Прошлое встречает настоящее

Конец лета 1988

Я стою перед дверьми музыкальной консерватории, сжимая в руках документы для поступления. В этом году я стала студенткой первого курса юридического факультета, и, казалось бы, мои мечты об учёбе в консерватории остались в прошлом. Но в глубине души я чувствую ностальгию по музыке. Слова Оли как будто пробудили во мне забытое желание. Я вспомнила, как играла на скрипке в детстве, когда мои бабушка и дедушка были рядом. После их смерти музыка стала для меня чем-то недостижимым, закрытой дверью в прошлом. Но сейчас, когда время отдалило меня от той боли, я решила действовать. Этот последний август напоминал мне о том, что мне нужно принимать решение — поступить в музыкальную консерваторию. Да, я понимала, что будет тяжело совмещать учёбу на юриста и занятия музыкой. Но я верю, что смогу найти баланс между этими двумя важными сферами своей жизни. Когда я вошла в консерваторию, сердце стучало в груди. Я почувствовала трепет: заново окунуться в мир музыки — это было одновременно волнующе и страшно. На ресепшен меня встретила милая девушка, и, заполнив все необходимые анкеты, я вышла в коридор. Вдруг раздался знакомый голос: «Лиза? Не может быть! Ты вернулась?». Я обернулась и увидела Константина Михайловича, моего бывшего учителя вокала. Его глаза светились радостью. — «Константин Михайлович!» — воскликнула я, радостно улыбнувшись. — «Да, я решила попробовать снова». Он обнял меня, сдавленным от волнения тоном сказал: «Как же я рад тебя видеть! Мы все так скучали по тебе. Ты знаешь, что я уезжаю на несколько месяцев на музыкальные конкурсы? А ты не хотела бы, пока я буду в отъезде, подменить меня на уроках вокала?». Начал он сразу. Я застыла, не зная, что сказать. Учить других — это огромная ответственность. —«Лиза?» — спросил Константин Михайлович с легкой обеспокоенностью в голосе. — Я... Я не знаю... — пробормотала я, чувствуя, как краснею. — Это большая честь для меня, но... Он улыбнулся, будто читал мои мысли. — «Не спеши с ответом. Подумай хорошо». Я кивнула, понимая, что это действительно очень важный шаг. И тут я увидела их. Оля разговаривала с Виталиком, ее хорошим другом, который тоже учился в консерватории. Он — высокий юноша с голубыми глазами и стильной стрижкой каре. Несмотря на то, что я старалась отвлечься, мне не удалось не заметить, как Виталик смотрит на Олю. Его симпатия к ней была явной — взгляд полон нежности, мгновения, когда он ловил ее взгляд… Это было мило, но в то же время навевало странные чувства. — Лиза! — радостно воскликнула Оля, увидев меня. — Ты пришла! — Да, подала документы, — сказала я, подойдя ближе. Виталик встал, и его взгляд скользнул по мне, но вскоре он снова вернулся к Оле. — Привет, Лиза, — сказал он с легкой усмешкой. — Как же ты решилась вернуться к музыке? Неужели ты так скучала по скрипке? Я ощутила волнение от его внимания, но это не было романтическим чувством, скорее, это было что-то вроде дружеской симпатии. По сравнению с тем, как он вёл себя с Олей, я поняла, что его флирт со мной был похож на приятный шёпот, который звучит в глубине души. Хотя я знала, что он явно влюблён в Олю, но, кажется, ему не очень удаётся завоевать её чувства. — Да, я решила попробовать, — произнесла я с улыбкой, в то время как Виталик внимательно смотрел на меня. — Скажи, как у вас дела? Все еще играешь на этом старом инструменте? — Я поддразнила Олю, и она, смеясь, кивнула. — Да, со мной скучно, — ответила она, улыбаясь. — А еще Виталик вечно заигрывает со всеми девчонками. Виталик приподнял бровь, игриво