Один танец

      У Талии Грейс двоякое мнение о любви.       Если быть краткой, то она совсем не имела представление о ней. Если погрузиться в размышления под бутылочку красного полусладкого, то любовь — это потаенное поле боя. Начиная штурмовать, рискуешь превратить место в пепелище, которое, возможно, никогда не вернется в прежнюю форму.       Талия по пальцам одной руки может перечислить пары, которым удается превратить свое поле в нечто прекрасное — где бы ты хотел оставаться вечность. Еще больше людей она знает, которые превращают вечность в руины.       В средней школе Уитни имеются множество влюбленных пар. К сожалению, только за несколькими можно наблюдать без рвотных позывов. В их бурном половом созревании она может винить биологию, желание самоутвердиться за счет одиноких — и порой депрессивных — подростков и сеть Instagram.       Талия убеждена, что платформе уже давно нужно сделать функцию ХВСГ — Хочу Выколоть Себе Глаза. Она не может спокойно смотреть на фотографии своих одноклассников без стыда и желания удалиться из интернета.       Когда она наблюдает за ними в реальной жизни, а именно в стенах школы, эти чувства усиливаются в два раза. Особенно сильно они начали беспокоить ее, когда главный редактор школьной газеты — Лео Вальдес — решил, что освещать любовные интересы школы лучше, чем писать про достижения учеников.       — Талия, это закон спроса и предложения. Все знают, что говорить о чужом сексе лучше, чем заниматься им, — как-то раз заявил ей Лео, когда она пришла к нему как ассистент, чтобы повысить значимость резюме в колледж.       Тогда Талия впервые за все время знакомства оценивающе оглядела его с головы до ног.       — Это потому что у тебя его нет, — сказала она ему, уходя из кабинета студсовета, где журналисты и совет делили одно крохотное помещение.       Она решает, что больше никогда туда не войдет.       Но Талия может отдать ему должное в одном вопросе. Первая пара, которая поселилась на главной странице газеты, были людьми, которые не вызывали в ней отвращение. Она даже может признать, что это была одна из удачных фотографий Аннабет Чейз и Луки Кастеллана, которую сделал их школьный фотограф — Коннор Стоулл — на фоне голубой ширмы. Этот цвет отлично подсвечивал золотистые волосы, загорелую кожу и светлые глаза пары, делая их больше похожими на кровных родственников, чем на возлюбленных.       Единственное, что портило прекрасную газету — это отвратительное лицо Перси Джексона на нижней части страницы. Вальдес посчитал забавным поместить его короткое интервью с соревнований в свободное окно — по его словам, это было лучше, чем вставлять прогноз погоды или анекдот про смерть из-за математики.       В любом случае, Аннабет и Лука выглядели счастливыми. А Талия была счастлива, что они счастливы. Даже, если она не показывала этого так явно, как хотелось бы Пайпер.       — Как думаешь, они продержатся до выпускного? — однажды спросила подруга во время обеденного перерыва.       Это был третий месяц отношений этих двоих, и они заражали всю школу Уитни своим влюбленным настроем.       Талия пожимает плечами, пытаясь лучше устроиться в кресле-мешке. На ее коленях учебник английского и тетрадь, в которой она пытается доделать домашнее задание.       Пайпер продолжает глубоко вздыхать, глядя в сторону разноцветных шкафчиков. Возле них пристроилась та самая пара: их руки переплетены, а лица направлены друг на друга. Талия кидает быстрый взгляд в сторону Аннабет, чтобы увидеть широкую улыбку, светящиеся серые глаза и румянец на щеках.       Она думает, что, возможно, они именно тот тип влюбленных, которые могут создать из школьной первой любви настоящие серьезные отношения.       — Малая вероятность, — Талия отвечает противоположно своим мыслям.       Пайпер на ее ответ немного дуется.       — Они выглядят счастливо, — она тянет последние гласные, продолжая открыто смотреть на пару.       — Все поначалу так выглядят.       — …и безмятежно, — легко дополняет Пайпс.       — Всё так же ненадолго.       Пайпер хмурит брови и резко оборачивается к брюнетке.       — Почему ты просто не можешь порадоваться за нашу подругу? — восклицает она.       Лицо Талии продолжает быть равнодушным, когда она отвечает:       — Я рада. Это буквально написано на моем лице.       Брюнетка отворачивается обратно к домашнему заданию, показательно игнорируя оскорбленный взгляд Маклин. Ей необходимо в краткий срок проанализировать рассказ и письменно убедить мистера Блофиса, что она верно истолковала главную мысль — к слову, у неё не получается уже в третий раз.       Пайпер не решается продолжать диалог, потому снова отворачивается в сторону шкафчиков и барабанит пальцами по колену. Она немного пищит, когда на соседнее кресло падает тело.       — Голубки нашли силы отлипнуть друг от друга? — не удержалась Пайпс. Она пихает блондинку в бок в тот момент, когда та наглядно закатывает глаза на издевку.       Но Талия не видит в ней раздражения. На лице Аннабет больше преобладает веселость, которая невероятно гармонично сочетается с чуть пунцовыми щеками и искрами в серых глазах. Ее лицо можно поставить рядом с определением «влюбленность».       К удивлению самой Талии, ей не хочется поспешить в туалет, чтобы вывернуть содержимое обеда.       — Сегодня мы с Лукой идем на выставку, — хвастается Аннабет, ответно поддев плечо Маклин.       Пайпер заговорщически гудит и кидает быстрый взгляд на Талию.       — Выставка, посвященная молодым и влюбленным? Дай угадаю, — она выставляет указательный палец вперед, чтобы Аннабет не вмешалась, — над головами будут пролетать купидоны, с потолка посыпаются лепестки роз, и вас попросят пройти под аркой любви?       Талия поднимает взгляд с расплывающихся букв и смотрит на Пайпер с отвращением.       — Я знала, что удары волейбольным мячом о голову могут вызвать помутнение рассудка… но чтобы это проявилось спустя пару недель? — она медленно отводит глаза обратно в учебник.       Аннабет беззлобно фыркает и прикусывает щеку изнутри, когда шатенка смотрит на Талию ответным взором.       — Вау, Талия снова в ударе, — совершенно безрадостно говорит Пайпер, подперев голову рукой, — ее словарный запас удвоился с момента последнего разговора.       — Скорее, Талия нуждается в попытке вставить кому-то мозги, — Талия наглядно оглядывает толпу, пока ее взгляд не останавливается на Маклин, — ой, кажется, одного человека она уже нашла.       Аннабет тихо хихикает. Пайпер ее настроя не разделяет. Она фыркает и откидывается спиной на кресло, продолжая буравить дыру в голове Грейс.       — Удивительно, что Талия думает, что ее дерьмо само не нуждается в проработке.       Талия сужает глаза, но в ответ лишь неопределённо пожимает плечами и возвращается к рассказу.       Ее дружба с Пайпер Маклин была не понятна для большинства учеников, которые так или иначе слышали хоть раз одно из многочисленных препирательств. Они предполагали, что это взаимовыгодная дружба, которая должна что-то под собой подразумевать, но, когда ничего подобного не обнаруживалось, люди искренне недоумевали. В один момент эти двое могли ссориться и оскорблять завуалированными способами, а в другой веселиться по вечерам так, будто во время школьного перерыва не они пытались испортить обеденные подносы друг друга.       В итоге, школа Уитни просто решила, что Аннабет Чейз является связующим звеном, без которого не было бы дружбы между ними. Ни Пайпер, ни тем более Талия, никак не комментировали подобный ярлык, предпочитая игнорировать людей любыми способами.       Аннабет глубоко — и, по предположению Талии, слишком удовлетворенно — вздыхает. Ее глаза прикрываются на секунду, а на губах застывает полутень улыбки.       Если бы Чейз умела заряжать людей одним своим настроением, то Талия непременно сейчас построила реактивный двигатель или, наконец, доделала бы задание. К ее счастью и лени, Аннабет еще не дошла до подобной сверхспособности. Спустя мгновение блондинка открывает глаза и лениво разглядывает коридор, где повсюду прохлаждались ученики.       Она расслаблена до того момента, пока ее глаза не останавливаются за спиной Грейс, прищурившись, а плечи не напрягаются. От прежней безмятежности не остается ни следа, и Талии не нужно много времени, чтобы понять, с чем это связано.       Аннабет резко пихает ногой брюнетку, продолжая следить за приближающейся целью позади Талии.       Им не нужно много времени, чтобы синхронно выставить руки вперед и показать мерзкому типу вид на неприличный жест.       Судя по отсутствующей реакции, Перси сегодня великодушен. Он лениво скользит взглядом по девушкам, которые продолжали свое дело, указывая ему чуть ли не в лицо куда он может пойти, если решится открыть рот, и шагает дальше по коридору.       Никаких злобных огней в зеленых глазах. Или взаимного среднего пальца.       У Талии руки тянутся протереть глаза, но она знает, что видела. Джексон просто проигнорировал их.       Когда его спина скрывается за поворотом, Грейс опускает руку и оборачивается к Аннабет. На лице блондинки царило неподдельное замешательство. Талия предполагает, что на ее собственном сквозило не меньше удивления.       Пайпер переводит пристальный взгляд с одной девушки на другую.       — Я бы спросила, что Джексон опять сделал, но… — она замолкает на полуслове, явно не зная, как сформулировать предположение.       Талия предпочитает молчать до момента, пока Аннабет соберет крупицы самообладания.       — Придурок опять подкинул мне в шкафчик игрушечного червяка, — заторможено проговаривает Чейз, все еще уставившись на поворот в другую часть коридора.       Пайпс немного приоткрывает рот.       — Черт побери, как он вообще в него попадает? — с чувством восклицает она.       — Понятия не имею, — Аннабет хмурит брови, — я сменила четыре комбинации замка за полгода…       Пайпер переводит взгляд с подруги на Талию и вопросительно приподнимает брови.       Талия не хочет знать какой реакции Пайпс ожидает от нее. Вместо этого она вновь отворачивается к учебнику.       — Надеюсь, ты не оставишь это просто так? — Пайпер продолжает возмущаться детской выходке.       Аннабет неопределенно пожимает плечами.       — Придурок думает, что он забавный, — в ее голосе сквозит отвращение. Взгляд замирает над цветочным горшком, располагавшемся возле конца шкафчиков. Через мгновенье ее передергивает, и Талия подозревает, что это от нахлынувших воспоминаний.       Когда Перси Джексон проделал такое в первый раз, Талия думала, что ее посадят за убийство — насколько ясно она до сих пор помнит тот день в школе. Они спустились к шкафчикам, чтобы взять учебники на следующий урок, и когда Аннабет открыла собственный шкафчик, оттуда в буквальном смысле выпал паук.       К удаче Джексона, он был ненастоящим.       Но не смотря на это, момент неожиданности и жуткий страх Аннабет перед членистоногими заставили ее испытать паническую атаку в коридоре школы, и умудрившись перепугать всех — в особенности Грейс — кто стоял рядом.       После этого инцидента придурок, видимо, почувствовал себя достаточно виноватым, чтобы следующие две недели подкладывать ей в шкафчик различные конфеты.       Талия испытывала неимоверную гордость, когда Аннабет, окончательно взбесившись этим «примирительным» жестом, во время обеда швырнула упаковку Skittles ему прямо в лицо и высказала все, что она думает о нем, как о самом омерзительном человеке, которого она встречала.       Перси на это лишь молча кивнул и продолжил свое дело.       Теперь вместо конфет были маленькие игрушечные резиновые червяки, которые Аннабет давила со всем удовольствием. Червяков она не боялась так сильно, как пауков.       — Если кто-то из вас не прекратит это, то война не закончится до самого выпускного, — решается сказать Талия, когда перед глазами проходятся все мелкие пакости. Перси Джексон был не единственным, кто решался проделывать это. Иногда Аннабет сама была инициатором подобных ситуаций.       — Да, — Пайпер согласно кивает, — почему бы тебе не спросить ублюдка напрямую? Какие мотивы он преследует, совершая все это?       Аннабет рассматривает их так, как будто размышляя, стоит ли отвечать. Она поправляет выбившую кудрявую прядь с высокого пучка и переводит взгляд в окно.       — Когда я завожу об этом разговор, он смотрит на меня так, будто я съела его дорогой обед, — отвечает она после паузы, — к слову это очень неприятный взгляд, — далее девушка пытается его сымитировать. Она оборачивается, чтобы окинуть подруг широко известным взглядом: левая бровь немного приподнимается, серые глаза медленно скользят по телам, чтобы в последствии пухлые губы скривились в отвращении.       Талия закатывает глаза. Аннабет единственная из них прекрасно умела подделывать выражение лица Джексона, когда кто-то досаждал ему.       — Идиоту скучно, — подводит итог Грейс, — у него нет друзей, вот он и пытается издеваться над теми, кто может дать ему нужную реакцию.       — Энергетический вампир, — поддакивает Пайпер, и Талия согласно щелкает пальцами, указывая на неё пальцем.       — Это только его проблема, что он разругался с Кастелланом и теперь делает вид, что новая девушка бывшего друга — прекрасная мишень, чтобы вывести его из себя, — дополняет свой ответ Талия. — Ты не обязана отвечать ему тем же.       Пайпер выпятила губу, задумчиво обводя потолок взглядом.       — Если углубляться, то это началось задолго до Луки.       — Да, но его одержимость досаждать ей обострилась после потрясной новости воссоединения, — сказала Талия.       Вдвоем они продолжают обсуждать странную натуру Джексона, подозревая, что он может быть пришельцем с другой планеты или существом, который получает маниакальную энергию от издевательств над блондинками. Все то время, что они говорили до начала урока, Аннабет смотрела на них, не найдя слов. Ее рот изредка приоткрывался, но из-за колебаний закрывался обратно.       Талия пытается не думать о том, что, возможно, эта школьная война так же раскрашивает будни Аннабет.

