Рыцарь кубков

Баффи Саммерс сидела на белом поперечном заборе конного манежа и щурилась на высокое яркое солнце, думая о том, что нет ничего прекраснее на свете, чем бездельничать в солнечный августовский полдень. В Уэстберри уже третью неделю стояла удивительно солнечная погода, лишь иногда её разбавляли полупрозрачные грибные дожди, что прибивали дорожную пыль и наряжали небо в чудесную радугу. Баффи даже пару раз слышала от своих новых знакомых, работающих в конюшне, шутку о том, что солнце приехало в туманный Альбион вслед за американскими гостями. Эта шутка ей нравилась, так как давала гордое чувство причастности к этому редкому в Англии явлению. Вот и сегодня день выдался просто прекрасный, теплый и ласково солнечный. Он напоминал Баффи о родине, хоть и был совсем не такой, какие бывали в это время в Саннидейле, который славился своей душной испепеляющей жарой. Истребительница часто приходила в конюшню в последнее время. В основном, она бывала здесь с Джайлсом, но сегодня Баффи оказалась в этом месте совсем по другому поводу и в другой компании. Она пришла сюда с Дон. Задумавшись о природе человеческих взаимоотношений и роли заботы в них, Баффи почувствовала необходимость проявить больше внимания к своей младшей сестре. Истребительница вдруг поняла, что всё то время, пока Баффи была сфокусирована на собственных страданиях, она не замечала за ними переживаний других людей, а ведь им, так же, как и ей, когда-то приходилось проходить через сложнейшие жизненные испытания. Когда Баффи впервые предложила Дон провести вместе время, та несказанно удивилась и покосилась на сестру с сомнением. Истребительница, что уже была закалена ошеломлённой реакцией своего наставника на вопрос о том, как прошёл его день, в этот раз не придала этому значения и просто настояла на том, чтобы сестра съездила с ней в город на прогулку. День прошёл просто замечательно! Девушки ели мороженное, смеялись и рассказывали друг другу всё, что творилось у них в голове. — А ты заметила, — вдруг заговорчески наклонилась ближе к сестре Дон, когда они сидели вместе на скамейке около городского пруда, — Уиллоу и Ксандер стали так много проводить времени вместе! Вчера я видела, как они сидели вместе в гостиной, о чём-то шептались и смущённо хихикали… — Думаешь, у них чувства друг к другу? — восторженно ахнула Баффи, — Я тоже заметила, что между ними летают искры… А как же Кеннеди? Они больше не встречаются с Уиллоу? — Ты видела Кеннеди с Уиллоу хоть раз с тех пор, как мы расправились с Первичным? Вот и я нет. Уиллоу ничего не рассказывала, но, насколько мне известно, их общение просто сошло на нет… Немного поразмыслив, Дон продолжила мысль: — Знаешь, я как-то прочитала в журнале по психологии заметку о том, что, когда человек находится в стрессе, его мозг стремится найти пару, влюбиться. Это продиктовано инстинктом продолжения рода, мозг даёт сигнал оставить потомство, чтобы сохранить гены, а также он просто ищет способ отвлечься и понизить уровень кортизола. Влюблённость — отличный способ поднять себе настроение. Но вот только партнёр, которого человек выбирает в таких условиях не всегда подходит ему по-настоящему. Поэтому, когда факторы стресса отступают и ментальное состояние человека приходит в норму, такие пары, зачастую, распадаются… — Точно, мне это знакомо — отозвалась задумчиво Баффи, вспомнив свои отношения со Спайком. Она не могла сказать, что совсем ничего не чувствовала к вампиру, но тем не менее, она осознавала, что интенсивность той страсти, что она проявляла по отношению к нему не соответствовала уровню её душевной привязанности. Он был нужен ей, он был тем, кто отвлекал её от одиночества и тягостей земной жизни. Но любила ли она его? Каждый раз, когда истребительница задавала себе этот вопрос, она чувствовала себя виноватой перед вампиром, ибо считала, что не правильным было пользоваться им и его чувствами. Потом Баффи вдруг спохватилась, будто что-то осознав, и возмущённо взвизгнула: — Эй! — истребительница посмотрела на сестру с прищуром, — В какой момент ты стала такой умной, а Дон? Ты говоришь почти так же заумно, как Джайлс! Дон рассмеялась: — В Саннидейле меня называли Младшим Наблюдателем, помнишь? — тут девушка сделала собранное лицо и чинно сказала, — Что ж, делая скидку на ваше образование, Мисс, впредь постараюсь изъясняться более доступным языком… — Ах ты! — прижала к себе сестру Баффи, — Ну-ка, всезнайка, какой квадратный корень из 841? — Но-но-но! — задохнулась прижатая мёртвой хваткой девушка, — Грязный приём! Я гуманитарий, вообще-то! Сёстры рассмеялись, сотрясая чистым девичьим смехом свежий парковый воздух, после чего, отсмеявшись, старшая Саммерс улыбнулась: — А знаешь, Дон — сказала Баффи задумчиво и немного мечтательно, — Я очень рада за Ксандра и Уиллоу. Наверное, здорово создать пару с тем, кто знает тебя настолько хорошо. Прийти к любви от дружбы, по-моему, это большая удача… Не всем в жизни везёт найти такого человека, я даже завидую. Дон поперхнулась. Говоря эти слова и мечтательно глядя на водную гладь, её сестра даже не подозревала о том, что в её окружении такой человек как раз есть. Младшая Саммерс почувствовала, как секрет наблюдателя подкатил к её горлу, подгадав идеальный момент, для того чтобы быть раскрытым. Дон зажмурилась и сделала глубокий и медленный вдох через нос, чтобы призвать свою концентрацию и самоконтроль, дабы не взболтнуть лишнего. Она слишком сильно любила и уважала Джайлса, а также ценила ту тёплую и хрупкую связь между ним и истребительницей, потому не могла позволить себе пойти на риск распоряжаться чужими тайнами. — Ага, — напряжённо пискнула Дон, чувствуя, как хранимая ею тайна давит на её болтливое девичье нутро и поторопилась поменять тему, — Кстати, как у вас дела с Аланом? Баффи улыбнулась и пожала плечами: — Пока что, строим ту самую фундаментальную дружбу. Вчера мы ходили в кино и катались на его мотоцикле, было здорово. — У вас всё серьёзно? Задав это вопрос, Дон заметила, как её сестра изменилась в лице. Мгновение назад, когда она говорила о Уиллоу и Ксандре, её глаза светились добрым умиротворением, сейчас же в них мелькнуло что-то сиротское. — Не знаю, Дон, — сказала она, наконец, с беспокойством, — Я не уверена, что истребительница вампиров вообще может предложить что-то серьёзное. Даже находясь в безопасности я не становлюсь менее чёрствой, чем всегда. Мне кажется, что я ещё не готова думать об отношениях, а главное, я не уверена, что вообще буду когда-нибудь готова… Шатенка посмотрела на старшую сестру с сочувствием: — Может, Алан просто не твой человек? Баффи усмехнулась: — Дон, он идеальный. И глядя на его идеальность, я чувствую себя виноватой за то, что не могу в полной мере эту идеальность оценить, ответив на его чувства. Такое ощущение, будто я из-за своих страхов теряю отличный шанс на хорошие отношения. Эта мысль меня убивает, но, в то же время, я не могу с собой ничего поделать. Знаешь, Алан вызывает у меня то же чувство, какое вызывает хорошая погода в день, когда ты сидишь дома: ты настроился проваляться весь день на диване, а тут из-за туч выходит солнце и внушает тебе чувство вины за то, что, оставаясь в четырёх стенах, ты упускаешь такой день. Тут так же: наконец в моей жизни появился по-настоящему достойный парень, а я не чувствую в себе сил для того, чтобы начать к нему что-то