посмотрев на меня: — Заигрываю? Конечно, если все такие интересные, как Лиза. Я не смогла сдержать рутинного закатывания глаз. Обстановка была непринуждённой, и вскоре они решили показать мне консерваторию. — Пойдём, я тебе покажу нашу прекрасную библиотеку, — предложила Оля, и я с радостью согласилась. — И не забудь про зал, в котором репетируют студенты. Там всегда царит атмосфера творчества! — добавил Виталик, шагнув вперед. Мы прошли по коридорам, где витали звуки классической музыки. Я ощущала себя частью чего-то большего. Листья гитар, ритмичные удары фортепиано — всё это наталкивало на мысли о будущем. — Знаешь, — сказал Виталик, когда мы остановились перед одной из дверей, — иногда, когда я играю, мне кажется, что музыка способна рассказать больше, чем слова. Я кивнула, понимая, что он прав. Всё это время я лишь скользила в своей старой зоне комфорта, а здесь мне открывался мир, полный новых возможностей. — А ты как думаешь, Лиза? — спросила Оля, словно тая свои собственные сомнения. — Я согласна, — произнесла я. — Музыка пускает корни глубже, чем что-либо другое. В этот момент я заметила, как Виталик с нежностью посмотрел на Олю. В его глазах снова промелькнуло то же самое чувство. И тогда я поняла, что они с Олей очень близки. Признаюсь, в этот момент я даже испытала лёгкую ревность к Оле. Она мне очень дорога, и я жалею, что не восстановила с ней связь раньше. Но что-то мне не нравится в этом Виталике, и я не могу понять, что именно. — Лиза, ты не против, если мы немного перекурим? — спросила Оля неожиданно, и я удивлённо подняла брови. Эта тихая и скромная девушка, которая всегда казалась мне такой невинной, курила? — Ну, я… — начала я, не зная, что сказать. Это было не то, что я ожидала увидеть. Виталик с улыбкой кивнул и потянулся за пачкой сигарет из кармана. — Не переживай, это всего лишь для расслабления, — сказал он с легкой усмешкой, как будто прочитал мои мысли. Я покачала головой и решила не заострять на этом внимание. Мы вышли на улицу, где вечернее солнце уже начинало садиться за горизонтом. Виталик закурил первую сигарету и протянул её Оле. Она приняла её с лёгкой улыбкой и сделала затяжку, а затем передала мне взгляд. Я почувствовала себя сторонней наблюдательницей в этом маленьком ритуале. — Так ты всё-таки вернулась к музыке! — снова обратился ко мне Виталик. — Это здорово! Надеюсь, ты не собираешься только курить и гулять с нами. — Я постараюсь больше играть на скрипке, чем курить, — ответила я с улыбкой. Оля снова засмеялась, и её смех был таким искренним и радостным, что я не смогла не улыбнуться в ответ. Мы продолжили беседу о музыке и учёбе, и постепенно напряжение между нами начало исчезать. Я заметила, как Виталик умело переключался между нами, поддерживая разговор и создавая лёгкую атмосферу. Время пролетело незаметно. Мы обсуждали наши планы на будущее, мечты о концертах и выступлениях. И хотя я всё ещё чувствовала лёгкую зависть к тому, как Виталик смотрел на Олю, я понимала, что это был только первый шаг в нашем новом музыкальном пути. Но даже с таким прекрасным началом нового этапа жизни, я не могла забыть о недавнем ужасном событии, которое оставило на мне глубокий след. В моей памяти вдруг всплыла тревожная картина: Сергей, за которым стояли мама и Каверин с лицами, полными вопросов. — Лиза, где ты была? — с укором в голосе спросила мама, подняв на меня взгляд, полный тревоги. — Мы очень волновались за тебя. Я хотела сказать, что это не моя вина, но слова застряли в горле. — Ты снова опоздала? — вмешался Каверин строгим