***

      День святого Валентина представляет собой праздник, ущемляющий права одиноких людей.       Талия устала ловить грустные взгляды старшеклассников, которые тоскуют по неразделенной любви. Она замечает их повсюду — в кабинетах, на заднем дворе, в столовой и, больше всего, в коридорах школы Уитни.       Последнее было напрямую связано с развешивающимися розовыми плакатами, на которых была написана фраза — «14 ФЕВРАЛЯ, ЭТО ЕЩЕ ОДИН ПОВОД ПРИЗНАТЬСЯ В ЛЮБВИ». Каждый раз, глядя на него, Талия поражалась своему рвотному рефлексу.       Так же повсюду висели самодельные игрушки в виде сердец, а в углу коридора стоял купидон в полный рост — это был гигантский ребенок с маленькими красными крыльями за спиной, золотыми кудрями и подмигивающим взглядом. Талия узнала, что школьный совет купил его за три бакса на Amazon и дал ему имя — Армандо.       У нее большие вопросы к школьному совету.       Возле Армандо стоял огромный розовый ящик, украшенный блестками и бантиками. Девочки, стоящие рядом с ним, смущенно улыбались и пихали друг друга, чтобы подойти ближе и кинуть в него валентинку. Когда кто-то из них осмеливался, они хором хихикали и радостно пищали.       Талия ненавидит этот праздник.       Еще больше тоску наводили буквально пархающие ученики, у которых уже имелась пара. Мальчики заливались краской и что-то мямлили под нос, даря своим объектам воздыхания плюшевых мишек или цветы. В ответ девочки пытались стойко держаться, чтобы не завизжать от радости, что их заметили.       Как раз в тот момент, когда к Талии подсаживается Пайпер, она наблюдает за отчаянными попытками Гроувера Ундервуда что-то сказать Можевелле. Позади рыжей девушки собралась толпа из подруг, которые совершенно нескрываемо держали кулачки и всем своим видом пытались подбодрить бедного парня. К сожалению, они его больше пугали, чем поддерживали.       — Жалкое зрелище, — выдает Пайпс, глядя прямо на сцену. В ее руках собралась стопка из разноцветных валентинок и коробка конфет, перевязанная красной лентой.       Талия согласно мычит и протягивает руку к девушке. Та, не глядя, отдает ей коробку, и Талия с упоением начинает разрывать упаковку. Мысленно она благодарит какого-то поклонника Маклин за дорогой шоколад.       Когда Грейс закидывает в рот уже четвертую конфету, изо рта Ундервуда, наконец, получается сказать что-то связное.       — Мм, Можевелла, я… я хотел спросить, не хочешь ли ты пойти со мной куда-нибудь… после уроков в… сегодня. Сегодня вечером. После уроков, — проблеял он, заламывая руки.       Лицо Можевеллы мгновенно краснеет.       Талия наклоняет голову, медленно прожевывая шоколад с орехами.       Пайпер в ожидании прищуривается.       На мгновенье воцаряется тишина, прерываемая топотом людей по коридору. От этой неловкой паузы лицо Гроувера еще стремительно краснеет.       — Попробуй еще раз, — равнодушно предлагает Талия со своего места.       Выражение лица Ундервуда приобретает панические нотки.       — Мм, Можевелла, я… я хотел спросить, не хочешь ли ты… пойти со мной на свидание после уроков, сегодняшних уроков, сегодня вечером, — заново повторяет Гроувер, немного сбиваясь на последних словах.       Губы Талии скривились. Она не могла понять от чего именно: от шоколада с миндалем или еще более жалкой попытки пригласить девушку на свидание.       Пайпер поскребла ногтем подбородок, нахмурившись.       — По новой.       После команды Грейс, Гроувер шумно вдыхает через нос и четко произносит:       — Привет, Можевелла, я хотел спросить, не хочешь ли ты пойти со мной на свидание после уроков вечером.       Гроувер выглядит ошеломленным на секунду. Прежде чем он снова подастся панике, лицо Можевеллы озаряется восторгом. Она начинает кивать, улыбка расплывается по ее лицу.       Толпа позади судорожно хихикает, и они отступают в сторону, чтобы Гроувер, плетущимися ногами, мог подойти к рыжеволосой девушки и взять ее руки в свои. Они о чем-то тихо переговариваются, и Талия мгновенно теряет интерес к этой сцене, больше задаваясь вопросом, кто положил в коробку на пять шоколадных конфет с миндалем больше, чем с фундуком.       Она ненавидит миндаль.       Коробку с оставшимися конфетами она кладет на колени Маклин, все еще наблюдавшей за парой. Шатенка начинает бездумно запихивать в рот шоколад.       — Блонди? — незаинтересованно спрашивает Талия, глядя на Пайпер.       — Где-то прячется с Лукой, — неразборчиво отвечает Пайпс.       Сегодняшний день был одной из важной составляющей их отношений — они стали еще более отвратительно счастливыми. Как любой интеллигентный и влюбленный парень, Кастеллан не мог быть хуже остальных парочек школы. Он приобрел дорогой букет красных роз, корзину с подарками и шарики, и вручил их на обеденном перерыве Аннабет перед всеми учениками школы Уитни. В тот момент Чейз пожалела, что впервые решилась накрасить ресницы тушью.       Пайпер тогда стала еще более невыносимее.       Теперь же она без лица сидела рядом с Талией и, кажется, даже не прожевывала конфеты, целиком глотая их.       Когда на периферии показалась еще одна толпа девочек, которая обосновалась возле Армандо, Талия не выдержала.       — Ну, а у тебя какие проблемы?       Судя по отсутствующему выражению лица подруги, та ее не услышала. Талия поддалась чуть вперед и щелкнула пальцами перед носом. Быстро моргнув, Маклин оборачивается и перестает пихать в рот шоколад.       Талия сощурила глаза.       — Что не так?       Пайпер начинает судорожно оглядываться за спину Грейс.       — Что? — невинно переспрашивает она.       Талия кидает взгляд на ее, перепачканные шоколадом, пальцы.       — Ты судорожно ешь, — заявляет Талия. Пайпер вопросительно поднимает бровь, и девушка добавляет, — ты делаешь так, когда нервничаешь. В чем дело? Вальдес снова тебя достает? Мне показать крошечному ублюдку, что произойдет, если он продолжит?       — Нет-нет, что ты… — чересчур громко восклицает Маклин. — Дело совсем не в этом.       — Тогда в чем?       Радостное лицо Пайпс возвращается, но ее разноцветные глаза под флуоресцентными лампами все еще остаются потухшими.       Она отмахивается от вопроса, но напоследок говорит:       — Просто есть один парень… — она нервно закусывает губу, — он пригласил другую девушку на свидание, вот и все.       Талии не кажется, что это просто «вот и все». Пайпер начинает новую попытку поедания шоколада, чтобы заткнуть себе рот.       — Забей на ублюдка, — безразлично выдает Талия, отвернувшись к разглядыванию подмигивающего им Армандо.       Маклин на это заявление ничего не отвечает, только судорожнее начинает перебирать шершавые фантики в руках.       Талия надеется никогда не узнать личность несчастного, а Пайпер скорее переболеть.