чувствовать. И я всё так же не хочу отношений. Никаких. И это угнетает меня. Дон понимающе кивнула, а затем ободряюще улыбнулась: — Сестрёнка, ты слишком много размышляешь над тем, что размышлению не поддаётся, а поддаётся лишь чувствованию. Разве можно обвинять себя в том, что ты чего-то не хочешь? Как говорится: «не хочешь — не ешь». Ну а захочешь — ни в чём себе не отказывай! Баффи рассмеялась в ответ на это забавное высказывание, которое, несмотря на свою простоту, не было лишено смысла. Баффи с большой теплотой вспоминала этот разговор и тот день, когда она испытала огромную радость от осознания, что Дон больше не надоедливая заноза, что вечно путается под ногами, а настоящая мудрая подруга, способная помочь и делом, и словом. Правда истребительница не знала, что стояло за этими чудесными метаморфозами: взросление Дон или же просто то, что Баффи изменила к ней отношение и разглядела, наконец, её ценность. Хорошие воспоминания и приятная нега тёплого дня вдруг объединились в душе Баффи в одно большое радостное чувство. Девушка с облегчением и удовольствием ощутила, что, кажется, её жизнь, наконец, налаживается. Удивительно было осознавать, что наладилась она не из-за того, что что-то радикально изменилось в самой жизни, сколько от того, что что-то постепенно изменялось в Баффи. Она перестала вздрагивать от каждого шороха и искать скрытую угрозу во всём непривычном, и даже плохие сны её не беспокоили с того самого дня, как она уснула на террасе, а проснулась в своей комнате. «Баффи, дорогая!» Истребительница отвлеклась от своих мыслей, услышав, как кто-то её окликнул. Обернувшись, она увидела Джереми Мэя. Его лицо светилось добродушной радостью. Баффи вдруг задумалась о том, как ей стоит поприветствовать знакомого, ведь то, как она это сделает задаст тон их последующему общению. Надо ли обратиться к нему более официально, назвав его Мистером Мэйем и сказав учтивое «Здравствуйте»? Или же уместнее будет крикнуть простое и свойское «Эй, Джереми»? Как поздороваться и не показаться грубой? Человека можно обидеть как фамильярностью, так и излишней официальностью, всё зависит от самого человека и ситуации. Когда-то Баффи чувствовала такие моменты, и теперь ей предстояло научиться этому заново. Она набрала воздуху в грудь с таким чувством, будто ей предстоит прыжок в бездну, и собравшись с силами, выпалила на свой страх и риск уверенное: «Привет, Джереми! Как ты?» Лицо англичанина просияло и расплылось в такой счастливой улыбке, что Баффи тут же заразилась ею сама. Между ними тут же завязался лёгкий приветственный разговор, полный взаимной заинтересованности. Джереми подошёл к истребительнице и положив руки на ту же жердь забора, на которой она сидела, кивнул головой внутрь манежа: — Глазам своим не верю, — сказал он глядя на светлую кобылу, которая переборчиво ворошила оставленное для неё на земле сено, — Она не обращает на нас никакого внимания! Раньше ей и в поле зрение попасть было нельзя, не нарвавшись на истерику! Баффи закивала головой: — Согласна, это удивительно! Энигме действительно намного лучше, она спокойно переносит людей вокруг. Правда, подходить близко позволяет только Джайлсу. Сказав это, Баффи вдруг вспомнила момент, когда и ей всё же удалось познакомиться с лошадью достаточно близко. В один из дней, когда её наставник нашёл время, для того чтобы позаниматься с Энигмой, истребительница пришла вслед за ним. Ей очень нравилось наблюдать за тем, как Джайлс работает с лошадьми, и в этот раз она решила не пропускать приятного для себя зрелища. Усевшись на забор совсем как и сейчас, она тихо наблюдала за процессом никак не вмешиваясь, как вдруг наставник позвал её. «Баффи, подойди, пожалуйста» Истребительница очень удивилась, так как не ожидала что англичанин, который всё время был к ней спиной, вообще заметит её тихое присутствие. Спрыгнув с забора, девушка подошла к наставнику. Джайлс занимался тем, что приучал лошадь подходить к нему по собственной воле. Он отходил от неё на несколько метров и ждал, когда она пойдёт вслед за ним. Когда кобыла после времени раздумий всё же приближалась к нему, он поощрял её лаской или чем-то вкусным. Встретив истребительницу, наблюдатель потянул её с собой куда-то в сторону. Вместе они отошли к краю манежа и Энигма оказалась от них на довольно-таки большом расстоянии. Баффи поняла ход мыслей наставника: он хотел проверить, подойдёт ли Энигма к нему, если рядом будет кто-то ещё. Истребительница оценила приём англичанина, но особых надежд не питала: девушка была уверена, что, увидев её, лошадь не двинется с места. Но спустя какое-то время, хоть и большее чем обычно, кобыла медленно зашагала в их сторону маленькими осторожными шагами. Девушку переполнил восторг, смешанный с удивлением, она действительно не ожидала от животного такой благосклонности. Вдруг Баффи почувствовала, как Джайлс коснулся её руки и, разжав её пальцы, вложил что-то в её ладонь. Поднеся руку к лицу, Баффи увидела на своей раскрытой ладони сухой и ровный кусочек сахара. Кобыла подошла совсем близко и Баффи робко протянула ей лакомство, замерев в восторженном волнении. Энигма остановилась. Обычно она не принимала угощения из рук незнакомцев. Заметив сомнения животного, Джайлс решил поддразнить его, создав иллюзию, что предложение о угощении вот-вот сорвётся: он, стоя за спиной истребительницы, взял её за плечи и потянул их на себя, так, чтобы Баффи сделала пару шагов назад. Затем он взял руку Баффи и, накрыв её ладонь своей, спрятал кусочек сахара. Что-то решив для себя, Энигма вдруг уверенно двинулась вперед. Подойдя к паре, она ткнулась носом в их переплетённые ладони и когда те раскрылись, обнажив заветное лакомство, она забрала сахар с руки девушки абсолютно без страха: из-за сплетённых рук запах знакомого человека и его незнакомой спутницы переплелись и Энигма восприняла их как единое целое. Джайлс тепло улыбнулся. В отличии от своей подопечной, он был уверен, что Энигма к ним подойдёт, иначе бы он не позвал истребительницу — меньше всего в жизни ему хотелось огорчить её разочарованием. Когда наблюдатель убедился, что Энигма стоит рядом и не собирается никуда уходить, чувствуя себя в новой компании вполне комфортно, он взял руку истребительницы и положил её на гладкую и светлую лошадиную шею. Проведя ладонью по горячей и мягкой шерсти, Баффи затаила дыхание. Она с волнением ожидала того, что Энигма вот-вот опомнится и убежит прочь. Но этого не происходило, и, даже когда руки девушки переместились на морду лошади, пригладив гриву, спадавшую на её лоб, Энигма спокойно стояла, не предпринимая никаких попыток к бегству. Истребительницу пронзило новое приятное ощущение. Ей подумалось, что раз даже такое тревожное животное, как Энигма, без страха позволяет ей находится рядом с собой, то Баффи, в своей способности отпугивать от себя всё живое, не безнадёжна. Баффи переполнило восторженное восхищение и, хоть оно не и было выражено вслух, оно всё равно эхом отозвался в душе наблюдателя, что стоял рядом и умел читать эмоции подопечной по её лицу. Англичанин видел смысл в том, чтобы подружить воскрешённую истребительницу и раненную лошадь. Он и сам не осознавал в полной мере пользу этого, но чувствовал, что эти двое способны помочь друг другу, путём узнавания в друг друге себя. «Я и не сомневался, что старина Руперт приведёт эту красотку в порядок» — сказал