голосом. — Ты понимаешь, что это неприемлемо? — Я была на работе! — ответила я, стараясь перейти к главному. — Сергей, не мог бы ты сказать Лизе, что она ведёт себя неподобающе? — спросила мама, и в её голосе послышался оттенок робости. — Да уж, Лиза, иногда ты действительно можешь рассказать нам столько интересного, — с ухмылкой произнёс Сергей, уклоняясь от любых обвинений в свой адрес. Каверин, казалось, сразу же вспомнил, что у него есть семья, и он не может разрывать её из-за каких-то пустяков. — Я поговорю с Сергеем, — произнёс он, и я заметила, как его взгляд сорвался с меня, превращаясь в что-то более угрюмое. — Но ты сама подумай, Лиза… Ты ведь не должна так себя вести, — сказал он. Я почувствовала, как комок злости нарастает внутри меня. — Он приставал ко мне! — закричала я в надежде, что мама увидит, как мне больно. — Он был не прав! — Но ты вела себя агрессивно, — произнёс Каверин. — Ты не можешь просто так бросаться словами. Мама снова взглянула на Сергея, и я поняла, что она, похоже, верит ему больше, чем мне. Это было унизительно. — Сергей просто хочет, чтобы ты была на правильном пути, Лиза, — произнесла она с мольбой в голосе. — Ты считаешь, что я виновата?! — гневно прошипела я. Сергей усмехнулся и что-то прошептал Каверину, наклонившись к нему. Его слова были слишком тихими, чтобы я могла их расслышать. Но после этого Каверин сказал: «Достаточно». Я уже знала, что он не встанет на мою защиту. Его страх перед Сергеем и желание сохранить мир в семье были сильнее, чем его привязанность ко мне. В тот момент я почувствовала себя преданной. Я кричала, но никто не слышал, никто не понимал. В самой своей сути я была выставлена виноватой за то, что произошло, и этот груз стал невыносим. — Я больше не буду молчать, — произнесла я, отчаяние заполнило моё сердце. Каверин взглянул на маму, и я поняла, что они уже приняли решение. — Ты уйдёшь со своей работы. Это правильный шаг, Лиза, — тихо сказал он и встал, выходя из комнаты. — Нам нужно разобраться с этой ситуацией. Сергей, оставаясь в тени, лишь улыбался, наслаждаясь своей победой. Я знала, что это ещё не конец, и наши жизни теперь переплетены в эту опасную сеть. И я, как ни странно, оказалась в роли жертвы. Сквозь пыльные стёкла киоска на Рижском рынке утреннее солнце обманчиво светило, словно пытаясь развеять мою грусть. В последний раз я надела свою скромную униформу, готовясь к тому, что этот день будет последним в моей работе. На душе было немного грустно, но я понимала, что мама права, и мне лучше уйти отсюда, особенно учитывая предстоящую учёбу. Работа на рынке была для меня новым опытом, но теперь пришло время с ней попрощаться. Тетя Алла, хоть и была расстроена, сказала: «Тебе действительно нужно двигаться дальше, а не увядать, как эти фрукты на этой работе». Я всегда начинала свои дни в магазине с привычной рутины: расставляла товар на полках и скучала в ожидании покупателей. Этот день не стал исключением, пока в воздухе не повисли незнакомые голоса, привлекшие моё внимание. Я приостановилась, наклонив голову в сторону, и, услышав разговор двух милиционеров у ворот, ощутила легкое волнение. — У нас на крючке два рэкетирщика, — произнес один из них, и меня тут же передёрнуло. — Да, слышал, — ответил второй, потирая подбородок. — Говорят, они на рынке снова активизировались. Как всегда, пытаются вымогать деньги у торговцев. — И кто у нас на этот раз? — спросил первый, поднимая бровь. — Пчела и Космос? — Именно. Эти двое решили, что им всё сойдет с рук. Но мы-то знаем, что это не так. Слышал, как они угрожали