Авраам родил Исаака

Юлия отложила книгу и уставилась в иллюминатор самолета: выжженная земля сирийской пустыни все приближалась. Вот показалась посадочная полоса аэропорта Дамаска, а его здание увеличилось от картонного домика до более реальных размеров. Легкий толчок оповестил, что посадка прошла успешно, пассажиры стали отстегивать ремни безопасности, но Юлия продолжала послушно ожидать разрешения подняться и направиться к выходу. Полет был недолгий, но все же она утомилась: непрекращающийся галдёж в салоне так и не дал ей вздремнуть, а крики детей не давали ей сосредоточиться на чтении. Это был обычный перелет эконом-классом, а то, что рейс отправлялся на восток, лишь усилило все его прелести. Конечно, Юлия знала, что ей было уготовано, но все же она устала: как морально, так и физически. Достаточно быстро пассажирам разрешили покинуть салон, и Юлии удалось выбраться одной из самых последних, однако она не спешила: она рассчитывала, что ей еще придется ждать багаж. Когда все очутились в аэропорту, люди, что летели с ней и казались весьма пестрой публикой, теперь потерялись в толпе, слились с ней, тоже пестрой, теперь уже Юлия выделялась из всех. Но она не чувствовала себя чужой, будто наблюдая за всем со стороны, не являясь объектом чужого внимания. Найдя свой багаж среди бесконечных чемоданов, она направилась к выходу. Теперь ей предстояло найти своего водителя, с которым они направятся на юг от Дамаска, на гору Джабаль аль Друз. В зале ожидания, кажется, было все человечество. Бесконечные толпы людей находились буквально всюду. Встречающие искали прибывших, прибывшие – встречающих, а таксисты – хоть кого-нибудь. Только сделав два добрых круга по залу, Юлия, наконец, нашла большого человека с добрыми глазами и табличкой “Dr. Julia Krasiltsev”. Он поприветствовал ее на английском с очень сильным арабским акцентом, она его – с сильным русским акцентом, а затем они отправились к выходу. На улице гулял мартовский ветер, солнце светило в пол силы, но все же погода была более приветливая, по сравнению с московской, и это будто придало Юлии немного сил. Дорога должна была занять еще два часа, но хотя бы виды из окна машины куда разнообразнее, нежели в иллюминаторе. Парковку дамасского аэропорта было тяжело спутать с парковкой любого другого аэропорта мира, Юлия уже и забыла, что автомобили бывают расцветок, отличных от черного или серебристого цветов. Среди этой колоритной публики железных коней водитель нашел своего. Чемодан отправился в багажник, водитель и Юлия – в салон, а автомобиль – на юг. Сначала в машине была тишина, но очень скоро водитель не выдержал: - Вы надолго сюда приехали? - На полтора месяца, я здесь по работе, как вы поняли. - Так вы ученая? Или вы занимаетесь медициной? - Я изучаю историю. - О! Я люблю историю! С детства обожаю слушать рассказы всякие. Фараоны, Цезарь. Где кто жил, чем занимался. Про нашу страну люблю слушать. Это все про нашу семью… А я вожу людей, надо кормиться чем-то. Я человек простой, у меня жена, два сына и дочь. Сыновья уже взрослые, жениться должны, а это ведь все деньги. Вот и езжу на машине, из одного города в другой. Юлия сидела молча, поскольку не была мастером светских бесед. Но ей захотелось поддержать водителя, потому что молчание ее уже начало казаться грубым. - Актуальная проблема для многих, к сожалению. - Вы замужем? - Нет, - ответила Юлия, опешив от бестактного вопроса, но водитель продолжил: - Ничего, выйдете замуж – пусть у мужа болит голова о деньгах. Моя жена иногда не знает, сколько стоят вещи у нас дома. Это все на мне. Пока я жив, так и будет, не допущу, чтобы она занималась этим. Есть дом, есть дети – вот ее забота. Юлия взглянула на водителя через зеркало заднего вида, он следил за дорогой, иногда поглядывая на нее. Она даже удивилась, насколько оправдывающими ее ожидания были его речи. Насколько все похоже на то, как она представляла себе современный восток. - Вы живете в Дамаске? - Да, вся моя семья из Дамаска, еще мой дед тут жил, и даже его дед. Повидал, конечно, город историю, - водителю было приятно, что Юлия задала вопрос, у него будто зародилась надежда разговорить ее еще больше, но та преследовала несколько иные цели: - Мы поедем через Дамаск? – спросила она, выдавая себя, что предыдущий вопрос был задан вовсе не с целью познакомиться и завязать приятельские отношения. Но водитель не заметил это, его цель была – продолжить беседу и, кажется, он ее добился. - Нет, к сожалению, нет, Дамаск севернее, а мы на юг едем. Но вам обязательно надо будет попасть туда, посмотреть город. Там очень много истории было! Сколько народов было, сколько царей. Заодно посмотрите базар, лавки, кафе. Знаете что? У моего друга есть гостиница. Если надумаете – дайте знать. Он с радостью примет вас. Вы такой красивой гостиницы еще не видели! Она построена из трех зданий. Так красиво он ее отделал, столько денег вложил, теперь глаз не оторвать. Обязательно