Джереми, вернув истребительницу из её воспоминаний, после чего добавил: — За это нужно благодарить тебя, Баффи. — Меня? — удивилась истребительница и захлопала глазами в недоумении. Джереми улыбнулся: — Если бы не ты, я бы его не уговорил. Уточнение Мэя не сделало для Баффи его слова яснее. Она искренне не понимала, какова её роль в том, что Джайлс согласился работать с Энигмой. Девушка хотела было задать уточняющий вопрос, но её перебила Дон, которая вынырнула откуда-то из-за хозяйственной постройки несся в руках вёдра, полные воды. «Привет, Джереми!» — улыбнулась девушка, явно обрадовавшись встрече с кучерявым англичанином. Тот, в ответ, кинулся к ней, чтобы забрать из её рук тяжёлую ношу. — Привет, принцесса! — сказал, завладев вёдрами, Джереми, — Что вы задумали? — Водные процедуры, — ответила младшая Саммерс, — Освежим коней. Твой Квазар вчера нашёл такую грязную лужу в полях, что грязь от неё сухими щётками уже не отчищается. — Дело хорошее, я помогу! Баффи, которая всё так же сидела на заборе и смотрела на белую лошадь, что одиноко стояла в противоположной части манежа, вдруг прониклась странным чувством. Ей вдруг стало жалко Энигму за то, что она, в силу своей нестабильности, является своеобразным изгоем в конюшне. Конюхи её боялись, жила она отдельно, на пастбище её не брали и даже сейчас, когда девушки собрались мыть лошадей, Энигма не получит своей доли ухода из-за своего страха перед людьми. Баффи было знакомо это чувство, когда на пути к твоему благополучию стоят придуманные тобой же страхи, и от этого, невольно, прониклась долей несчастного животного. — Эх, — озвучила свои мысли истребительница, — Вот бы и с Энигмы смыть всю эту застарелую грязь, она бы стала еще красивее… «Можно устроить» Баффи, Мэй и Дон повернулись за звук этого равнодушно спокойного голоса. «Джайлс! — воскликнула Баффи, глядя на приближающегося мужчину, спрыгнув с забора, — Я и не надеялась увидеть тебя раньше ужина» Руперт и сам не ожидал, что окажется здесь в это время. Сегодня он должен был быть на приёме у городского чиновника, который утвердил бы его право на открытие магазина. Но утром, собираясь в дорогу, англичанин вдруг столкнулся со своей подопечной, которая, будучи ещё в своей забавной пижаме, подняла на него удивлённые и немного расфокусированные ото сна глаза и спросила: — Ты уезжаешь? Джайлс кивнул и заметив чуть заметную тень разочарования в глазах истребительницы, спросил: — Что-то не так? — Ох, нет, — замотала головой Баффи, будто бы смутившись своей предыдущей эмоции, — Просто мы с Дон идём сегодня к лошадям и я подумала, что было бы здорово, если бы ты присоединился… У Руперта сжалось сердце. Каждая минута, проведённая с истребительницей, была для него подарком, а теперь, когда она сама была инициатором совместного времяпровождения, эти минуты казались ещё слаще. Но чувство долга и дисциплинированность ума не давали ему прыгнуть в омут с головой и пренебречь своими обязанностями и он, полный разочарования, попрощался с девушкой и отправился по своим делам утешая себя тем, что он жертвует счастливыми моментами, проведёнными с Баффи, во имя её же будущего благополучия. Каково же было удивление Джайлса, когда после того как он, заняв своё место в очереди на приём чиновника и настроившись на то, что со всей этой бюрократией он провозится, как минимум, весь день, из кабинета вышел секретарь, который с виноватым лицом сказал, что приём переносится. На фоне толпы, что осуждающе загудела в ответ на объявление секретаря, Руперт выглядел контрастно радостным. Он соскочил с места с таким воодушевлённым видом, будто не потратил три часа своей жизни зря, сидя в очереди. Англичанин пулей выскочил из административного здания и, сев в машину, стрелой пустился в сторону дома думая о том, какие порой судьба делает не очевидные подарки. «Планы изменились. — пожал плечами наставник в ответ на удивление истребительницы, — Предлагаю поехать на озеро, там можно искупать лошадей и взять с собой Энигму» Раздался восхищённый девичий писк: — Ура, — подпрыгнула Дон, — Я приведу Отто и Квазара! С этими словами девушка умчалась, скрывшись в конюшне. — Руперт, старина — сказал Мэй после того, как друзья крепко пожали друг другу руки, — Ты же уже слышал о троеборье в честь праздника урожая? Джайлс возвёл очи к небу: — Боже правый, Джереми, ты не исправим… Кучерявый мужчина рассмеялся и повернулся к Баффи, чтобы объяснить ей, о чём этот странный диалог: — Ты знаешь, Баффи, каждую осень у нас проводятся соревнование по конному кроссу. Это мероприятие приурочено к открытию осенней ярмарки и, как правило, сопровождается большим праздником с песнями, танцами и прочими житейскими радостями. Я хочу подать заявку на участие, а этот милый джентльмен, — Джереми кивнул на друга, — Каждый год мня отговаривает. И не учувствует сам. Затем Джереми наклонился к Баффи ближе и добавил нарочито громким шёпотом: «Я думаю, он просто боится» — Конечно боюсь, — отозвался Руперт невозмутимо, тут же разрушив замысел отпущенной в его сторону подначки, и строго добавил. — И тебе бы не мешало. — Если ты хочешь напомнить мне про тот раз, когда я сломал руку, то я отвечу тебе, что я просто был не в форме. Сейчас же я намерен заранее начать свои тренировки. Вот прямо с сегодняшнего дня! Только Джереми сказал эти слова, тут же рядом оказалась Дон, которая вручила ему повод приведённого ею Квазара: «Самое время начать!» Баффи обвела коня взглядом и спросила с сомнением: — А где седло? — В воде сёдла будут только мешать, — отозвалась младшая сестра, — поэтому поедем без них! Баффи вскинула брови, но ничего не сказала. Джайлс, тем временем, подошёл к воротам, за которыми стояла ничего не подозревающая Энигма. Распахнув их настежь, мужчина сделал пару шагов внутрь манежа и остановился. Лошадь вытянулась и навострила уши: она хотела было подойти к человеку, но вид распахнутых ворот её озадачил. Спустя какое-то время, всё же поборов свои тревоги, Энигма приблизилась к Джайлсу. Тот погладил её по длинной светлой голове и вышел через ворота за пределы манежа, приглашая лошадь идти следом. Было видно, что Энигме этот выход даётся не легко. Всё же, перемахнуть забор в порыве ослепляющей паники в прошлый раз было легче, чем сейчас терпеливо шагать на глазах у кучи незнакомых людей. Но кобыла справилась. Покинув манеж, она получила новую порцию одобрения от англичанина, который потрепал её по шее, после чего он направился к вышедшей из конюшни Дон, что вела за собой Отто. Забрав у девушки поводья, Джайлс подвёл пегого жеребца к манежному забору, в два шага забрался на заборные жерди и с них уже переместился на спину коня. Потом он протянул руки Баффи и, подхватив её с земли, усадил её позади себя. — Фи, — фыркнул на это загорелый кучерявый мужчина, — Стыдоба! Настоящие всадники садятся на неосёдланного коня с земли! Смотри, как это делается, Руперт, и пусть тебе будет стыдно! С этими словами Джереми подошёл к Квазару, взялся покрепче за его гриву и, взяв небольшой разбег подпрыгнул вверх. Это фееричное действие выглядело очень многообещающе, но, к сожалению, не принесло результатов — не забросив ногу достаточно далеко, Джереми сполз с коня, так и не оказавшись на его спине. — Я восхищён! — глядя на это поверх очков, иронично отозвался Джайлс. — А ну тихо, мистер! Это я разминался, сейчас всё будет как надо! Мей