***

      Задний двор того же нескончаемого дня переполнен парочками, решившими, что они самые сообразительные. Большинство из них посчитали, что пикник — это лучшее решение для обеденного перерыва, и теперь Талии, спрятавшейся под крышей школы, не остается иного выбора, как наблюдать за поджарившимися на солнце учениками.       За день она насчитала около одиннадцати публичных унижений, пять признаний и трех девушек, рыдающих в женском туалете.       Отвратительный праздник, думает Талия, наблюдая, как ее брат, Джейсон, проливает на себя апельсиновый сок, пытаясь впечатлить какую-то черноволосую девицу.       Он громко матерится и пытается достать влажные салфетки из корзинки, но из-за паники опрокидывает пластиковый стакан с оставшимся соком на траву. Черноволосая девушка пытается помочь ему, но из ее рук выскальзывает та самая упаковка салфеток, падая прямо в расплавленный из-за жары шоколад.       Талии стоит больших попыток не засмеяться на весь задний двор.       Но это любезно делают за ее спиной.       Девушка оборачивается через плечо и пристально наблюдает, как Перси Джексон, глядя только вперед, кидает рюкзак на асфальт и садится на деревянную лавку, оставляя между ними приличное расстояние.       Даже ее резкий взгляд не заставляет его уйти.       Вместо этого, Перси вытаскивает из кармана своих джинс красную упаковку сигарет. Он прикуривает одну, но не затягивается, оставляя ее тлеть меж губ.       Талия, против воли, продолжает внимательно разглядывать его. Это первый раз за все время, когда они остаются один на один, в месте, где нет других учеников.       Его черные волосы взъерошены, как после буйного сна, а глаза немного прищурены из-за солнечных лучей. С маниакальным удовольствием Талия замечает проявляющиеся темные круги и складки на лбу. Только, кажется, спустя десять секунд, он вспоминает, что зажег сигарету.       Глубоко вздохнув, Перси затягивается и выпускает дым, не задумываясь, что камеры позади могут распознать в нем нарушителя устава.       Если бы Талия была в более располагающей обстановке и с нужным настроем, она бы без промедлений начала разговор о его раздражающей персоне и способах укрощения его странной одержимости насолить Аннабет как можно больше. Но сейчас она лишь видит усталые зеленые глаза и безучастное выражение лица, которое редко можно состыковать с их обладателем.       — Проблемы в раю? — разрушает тишину Талия, скрестив ноги перед собой. Ее берцы на ногах висят неприятным грузом.       Перси затягивается. Его брови нахмурились, еще больше выделяя складку на лбу.       Он смотрит на неё так, будто только сейчас прознал о присутствии другого человека.       — В аду, — поправляет парень, скидывая пепел куда-то в полудюйме от своих белых кед.       Талия шумно хмыкает.       — Один день без издевательств превращает твой день в ад? — ее голос пропитан презрением.       Перси рассматривает ее, как будто размышляя, стоит ли отвечать. Он подносит сигарету к губам и выпускает дым прямо в лицо девушки.       — Этот день — одно сплошное издевательство, — говорит Перси после паузы. В этом нет ничего дразнящего, это просто факт.       Это зажигает в Талии огонек интереса. Она сужает глаза, подгибает под себя ноги и опускает голову на подпирающую руку.       — Армандо не благословил любовью твое злобное сердце? Хотя, подожди… — Перси хочет возразить, как вдруг Талия резко машет руками перед собой, — как можно благословить то, чего нет?        Не торопясь, Перси делает ещё одну затяжку, прежде чем заговорить.       — Когда увижу его в следующий раз, я обязательно уточню и про тебя, — с вкрадчивостью отвечает он. Талия прикусывает щеку изнутри от желания сделать то, что она не должна делать при врагах.       Она отворачивается от него и смотрит на задний двор. Пары разлеглись на траве и теперь негромко переговаривались между собой. Место Джейсона и черноволосой девушки было пустым.       На учеников падал солнечный свет, подсвечивая их кожу золотистым цветом и делая похожих на ангелов. Кокетливые хихиканья со всех сторон только подливают масло в огонь.       Талия уже подумывает вернуться обратно в здание, когда рядом с ней образуется рука с открытой пачкой сигарет. Она медленно оглядывает ее и поднимает взгляд на Перси, который почти докуривал свою сигарету.       Поколебавшись, Талия вытаскивает одну и прижимает к своим губам, ожидая, когда Перси выкинет окурок и достанет еще одну для себя. Он так же пододвигает ей простую на вид зажигалку и поджигает свою.       Грейс может почувствовать обволакивающую дымку в голове и вкус вишневого фильтра. Она выпускает дым и склоняет голову, уставившись на профиль лица парня.       — Что ты думаешь об этом? — больше неожиданно для себя, чем для него, спрашивает она.       Перси изгибает бровь и кидает на нее оценивающий взгляд.       — Тебе нужно быть конкретнее, — отвечает он.       — Праздник, — Талия кивает головой в сторону заднего двора, усеянного влюбленными парами. — Ты, действительно, не выглядишь так, будто это доставляет тебе удовольствие.       Теперь Перси искренне удивлен. Его брови приподнимаются, а губы с сигаретой чуть приоткрываются.       — А почему должно? — тупо спрашивает он. Джексон выглядит так, будто на него уронили груду мягких кирпичей.       Дело в том, что пока Талия прислушивалась к надрывным рыданиям в женском туалете, она так же могла слышать приглушенные разговоры старшеклассниц. Многие из них считали, что Перси Джексон обязательно должен признаться в любви кому-то из них. Но в то время, как время проходило, а счастливых пар становилось все больше, лицо Перси приобретало обреченность какими-то событиями.       Прежде чем Грейс успевает ответить, Перси уже начинает говорить:       — На самом деле, это ужасный праздник, который подстегивает одиноких людей на мысли, что у них никого нет. Влюбленные имеют все дни в году, чтобы признаться, но почему-то все выбирают только конкретный день, чтобы решиться сделать это, — заявляет он, как будто это самая простая вещь в мире.       Талия обдумывает слова и позволяет тишине повиснуть между ними. Она ждёт шутки или издевки, но в глубине души понимает, что не следует ожидать этого от Перси, который безразлично припадает к сигарете и смотрит вперед стеклянным взглядом.       — Если бы у тебя была девушка, ты делал бы все то же самое, что и эти придурки, чтобы удивить ее, — заявляет Талия.       — Мне не нужен какой-то жалкий праздник, чтобы делать это каждый день, — никаких колебаний.       Талия прищуривается.       — И именно поэтому ты здесь один.       Перси оборачивается, усмехаясь.       — Почему же один? — он склоняет голову. Когда парень выбрасывает сигарету, та едва не попадает мимо мусорного ведра. — Со мной ты.       Настоящий придурок, думает Талия, припадая к своей сигарете.       Перси тянется к лежащему рюкзаку, и Грейс, наконец, надеется, что он покинет это место. Но вместо этого, рюкзак падает ему на колени, и он раскрывает его, чтобы начать копошиться.       Со своего места Талия не может увидеть, что конкретно он пытается найти.       И когда он опускает это на лавку, девушка не скрывает своего удивления на лице.       В прозрачной упаковке было красиво обернутое — по-настоящему синее — печенье с черными крапинками в виде шоколадных капель. Они стопкой стояли друг на друге: большие, аппетитные и, наверное, очень вкусные.       Талия даже не успевает ничего сказать, когда Перси по-варварски разрывает подарочную упаковку и берет в руки одно из них.       Талия тупо моргает, пока парень беззастенчиво начинает жевать печенье.       — Почему мне кажется, что оно предназначалось не для твоего желудка? — сокрушенно спрашивает она.       Перси останавливается и смотрит на печенье долгим взглядом. Он вертит его в разные стороны, прежде чем невозмутимо говорит:       — Плевать, — после ответа следует пожатие плечами.       Талия опускает глаза с его равнодушного лица на печенье, которое располагалось в слишком приглашающем жесте. Она пару секунд смотрит на стопку, а после расслабляется, выкидывает окурок и берет в руки одно — черт возьми, оно действительно синее, думает Талия.       Аккуратно откусив его, она понимает, что это лучшее печенье в ее жизни.       Чего не скажешь о последующей молчаливой компании.

***

      Начало выпускного года было синонимом слов — «стресс», «раздражение», «ненависть к себе» и «самоубийство на почве экзаменов».       Талия провела все свое лето на Калифорнийских пляжах, придумывая план, как убийство Джейсона можно приплести к последнему синониму. Пайпер в то время проживала в Лос-Анджелесе и пыталась вместе со своим отцом погрузиться в историю дальних предков чероки, постоянно уезжая на экскурсии и раскопки.       Аннабет же пребывала в воодушевленном состоянии, подрабатывая в разных местах их города. Изредка она присоединялась к Талии, ложась вместе с ней на золотистый песок и позволяя волосам обгорать на солнце.       — У тебя уже есть планы на выпускной год? — как-то раз спросила Аннабет, когда они наблюдали за убывающими лучами. Небо тогда окрасилось в красивый оранжевый оттенок, а океан убаюкивающе раскачивался под малейшие порывы ветра.       Талия закинула одну руку за голову, а вторую положила на голый живот.       — Думаю, я, наконец, смогу использовать свои сорок два способа освежевания тела? — безразлично отвечает Талия.       Аннабет тихо хихикает, пихает локтем бедро брюнетки и просит серьезный ответ.       — Я буду сосредоточена только на учебе, — послушно выдает Грейс. — Полагаю, мне придется сузить круг личного пространства и избавиться от стресса, мальчиков и конфликтов.       Глаза Чейз сужаются, и Талия сомневается, что это из-за заученного ответа последней.       — Конфликты — это неотъемлемая часть Талии Грейс, — она оторачивается обратно к океану, — кто еще будет ругаться с Пайпер за возможность выбрать фильм?       Талия кидает быстрый взгляд на Чейз. Ее губы, накрашенные помадой, изогнулись в полуухмылке, а длинные ресницы подрагивали. От нескончаемых подработок блондинка сильно похудела.       — Ты можешь взять эту задачу на себя, если попробуешь отлипить от себя Кастеллана, — говорит Грейс после паузы. Она достает из пляжной сумки пачку сигарет и прикуривает одну, игнорируя странный взгляд Чейз, направленный на марку.       — Мы с Лукой заработали достаточно на первый залог квартиры, — тихо говорит Аннабет, отворачиваясь, — я уже думаю связаться с риелтором.       Талия приподнимает бровь.       Она, конечно, была уверена, что Аннабет уже построила планы на ближайшие пять лет, но была уверена, что они на стадии «заморожено».       — Так скоро? Учебный год начнется только через две недели, — аккуратно говорит Талия, затягиваясь.       — Эта квартира слишком прекрасна, чтобы отпускать ее в свободное плаванье, — Чейз отмахивается от дыма, летящего в ее сторону, — мне кажется, что это подходящее время, чтобы настроиться на серьезные отношения после школы?       — Ты не по адресу, позвони Пайпер.       Аннабет снова хихикает.       — Я просто… — она замолкает на полуслове, чтобы задумчиво уставиться на окрашиваемое небо, — хочу быть уверена, что мне есть куда идти после выпуска.       Талия решает промолчать, но все равно успевает бросить обеспокоенный взгляд, когда они слышат приближающиеся шаги Джейсона. Тихие оскорбления в сторону четырех напитков выдают его за милю.       Талия хочет надеется, что их планы на выпускной год останутся неизменными.

***

      Какой-то высокий идиот со взъерошенными волосами преграждает ей путь, и Талия уже жалеет, что дала себе обещание не ввязываться в конфликты.       Первые дни осеннего семестра — это чистый хаос, когда выпускники плачут навзрыд и уже в сентябре прощаются со своими учителями. Большинство из них все еще привыкают носить на себе ярлык «выпускник», но тем не менее в коридорах школы они очень любят разглагольствовать о своих намерениях поступить в высшие университеты «Лига плюща».       После отвратительного урока истории, по граммофону мистер Блофис объявляет о вынужденных изменениях уроков на завтрашний день, и теперь полшколы столпилось возле стенда с обновленным расписанием.        И Талии в последнюю очередь нужно ругаться с каким-то придурком, который уже около семи минут стоит перед стендом и, кажется, не планирует уходить без возможности ощутить на себе угрозы Грейс.       — Эй, — грозно рявкает она, пристально глядя на затылок парня. Тот, как будто почувствовав, чешет его и пододвигается ближе к стенду, загораживая обзор еще сильнее. Талия нетерпеливо оглядывается по сторонам, замечая, как ученики, направив камеру на стенд, сразу же отходят от него. — Эй, сфотографируй его, как нормальный человек, или стань стеклянным.       Незнакомец немного подпрыгивает, когда Талия кладет ему руку на плечо, и спешит развернуться лицом. В его светло-голубых глазах плещется недоумение, будто Талия приставила к его печени нож, а не попросила более менее вежливо отойти.       Тем не менее, парень оказывается хорошеньким и явно новеньким в школе Уитни. Этот волевой подборок, слишком светлая кожа для Калифорнии, голубые глаза и нос с горбинкой делали его довольно смазливым на вид. На плечах накинута кожаная куртка, которая по фасону напоминала Талии собственную, и она думает, что, может быть, он будет не так уж плох, если в течение десяти секунд отойдет от стенда.       — Ты загораживаешь расписание, — терпеливо повторяет Талия, смотря ему прямо в глаза.       — Ой, — его голос сквозит удивлением, — извини, виноват, — бормочет он в тот момент, когда щеки вспыхивают смущенным румянцем. Парень отворачивается, чтобы протиснуться к выходу из толпы. Он выглядит так, будто сбегает с места преступления.       Талия закатывает глаза.       Ее настроение еще больше портится, когда она вчитывается в свое расписание — на завтра у нее стоит два урока физики подряд. Мистер Блофис заслуживает настоящей нервотрепки или ножа в бок за такую подставу.

