Мой свет. Послесловие.

Близился фестиваль фонарей и Хината собиралась отправиться с мужем и их двухлетней дочерью прогуляться по деревне, увешанной красными фонариками и бумажными драконами. Сегодня Хината облачилась в свое праздничное клановое кимоно, которое довольно редко надевала. Глядя на себя в зеркало, она на мгновение активировала бьякуган, чтобы поглядеть сквозь стены, чем занимается ее муж. Они с Изуми были внизу, малышка играла в деревянные кубики на полу, а Итачи сидел рядом и строил для нее башню, которую дочь с удовольствием рушила, бросая эти самые кубики. Эта милая картина заставила Хинату улыбнуться и поспешить вниз — присоединиться к этой идилии. — Ты прекрасно выглядишь. — Сказал Итачи, обернувшись к ней. Хината робко улыбнулась, подходя к нему и целуя в щеку. — Ты тоже. Впрочем, как и всегда. — Нам пора. — Заключил он, однако, неуверенно глянул на дочь, которая все еще увлеченно играла с кубиками. — Изуми, милая, ты же хочешь увидеть фонарики? — Хината присела рядом с малышкой, заглядывая ей в глаза. Малышка отрицательно мотнула головой и потянулась к другому кубику. Она действительно была увлечена и усердно складывала себе башенку, потому что отец внезапно это делать перестал. Итачи прекрасно знал, что в этом возрасте отвлекать ребенка от интересного занятия равносильно попытке залезть в пасть к спящему Кьюби. Поэтому, он лишь пожал плечами, понимая, что эту битву ему не выиграть. — Ну а как же твое красивое кимоно? Как же все увидят тебя такую нарядную, если ты останешься дома? — Хината хитро улыбнулась дочери. — К кубикам ты еще вернешься, а вот тебя такую красивую здесь мало кто увидит. Изуми внимательно посмотрела на маму, пытаясь оценить, что будет лучше — пойти сейчас, или остаться с кубиками. Но, как истинная девочка, она выбрала показаться в своем новом прекрасном наряде. Она поднялась и, схватив Хинату за полы кимоно, и нежным детским голоском заявила. — Я пойду. — Вот и славно. Идем, дорогая, там нас ждет много всего интересного. — Итачи подошел к дочери и, чуть наклонившись, взял ее на руки. Фестиваль фонарей праздновали в конце зимы, когда в свои владения заступала весна. Погода уже не была такой холодной, отчего носить кимоно из тяжелого шелка было приятнее всего. — Мама! Огоньки! — Радовалась Изуми, когда они завернули на нарядно украшенную улочку. В воздухе витал запах праздника, прохлады, смешанной с порохом фейерверков и жженым сахаром, который топили, чтобы приготовить десерт из кислых зимних ягод. Их поливали сахаром и нанизывали на палочку, делая вкуснейшие конфеты. Изуми выпросила такое лакомство, но есть не стала, лишь облизала сахар — ягоды для нее были слишком кислые. Они встречали по пути друзей, бредущих парочками по улицам и Изуми радостно махала знакомым лицам, издалека завидев их. — У меня красивая юката! Посмотрите, какие цветочки на ней! — Гордо заявляла она. Отовсюду раздавался смех и музыка, кто-то радостно вопил, выиграв в метании кунаев огроменного медведя, кто-то просто стоял посреди улицы и что-то громко пел. Итачи бережно спустил свою дочь с рук, когда они подошли к театру теней — там показывали какую-то красивую легенду про лунную принцессу и Изуми очень захотела ее посмотреть. И непременно в первом ряду, но там позволяли сидеть только детям. Поэтому родители остались стоять в сторонке, наблюдая больше за дочкой, чем за спектаклем. — Ками-сама, как же она выросла! — Прошептала Хината, прижимаясь плечом к мужу. — Ей только два… — Вот и сравни, как она выросла. С ней уже можно говорить и договариваться… — Хината принялась перечислять все изменения, которые произошли за эти два года. Конечно, она сильно выросла и с ней действительно уже можно нормально общаться, получая ее мнение в ответ на какие-то доводы. Пусть ее словарный запас все еще был довольно скудным, она все же была очень болтливым ребенком. Но, для Итачи она все еще оставалась крошечной, маленькой и беззащитной. Казалось, будь он на это способен — накрыл бы Изуми куполом из Сусаноо ото всех бед. Его сердце наполнилось теплом при взгляде на дочь, а на задворках сознания защекотала другая мысль… Но, ее он оставит на сегодняшний