снова повторил все предыдущие действия, но результат был тем же. Кучерявый англичанин повторял свой ритуал всё снова и снова. Он пыхтел, кружился на месте, приседал, растягивая ногу, в надежде, что это поможет ему поднять её выше и выглядело это настолько комично, что все присутствующие еле сдерживали смех. Вдруг, следующий прыжок Джереми получился более удачным, чем предыдущие и его нога смогла зацепиться, обхватив спину Квазара. На этот раз мужчина уже не просто соскользнул с коня, а повис у него на боку. Это ещё больше усугубило бесшумную истерику окружающих. Дон согнулась пополам, кое как сдерживая рвущийся хохот и закрыла лицо руками. Джереми был так сосредоточен, что хохотать в голос, смущая его, очень не хотелось. Джайлс, который чувствовал своим телом, как позади неистово трясётся в беззвучном смехе Баффи, смотрел на упрямые старания своего друга, сохраняя серьёзное выражение лица, хоть и делал это из последних сил. Джереми так и висел на боку у Квазара, пытаясь подтянуться и всё-таки взобраться на его спину, но тут конь, уставший от возни хозяина, вдруг тронулся с места и затрусил лёгкой рысью куда-то вперёд, неся на себе нелепо висящего Мея, который, задорно болтаясь в такт лошадиного бега, принялся возмущённо выкрикивать ругательства. Комедия достигла своего апогея, Дон скрючилась в шумном свистящем вдохе, разрываясь от душащего её веселья, а Джайлс почувствовал, как задыхающаяся от смеха истребительница вцепилась пальцами в ткань его рубашки и прижалась к его спине, пряча в ней лицо, чтобы заглушить рвущийся хохот. С Джайлса мигом слетело всякое веселье. Он прикрыл глаза, пытаясь одновременно впитать в себя каждое, даже самое неуловимое движение, сделанное истребительницей и, в то же время, изо всех сил пытаясь отвлечь себя от излишнего погружения в эти ощущения. Баффи, сидела к наставнику достаточно близко чтобы почувствовать, как сбилось его дыхание. Она отвлекла себя от анализа этого факта решив, что лёгкие наблюдателя потеряли ритм из-за выходки Джереми и удивилась про себя, почему она вообще заострила на этом внимание. Дон, которая уже хохотала в голос, побежала ловить Квазара, который уверенной поступью уносил болтавшегося Джереми всё дальше. Когда сбежавший конь был пойман, а недовольный Джереми спущен на землю, ему больше ничего не оставалось, как сесть на коня тем же способом, что и его друг, и усадить за собой Дон. После этого всадники отправились в путь. Баффи держалась за наставника и мерно покачивалась в такт лошадиным шагам. Ездить верхом для девушки было хоть и увлекательным, но по-прежнему непривычным занятием. Истребительница до сих пор вздрагивала и сжималась каждый раз, когда Отто делал какой-нибудь внезапный отступ или перебирал ногами в быстрее, чем обычно. Всё же отпускать контроль и доверять моменту у неё пока получалось не очень хорошо, но Баффи этому уверенно училась. Правда сейчас, когда на спине коня не было седла, которое давало более прочную посадку и большую устойчивость, это было сложнее. Благо, впереди был наставник, в которого Баффи вцепилась так, как цепляется утопающий за обломки своего судна, видя в них последнюю надежду. Она обхватила его обеими руками и порой, когда чувствовала себя особенно неуверенно, прижималась к нему изо всех своих истребительских сил. Как не странно, Джайлс никак на это не реагировал, хотя Баффи была уверенна, что свей хваткой мешает ему дышать и ему в пору было бы возмутиться. Истребительница взглянула на Дон. Она, увлечённо болтая с попутчиком, ехала верхом без седла так расслабленно и непринуждённо, что Баффи, неожиданно для себя, прониклась к сестре чувством глубокого уважения. Баффи вдруг подумала, что умение расслабляться и доверять жизни — это навык не менее сложный в освоении, чем умение эту самую жизнь контролировать. Истребительнице всегда казалось, что самое сложное в жизни — принимать в ней решения и вести за собой людей. Сейчас же ей вдруг подумалось, что способность, наоборот, доверять командование кому-то другому и идти за кем-то — ещё сложнее. То, как младшая сестра доверяла коню, на котором сидит, который, к слову был норовистый и периодически подкидывал зад, то, как она отдавалась моменту, жизни и случаю, натолкнуло истребительницу на мысль, что несмотря на свой юный возраст, Дон понимает жизнь куда лучше неё. Затем вдруг Баффи оглянулась назад, на семенящую вдалеке Энигму, которая напряжённо водила ушами, анализируя каждый окружающий шорох, и боязливо держалась от группы как можно дальше. «Ну вот, — подумала истребительница, глядя на встревоженную лошадь, что кое как удерживала себя от того, чтобы оторваться от группы и дать дёру, — Хоть кто-то меня понимает» — Она ещё с нами? Спросил Джайлс, который словно прочитал мысли своей подопечной. Сам он не мог оглянуться назад, его ограничивала стальная хватка истребительницы. — Она здесь, — ответила Баффи и добавила, — Хотя и трясётся, как осиновый лист. — Несмотря на напряжение, она отлично справляется. Я в ней уверен, с ней всё будет хорошо. — Я знаю, — улыбнулась Баффи, подумав о том, что слова наставника подходят Энигме в той же степени, как и ей самой. «Так что там за празднество такое осенью намечается?» Спросила наконец Дон у Мэя, во время их бурного обсуждения грядущих соревнований. «О! — оживился Джереми, — Это весьма очаровательное мероприятие! Будут местные музыканты и песенные коллективы. Конечно, не знаю, угодят ли наши виртуозы любителям безвкусного электронного грохота, — сказал мужчина многозначительным взглядом покосившись себе через плечо на девушку сзади, за что тут же получил пинок по ноге, — Ай! Но поверьте, эти ребята тоже не дадут заскучать» — Мы же пойдём? Мы же пойдём на праздник, да Джайлс? — залепетала Дон с такой мольбой в голосе, что у наблюдателя не оставалось выбора, кроме как согласиться. — Конечно, — ответил он, — После чего иронично изогнул бровь и покосился на Джереми, — И на соревнования пойдём! Если Квазар снова высадит на повороте этого джентльмена, я хочу быть тому свидетелем. Друг ответил на это шутливо осуждающим прищуром, а Дон, почувствовав благосклонный настрой наставника, решила попытать удачу и спросила: — А можно мне тоже участвовать в кроссе? «Нет! — не сговариваясь, в один голос рявкнули наставник и сидящая за ним старшая сестра, — Даже не думай…» Дон цокнула языком и закатила глаза. Джереми, конечно же, тоже бы не пустил её на такое экстремальное мероприятие, но явная обеспокоенность Руперта, которая блеснула в его глазах в ответ на вопрос Дон, озадачила Мэя. Джереми подумал о том, как изменила друга поездка в Америку, где он стал наблюдателем для истребительницы. Казалось, будто обретённая Рупертом ответственность за чужую жизнь, примерила его с самим собой. Руперт Джайлс всегда был умным парнем и, порой, его блестящий интеллект и желание докапываться до сути вещей как можно глубже играли с ним злую шутку. Большие знания рождали тревогу от осознания, как мало в этом мире вещей, на которые человек может действительно повлиять. Чем больше мужчина узнавал, тем сильнее ощущал себя незначительной пылью на фоне огромной и непреклонной вселенной и это селило мятежность в его душе. Когда же в его жизни появилась Баффи, он словно обрёл то самое необходимое каждому человеку заземление, наделяющее его бренное существование смыслом. Возможно, ты и не влияешь на вечный и