***

      Старшеклассников, которые выбрали физику, как выпускной экзамен, достаточно много по сравнению с прошлым годом. Они еле рассаживаются по местам, занимая первые ряды, будто это поможет им заново пройти всю школьную программу за год.       Талия решает, что физика это единственный предмет, который не вызывает в ней желание убивать преподавателя за непонятные выражения. Все в физике относительно, когда они говорят о законах, что никогда не меняются и всегда объективны, чего не скажешь о литературе и английском, где у каждого человека может быть свое виденье персонажей.       Пока преподаватель подготавливает оборудование, чтобы показать опыт касательно новой темы семестра, Талия утыкается взглядом в окно. После летней жары Калифорния не хочет возвращаться в момент, когда люди берут с собой легкие ветровки, потому продолжает наседать на всех горячими солнечными лучами и духотой в аудитории.       К ее счастью, никто из ныне живущих и участвующих в физике, не пытается занять соседнее место. Все они знают, что Талия Грейс не терпит напарников по лабораторным работам и старается работать в одиночку, потому что в школе Уитни ученики ненадежны, отвратительны и являются большими занозами, когда дело доходит до погрешностей.       Во время звонка преподаватель просит тишины, и ученики послушно замолкают в течение трёх секунд. Позади него интерактивная доска, и он берет в руки красный маркер, чтобы начать записывать тему параграфа. Параллельно он рассказывает о пробнике по физике, который ждет их в конце семестра, а так же о часах проведения лекций и практических работ.       Дверь позади тихо открывается, чтобы впустить опоздавшего ученика, и его шаги приблизительно точно подходят к свободному месту возле Талии.       Талия уже ненавидит несчастного, который понадеялся на это местечко.       Она резко оборачивается, чтобы вцепится взглядами с хорошеньким парнем из вчерашнего инцидента. Он точно так же потрясенно останавливается, глядя на нее большими голубыми глазами, и, Талии на минутку кажется, что он судорожно сглатывает.       Она пристально наблюдает, как парень медленно садится на стул и выкладывает из рюкзака на стол школьные принадлежности.       Талия даже может чувствовать колыхание воздуха, когда он нервно и слишком шумно листает тетрадь, чтобы открыть чистый лист.       Никаких конфликтов, никаких конфликтов, раздраженно повторяет себе Талия, наблюдая за попытками парня успеть записать выведенные формулы на доске, пока их не стерли.       Он изредка кидает на нее взгляды, будто Талия способна выпнуть его из-под парты прямо вовремя рассказа параграфа.       Она оглядывает его оценивающим взглядом, подмечая, что тот не дурно пахнет, ухожен и имеет наглость немного смущаться. Тихо цыкнув, Грейс отворачивается к доске, решив, что без угроз расправы он может посидеть около нее два урока.       Все то время она концентрируется только на своей тетради, едва пишущей ручке и решением задач. Почти под конец урока преподаватель проходится по всем партам, вчитываясь в решения. Он удовлетворенно кивает ученикам, которые ходят на его занятия несколько лет и способны отличить первый закон Ньютона от второго, и кривится над задачами остальных, которые пришли впервые.       Когда он стал проходить мимо их стола, то надолго остановился над тетрадью незнакомца. Талия впервые за учебное время поворачивается к нему, чтобы заметить совершенно спокойный взгляд брюнета и недоуменный взор учителя.       — Что это за способ решения, парень? — неожиданно заявляет преподаватель, поправив очки на переносице.       Сосед пожимает плечами и начинает крутить ручку меж пальцев.       Он говорит название формулы, которое Талии ничего не дает, но кажется преподаватель понимает его. Покивав несколько раз, преподаватель отходит от стола, даже не взглянув в работу Талии.       Это было грубо, думает она, уставившись на свою неоцененную задачу.       Преподаватель подходит к доске и берет в руки маркер.       — Второй урок мы посвятим альтернативным методам решения задач.       Талия наглядно хмурится, когда он пишет странные вещи, которые не имеют никакого смысла на первый взгляд. Невольно она поворачивается к незнакомцу, который уже смотрел на нее. Он смущенно улыбается и тянется к своему пеналу, чтобы в последствии вытащить шариковую ручку.       — Нужно? — тихо интересуется парень, кинув быстрый взгляд на поля тетради Талии, где она пыталась расписать собственную.       Талия смотрит на него долгое время, пока медленно не протягивает ладонь вперед и не выхватывает ручку из его рук. Парень этот момент никак не комментирует.       Она старается не чувствовать его взгляд во время практической работы. И, разумеется, не возвращает ему шариковую ручку после урока.

