Начало пути.

— А нужно ли ему это? Он в поисках мести. Но пастор, что, если в его случае всё закончилось? Он же не знает, что это было? Возможно, оно там и осталось. С ним же дети. — Да, Миссури пишет, что и дом, и город чисты. Жизнь налаживается. — Вот. — Но, Бобби, она также пишет, что это нечто ушло вслед за ними. — А что это за нечто, она не пишет? Полтергейст, призрак, демон? Что? — Если всё произошло так, как рассказывает Джон, то мощь этого нечто велика. — Ой-ли. По мне так ведьмины штучки. — Парень и в ведьм-то не особо верит. — Во-от. Подождём. — Чего? — Джим, Миссури пишет, что церковь может их укрыть. По мне, так ваша братия слаба как в утешении, так и в святости… — Остановись. Не богохульствуй. Бобби с силой ударил в оконную раму. Священник успокаивающе положил ему руку на плечо: — Как скажешь. Будем надеяться, что Господь отведёт от него участь Охотника. И священник всё же перекрестился. Бобби стиснул кулаки сильнее. — Не в Боге дело, раз его нет. А вот нечисти — до чёрта. Я съезжу в их городок. Постараюсь всё перепроверить. Святой отец. Джим. Ваша святая обязанность. Во имя блага этих мальчишек, я прошу тебя. Держи Джона, насколько это ещё возможно, несмотря на оборотня и призрака, держи его подальше от Охоты. — После оборотня и призрака? И подальше… — Ради всего святого. Раз в тысячелетие и бла-бла-бла… Вам врать не впервой. — Твой гнев и сарказм… — Просьба, Джим. Просьба. Смотри, какой славный у него парень. И уже любимчик и баловень женщин. Священник и мирянин, оба мужчины средних лет, наблюдали, как полноватая девчушка лет шести стиснула в своих ручках мальчишку с пушистой шевелюрой, который был на полторы головы ниже её. Тот же не особо и сопротивлялся. Другая девочка попыталась вырвать паренька, как любимую игрушку у соперницы. Мальчик вырвался от обеих и, смеясь, присоединился к ватаге мальчишек. И вместе с ними побежал за амбар. — Джим. Прошу. Тот ободряюще похлопал друга по плечу. Казалось, удержать Джона от поисков и расспросов невозможно. Но провидение ли Божье или воля случая, но школьный автобус на днях приволокли на буксире в ремонтную мастерскую. Водитель-женщина — далеко не всегда умное решение. Помощи Джона местные слесари были рады. А парень своё дело знал. Дину же здесь нравилось. Компания местных ребятишек его возраста здесь была многочисленна. Маленькая банда. Лидером в ней он быть не стремился. Быть простоватым наглецом было гораздо удобнее. Его странности в поведении бросились в глаза только пастору. В компании он охотно смеялся, но его улыбка таяла, когда рядом появлялся отец. Дин тянулся к нему. Джон же всё больше погружался в себя, а мальцом командовал, как прислугой, и натаскивал, как бойцового щенка, на тренировках. Едва мальчик усвоит один урок, следующий не заставлял себя ждать. Среди игрушек самой важной для него стал небольшой перочинный нож, подаренный отцом. На замечание пастора Джон отреагировал спокойно, но мер не предпринял. Более того, эта «игрушка» была частью тренировок. Попытка уберечь мальчика едва не обернулась катастрофой для последнего. Священник просто однажды вытащил нож у Дина, пока тот спал. Он думал, что делает доброе дело для столь юного отпрыска. Безжалостная отчитка отца за потерю оружия и отчаянные поиски вынудили пастора вернуть незаметно «пропажу». Когда же Дин продемонстрировал отцу возвращённый нож, отец снова безжалостно его отчитал. Резкость Джона в отношениях с детьми заставляла священника усомниться в возможности сдержать слово, данное Бобби Сингеру. — Пап, смотри. Как у мамы. Красивый, — Дин держал в руках скульптурку маленького ангела с крылышками. — Пустая игрушка. — Ангелы существуют? — Нет. — Джон, — одёрнул его тогда пастор, — ты не вправе судить об этом. То, что мы не видим Господа и помощников его… Но Джон грубо оборвал его: — Их нет. Этих подонков с их путями неисповедимыми и близко не было, когда… Вот теперь пришёл черёд пастора прервать гневные речи. Он взял Джона за отвороты куртки и выставил за дверь в другую комнату. — Подумай о детях, Джон. Дин ещё слишком мал, и у него ещё есть шанс забыть весь этот ужас. Если ты, «страдалец», не будешь напоминать ему об этом каждый день. А Сэм и вовсе может не узнать об этом. Дай им шанс на нормальную жизнь. Боль утраты пройдёт. Возможно, ты ещё встретишь женщину, которая сможет заменить им мать. Да, шрам останется. Но только у тебя. Но шрамы — не раны, они не болят. А бередить рану ради боли — может привести к безумству. Джон отступил от проповедника на полшага и мягко стряхнул его руки со своей груди. Усмехнулся. — Пастор, я воевал. А потому не вам читать мне проповеди о шрамах и ранах. А ещё я