монументальный ход вещей, но ты можешь повлиять на то, будет ли счастлив дорогой для тебя человек, который искренне внимает всему, что ты говоришь и делаешь. Это изменило Руперта до неузнаваемости и было видно, что он не только дорожит ответственностью на него возложенной, но и относится к ней с благодарным трепетом. Джереми не раз доводилось наблюдать за взаимодействием Джайлса и младшей Саммерс, но сегодня вдруг это наблюдение подтолкнуло его взглянуть на своего друга с новой неожиданной стороны. Мэй вдруг подумал, что из его товарища вышел бы отличный отец. Мысль эта была хоть и очевидная, но для Джереми новая, вызывающая в нём волнующие сентиментальные чувства. Чтобы сбить градус своего смущения от этих рассуждений, а заодно и поддержать нарвавшуюся на отказ Дон, Мэй решил выразить своё наблюдение шуткой. — Ишь ты, — толкнул локтем мужчина рядом сидящую девушку и глянул на Джайлса с наиграно оценивающим прищуром, — И как ты его терпишь, Донни! Ты глянь на него, строгий какой, ни дать, ни взять — папаша! Дон расхохоталась: — Это просто какое-то наказание, Джи! Мистер занудный папаша и миссис наседка мамаша, — сказала Дон, показав язык старшей сестре. — А почему ты думал, Джереми, в Вестреберри такая духота уже вторую неделю? Земля парит? Нет! Это они надушнили! Мэй подавился свистящим смехом. Услышав, как назвала их с Джайлсом младшая Саммерс, Баффи возмущённо ахнула, а наставник чуть заметно улыбнулся. Баффи вдруг вспомнила, как её уже принимали за мать Дон, когда та училась в Саннидейле, и истребительницу это очень возмущало, ведь не могла она в свои двадцать с небольшим выглядеть как мать семнадцатилетнего подростка. Джайлс же воспринял слова шатенки совсем по-другому. Мысль о том, что кто-нибудь когда-нибудь называл бы его и девушку, сидящую позади, папой и мамой, отозвалась в его душе чем-то приятным и тёплым. — Ах ты, козявка! –– ругалась Баффи на младшую сестру, — Покажу я тебе мамашу! Ну получишь у меня! В ответ на это, Дон вцепилась покрепче в Мэя и скомандовала: «Жми, Джереми, истребительница разбушевалась!» Кучерявый англичанин тут же ударил коня по гладким бокам и тот пустился в галоп так стремительно, что сами наездники, не ожидая такой прыти, охнули и, чуть не свалившись, расхохотались от неожиданности. Они унеслись вперед, оставив за собой лишь облако пыли и только звонкий голос Дон донёсся из дали: «Будем ждать вас на озере, копуши» После того, как Джайлс и Баффи остались одни, в компании молчаливого Отто и семенящей позади Энигмы, наставник спросил: — Как ты, Баффи? Истребительница немного смутилась, подумав, что он задаёт этот вопрос из-за того, что она всё-таки слишком сильно стиснула его рёбра. — Пытаюсь расслабиться, — честно призналась она, — Но пока не получается. Пытаюсь чувствовать всё, что происходит, как конь двигается, как ветер дует, надеялась, что фокусировка на таких вещах поможет мне войти в поток жизни, но что-то пока никак. Кажется, если я тебя отпущу, то мир вообще рухнет. Ну или я рухну, с коня, как минимум. — Не фокусируйся на окружающей обстановке. Так стоит делать, если ты пытаешься найти затаившегося в засаде врага. Если же ты хочешь расслабится, фокусируйся на себе, на том, что ты чувствуешь. Баффи на секунду задумалась о том, что же наставник имеет в виду, но тот не стал дожидаться результата её размышлений и сказал: «Закрой глаза» Девушка послушно подчинилась. Погрузившись во тьму, спустя какие-то время истребительница услышала голос наставника: «Подумай о своих икрах, что они чувствуют?» Баффи подумала о своих ногах, что висели вдоль боков большого пегого коня. «Я чувствую тепло, — сказала она вдруг осознав, насколько приятно тёплым было тело животного, — Приятное тепло» «Хорошо. Теперь подумай о своих волосах, что они чувствуют?» «Их треплет ветер, — отозвалась истребительница задумчиво и вдруг улыбнулась, — Щекотно треплет! Особенно те, что на шее…» «Прекрасно! Продолжай, говори со своим телом» Баффи прислушалась к своим ощущениям, поочерёдно обращаясь к разным частям тела, будто бы спрашивая, как у них дела. Она вдруг почувствовала, как солнце нагрело её плечи, должно быть, истребительнице удалось сегодня даже немного загореть. Затем, кожей своего бедра она почувствовала, как неё сел какой-то жук и, перебирая своими маленькими лапками, спустился к колену. Девушка сфокусировалась на кистях своих рук, что, напряжённо вцепившись в замок, находились где-то в районе солнечного сплетения наблюдателя. Почувствовав в своих пальцах избыточное и не приятное им же самим напряжение, истребительница разжала их, позволив ладоням прильнуть к такой приятной на ощупь рубашке наставника. Инстинктивно прижавшись к этой мягкой ткани щекой, со спины англичанина, Баффи с удивлением поняла, что расслабляется. Удивительно было осознавать, что ключ к чувствованию мира был не где-то извне, а внутри неё самой. Кто бы мог подумать, что для того, чтобы почувствовать мир, нужно не настраиваться на что-то внешнее, пытаясь предугадать грядущий момент, чтобы вовремя под него построиться, а нужно обратиться внутрь себя, вступить в диалог со своим телом, чтобы почувствовать момент настоящий. Оказалось, что настоящий момент не только ничем не угрожает Баффи, а наоборот, дарит ей кучу возможностей получить от него удовольствие. — Кажется, помогает, — задумчиво отозвалась истребительница. — Слушай своё тело чаще, Баффи. Оно твой лучший друг и духовный учитель. Никто больше не научит тебя ловить момент лучше, чем оно. Наш разум постоянно живёт либо в мыслях о прошлом, либо в мыслях о будущем, лишь тело всегда живёт настоящим. — Тело — духовный учитель? — с недоверием потянула блондинка, — Звучит так же странно, как сумоист — инструктор по балету… Как тело может влиять на условную «душу»? Разве плоть и дух — это не две прямые параллельные? Как они могут пересекаться? — О, — отозвался наставник и по тону этого восклицания Баффи поняла, что ему есть что сказать на эту тему, — Это одно из величайших заблуждений человечества — разделение духовного и физического… Англичанин не стал развивать свою мысль, побоявшись, что его философские рассуждения, подобно тяжелому и пыльному театральному занавесу, перекроют игривый флёр этого солнечного летнего дня и заставят девушку скучать. Но истребительница настояла на том, чтобы он продолжил. Ей действительно хотелось вникнуть в то, что говорил наставник. В душу девушки закралось ощущение, что информация, сказанная им, это именно то, что ей сейчас необходимо услышать. Будто сама судьба устроила этот диалог, чтобы вложить в уста англичанина необходимые истребительнице подсказки. А ещё ей очень нравилось слушать его голос, который отзывался гулкой вибрацией в его груди под её руками и действовал так же приятно успокаивающе, как материнская колыбельная. Удивившись интересу подопечной, Джайлс заговорил: — Уже очень давно человеку была навязана мысль о том, что две его важнейшие составляющие, духовная и физическая, не только не имеют ничего общего, но и являются антагонистами. Принято считать, что мысль и дух божественны, в то время как плоть несёт в себе всё порочное и неизменное… — А разве это не так? Разве не гипертрофированные физиологические потребности превращаются в человеческие пороки? Жадность, чревоугодие, прелюбодеяние… — Если заглянуть глубже, то выяснится, что нет. Как раз беспокойный разум, который не