***

      Школьная вечеринка Вальдеса, которая проводилась каждый год вначале семестра всегда подразумевала собой разбой и желание сбежать домой. Пьяные тела учеников пытались попадать в ритм в его гостиной, пока остальные, более трезвые, восседали на диванчиках и креслах возле стен.       Со всех мест громыхала музыка, не оставляя ни единого убежища для личного пространства или отдыха.       Вальдес был ужасен, когда устраивал нечто подобное в своем доме.       Прямо сейчас он встал на барную стойку, поднял красный пластиковый стаканчик и призвал учеников к тишине. Музыку послушно поубавили в громкости, чтобы его могли расслышать.       Талия прислонилась со своим напитком к стене и огляделась в поисках знакомых лиц.       — Сегодня наша вечеринка посвящена выпускникам, которые покинут нас через девять месяцев, — толпа громко проскулила, — да-да, я знаю, это ужасная потеря, — Вальдес приложил свободную руку к груди и попытался выдавить слезы, — но кто знает, может они провалят экзамены и останутся с нами на еще один год.       Воодушевляюще, думает Талия, отпивая теплое пиво из стаканчика.       — Но если кто-то из них окажется умнее, чем мы думали, то эта потрясная вечеринка еще в честь памяти о Горячем-Лео! — последние слова он выкрикивает со всей силы, призывая толпу поддержать его.       Талии жаль людей, которые останутся с ним на еще один год.       Прежде чем комната погружается в буйство, она пытается выскользнуть из нее. Пьяные тела снова начинают прыгать, когда Мадонна и Джастин Тимберлейк выдают в песне какой-то набор слов без смысла.       Она проскальзывает сквозь небольшую щель в двери, которую заняла какая-то парочка для самозванных поцелуев и устремляется к небольшому столу с напитками, что установили в углу. Талия останавливается, когда видит возле него одиноко стоящего соседа по физике, что отпивал из своего стакана и кисло морщился.       После их первого урока физики в качестве напарников, Талия молча позволила ему и дальше занимать место по соседству. Он оказался, на удивление, смышленым и не испытывал никаких затруднений, чтобы правильно собрать штатив для практических работ.       И именно поэтому она так и не узнала его имя.       Таинственный сосед сканирует взглядом помещение, пока его взгляд не останавливается на приближающейся Талии. Та останавливается в полуметре от него и берет чистый стаканчик, чтобы далее взять большой половник и помешать в глубокой таре розовый пунш.       Парень рядом откашливается в кулак, сжимает собственный стакан и неловко подходит.       — Привет? — вопросительно говорит он, когда Талия заканчивает наливать пунш в стакан.       Она оглядывается по сторонам, надеясь, что он поздоровался не с ней. К несчастью, рядом со столом никого не наблюдалось, а пронзительные светло-голубые глаза были направлены только на нее. Вот же досада.       Талия медленно разворачивается и упирается бедром о стол.       — Привет, — спокойно отвечает она, пытаясь выяснить о намерениях таинственного соседа по парте.       Тот чешет затылок свободной рукой и, кажется, ему немного неловко обращаться к ней. Не то, чтобы Талия пыталась понять его по языку тела.       — Я… — он на секунду замолкает, чтобы виновато улыбнуться и кинуть быстрый взгляд на свой стаканчик, — мы никогда не говорим на физике, и, честно говоря, я подозреваю, что ты даже моего имени не знаешь.       Если Талия и удивлена, то внешне она этого не показывает.       — И?       — И я бы хотел это… исправить?       Талия вновь оглядывается по сторонам. Кажется, таинственный сосед пришел на вечеринку один. Она быстро осматривает его свободную голубую рубашку, закатанную до локтей, и слегка морщится от предложения.       Но потом вспоминает, что она пришла сюда вместе с Пайпер, которая куда-то запропастилась некоторое время назад. Глотнув сладковатого пунша, Талия может почувствовать некоторую долю алкоголя в нем, что сразу же пытается пробиться сквозь нервные клетки. Она знает, что умеет пить, но так же осознает, что музыка здесь отстой, люди скучны, а Вальдес полный урод.       Если бы не пропавшая подруга, Грейс давно бы оставила здесь своего братца и укатила домой. Она очень не вовремя вспоминает слова Аннабет, которая предостерегала ее о ненадобности приезжать на вечеринку Лео, и впервые мысленно согласна с ней.       Как же Талия завидовала Чейз, что сейчас сидела дома.       Девушка не раздумывает долго, чтобы ответить:       — Талия Грейс.       Таинственный парень удовлетворенно кивает.       — Шон Дэвис, — он выставляет руку со стаканчиком вперед, таким образом предлагая закрепить знакомство.       Талия глубоко вдыхает и послушно стукается с чужим напитком, искоса глядя на улыбающееся лицо Шона. Когда они отпивают, Шон поджимает губы и оглядывает импровизированный танцпол.       — Ты здесь одна?       Талия уже подозревает, что да.       — Нет, с подругой и… братом, я думаю, — она лениво указывает куда-то в сторону танцующих людей, — но, кажется, они нашли занятия поинтереснее. А ты?       Шон на мгновение задумывается, опустив голову и бездумно помешивая напиток в своем стаканчике.       — Я… мне трудно заводить знакомства с кем-либо, потому… полагаю, что здесь я один. Точнее, был один, — уточняет он, стрельнув в девушку взглядом.       — Вот как, — безразлично отвечает Талия, отпив пунш. — Совет на будущее: вечеринки Лео Вальдеса не предназначены для знакомств, они для деградации общества.       Шон имеет наглость засмеяться над серьезным заявлением. Он подходить чуть ближе, но оставляет безопасное расстояние между ними.       — А я думал, что глава газеты должен быть более… — он щелкает пальцами, когда пытается подобрать слова, чтобы описать Лео, танцующего на барной стойке родителей, — …сдержанным?       — Тогда ты перевелся не в ту школу.       Шон едва сдерживает улыбку на спокойный ответ Грейс.       — Я хотел вступить в школьный совет. Подскажешь чего мне стоит ожидать от него? — он переводит взгляд на Вальдеса, который под звуки разгоряченной толпы начал медленно снимать рубашку. — Они все там… такие же буйные?       Талия пытается смотреть куда угодно, но только не на тощего и голого Лео, кидающего одежду куда-то в толпу.       — У школьного совета хотя бы есть совесть не раздеваться во время пьяной оргии, — с отвращением отвечает она.       Не проходит минуты, когда Лео решается снять штаны, и тогда Талия точно не выдерживает.       — Пошли отсюда, ты еще недостаточно проучился в Уитни, чтобы видеть подобное, — она не ждет, пока он последует за ней.       Когда они оказываются снаружи, прохладный воздух бьет их прямо по коже. Проведя около часа в доме, Талия успела забыть какого чувствовать свежесть после удушающей спертости пота и алкоголя. Они заходят за угол крыльца, где на террасе располагались небольшой уличный диван и столик.       Талия едва успевает остановиться, когда замечает возле перил знакомое лицо. Придурок искоса оглядывается на пришедших и отнимает сигарету от губ, хищно прищуриваясь.       Талия раздраженно выдыхает, но продолжает идти в сторону диванчика, наглядно игнорируя одинокого Джексона. Заметив парня, Шон ненадолго останавливается в ступоре, но решает проследовать за брюнеткой.       Перси отнимает локти от перил и полностью разворачивается, чтобы облокотиться поясницей на забор, лицом к сидевшим.       Талия уже не знает, что было бы лучше: смотреть на танцующего стриптиз Вальдеса или наблюдать за мерзким выражением лица Джексона.       — Новый друг? — в голосе Перси сквозит любопытство. Он кидает оценивающий взгляд на Шона, который сел рядом с Талией и теперь наблюдал, как та вытаскивает из сумки пачку сигарет.       — Новое обострение? — парирует Талия, поджигая одну из них.       — Лишь интерес.       — Прискорбно.       Они одновременно затягиваются и прожигают друг друга взглядом.       После Дня святого Валентина и до летних каникул Перси был менее ходячей катастрофой, чем прежде. Его одержимость войной все еще не угасла, но он хотя бы перестал подкидывать червяков в чужой шкафчик — Талия подозревает, что у него просто закончились деньги или поставщики.       Теперь он просто предпочитал сражаться на словах. Как будто придурок проходил курсы остроумия три месяца.       Шон колеблется, когда смотрит на заклятых врагов.       — Шон Дэвис, — представляется он, глядя на брюнета перед ними. Он чуть приподнимается с места, чтобы предложить рукопожатие.       Перси смотрит на мужскую руку около секунды и делает шаг вперед, чтобы пожать ее.       — Перси Джексон, — он сужает глаза, когда откидывается спиной обратно на забор, — ты ведь недавно переведенный атлет?       Шон кивает, немного смущенный, что слава бежит впереди него.       — Да, я учился в соседнем округе некоторое время, но решил, что сдавать экзамены в Уитни лучше, чем там, — рассказывает брюнет, а после на секунду замолкает. Его взгляд скользит по голубым широким джинсам и черной облегающей футболке парня. — Перси… — он произносит его имя так, будто вспоминает что-то, — я слышал о тебе, но не могу сказать что именно…       Ну нет. Талия не будет поддерживать светскую беседу.       Хотя она не может не попытаться унизить мудака.       — Перси Джексон стихийное бедствие этой школы, — легко говорит она, затягиваясь.       Перси закатывает глаза.       — Мои друзья считают, что я довольно забавный.       — У тебя нет друзей, — отрицает Талия. — Ты потерял последнего друга почти год назад. Ты не умеешь общаться с людьми без издевательств.       Лицо Перси не меняется ни на йоту.       Но он прикладывает свободную руку к груди, будто оскорбленный этим фактом.       — Джейсон считает, что у меня есть навыки дружелюбия, — категоричным тоном отзывается Перси.       — Джейсон сам недалекий.       Талия прищуривается, не веря тому факту, что Джейсон мог ввязаться в дурную дружбу с Перси Джексоном.       Сам же Перси шумно хмыкает и выкидывает окурок куда-то себе за спину. Он прячет руки в карманы и, видимо, не спешит уходить.       — Зря ты так говоришь о своем брате. Твои подруги к нему довольно… лояльны, — как-то слишком загадочно произносит он.       — А это еще что значит, черт возьми? — мгновенно вскипает Талия.       На лице ублюдка расцветает гаденькая полуухмылка. Он отлипает от забора и медленно разворачивается в сторону дома.       — Говорю, тухло сегодня что-то. Но уверен, на втором этаже довольно весело, — Перси снова говорит бессвязный бред в своей манере. Перед тем, как он заходит за угол, он оборачивается через плечо, — мне было приятно познакомиться, Шон. Увидимся.       На террасе воцаряется тишина до тех пор, пока Перси громко не хлопает входной дверью. Талия в гневе кидает окурок куда-то в сторону и откидывается спиной на диван, пытаясь не вслушиваться в громкую музыку за окнами.       — Ублюдок. Обещай мне, что не заведешь с ним дружбу, — Талия оборачивается к Шону, который все еще любопытно оглядывался на прежнее место брюнета.       — Но он действительно довольно… забавный?       — Он придурок. И мудак. И любит доводить людей до панических атак, — отрезает Талия. — Ему самое место в Аду.       Этот короткий разговор ее слишком утомил. Она прикрывает глаза, надеясь, что волшебным образом сможет переместиться домой.       Шон повторяет ее действия, положив голову на спинку дивана.       — Тогда вся школа должна погрузиться в Ад. Кто в выпускном году решается сдавать физику без базовых знаний сборки лабораторного штатива?       Талия прикусывает щеку изнутри, пытаясь отогнать воспоминание, как Шон любезно помогал задним рядам расставлять оборудование в правильном порядке для первой практической работы. Преподаватель физики где-то негодовал в стороне, пытаясь утешить себя, что пересдачи — это не конец для его карьеры.       — Они просто прочитали дешевую статью, что наноинженеры в исследовательских организациях получают больше юристов.       Сразу после этого заявления пара распадается в тихом смехе.       — Раз уж мы заговорили об этом, — Талия внимательно смотрит на него, — скажи, ты что, новый Эйнштейн этого века?       Шон склоняет голову в замешательстве.       — Каждый раз, когда ты выходишь к доске и что-то решаешь, преподаватель смотрит на тебя так, будто словил звезду голыми руками, — поясняет Талия.       — Звезду нельзя словить руками, — поддразнивает Шон. Талия закатывает глаза.       — Я серьезно.       — Я тоже, — восклицает парень, — метеорит взрывается в атмосфере, его просто расплющит.       — Ты отходишь от темы, — Талия пытается не закатить глаза.       Шон глубоко вздыхает и неопределенно пожимает плечами.       — Я люблю физику и все, что с ней связано. И твердо убежден, что наноинженеры действительно получают больше юристов.       — У меня для тебя плохие новости. Наноинженеры получают зарплату, исходя из опытности, бюджета государства и разработок.       — Смотря на кого ты будешь работать, — Шон дарит ей знающую улыбку, — в частной организации уборщик будет получать больше юриста, который работает на правительство.       Талия метафорически пытается взглянуть на него под другим углом.       Симпатичный и умный. Ей не нравится эта смесь.       В течение некоторого времени, когда они обсуждают примерный бюджет США, который выделяется для науки, они не замечают, как люди периодически выходят из дома, чтобы вызвать такси себе или пьяным в стельку друзьям. Время в самом деле летит, и пара понимает это, когда на горизонте показываются первые восходящие лучи, а небо начинает стремительно светлеть.       Но они не могут разговаривать вечно, особенно, когда знакомое лицо выходит из дома и оглядывается по сторонам.       Они обсуждали все возможные космологические гипотезы будущего Вселенной, когда Талия отдаленно слышит приглушенный стук каблуков о деревянный пол террасы. Она оглядывается через плечо, чтобы увидеть потрепанное лицо Пайпс.       — Уже утро? — совершенно невинно спрашивает она, зевая. Кажется, она готова отключиться в любой момент.       Талия поворачивается к Шону, который заинтересованно склоняет голову и поворачивается к брюнетке с немым вопросом в глазах.       — Подруга, с которой я пришла, — отвечает она. — Ее нужно отвезти домой.       Шон судорожно кивает и поднимается со своего места.       — Помощь? — спрашивает он, когда Талия подходит к Пайпс и закидывает ее руку себе на шею.       — Все в порядке, — она отмахивается и просит шатенку смотреть под ноги. Прежде чем они уходят, Талия оборачивается к парню, — увидимся в школе?       Шон дарит ей широкую улыбку и согласно качает головой, оставаясь стоять посреди террасы.       Не взирая на его скромный вид, Шон Дэвис действительно вызывает потаенное любопытство, которое возгорается в Грейс после этого вечера.