научился очень хорошо распознавать ложь. А вы мне лжёте. Или уж точно что-то недоговариваете. И Бобби. Друг называется. Что с ним самим стало? С его семьёй? Он и словом не обмолвился. Его сочувствие было похоже на допрос. — А жена дяди Бобби тоже сгорела? Оба мужчины резко прекратили спор. В дверях стоял маленький Дин. Ему надоело разглядывать ангелов. Раз папа сказал, их нет, ему стало не интересно. — Иди к Сэмми. Пастор только головой качал, наблюдая за отношениями в этой семье. Он очень надеялся, что этот парнишка с зелёными глазами ещё вернёт себе детство. Замечал он и ещё кое-что. Отношения Дина с его братишкой Сэмом. Джон арендовал небольшой домик рядом с приходом. И мальчиков оставлял на попечение пожилой Марджи, которая также помогала и пастору в церкви. Ей было не в тягость заниматься и тем, и этим, но Дин ей здорово помогал, когда просто был рядом. Без него Сэм становился очень беспокойным и капризным. И в то же время Дин не ложился спать, если Сэм ещё не спал, мог проснуться среди ночи и разбудить отца со словами: «Пап, Сэм сейчас плакать будет». Об этом как-то упомянул Джон, придя в церковь, не выспавшись и вскользь проворчав об этом. Тогда Мардж просто согласилась иногда ночевать в их доме, но пастор отметил это про себя. — Что это? Поздним вечером оба мужчины прогуливались по берегу местного озера. Этот крик пастор знал. И пастор молчал. Только этого ему не хватало. — Птица? Что за птица? Словно женщина плачет. Джон просто хотел пройтись после работы. Работа. Снова работа. И невозможно поверить, что рядом есть что-то, с чем ему встречаться не приходилось, но оно может оказаться во сто крат хуже, чем война. Немыслимо. И хотелось бы забыть всё, как страшный сон, но вряд ли это возможно. И он успел заметить реакцию священника на его вопрос: полуприкрытые глаза, сжатые на миг губы и лёгкое покачивание головой — досада. — Не лгите мне, пастор. Не лгите снова. И святой отец сдался, поведав легенду этих мест ещё со времён первых поселенцев. Ярая католичка некогда проповедовала здесь благочестие и веру, неся догмат религии. Не жаловало её местное население. Очень многие в те времена бежали с одного материка на другой именно из-за разгулявшихся приверженцев церкви. — Один из местных решил сыграть на людской, а в данном случае на женской, слабости. Поставить на место, так сказать. Клялся в любви. Обхаживал. И она поддалась. Поверила. После же выяснилось, что это был один из тех мормонов, которые извращали житие Божие в угоду своей плотской похоти, проповедуя многожёнство. Монахиня бежала от него, уже будучи беременной, перед самым разрешением от бремени. На берегу этого озера была её хижина. Никто не пришёл ей на помощь. Горька была участь её и дитяти. С тех пор два раза в год над озером кричит птица криком, похожим на плач женщины. Местные считают, что это происходит в ночь зачатия и в ночь рождения дитяти. Но никто её не видел. Как призрака. Или птицу. — И вы, конечно, считаете это сказкой? Вымыслом? — Пусть будет так. Лучше так. — Пусть будет так? Значит, бывает и иначе? Священник вздохнул. Но дальше диалогу не суждено было состояться. Снова раздался женский плач, странным образом переходящий в крик. — Боже! — сорвалось с уст Джима. Винчестер также уставился в ужасе в ту сторону, куда обратил свой взор Мёрфи. По водной глади двигалась женщина. То, что она двигалась по воде, вытянув вперёд руки, не делало её святой. Её облик — рваный церковный балахон и спутанные волосы. Но не это ввело на миг в шок обоих мужчин. В ужасе они были от того, куда двигалась леди. Вернее, к кому. На берегу, в паре сотен метров от них стоял Дин. — Я сейчас, — И священник бросился в противоположную от мальчика сторону, к церкви. — Дин! — Джон бежал к сыну, надеясь опередить кричащего призрака. Всё произошло в один момент: Джон упал на колени, закрывая собой сына, и прогремел выстрел, развеявший призрака. Тишина. Дальше мужчины действовали в тишине. Дин стоял в стороне и наблюдал. На то самое место, куда стремился призрак, они высыпали соль и вылили керосин. — Поможет? — Винчестер посмотрел в упор на пастора. — А я знаю? Сейчас увидим, — просто ответил тот. — Увидим? — А может, нет, — спокойно пожал плечами пастор. Вспыхнул и упал маленький огонёк спички. Разбежалась огненная лужица, и всё. Священник не успел выдохнуть с облегчением, как призрачное пламя охватило призрачный домик. Только миг. Но объяснений преподобному теперь не избежать. — Соль в ружье? — Соль. — Она могла причинить ему вред? — Возможно. Мужчины молча разошлись по домам. Джон крепко прижимал Дина к себе. А мальчик доверительно жался к нему, словно чувствуя — наказания не последует.