скажите, когда приедете гостить в Дамаск. - Думаю, перед отъездом навещу. Будет упущением не увидеть его. А мы будем проезжать какие-то города сейчас? - Только маленькие, крупный город проедем, Эс-Сувейда называется, он недалеко от вашего Джабаля. Вы туда тоже можете навеститься. Не Дамаск, но тоже найдете базары, кафе. Туда и ехать совсем немного. - Значит, так и сделаю. Раз Дамаск далеко. Диалог казался оконченным, и молчание несколько затянулось, водитель будто и сам немного утомился от разговора, как ребенок устает от долгих однообразных занятий. Он прибавил радио, там играла местная музыка, а Юлия уставилась в окно, отдаваясь своим ощущениям и погружаясь в атмосферу востока. Арабские мотивы оказались достаточно медитативными, хотя спокойной и убаюкивающей эту музыку не назовешь. Либо решающую роль играло то, что Юлия не понимала ни слова, поэтому она не вслушивалась в них, она их ощущала. А безжизненная пустыня, между тем, оказалась полями, поросшими травой и цветами. Красные и желтые бутоны сливались в разноцветный рой и казались чем-то невероятным. Еще несколько часов назад серые цвета московских пейзажей вгоняли ее в хандру, теперь она будто оказалась в другом мире. Никак она не могла она ожидать такого разнообразия на якобы бесплодной каменистой земле. Водитель иногда подпевал под некоторые песни, Юлии казалось это очень диковинным. Как и цветущая пустыня, настолько открытый человек был первым впечатлением о стране, где она еще никогда не была, где она проживет полтора месяца и еще будет свидетелем другого, тоже невероятного. Пустыня и поющий водитель стали своеобразной афишей ее командировочного путешествия на Ближний Восток. За окном автомобиля, тем временем, начали мелькать небольшие поселки, которые поражали бедностью своей архитектуры. Они казались несколько унылыми, в них не было очарования крупного восточного города, изобилующего древними зданиями, памятниками, маринующего туриста в своей особой атмосфере с запахом ладана и шумными жителями, чью атмосферу путник ощущает уже на подъезде к городу. Они казались сонными деревушками, с сущности они наверняка были деревушками, однако в них не было заметно никаких признаков ведения сельского хозяйства: дома плотно прилегали друг к другу, где-то даже одни нависали над другими, дворов почти не наблюдалось, а если своего рода двор у дома был, то зелени там никакой не росло. Юлия успела разочароваться в Сирии. Конечно, это была деловая поездка, но она все же надеялась обнаружить для себя что-то симпатичное, очаровательное, манящее. Поселки же эти не оставляли даже места додумать что-то про них, дорисовать, в них не было загадки – насколько бедными оказались пейзажи. Впечатление Юлии не изменилось, и когда они заехали в Эс-Сувейду. Достаточно крупные здания, дороги, нелепые торговые центры, – казалось, в городе не было задумки, никто не заботился о гармонии архитектуры между собой, все было настроено по наитию. Дома очень контрастировали между собой, что не могло поражать, ведь рядом с красивым особнячком могли стоять настоящие трущобы. Однако, это все же был город, пусть такой, но все же крупный, в нем была инфраструктура, в нем была жизнь. Юлия решила, что непременно посетит его, она знала, что даже в нем есть, чем насладиться – пусть не атмосферой, но достопримечательностями. Так она себя утешала. Но когда они выехали из Эс-Сувейды, Юлия обнаружила странное послевкусие. Немного разочарования, легкий налет отчаяния. Ее командировка будет унылой – так решила она. Прогулки по Эс-Сувейде ничего не исправят. А между тем они приближались к конечному пункту – региону Джабаль аль Друз. Они проезжали бесконечные сады и редкие дома, но вдруг начали поднимать в гору. И чем выше они поднимались, тем красивей вид открывался им. Эти сады на склонах гор казались будто из старинной восточной сказки, чувствовалась свобода и живой простор, не грубой пустыни, но цветущих садов. В этом пейзаже отражалась гармония человека и природы – так казалось Юлии, и это вдохновило ее. Она согласна была – не только умом, но теперь и чувствами – жить здесь, вдали от суеты громоздкой Эс-Сувейды, дыша свежим воздухом и этой гармонией. Они проехали по дороге без тротуара. Потом свернули еще на дорогу поменьше, сделали дальнейшие маневры и остановились у трехэтажного дома светло-молочного цвета. В сущности он был каменной коробкой с тремя рядами окон, никак особо не выделявшейся среди других похожих, только поменьше, коробок. Их встретил молодой человек в черной кофте, черных шароварах и белой шапке: он нехотя вышел из дома и с любопытством уставился на машину. Юлии показалось, что туристы в этой местности бывают довольно редко. Водитель тем временем помогал с багажом, Юлия расплатилась, и он уехал. Так началось ее пребывание в местном гостином доме и глубокое разочарование в поездке. "Что ж, - подумала она, - в конце концов, это не отпуск, а работа. А за впечатлениями поеду в Италию летом"