***

      В течение нескольких месяцев Шон Дэвис стал некоторым недосягаемым достоянием в стенах Уитни. Он выиграл в зимних забегах золото, а так же представлял свою кандидатуру для олимпиад по физике и математике. После того, как Лео Вальдес пригласил его для короткого интервью в школьную газету, Шона начали узнавать постоянно.       Самое отвратительное, что многие из них — ужасно, но большинство из них были девушками — решили, что лучшим вариантом заделать с ним дружбу было через репетиторство.       Талия втайне ненавидела их.       Но еще больше она не выносила странный взгляд Пайпер, который преследовал Джейсона из одного кабинета в другой. Или в столовой. Или на заднем дворе школы.       Самое ужасное, что Джейсон вел себя точно так же. Он стал чаще уходить из дома, когда Пайпер и Аннабет оставались у Талии на ночь. Начал шарахаться от их компании, как ужаленный, и каждый раз, завидев их по пути в аудиторию, разворачивался в другую сторону. Чего уж говорить о переглядываниях между ним и его дорогой Пайпс на вечеринках?       Она думает об этом больше, когда сидит в закусочной «У Бобба», а напротив нее располагается Шон. Он макает свою картошку фри в ванильное мороженое и уверяет, что это безумно вкусно. Талия ему не верит.       Ее клубничное мороженое уже давно растаяло и превратилось в кисель. Она подозревает, что с мозгами Маклин могло произойти нечто подобное.       Талия задумчиво крутит серебряное кольцо на среднем пальце и наблюдает за отчаянными попытками Шона спасти свой конспект. Он случайно капнул на него своим мороженым, и теперь думал, что сухая салфетка может спасти тетрадь.       У нее для него плохие новости, которые она не боится озвучить вслух.       Но вместо того, чтобы послушать ее, он кладет новую салфетку на пятно и прижимает ее учебником по физике. Выждав несколько минув, он снимает ее под вопросительный взгляд Грейс.       От жирного пятна почти ничего не осталось.       — Ты уверена, что не хочешь, чтобы я стал твоим репетитором по физике? — забавляется Шон, проделав данную процедуру еще несколько раз.       — Это не физика, — чуть обидчиво произносит Талия. — Тебе просто повезло.       Парень шумно фыркает.       — Как скажешь.       Он оставляет принадлежности в стороне и отпивает из трубочки шоколадный коктейль, что был щедро украшен взбитыми сливками и разноцветной посыпкой. Шон смотрит на нее какое-то время, пока не оставляет стеклянный стакан в стороне и не складывает руки перед собой.       — В чем дело? Ты переживаешь из-за слов Перси?       Перси Джексон является настоящим клеймом в жизни всех, кого он окружает. И его надоедливое лицо иногда внедряется в совместное времяпровождение Шона и Талии на заднем дворе школы. В те моменты он выпускает на них дым и смеется над попытками Талии разузнать больше о странном поведении ее брата.       Если Перси решает мешать им, то пусть делает это с пользой для Грейс.       — Дождись Армандо, — как-то раз заявил ей Перси, выкуривая вторую сигарету подряд. Его взгляд был прямиком направлен на дерево, под которым восседали Аннабет и Пайпер, в попытках подготовиться к внеплановой контрольной мистера Блофиса, о которой они услышали, когда проходили мимо учительской.       Она подозревает, что он все еще злится на Аннабет из-за их ссоры на уроке английской литературы.       Шон в это время погрузился в экономическую задачку, а Талия и Перси сидели на излюбленной лавочке, которую они вдвоем разделили почти год назад.       — Причем здесь купидон? — она действительно была в недоумении, поскольку на улице царило начало декабря, а Армандо являлся воплощением Дня святого Валентина.       Перси вздохнул, точно его утомило назойливое любопытство.       — Влюбленные считают, что это романтично, — медленно произносит Перси, изредка кидая взгляды на Шона. — Они стремятся произвести впечатление именно в день, когда Армандо благословляет их сердца.       Из-под своей тетради Шон кидает на него ответный взгляд — предостерегающий. Талия все еще не понимает, как это относится к ее брату и проблеме.       — О чем ты говоришь? Мы говорим о моем брате.       — И? — Перси смеет пожать плечами.       Он кидает окурок куда-то в сторону мусорного бака и лениво открывает рюкзак, чтобы достать красную упаковку кислых пластинок.       Конечно, Талия никогда не ожидает, что Перси перестанет говорить загадками, когда дело касается каких-то важных, на его счет, тайн. Но он хотя бы мог быть вежлив за то, что девушка не приставляет к его боку зажигалку.       — Если Джейсон влюблен в кого-то, то он ведет себя как глупый идиот. Но он пока не переступает эту грань и ведет себя как просто идиот, — Талия насмехается над выводами Перси.       Глаза Джексона на секунду сужаются, и он отводит взгляд от дерева, чтобы совсем навпечатленно посмотреть на брюнетку.       — Тогда наблюдай за человеком, в котором он заинтересован.       Тогда слова Джексона совсем не дали ей какого-либо результата. Но спустя месяц, когда до Дня святого Валентина оставалась неделя, она не может не прекратить прокручивать их в голове.       — Он не может быть серьезен, когда говорит такие вещи, — лицо Талии скривилось. Шон пожимает плечами и вытаскивает из своего лотка картошку.       — Почему ты считаешь, что твой брат не может быть счастливым?       Талия закатывает глаза и откидывается на спинку коричневого диванчика.       — Он может, но не с кем-то из моего окружения.       Если это то, о чем она думает… то кому-то из этих двоих придется копать себе могилу.       Она сжимает салфетку в руке и пытается испепелить тетрадь Шона взглядом.       Шон лишь приподнимает уголки губ и протягивает руку. Его ладонь аккуратно накрывает ее, в попытках освободить несчастную салфетку от пытки. Талия позволяет ему убрать ее в сторону.       — Почему бы тебе не попробовать лучше приглядеться в их предполагаемые отношения? — аккуратно спрашивает он. Теплая мужская рука все еще покоится на ее сжатой ладони.       — Нет никаких отношений, — цедит сквозь зубы Талия. — Джейсон еще не вышел из того возраста, когда за ним стирают носки, а Пайпер слишком… слишком, — под конец она сдувается.       Шон медленно кивает головой. Кажется, он действительно понимает, что она имела ввиду, даже если не может произнести это. Она игнорирует бабочек смерти в своем желудке, подозревая, что второй молочный коктейль был не к месту.       Вместо того чтобы продолжить ужаснейшую тему гипотетических чувств между ее братом и подругой, Шон переводит тему на более лояльную. Он рассказывает о забавном случае в тренажерном зале, который случился на неделе. Лео, без какой-либо подготовки пытался поднять штангу в два раза больше него, чтобы доказать Перси, что он способен не только на написание жалкой газеты. В конечном счете Чарльз Бекендорф подоспел вовремя, чтобы спасти его от получения грыжи.       Позже Талия рассказывает о том, как на выходных Лука Кастеллан случайно перепутал Аннабет с какой-то блондинкой в торговом центре, и та показала ему все приемы самообороны и ударила сумочкой по почкам. К слову, в сумке незнакомки был килограммовый ноутбук и три толстых учебника. Удар вышел болезненным.       Она так же осмеливается поделиться своими переживаниями касательно самой Аннабет. Девушка перестала нормально питаться в столовой и ее игры с едой нервируют Талию. Как-то раз Талия спросил об этом подругу, и получила ответ, что подготовка к экзаменам и стресс от скорых перемен сильно влияют на нее морально. Но она твердо убедила Грейс, что все в порядке.       Талия почти поверила ей.       И она попробовала убедить себя, когда решила заговорить об этом с Лукой. На факты Грейс, Лука лишь пожимал плечами и говорил, что она ведет себя как обычно. Он никаких странностей в ней не заметил.       Если это говорит ее парень, с которым она проводит целые дни, значит, и правда все в порядке?       Шон задумчиво смотрит в окно, когда Талия задает этот вопрос вслух.       — Переезд, экзамены и полная смена комфорта — это действительно стресс для организма. Уверен, когда она приспособится и перестанет нагружать себя, она будет в порядке.       Будет. Будет в порядке, а не сейчас в порядке.       Талия благодарно улыбается ему и просит заказать третий стакан молочного коктейля, чтобы перебить назревающую теплоту в груди.

***

      Этот праздник снова наступил. Пестрые вывески с поводом признаться в чувствах прямо сейчас нервируют ее до кончиков пальцев ног.       Армандо издевательски косится на нее из угла первого этажа коридора школы.       Она могла бы сказать, что этот день для нее ничего не значит. Но почему-то по сравнению с прошлым годом он начинает ощущаться иначе.       В этот раз Талия насчитала около семнадцати признаний, четыре унижения в столовой и шесть рыдающих девушек в женской раздевалке. Забавно, но каждая из них садится на одно и то же место в углу лавки, будто он является магнитом для слез.       Она выходит из нее в тот момент, когда седьмая девушка вбегает в помещение. Талия спешит скорее дойти до первого этажа, чтобы не застать ее первые рыдания и утешительные похлопывания других девушек, которые обоснуются возле нее, как мухи. Вместо этого, спустя несколько шагов в сторону коридора, она наблюдает, как на диване возле кабинета химии развалился Джексон в компании Шона. Вместе они крошили синим печеньем на школьное имущество и о чем-то мило болтали.       Она спешит как можно скорее подойти к ним.       — …я думаю, что такая текстура создается за счет дополнительного яйца в тесте, — с уверенностью шеф-повара говорит Шон, разглядывая массу печенья.       Перси задумчиво разглядывает собственное печенье в руке.       — Ты так думаешь? — его голос сквозит неуверенностью. — Возможно ли положить в него соду для поднятия?       На лице Шона проскальзывает неуверенность. Он хмурит брови и закусывает губу — парень делает так, когда сталкивается со сложной задачей.       — Честно говоря, я вообще без понятия кладут ли ее в выпечку…       После этого ребята переглядываются и снова утыкаются в свои порции печенья. По их выражениям лица можно было бы предположить, что они решают математическое уравнение, а не пытаются выяснить рецепт домашнего — и все еще синего — печенья.       — Я предлагал ей вместо шоколада использовать разноцветные драже, но она посчитала, что это кощунство, — говорит Перси после паузы. — Я люблю драже, — дополняет он с грустью в голосе.       Шон переводит на него взгляд.       — Но они же не для тебя.       Грусть пропадает с лица Перси, и он безразлично смотрит на Шона.       — Но она об этом не знает.       Талия откашливается прежде, чем слышит что-то еще. Парни одновременно оборачиваются к ней — Шон с улыбкой на лице, а Перси с громадным презрением. Первый отодвигается к брюнету, чтобы освободить место для Талии, и она послушно садится, прижимаясь к твердому бедру Дэвиса.       Она замечает на его коленях стопку магазинных валентинок.       — Талия, мы как раз спорили, кто из вас двоих больше получил тайных признаний, — Перси сгибается, чтобы посмотреть на нее. — Я ставлю, что ты не получила ни одного.       Талия медленно поворачивается к нему, чтобы с бесстрастным лицом выдать:       — А я ставлю, что Рейчел Дэр единственная, кто вообще признает твое жалкое существование.       — Рейчел Дэр милая, — вставляет свое слово Шон, откусывая от печенья.       — Рейчел искренняя и не боится сделать первый шаг, — отвечает ей Перси, пристально глядя в глаза.       Талия подозревает, что это выражение имеет двойной смысл.       — Ну так и посвящай ей все свое внимание, — она кидает взгляд на разорванную упаковку на его коленях, — или ты настолько озабочен собой, что принимаешь подарки и не даешь ничего взамен?       Глаза Перси сужаются. Шон перестает жевать и теперь внимательно смотрит на парня. Талия подозревает, что между ними идет безмолвный разговор.       Вместо ответа Перси отмахивается от Талии, будто она его утомила. Он беззастенчиво берет стопку валентинок с колен Шона и начинает их любопытно разглядывать. Открыв одну наобум, Перси принимается читать с серьезным видом:       — Дорогой Шон… твое умение находить быстрый вариант решения задач сводит меня с ума, из-за этого я не могу сосредоточиться на словах учителя. Пожалуйста, будь менее сексуальным у доски… — пока Перси это читал, его лицо никак не менялось, чего не скажешь о самом Шоне — вначале он был красным как рак, а под конец стал похож на зеленые водоросли. Кажется, его сейчас стошнит. Джексон откидывает валентинку в сторону и раскрывает другую. — Милый Шон, твои голубые глаза, как ледники в Антарктиде, — Шон прикрывает глаза и нервно трет переносицу, — я не могу ни о чем думать, кроме них. Они снятся мне во снах, я уверен, что это навсегда… — Перси прогудел и потряс валентинкой перед Шоном, — смотри, это было признание от парня. Что будем делать с ними?       Перси стреляет глазами в сторону Талии. Талия желает придушить кого-то.       — Выбрось или сожги, мне все равно, — лицо Шона покрылось красными пятнами.       Джексон пожимает плечами и достает третью валентинку, чтобы продолжить свое дело.       — Шон Дэвис… это имя звучит, как падающая звезда с орбиты…       Талия пытается отключиться от мерзкого голоса мудака.       Она пытается не чувствовать, как что-то похожее на разочарование разливается в ее венах. Конечно, Талия знает, что такой парень, как Шон Дэвис должен стать популярным без лишних затрат и ресурсов. Школа Уитни была добра к красивым, одиноким и смазливым парням. И, разумеется, за время пребывания в школе он должен был обзавестись поклонниками, которые на День святого Валентина будут отправлять ему миллион валентинок с самыми извращенными подписями.       Возможно, даже кто-то из них осмелится и подпишет ее своим именем.       И, может быть, Шон посчитает, что свидание с этим человеком — это лучшее, чем можно было бы заняться на празднике любви.       Перси читает уже шестую валентинку, пока Шон несчастно грызет синее печенье. Последний изредка кидал на Талии взгляды, но та полностью игнорировала его, посчитав, что стена впереди — отличная точка для самоанализа.       Талия хочет убить себя за такие мысли.       — Мне пора, — на моменте восьмой валентинки, где кто-то с придыханием описывал сексуальность тела Шона, этот самый Шон вскакивает со своего места. Он оборачивается к усмехающемуся Перси, — я серьезно, сожги их, — Перси с готовностью кивает. Шон поворачивается к Талии, его лицо мгновенно расслабляется, и он дарит ей радостную улыбку. Талия не отвечает ему тем же. — Увидимся на вечеринке?       Не дождавшись ответа, Шон разворачивается и устремляется вперед по коридору. Возле Талии раздаются шуршащие звуки упаковки от печенья.       К несчастью Талии, Джексон, кажется, никуда не спешит. Она медленно оборачивается, чтобы увидеть, как Перси продолжает читать оставшиеся валентинки. Он периодически усмехается, когда читает что-то из вон выходящее.       — Эти люди могут посоревноваться между собой в конкурсе лучших признаний, — разрывает гнетущую тишину Перси.       — Может попросить их придумать лучший способ твоего убийства? — безэмоционально произносит Талия.       Перси глубоко вздыхает и выкидывает все чужие признания в рядом стоящий мусорный бак. Он оборачивается к ней, совсем невпечатленный ответом.       — Это было бы скучно, — легко отвечает парень, — но вот попытаться признаться кому-то в чувствах, а еще лучше признать, что они есть и открыться им — это по-настоящему смело.       Ну что опять несет этот придурок, сокрушенно думает Талия.       — А это еще что значит? — устало спрашивает она.       Перси закидывает в рот последний кусочек печенья и начинает медленно пережевывать, глядя прямо на Талию. Мудак опять что-то замышляет.       — Как поймешь, так расскажешь мне, — Джексон успевает весело фыркнуть до момента, когда Талия с силой пихает его в предплечье. Он вскакивает со своего места и отряхивается от крошек, беззлобно посмеиваясь.       — Мне уже жаль твою будущую девушку, — Талия закидывает ногу на ногу и скучающе подпирает рукой подбородок, — а, ой… никто же не согласится терпеть тебя.       Его маска беззаботности пропадает, и Талия видит отблески серьезности в его ярких зеленых глазах.       — Тогда не будь, как я, — будничным тоном заявляет парень. — Делай что-нибудь, а то уведут из-под носа, и узнаешь об этом последняя.       Брови Грейс против воли нахмурились.       — А насчет Рейчел… — медленно, будто смакуя, добавляет Перси, — может быть, я даже прислушаюсь к твоему дружескому совету.       Талия глубоко выдыхает, расслабившись, что он перевел тему на более комфортную для их понимания врагов.       — Давай-давай, отблагодари ее за печенье, — Талия отмахивается от него, как от надоедливой мошки.       Перси широко усмехается и оставляет это без ответа. Он салютует, разворачиваясь в сторону кабинета литературы.       Талия не хочет знать, что мудак имеет ввиду.