смог найти гармонии по какой-либо причине, толкает нас на эти грехи. Наркоман, первоначально становится наркоманом не потому, что его организм требовал этого, а от того, что его разум искал новых ощущений. Физиологическая зависимость появляется уже потом. Баффи зачарованно кивнула. Ей вспомнилось то состояние не проходящего тактильного голода, которое было у неё после воскрешения и которое она так отчаянно пыталась заглушить связью со Спайком. Это не помогало, напротив, погоня за этими извращёнными впечатлениями будто затягивала её всё глубже в эмоциональный голод и безысходность. Даже сам Спайк, полный к Баффи искренних чувств, со временем стал тяготиться этого взаимодействия, ощущая, будто его используют. Разорвать эту порочную зависимость Баффи смогла только тогда, когда взяла под контроль свои мысли. — Телу не нужно много, — продолжил наставник, — Оно вполне аскетично в запросах и склонно к умеренности. Оно просто идёт вслед за разумом и делает то, что велит он. Ты же слышала Баффи, что Бог создал человека по своему образу и подобию? Как ты считаешь, что именно в человеке делает его похожим на Бога? Девушка задумалась на какое-то время: — Духовность, скорее всего. Чем она выше, тем больше в человеке «божественного» — А вот и ловушка, — улыбнулся Джайлс на ответ девушки, — Что вообще есть «духовность», есть ли от неё прок? Бог — это создатель, творец, и быть похожим на него, значит быть существом созидающим. Именно способность созидать и создавать новое делает человека человеком, а его тело — важнейший для этого инструмент. Это уникальный механизм, способный улавливать идеи из эфира и воплощать их в жизнь. Ты знаешь, иметь физическую оболочку в нашем мире большая удача — многие существа, обитающие на тонком плане, не имеют плоти. Из-за этого, даже обладая необъятной мудростью, они вынуждены быть всего лишь наблюдателями жизни, но никак не участниками. Это одна из причин, почему порой бывают опасными игры с магией и выходом в астрал — есть море существ, желающих завладеть твоим телом и, если им это удаётся, мы получаем то, что называется одержимостью… Баффи, которая слушала слова наставника с глубокой задумчивостью, вдруг тихо сказала, спрашивая больше у самой себя, чем у наставника: — Так значит, то, что меня вернули на землю это награда, а не наказание… Джайлс притих. Он не нашёл сразу, что ответить девушке на эту мысль, ведь он знал с каким трудом ей далось принять тот факт, что её полное гармонии и спокойствия пребывание в раю закончилось возвращением в круговорот житейским проблем. — Я не знаю, Баффи, — ответил он, наконец, осторожно, — То, как к этому относиться решать тебе… — Я просто не думала об этом, о том, какие ресурсы таит в себе земное воплощение. Я так была зациклена на своих обязанностях, что совсем забыла про свои права и возможности. Перед глазами Баффи вдруг пронеслись все самые тёплые моменты, что наполняли её счастьем в последнее время. Она вспомнила свои разговоры с Дон, время, проведённое с друзьями, тот сон, где заботливые руки спасли её от темноты и отчаяния, день, когда она неслась на чёрном седане по пустой загородной дороге и день, когда убегала от ливня верхом на большом пегом коне. — Как стыдно, — вдруг услышал приглушённый голос за своей спиной англичанин, — Как неправильно было с моей стороны испытывать антипатию к своему воскрешению. Я будто бы отвергала ценнейший подарок… — Баффи, — поспешил перебить истребительницу Джайлс, напуганный её тоном, — Можно испытывать вину за то, что ты делаешь, но никогда за то, что ты чувствуешь. Ни единым своим поступком ты не осквернила этот подарок судьбы, а что касается чувств — позволь себе проживать их без осуждения. Поступок может быть неправильным, но чувство — никогда. То, что ты чувствуешь, то и правильно. Баффи была в шаге от того, чтобы расплакаться. Она знала, что этот разговор будет ей полезен, но не знала, что настолько. Джайлс будто бы одной фразой ответил на все те вопросы, что мучали её в последнее время. Теперь уже и чувства к Алану не казались такими запутанными и стали яснее прочие житейские мелочи, к которым Баффи не знала, как относиться. Так, погружённая в свои ощущения, девушка и не заметила, как они уже оказались у озера. Джайлс чувствовал, как истребительница расслабилась и, воспользовавшись тем, что как опора он был ей больше не нужен, перекинул ногу через голову коня и соскользнул с его спины на землю. В ответ на удивлённо распахнувшиеся глаза девушки он ответил: «Проведаю, всё ли хорошо у Энигмы» Англичанина отправился в сторону лошади, которая обрадовалась, увидев спешившегося наставника, и зашагала ему навстречу. Руперт шёл к Энигме, благодаря эту светлую кобылу за её существование, давшее ему повод покинуть свою подопечную. Ведь, удивительно мягкие руки девушки касались его груди так нежно, приглаживая его коричневую клетчатую рубашку, что терпеть это дальше у него не было никаких сил. Пусть наставник и учил свою подопечную не стыдиться и принимать свои чувства, у него самого это выходило неважно. Дон, Джереми и пляшущий под ними в нетерпении Квазар, ждали на берегу. Истребительнице, что осталась верхом на Отто одна, ничего не оставалось как взять поводья в свои руки и, следуя совету наставника, сохранять концентрацию на своих ощущениях, дабы не впасть в панику от того, что конём ей придётся управлять самой. Заметив приближение Баффи, Джереми, ослабив натянутые поводья, позволил Квазару войти в воду. Оказавшись по колено в воде, конь принялся бить копытом, поднимая в воздух фейерверк сверкающих брызг. Дон заливисто рассмеялась, когда долетевшие до неё капли, прохладной россыпью коснулись её кожи. Баффи была очарована весельем сестры, но уподобится е за ней и отпустить Отто в воду она не рискнула. Истребительница принялась искать глазами наставника и вскоре увидела его на берегу. Он стоял сбоку от Энигмы и медленно водил руками по её телу, будто бы рисуя маленькие круги на её шее и спине. У Баффи это действие вызвало неподдельный интерес и, развернув Отто, она поспешила подъехать ближе к наставнику. — Что ты делаешь, Джайлс, — спросила она остановившись на таком расстоянии, чтобы Энигма её не испугалась, — Снова твоё шаманство? Джайлс улыбнулся: — Никакого шаманства, я просто расслабляю Энигму, указывая ей на зажимы в её теле. Она пока слишком напряжена, чтобы позволить себе зайти в воду. Объяснение англичанина заинтриговало истребительницу ещё больше. Баффи спрыгнула с Отто, и надеясь, что Энигма не сбежит при её приближении, подошла к наставнику, ведя коня в поводу. — Как это? — тихонько спросила девушка, оказавшись у наставника за спиной, на что он ответил: — Любое напряжение в нашей голове, сопровождается напряжением в нашем теле. При каждой эмоциональной травме, что у лошади, что у человека, в теле появляется мышечный зажим. Смотри… Джайлс взял руку девушки и положил на спину Энигмы. Баффи вздрогнула, опасаясь, что кобыла не потерпит её прикосновения, но опасения были ложными — лошадь не обращала на происходящее никакого внимания. — Чувствуешь, — наставник слегка надавил на пальцы истребительницы, чтобы они углубились и лучше почувствовали мышцы под лошадиной шкурой, — Вот здесь. — Да, — вдруг удивлённо выдохнула Баффи, — Будто маленький натянутый канатик под кожей! И он горячий! — Верно, — улыбнулся наблюдатель и убрал свою руку. Почувствовав, как