вечер. Спектакль закончился довольно быстро, и восторженная Изуми выпросила себе маску лунной принцессы, которую продавали прямо в соседней лавке. Довольная малышка продолжила, восседая на руках отца, осматривать преобразившуюся на время фестиваля деревню. Они встретились с Ино и Саем и даже мельком пересеклись с Саске и Сакурой, которые тоже прогуливались по деревне. Изуми уже зевала и прилегла на плечо Итачи, медленно хлопая глазками. Самое прекрасное должно произойти ближе к полуночи — фейерверк, покрывающий все небо. И малышка так ждала его, но детский организм требовал сна, веки тяжелели, а шум праздника переставал мешать. Изуми уснула задолго до того, как люди начали разбредаться по обзорным площадкам и им ничего не оставалось делать, как прекратить свою семейную прогулку. — Идем домой. — Хината ласково сжала локоть мужа. — Пусть спит в своей кроватке. — Может, она еще проснется к фейерверкам. — Итачи колебался, понимая, что дочь расстроится, проснувшись утром осознав, что все проспала. — Мы можем попробовать ее разбудить дома. С крыши открывается прекрасный вид на Коноху. Учиха кивнул, и они отправились домой. Хината несла в руках небольшой пакетик со сладостями, которые прикупила на обратном пути для дочки, а на руках Итачи была самая ценная его ноша — маленькая Изуми. Они бережно уложили ее в кровать, освободив от немного сковывающей движения праздничной юкаты, а затем на мгновение замерли, глядя на то, как мирно спит их дитя. — Она такая красивая… — Прошептала Хината. — Изуми очень похожа на тебя. — Итачи прижался губами к ее виску и притянул к себе за талию. — Нет, она больше похожа на тебя. Они готовы были спорить об этом до бесконечности и никогда не приходили к единому мнению. Итачи всегда считал, что их дочь просто копия своей мамы, но Хината не была согласна с ним, но это было единственное, о чем они вообще когда-либо спорили. — Посмотрим фейерверки? — Она с улыбкой посмотрела на мужа. — У меня есть идея получше. Итачи притянул жену к себе, целуя в висок, а потом жарко шепнул ей на ушко. — Только я расскажу тебе о ней в нашей спальне. Он подхватил жену на руки и поспешил покинуть комнату дочери, где сладко спала их малышка Изуми. — Так какая у тебя есть идея? — Хината нежно поцеловала мужа в шею, когда он вошел в их спальню. — Мне кажется, фестиваль фонарей — прекрасное время для того, чтобы зачать еще одного маленького представителя нашего клана. Он сказал это таким заговорщическим тоном, что Хианта рассмеялась. Это было совершенно нетипичным для него — говорить вот так и особенно таким тоном. Но, ей определенно нравилась эта идея. — Что ж, мне непременно понадобится помощь супруга, чтобы снять мое кимоно. — Едва ее ножки коснулись пола, Хината сделала шаг в сторону от мужа и кокетливо повела плечом, глядя из-под полуопущенных ресниц на мужа. — Ты не представляешь, как я хотел с тебя его снять сегодня. — Итачи поймал ее за руку и попытался притянуть к себе, но она хохотнула и чуть отстранилась, забавляясь. — Так чего ты ждешь? — Томно шепнула она, с удовольствием наблюдая, как темнеют глаза ее супруга, распаляясь огнем страсти изнутри. Он вновь притянул ее к себе, на этот раз успешно и резко развернул к себе спиной. Пояс оби, пышным узлом завязанный на кимоно мгновенно упал на пол, а следом и их клановые одежды. Оставшись в одних тоненьких хададзюбанах, они прижимались друг к другу, чувствуя жар их тел сквозь тончайшую ткань. Хината вновь развернулась к нему лицом и, проведя ладонями по груди Итачи, развязала тоненький шнурок ритуальных одеяний. — Я хочу, чтобы у нас родился мальчик. — Жарко прошептал он ей в губы. — Тогда, давай сегодня хорошенько постараемся. — Хината улыбнулась его желанию, чувствуя, как в груди разливается тепло. Это приятное чувство нежности и трепета, которое она испытывала, когда Итачи говорил о детях, топило ее в океане любви к мужу. В такие вот моменты она чувствовала себя самой счастливой. И она, конечно же ею была. Не могла не быть. Ведь она — жена Учихи Итачи. А за окном разрывались первые залпы цветных фейерверков, озаряя их спальню волшебным переливающимся мерцанием. Поистине красивый момент для продолжения рода.