***

      Они снова здесь. Но теперь это вечеринка в честь Дня святого Валентина в доме Лео Вальдеса.       Во время поиска ванной комнаты Талия случайно замечает на втором этаже Джейсона, прижимающего Пайпер к стене. Они целовались.       Позднее Шона приглашают на свидание. Он согласился под воздействием пунша.       Талия разочарована в решениях своего окружения.       Сердечный мудак оказался прав.

***

      Март оказался ужасен во всех смыслах. Это была пора пробных экзаменов, обострений идиотов и сплошных разочарований.       Талия сквозь уши слушала Шона, стараясь его лишний раз избегать, когда появлялась возможность. Она говорила себе, что это из-за подруг. Им нужна поддержка. Им нужна Талия, чтобы разобраться.       Шон каждый раз кивал, его светло-голубые глаза были полны грусти, а губы растягивались в улыбке, чтобы сказать: «Тогда в следующий раз?». Следующий раз обязательно ознаменовался еще одним следующим разом.       В груди будто поселилась пустота после вечеринки в честь Дня Валентина. Она решила молчать до последнего, пока Пайпер не раскусит свою ложь. Это оказалось сложнее и удивительнее, чем Грейс предполагала. Пайпер вела себя как обычно, постоянно насмехалась и упоминала Горячего-Шона — Талии хотелось отрезать ей язык — и делала вид, что все в полном порядке.       С Аннабет было сложнее. В последние месяцы ее настрой было читать все труднее, она чаще ходила куда-то без Луки и постоянно пялилась в свой телефон, будто риелтор в любой момент мог отменить их съем квартиры.       Кажется, единственный, кто был доволен жизнью — это Перси Джексон. Он пропадал с Джейсоном и Лео на нескончаемых вечеринках, ходил в спортивный зал с Шоном и тайно усмехался над Талией.       — Вопрос в том, что «прятать» и «не чувствовать» совершенно разные вещи, — сказал он спустя две недели после вечеринки. Они находились на заднем дворе школы и снова делили пачку сигарет. — Пойми, что из этого относится к тебе и решай проблему.       Под проблемой Перси подразумевал Шона. Шона, который успел сходить на двойное свидание с Перси, Рейчел и какой-то ее подругой. Шона, который не смотря на холодность Талии, каждый вечер интересовался ее делами. Шона, который все-таки сходил на то чертово свидание с какой-то девицей с вечеринки. Шона, который предложил ей вместе поучиться после плохо написанной работы Талии.       Никаких конфликтов, стрессов и мальчиков.       И, кажется, во всем она уже погрязла по уши.       — Нужна помощь? — спрашивает симпатичный мальчик, когда Талия пытается сама разобраться в проблеме своей нерешенной задачи. Если бы у Талии было чуть больше мозгов и, наверное, самообладания, она бы сказала: «Это не твое дело, проваливай», но это был Шон. Шон, который смотрел на нее любопытным взглядом в библиотеке.       Она молча гипнотизируют свою тетрадь. Шон принимает это как согласие присесть рядом.       Он достает собственные конспекты из рюкзака и заглядывает к ней в тетрадь, чтобы понять причину ступора. Спустя пару минут чесания затылком, он громко восклицает и подписывает правильное решение простым карандашом.       — Ты опечаталась в системе СИ, — говорит Шон.       Он улыбается своей мягкой улыбкой, и кажется, ее сердце пропускает удар.       — Спасибо, — тихо говорит Талия, опустив взгляд на решение. Она действительно прописала лишний ноль в спешке.       — Не за что, — отвечает он, приподнимаясь со своего места. Кажется, он собирался уйти.       И Талия не знает, что сказать, чтобы тот остался, так что она выпаливает Шону первое, что приходит в голову.       — Может… выпьем кофе?       Шон останавливается, замерев над столом. Он пару раз тупо моргает, но когда понимает смысл, то начинает судорожно кивать.       — Конечно, я принесу, — предлагает Шон, вставая.       Его спина отдается от стола в сторону автоматов, и Талия откидывается спиной на стул. Покручивая карандаш в руке, она оглядывается по сторонам, когда со стороны стеллажей слышится какой-то грохот.       Она выпрямляется и прищуривается, когда спустя несколько мгновений оттуда выскальзывает разъяренная Аннабет. Ее стук каблуков мгновенно привлекает внимание остальных посетителей библиотеки, и когда она почти доходит до выхода — хотя, можно было бы сказать добегает —из проема выходит придурок.       Его скрещенные руки, напряженные плечи и взъерошенный вид говорили о том, что кто-то опять потратил нервные клетки на препирательства. Он оглядывается через плечо и ловит взгляд Талии.       — Прекрати к ней лезть, — беззвучно говорит Талия. Глаза Перси сужаются, но Грейс понимает, что он ее понял.       Он ничего не отвечает и разворачивается в сторону выхода.       Когда Шон возвращается к ней с двумя дымящими стаканчиками кофе и предлагает разобрать последнюю контрольную работу, она не может ему отказать.

***

      Лука Кастеллан и Аннабет Чейз расстались.       Аннабет Чейз и Перси Джексон встречаются.       Кажется, Вселенная где-то схлопнулась, или Талия еще спит.       — Я в это не верю, — твердо отрезает она, затянувшись в сигарете.       Перси уселся на соседнюю лавку напротив нее. Он вытащил собственную сигарету из пачки и прикурил, пытаясь спасти огонек от ветра. Его поза немного напряжена, но лицо искрит самодовольством.       — Почему же? — лениво спрашивает он.       — Потому что она не могла влюбиться в тебя, — кажется, в сотый раз повторяет Талия.       Этот разговор состоялся после обеденного перерыва, где Аннабет очень любезно и информативно представила своего нового парня.       Весь вид Перси говорит, что он не уверен, стоит ли ему на это отвечать. Он подносит сигарету к губам и выпускает дым прямо в лицо брюнетки.       — Смелое заявление, — просто отвечает он, — может, все это время она была влюблена в меня, а не Кастеллана?       Если бы Талия не была в шоке, она бы засмеялась. Громко и на весь двор. До потери сознания и выворачивания внутренних органов. До слез в глазах.       — Я видела, как выглядит Аннабет, когда влюблена. Она не выглядит так с тобой, — пытается Талия. Перси спокойно пожимает плечами, будто его это не волнует. — Это бред, Перси.       Это поражает Талию, как будто на нее действительно упал метеорит.       — Не говори так о моих отношениях, — твердо произносит Перси, пристально посмотрев на Талию.       Отношения. Перси и Аннабет в отношениях. Черт возьми, она только две недели назад говорила о том, что хочет вернуть Кастеллана любыми путями.       — Нет никаких отношений, — не сдается Грейс, агрессивно выкидывая окурок куда-то в сторону от мусорного бака. — Я не позволю тебе запутать ей мозги.       — Лучше следи за своими мозгами, Талия, — огрызается Перси, вставая со своего места.       Нет, Талия не оставит этот разговор на самотек. Она вскакивает следом.       — Так ты говоришь мне, что влюблен в Аннабет? Ты считаешь ее своей возлюбленной? Вы будете счастливы вместе?       Ей удается произнести слова, не вывернув желудок на зеленую лужайку. Блеск.       Слова имеют желанный эффект — лицо Перси морщится в отвращении, но он не старается начать спорить или отрицать эти факты. Как будто он правда верит, что эти отношения — то, к чему его мозг стремится помимо подколов и издевательств над бедной блондинкой.       Безразличное выражение лица Перси возвращается, он равнодушно смотрит на брюнетку перед собой.       — Беспокойся о своих отношениях, Талия, — отмахивается он.       Гнев поднимается внутри нее. Почему ублюдок не может просто сказать «да» на все вопросы?       Талия не претендует на то, чтобы понять мотивы Джексона. Мудак веселится и думает, что Кастеллан взбесится, когда узнает об этом. Он не может быть ласков с Аннабет, не может заботиться о ней и переживать. Не сможет помочь ей в случае трудностей, а у Чейз их не мало. Перси Джексон — одна сплошная проблема.       И Талия не верит в это. Не верит, что Аннабет могла впустить его в свою жизнь после всего, что произошло между ними в течение нескольких лет.       — Ладно, — терпеливо произносит Талия, — но это ты, поэтому я просто обязана сказать это. Если Аннабет пострадает от твоих рук, или ей будет плохо из-за тебя… тебе конец.       Всё, что может Перси, — это кивнуть, спокойно и профессионально, как он умеет, когда кто-то досаждает ему.       —Удачи, — лениво машет ей Джексон, перед тем как уйти.       Талия все равно достанет ублюдка.