её рука лишилась накрывавшей её тёплой ладони наставника, девушка вдруг ощутила себя максимально незащищённой. — Так ты специально ищешь эти зажимы? — спросила Баффи, пытаясь отвлечься от этого неловкого чувства, — Зачем? — Чтобы через расслабление мышц добиться расслабления разума, — ответил Джайлс и приложил руки к телу животного, — На зажимы тела, созданные моральным напряжением, можно воздействовать и, двигаясь от внешнего к внутреннему, облегчить душевное состояние. — Правда? — изумилась Баффи, после чего вдруг нахмурилась, — Эй! А почему мне лечение массажем не предлагали? У меня этих зажимов в разуме хоть отбавляй! Джайлс рассмеялся, искреннее и такое по-детски наивное возмущение девушки его умилило. — Потому что ты умненькая, — сказал он с улыбкой, — То, как нужно работать с собственным телом тебе можно объяснить словами, а Энигма, — Джайлс покосился на белую лошадь, что расслабившись под руками наставника прикрыла глаза и забавно развесила уши, — Энигма пока моих нудных лекций не усваивает, поэтому приходится работать в ручную. Я не воздействую на мышцу напрямую, как в массаже, я работаю с фасциями, чтобы улучшить проприоцепцию… В ответ на это слово Баффи посмотрела на наставника так красноречиво, что он понял, что его значение нужно уточнить: — Мышечное чувство, ощущение положения частей собственного тела относительно друг друга и в пространстве. То есть, я не расслабляю Энигме мышцы, я прикосновениями заставляю её обратить на них внимание и призываю расслабить их ей самостоятельно. Это старая техника, которая, кстати, в последнее время стала очень модной и приобрела кучу разных названий. Сейчас её называют «Ти-Тач»* или «Теллингтон-Тач»*, но вообще эта техника стара как мир и пришла к нам от русских цыган. Баффи мало что поняла из обилия полученной информации, но последняя фраза её поразила. — Ты серьёзно? — девушка рассмеялась, — Нет, Джайлс, сдаётся мне ты водишь меня за нос! Всё-таки Джереми был прав — то, что ты делаешь, ничто иное как шаманство, а участие в этом русских цыган — яркое тому подтверждение! Джайлс улыбнулся этому справедливому замечанию, после чего обошёл Энигму, оказавшись спереди от неё. Так как кобыла была почти дикой, на ней не было ни уздечки, ни недоуздка, за который её можно было вести, поэтому Джайлс обхватил её за морду и потянул на себя. Лошадь шагнула вперёд и осторожно двинулась вслед за наставником, который, пятясь назад, медленно заводил её в реку. Когда вода коснулась ног кобылы, та вздрогнула и остановилась. Англичанин позволил постоять ей на месте, чтобы привыкнуть к новым ощущениям, после чего снова потянул её на себя. Боязливо, но неотступно двигаясь за ведущим её человеком, Энигма вошла в воду по грудь, после чего Джайлс отпустил её, позволив решать самой, оставаться ли ей здесь, либо же покинуть озеро. Руперт отошёл к берегу, а кобыла, оставшаяся без провожатого, постояла какое-то время в нерешительном сомнении, будто прислушиваясь к своим ощущениям, после чего принялась бить по воде копытом, так, как это недавно делал Квазар. «Похоже, ей нравится» — сказала Баффи с улыбкой глядя на то, как Энигма играет с водой всё смелее и смелее. «Твоя очередь» — отозвался наставник, глядя на девушку, стоящую на берегу. «Что? Нет, — хохотнула она, восприняв слова наблюдателя, как шутку, — Я без купальника, да и вода недостаточно тёплая, как мне кажется» «Да-да-да, — кивнул, выходя из воды наставник, и приблизившись к истребительнице добавил, — Я понял» С этими словами он вдруг подхватил Баффи под колено и, подняв её в воздух, усадил её на спину к Отто, перекинув её ногу через его спину. Затем он взял жеребца под уздцы и, пока возмущённая истребительница пыталась сообразить, что он задумал, бегом завёл коня в воду. Баффи почувствовала, как Отто ускорился в нетерпении. Не зная, чего ждать от увлечённого животного девушка почти начала паниковать, но, вспомнив совет наставника, пресекла свою тревогу тем, что просто отдалась своим ощущениям, фокусируясь не на вероятном развитии событий, а на том, что происходит с ней непосредственно сейчас. Жеребец зашёл в воду и истребительница почувствовала, как пальцев её ног коснулась свежая озёрная вода. Затем она поднялась к щиколоткам и икрам, и вот уже Отто оказался в воде по самую шею, неся на себе девушку. Вдруг, конь оторвался от дна и поплыл вперёд. Баффи уже не приходилось заставлять себя обращать внимание на свои ощущения, ведь они, не оставляя никакого выбора, накрыли её с головой. Истребительницу переполнял восторг: то, что происходило с ней сейчас, не было похоже ни на что в её жизни. Отто нёс девушку на себе, рассекая собой водную гладь. Истребительница держалась за его гриву, чувствуя, как где-то в глубине закручивают воду большие и мощные копыта и ей казалось, будто она с конём не плывёт, а летит, теряясь где-то в густоте пушистых облаков. Слышалось гулкое лошадиное дыхание, которое вырываясь из широких ноздрей, разбрасывало падающие на нос водные капли и плёс воды, такой успокаивающий и освежающий одновременно. Девушка оглянулась на Дон и Джереми. Квазар, который разыгрался в воде, принял решение лечь в воду прямо там, где он находился. Опустив голову, конь вдруг завалился набок, скинув с себя своих наездников, что, забавно вскрикнув шлёпнулись в воду, и принялся барахтаться в воде. Глядя на не ожидавших такого резкого катапультирования ребят, что, оказавшись в воде принялись осыпать брызгами коня и друг друга, Баффи рассмеялась. Её окутало ощущение безоглядного веселья, какое бывало с ней только, разве что, в детстве. Всё, что происходило с ней, то что она плывёт по озеру на огромном пятнистом коне, безрассудно прыгнув в воду прямо в одежде, дарило ей ощущение такой необъятной внутренней свободы, что хотелось восхищённо визжать и смеяться. Это ощущение безграничного и освобождающего веселья, вдруг родило в голове истребительницы одну азартную идею. Когда Отто, наплававшись вдоволь, повернул к берегу, они выбрались из воды на половину, так, что ноги её и жеребца были ещё в воде, после чего Баффи потянула поводья на себя, заставив Отто остановиться. «Джайлс, — протяжно позвала истребительница, перегнувшись через спину коня к своей правой ноге, — Мне кажется, я за что-то зацепилась штаниной, тут коряга или что-то типа того, не могу дотянуться…» Наставник, что был на берегу, поспешил подопечной на помощь. «Где?» — обеспокоенно спросил он, оказавшись рядом. «Здесь» — кивнула на свою ногу истребительница и, дождавшись, когда наставник нагнётся для того, чтобы нащупать в воде мифическую корягу, вдруг прыгнула прямо на него. Силой инерции сбив наставника с ног, Баффи кубарем свалилась вместе с ним в воду. Отто тут же испуганно отбежал куда-то к берегу, а вынырнувший, наконец, из воды Джайлс уставился на Баффи, что вынырнула вслед за ним, настолько удивлённым и, по-глупому счастливым взглядом, что истребительница развеселилась пуще прежнего. «Очки, — вдруг спохватился наставник, отвлёкшись от безотрывного созерцания своей непривычно весёлой истребительницы, — Я утопил свои очки!» «Вот эти?» — показала ранее заведённую за спину руку девушка, в которой были очки наставника, заблаговременно схваченные ею на лету, благодаря истребительской ловкости. «Отдай» — прищурился наблюдатель, пытаясь сохранить невозмутимый вид, явно поймав ту же очаровательную волну озорства, что