одному из продавцов. Говорят, если не заплатит, то у него могут быть проблемы. — Кто-то на рынке опять этим занимается, — сказал второй мужчина. В этот миг в моей голове мелькнула мысль: это Витя и Космос. Витя всегда был ловким и азартным, а Космос отличался своим странным, порой вызывающим поведением. Тревога нарастала, и мне стало не по себе. Я сильно переживала за Витю: он всегда был таким беспечным, но сейчас всё выглядело серьезно. — Нужно действовать быстро, — продолжал милиционер. — Если мы не вмешаемся сейчас, они могут натворить беды. — Да, давай сообщим начальству и организуем засаду. Не дадим им шанса уйти от правосудия. — Второй милиционер выглядел решительно. Я ощутила, как во мне борются два чувства: стремление к справедливости и мой долг перед Витей. Собравшись с мыслями, я, словно под влиянием какого-то импульса, быстро развернулась и, словно по велению судьбы, увидела их. Они стояли у входа, курили, смеялись и неторопливо обменивались репликами. Моё сердце забилось быстрее, и я, не раздумывая, поспешила к ним. — Витя, Космос, стойте! — крикнула я, даже не понимая, почему так паникую. Витя обернулся, его лицо сразу стало серьезным. — Лиза, в чем дело? — спросил он, теряя свою прежнюю легкость, и сживал в руках пустую пачку сигарет. Я запыхалась, подняв руки, чтобы успокоиться. — Слушайте, я только что слышала разговор милиционеров. Они знают про вас. Говорят, что вы на крючке. Вам лучше не появляться здесь, пока что! — выдала я всё, что знала, в одном дыхании. Витя на секунду замер, его лицо исказилось от непонимания, а затем с кривой улыбкой ответил, закуривая вторую сигарету: — Лиза, ты что? Это же шутка, — сказал он таким тоном, будто я ничего не понимаю или веду себя как ребёнок. Он достал новую сигарету, закурил и сделал глубокую затяжку. Дым медленно поднялся к небу, как будто уводя его мысли прочь. — Нет, послушай, — настаивала я, чувствуя, как внутри меня разрывается страх и желание защитить его. — Это не шутки! Я слышала! Уйдите лучше, пока всё не стало хуже. Космос, слушая наш разговор, не удержался от смеха: — Посмотри, Витя, наша Лиза просто переживает за нас. Как будто мы за два дня пропадём! Они оба наградили меня легкими усмешками, и я почувствовала, как холодок пробежал по спине, оставив только сомнения. Почему они не принимают меня всерьез? — Ладно, спасибо, Лиза, — наконец сказал Витя, в его голосе я уловила нотки сомнения. Он снова закурил, вдыхая дым с явным наслаждением. — Но мы сами разберемся. Я отступила на шаг, но тревога не покидала меня. Что, если с ними станет плохо? Моя привычная работа на рынке больше не радовала, и я почувствовала себя виноватой за то, что не смогла предотвратить их беду. — Витя, — произнесла я, пытаясь уловить его взгляд, — если что-то случится… — Не переживай, — перебил он, уже мысленно отстраняясь от меня. — Мы не такие глупцы, как ты думаешь. В эту секунду я заметила, как его глаза блестят на солнце, и на мгновение в груди забилось что-то теплое. Я быстро отогнала эти мысли, понимая, что Витя — парень, который всегда привлекал внимание, а я просто Лиза с мечтами о большем. Он был уверенным в себе, а я иногда сомневалась в своих силах. Вместо того чтобы углубляться в свои чувства, я старалась сосредоточиться на том, что происходит вокруг. Витя всегда был в центре событий, а я оставалась в стороне, наблюдая за его харизмой с легким восхищением. — Пойдем, Космос, — сказал Витя, отворачиваясь от меня и стряхивая пепел с сигареты. — Нам ещё есть о чем поговорить. Я смотрела им вслед с тревогой в сердце.