Страж

Однажды Алукард оказывается в спальне Интегры. Он стоит в самом тёмном углу, почти сливаясь с тенями, даже не до конца выйдя из них, и смотрит на хозяйку. Её сон беспокоен. Она вздрагивает, хмурит брови и судорожно комкает пальцами одеяло. Алукард чутко прислушивается к её тяжёлому дыханию и быстрому, заполошному стуку сердца. Потом она успокаивается, её пульс тонко звучит ровной знакомой мелодией, и Алукард, постояв ещё немного, возвращается к себе. Весь остаток ночи он размышляет о произошедшем. Интегра позвала его. Как иначе он может объяснить, что посреди ночи уловил, почувствовал приказ явиться, заставивший его подняться с кресла и скользнуть в тень? Она сама позвала его. А раз так, он должен был прийти. В следующий раз Алукард выходит из угла и делает шаг к хозяйской постели. Он стоит в потоке лунного света, льющегося из окна с незадёрнутыми шторами, абсолютно, нереально неподвижный и всматривается, опустив голову, в тонкий профиль спящей женщины. В лунном свете её разметавшиеся по подушке волосы кажутся серебряными. Ей снова снится дурной сон, Алукард видит, как бьётся жилка на напряжённой шее, а пальцы, как и в прошлый раз, мнут и терзают гладкое шёлковое бельё. И, как и в прошлый раз, он дожидается, когда видения, мучающие его хозяйку, отступают, и бесшумно растворяется в тенях. Несколькими днями позже Алукард снова появляется в хозяйской спальне. Он подходит к постели Интегры вплотную и, низко склонившись над ней, скользит взглядом по её беспокойному лицу. Затем, решившись, невесомым движением убирает со лба влажный светлый локон и едва ощутимо прикасается пальцами к горячим вискам. Сны Интегры Хеллсинг полны тьмы и липкого страха. Он плещется, заполняет собой всё, он оборачивается чудовищами и монстрами, от которых ей, бесстрашной несгибаемой девочке, некуда убежать и нечем защититься. А ещё в её снах очень много его, Алукарда. Он выходит из-за её спины, встаёт рядом, высокий и тонкий, улыбается той самой своей жуткой улыбкой, и Интегра перестает бояться. Ей легко и хорошо, и даже холод, исходящий от него, успокаивает и придаёт уверенности. Однажды Интегре Хеллсинг снится один из тех напоминающих зеркальный коридор снов, от которых очень трудно проснуться. Когда раз за разом открываешь глаза и видишь собственную спальню, но луна за окном вдруг превращается в страшное, мёртвое лицо, или огромная змея вдруг с леденящим шорохом выскальзывает из под кровати, или обои на стенах покрываются волдырями, которые лопаются с мерзким звуком, и начинают истекать бледной зеленоватой жижей, которая постепенно затапливает весь пол и неумолимо подбирается к ножкам кровати. Но в этот раз ей снится чёрный пёс. Он лежит в лунном квадрате на полу, перечёркнутый крестовиной тени от оконной рамы, и выглядит спящим. Но когда она поворачивает голову, чтобы взглянуть на него повнимательнее, он поднимает морду с четырьмя парами красных неподвижных глаз. Он не стучит хвостом, не скулит, только тихонько приветственно ворчит. Какое-то время они рассматривают друг друга, точнее, рассматривает Интегра, а пёс просто смотрит. Затем он укладывает морду на лапы и прикрывает светящиеся глаза. Интергра думает, что сон ей нравится. А пёс... ну что пёс. Восемь глаз — это пустяк. У Алукарда иногда и больше бывает. И количество не всегда чётное... Она улыбается и засыпает, и больше ей в эту ночь не снится ничего. Промозглыми ноябрьскими ночами по огромному дому гуляют стылые сквозняки, от которых не спасают даже жарко натопленные камины. Кутая в одеяло озябшие ноги, Интегра думает что уж Алукарду-то, наверное, все нипочём. В его подвале всегда мрак и стужа. И кровь у него холодная... А далеко заполночь Интегра просыпается, но не от кошмара и не от холода, наоборот, ей кажется, будто в ноги кто-то положил грелку с кипятком. Она поднимает голову и видит чёрного пса, свернувшегося на одеяле. От него идёт неестественный жар, как будто его вены наполнены не кровью, а лавой, адским огнём, который рвётся изнутри, заставляя полыхать его глаза алым. – Алукард! – гневно выкрикивает она, и пёс молниеносно и бесшумно, совсем не по-собачьи, соскакивает с кровати. Усевшись на пол, он склоняет голову к плечу и широко улыбается ей знакомым многозубым оскалом, который хорошо виден даже в темноте. – Ты окончательно лишился разума, Слуга?! – в бешенстве цедит Интегра сквозь зубы. – Кто позволил тебе входить ко мне в спальню?! Пёс захлопывает пасть и оборачивается Алукардом. Он стоит у кровати, такой же высокий и тонкий, как в её снах, его чёрный силуэт едва различим в темноте комнаты. Только белеет узкий овал лица да глаза приглушённо мерцают алым. Он уже не улыбается, и вообще выглядит непривычно серьёзным. Интегре становится неуютно от того что она смотрит на Алукарда снизу вверх, прикрытая только тонкой сорочкой и одеялом. Она слегка передёргивает плечами и натягивает на них одеяло повыше. – Отвечай, – требует она, потому что он так и возвышается над постелью, молчаливый и немного скорбный. Алукард чувствует неудобство хозяйки и опускается на одно колено, чтобы она могла смотреть ему в лицо. Без очков её взгляд кажется беззащитным, а лицо — совсем юным. – Ты сама позвала меня. Ты приказала мне прийти. – Я?! – Ты боялась. И я пришёл чтобы... – Что ты несёшь?! – Интегра гневно вскидывается, взмётывая растрёпанными волосами. – Я никогда ничего не боюсь! Зачем ты пришёл?! Алукард ставит на пол второе колено и опускает голову на белоснежное накрахмаленное бельё. – Тебе снились кошмары, Хозяйка. И ночи очень холодные. Я пришёл, потому что ты звала. Не мог не прийти. Она молча смотрит на его склонённую голову, потом запускает пальцы в густые лохматые волосы, как будто перед ней и правда пёс. Страж. – Хорошо, – тихо говорит она, закрывая глаза. – Оставайся. 15 октября, 2013 г.