излучалась от Баффи. «Не-а» — покачала головой она, попятившись назад. «Дай сюда» — Джайлс двинулся на девушку и тут же нарвался на занавес летящих в его сторону брызг. Оказавшемуся под водным обстрелом англичанину ничего не оставалось, как прыгнув вперед схватить непослушную подопечную в охапку, в надежде отобрать у неё свои заветные окуляры, но та снова перевернула его в воду и, не удержавши равновесие, плюхнулась вслед за ним. Стоявшая в воде, повиснув на шее у Квазара Дон, смотрела на эту борьбу с тёплым умилением. Ей радостно было видеть сестру такой счастливой и свободной от ран прошлого. Не менее радостным для неё было видеть счастливого наблюдателя, которому его чувства, наконец, приносили не только беспросветные страдания. *** Увлёкшись временем, проведённым на озере, Джайлс и сёстры Саммерс вернулись домой только под вечер. Когда они подходили к воротам, то увидели Ксандра, что стоял на улице и придирчиво осматривал столб, который подводил электричество к дому. — В чём дело, Алексис? — спросила Дон, обратившись к Ксандру именем, которым она называла его в шутку. — Не знаю, Э-Рон-Дон-Донни, — отозвался молодой человек, поддержав заданный девушкой юмористический тон, — В доме пропал свет, я уже проверил щиток и пробки, решил посмотреть, может в проводе какой-нибудь обрыв… — Нет, — добродушно потянул Джайлс, — Вряд ли случилось что-то серьёзное, свет просто отключают, такое случается в наших краях. — Серьёзно? — округлила глаза младшая Саммерс, — И когда же его включат снова? — Утром, я полагаю — пожал плечами Джайлс и, как ни в чём не бывало, двинулся в сторону дома. Ксандер, Баффи и Дон так и остались стоять у электрического столба, ошарашено глядя в спину удаляющегося наставника. *** В погружённом во тьму доме, что остался в этот вечер без электричества, каждый развлекал себя, как мог. Ксандер и Уиллоу играли в карты, в тусклом свете восковой свечи, которую Уиллоу припасла для своих магических обрядов. Дон, которой раскидывать дурака шестой раз подряд уже порядком надоело, просто бродила по дому, пытаясь хоть как-то себя развлечь, а Баффи увлечённо писала что-то в своём дневнике, ловя страницами скудные лучи, отбрасываемые ведьмовской свечкой. Джайлс расслабленно сидел в кресле и, из-за вуали полумрака и контрастных теней на его лице невозможно было понять, дремлет он или же просто сидит неподвижно, погрузившись глубоко в свои мысли. «Ха-ха! — вдруг послышался довольный возглас ведьмы, — Я снова выиграла!» «Твоя взяла, — улыбнулся Ксандер и принялся собирать карты, — Чтобы разнообразить вечер, предлагаю дальше играть на раздевание!» Уиллоу хихикнула и стукнула парня кулачком в плечо. «Всё, я так больше не могу, — послышался голос Дон из самого тёмного угла гостиной, — Я ребёнок телевизора и информационного шума, эта тишина убивает меня!» С этими словами девушка стремительно направилась куда-то в противоположную часть комнаты. Оказавшись у стены, девушка сняла висящую на ней гитару, после чего прошла через всю комнату и сунула инструмент в руки безмятежно отдыхавшему в кресле наставнику: «На, играй!» Джайлс напрягся ещё в тот момент, как только рука Дон потянулась к гитаре, чем выдал то, что всё это время не дремал. Англичанин с недоверием покосился на инструмент в руках девушки, который угрожающе навис над его головой, отбрасывая на него тень: «Ну уж нет!» «Ну или спой!» В голосе наблюдателя появилось веселье: «Тем более нет!» — Эй, Джайлс, а правда, — вдруг послышался участливый голос Уиллоу, — Спой нам! Я не слышала, как ты поёшь с тех пор, как мы вытащили тебя с того мероприятия в клубе Саннидейла! — Э, нет! — вдруг подпрыгнул Ксандер вспомнив тот день, — Если опять начнётся слюнопускание и причитание на тему того, какой у Джайлса сексуальный тембр, то увольте! Баффи, подняла голову, впервые за вечер оторвавшись от своей писанины, после чего вложила ручку между страниц и отложила дневник, заинтересовавшись развернувшимся разговором. — Джайлс, пожалуйста, — скулила Дон, которая так и стояла над Джайлсом с гитарой в руках, — Мне скучно! — Ну не ломайся, — участливо подхватила Уиллоу. — Отстаньте вы от человека, — возмутился Ксандер, заволновавшийся от того, с каким энтузиазмом была подхвачена затея Дон, — Может маэстро сегодня не в голосе! Англичанин был не преклонен. Он действительно испытывал смущение всякий раз, когда кто-то просил его спеть. Хоть Джайлс и знал, что поёт вполне неплохо, его врождённая застенчивость заставляла его избегать повышенного внимания к себе. Руперт любил петь, но, как правило позволял себе это только наедине с собой. Когда же в его доме появились новые жильцы, у него совсем не осталось ни времени, ни пространства для этого занятия. — Дон, — сказал англичанин устало, — Поверь, мой стариковский британский репертуар уж точно не развлечёт тебя. Разве что усыпит. Юная Саммерс закатила глаза и уже развернулась, чтобы вернуть гитару на место, как вдруг раздался тихий голос: — А люблю английскую музыку, — сказала Баффи мечтательно, будто её слова не были предназначены кому-то конкретно, а были сказаны просто между прочим, — И с удовольствием послушала бы что-нибудь «стариковское». В темноте этого видно не было, но лицо Дон расплылось в широкой самодовольной улыбке — она знала, что после того, как в разговор вмешалась её старшая сестра, уговаривать англичанина больше не придётся. Действительно, после тихого высказывания истребительницы в комнате на несколько секунд повисла тишина, после чего послышалось, как глухо звякнула забираемая из рук Дон гитара. — Что же, — вздохнул наблюдатель, проверяя строй гитары, — Я вас предупреждал. Обрадованная Дон тотчас же прыгнула на диван, где ребята играли в карты, подобрала под себя ноги и обняла диванную подушку. Ксандер, который больше всех протестовал против выступления наблюдателя, после его согласия тут же притих и даже перестал перемешивать карты. Он придвинулся поближе к Уиллоу и ждал песни с таким одухотворённым видом, что было ясно, что все его протесты были не более чем дружеский саркастичный юмор. Джайлс выбрал песню ребятам не известную, но очень мелодичную и приятную. Тишина обесточенного дома придавала голосу англичанина интригующей таинственности, такой, что хотелось прислушаться к нему особенно внимательно, вникая в каждый образ, что рисовали песенные стихи. К середине песни, поддавшись магии поющего голоса и перебора гитарных струн, Уиллоу склонила голову на плечо Ксандра и умиротворённо прикрыла глаза. Молодой человек приобнял её на это в ответ и казалось, их душевная близость сейчас проявилась особенно ярко. Песня наблюдателя подчеркнула её, как подчеркивает туман графичные росчерки утренних солнечных лучей. Баффи слушала голос Джайлса заворожено, поражаясь тому, каким удивительным казался это вечер. Лишённый гудящего электричества дом, такой молчаливый и, вместе с тем, глубокий, и его жильцы, что сейчас собрались в одной комнате, наполненные чувством тихого и трепетного единения под эту чарующую музыку — всё это казалось таким волшебным, что девушка не могла перестать думать об этом. Также её голову не покидало то, как скоро оказалась гитара в руках наблюдателя, стоило Баффи только подать голос. Это уносило её мысли к той загадочной фразе, случайно брошенной Джереми, которая уверяла девушку в том, что на решение Джайлса оставить Энигму себе, повлияла именно она.