***

      Она наблюдает за ними повсюду.        В столовой они часто делят один поднос на двоих, потому что Аннабет любит издеваться над своей едой. На заднем дворе они изредка предпочитают сидеть под деревом и что-то писать в своих тетрадях. После школьных будней они постоянно сидят в библиотеке. И они постоянно ругаются. А если не ругаются, то насмехаются друг над другом. Какой-то дурдом.       — Ты правда веришь в это? — спросила Талия, наблюдая за парой возле разноцветных шкафчиков.       Пайпер задумчиво уставилась в том же направлении. Ее нога безвольно покачивалась, а рука подпирала подбородок.       — Они довольно… — она замолчала, чтобы подобрать слово, — …своеобразные?       Аннабет копошилась в своем шкафчике, полностью игнорируя парня рядом. Перси что-то весело говорил, но с такого расстояния они не могли расслышать что именно, но судя по обреченному лицу блондинки можно было предположить, что это что-то глупое.       Когда Чейз заканчивает, она с силой захлопывает дверцу и разворачивается, не дожидаясь парня. Но Перси все равно послушно идет за ней, продолжая что-то рассказывать.       — Своеобразные… — медленно повторяет Талия, наблюдая, как они уходят.       Талия хочет это расслышать.

***

      И Талия определенно хочет развидеть моменты, когда Пайпер жалобно смотрит в сторону Джейсона. Даже убогий спор не помог ей разобраться в их странных отношениях.       — Ты жалкая, — как-то раз говорит ей Талия, когда они стоят на забеге между всеми выпускниками на уроке физкультуры.       Пайпер кидает на нее предостерегающий взгляд.       — Кто бы говорил, — цедит сквозь зубы она, подтягивая руки к небу, — ты не можешь пригласить горячего Шона на свидание.       Талия мысленно закатывает глаза.       — А ты не в состоянии дышать одним воздухом с моим братом.       — Да пошла ты, — рявкает Пайпер.       Она начинает бегать на месте и изредка кидать взгляды в сторону Джейсона, который стоял в окружении Лео и Хионы. Последняя надела слишком облегающие лосины для забега, и Лео периодически приходилось щипать себя за предплечье, чтобы отвести взгляд от нижней части девушки.       — Я серьезно, — не сдается Талия, подхватив ее темп. Она сама периодически поглядывает на Шона, которого буквально облепила подруга Рейчел. Кажется, она что-то говорит ему про высокое давление и жару. Шон любезно подает ей бутылку воды. Талия хочет запихнуть эту бутылку кому-то из них в задницу. — Делай уже что-нибудь или прекращай страдать по тому, кто даже не пытается обратить на себя твое внимание.       Талия видит, что эти слова отдаются болью в лице Пайпер. Пока она обдумывает ее слова, брюнетка оглядывается в другую сторону. На тренажере для пресса сидели Перси и Аннабет. Последняя выполняла упражнение, пока парень держал ее за ноги.       И судя по движению губ Аннабет, та, вместо того, чтобы вести счет подтягиваний, кажется оскорбляла его. Перси же смотрел в сторону горизонта, лениво улыбаясь солнечным лучам. Его не беспокоила странная тренировка девушки.       Талия отворачивается обратно, натыкаясь взглядом на Шона. Тот уже смотрел на нее в ответ и улыбался.       — Увидимся на финише, — одними губами говорит Шон.       Она не успевает сделать ответный жест, когда ее пихают бедром.       — Почему бы нам не показать этим ублюдкам, что мы лучше них на забеге? — со смешком произносит Пайпс.       Талия кидает взгляд на Джейсона. Насколько она помнила, тот имел серебро на зимнем забеге между школами Калифорнии.       — Ты действительно собираешься соревноваться с бегунами? — с сомнением спрашивает Грейс, потянув мышцы левой руки.       Пайпер поправляет хвост и глубоко вздыхает.       — Во время забега на них буквально будут падать девушки, чтобы обратить на себя внимание, — это заявление заставляет Талию фыркнуть и улыбнуться, — мы выиграем забег.       К слову, они не выиграли. Но какие-то три девушки действительно упали перед носом Джейсона, Лео и Шона.

***

      Кофе в библиотеке становится еще одной маленькой традицией между Шоном и Талией. Она погружает ее в маленькую мозговую копилочку под названием «Самое Удивительное Время», и ей не хочется закрывать ее, когда она почти переполняется за несколько месяцев.       В основном они всегда сидели в их любимой закусочной «У Бобба», но это было на выходных или редко в будние дни. Когда становилось невыносимо, они могли приехать туда ночью на пикапе Грейс.       И когда Талия думала об этих моментах, она иногда была удивлена, сколько времени проводит с Шоном. Все ее школьные годы были посвящены подругам, у которых были странные отношения с парнями. Пайпер отвергала любых ухажеров и поклонников, а Аннабет была погружена в идею «стабильности» и не могла встречаться с первым встречным, без которого она не могла видеть будущего — видеть сейчас будущее с Джексоном само по себе странно, думает Грейс.       Талия отвергала саму идею «отношений». Парни в их школе слишком наглые и имеют больше загонов и требований к девушкам, чем хороших оценок в аттестате.       Но в какой-то момент, а именно в выпускной год, все переметнулось.       Шон был… любопытным. Отличающимся от всех парней, которых Талия встречала. Он всегда дарит ей внимание, не устраивает представлений, если Талия не там огрызнется, никогда не скажет плохого слова в ответ и предложит помощь в любом вопросе.       Он заряжал их разговор, когда Талия не могла морально на него настроиться.       И Талия понимает, что ей это нравится. Нравится все время, которое он уделяет для нее. Возможности, которые предоставляет. Молочные коктейли, которые покупает. Молочные коктейли в особенности.

Делай что-нибудь, а то уведут из-под носа, и узнаешь об этом последняя.

      Талия ненавидит, когда придурок прав.       Помимо тех прекрасных качеств, которые Талия видит в нем, она так же может сказать, что это видят все остальные. Выпускницы каждую неделю подходят к нему, чтобы завезти разговор и ненароком обронить предложение выпить кофе в библиотеке после уроков.       Они придумывают разные вариации того, как заманить парня в сети.       И Талия терпеть их не может. А еще больше она ненавидит, как что-то похожее на ревность возгорается в ней каждый раз, когда подобное происходит прямо у нее под носом.       — Привет, Шон, — как-то раз подошла к ним Лейла из соседнего класса. Тогда они с Шоном насмехались над попытками Вальдеса обратить на себя внимание Калипсо. Лейла останавливается возле их дивана и выжидающе смотрит на парня. Талию она в упор не замечает.       Шон заторможено оборачивается к ней, только когда Талия пихает его в бок.       — Эм… привет? — далее он хотел произнести имя, но замолчал. Грейс подозревала, что он его забыл.       — Лейла, — любезно подсказывает девушка.       Шон утверждено кивает и смотрит на нее, чтобы девушка продолжила диалог.       — Слушай, ты так помог мне на контрольной по алгебре, что я просто обязана угостить тебя ужином, — мигом выпаливает Лейла. Она кидает аккуратный взор на Талию, которая уставилась на нее ответным взглядом — убийственным. — Поэтому я хотела спросить, не хочешь ли ты… сходить со мной? На легкий ужин? Сегодня вечером? Столик уже заказан.       Шон тупо моргает, анализируя предложение. Он поворачивается к Талии и вопросительно приподнимает брови. Талия его игнорирует, позволяя разобраться самому.       Ну вот, это конец. Раньше люди хотя бы приглашали его на свидание вдали от Талии, а теперь имеют наглость делать это прямо перед ее носом. Ужасно.       Шон молчит до неприличия долго. Кажется, девушке уже становится неловко.       — Прости, Лайла, но я занят сегодня.       Лицо девушки скривилось в раздражении.       Талия приподнимает бровь. Шон склоняет голову.       — Я Лейла, — рявкает она. Спустя секунду девушка понимает с кем говорит и затихает, чтобы со смущенной улыбкой дополнить, — не Лайла.       — А, — Шон моргает, дезориентированный, — но суть не меняется, — и отворачивается от нее.       Лейла стоит возле них еще пару секунд с открытым ртом. Только когда Талия кидает на нее насмехающийся взгляд, она выпрямляется и резко разворачивается, чтобы уйти.       Талии впервые хотелось вцепиться в него и не отпускать.       И теперь сейчас она думает, что нужно что-то делать. Она кидает взгляд на время на прикроватных часах. 7 утра, и пишет Аннабет, чтобы та ее не ждала.       Они договорились с Шоном сходить на полуденный сеанс в кино, и Талия жутко переживала, что это могло оказаться не свиданием.       Потому что она выглядела слишком хорошо, чтобы идти в кинотеатр с простым другом. Талия уложила короткие черные волосы в прическу, которую она делала лишь однажды, когда Пайпс решила поэкспериментировать с ее стилем. Сняла несколько проколов в ушах, надела черные брюки и одну из немногих цветных вещей в ее гардеробе — светло-голубую рубашку, которая сильно выделяла ее большие синие глаза.       Когда Шон увидел ее в салоне пикапа, он покрылся красными пятнами. Талия надеялась, что это хорошая реакция.       Пока они ехали до кинотеатра, то успели обсудить возможности главного героя и его друзей остаться в живых под конец фильма про апокалипсис. Шон любезно покупает им закуску, и они занимают лучшие места посередине, рассуждая о трейлерах, которые выйдут позднее в кинотеатрах.       Талия чувствует, что она не хочет, чтобы это заканчивалось после выпускных экзаменов. Как-то раз они обсуждали возможность поступить в один исследовательский университет, но тогда Талия не особо придавалась возможности связать свою жизнь с физикой.       Сейчас, когда Шон после кинотеатра рассказывает ей о программе проектов, которые можно взять для дополнительного исследования в университете, куда он будет подавать экзамены, Талии лишь хочется пойти за ним.       Но пока она медленно шагает до парковки торгового центра, доедая свою порцию мороженого в рожке.       Шон дарит ей широкую улыбку, когда они садятся в пикап.       — Мне нужно в школу, я обещал Перси дать ему конспекты по математике, — говорит он, когда Талия заводит машину.       Талия кивает, перестраиваясь на главную дорогу. Они едут в комфортной тишине, и Талия позволяет себе изредка кидать взгляды на парня. Он так же не выглядел, как будто собирался на прогулку с другом. Под объемной кожаной курткой была белая выглаженная футболка, а свободные вельветовые брюки чуть доставали до носовой части конверсов.       Талия чувствует, как постепенно паника начинает накрывать ее с головой. Им оставался один поворот, чтобы выехать на школьную стоянку, и Талия боялась, что этот миг снова закончится ничем.       Делай что-нибудь, делай что-нибудь, делай что-нибудь, судорожно говорит себе Талия, когда она останавливается на своем парковочном месте. Она подозревает, что это та часть, когда в фильмах главные герои знают, что им нужно поговорить, но они не знают, кто первым должен начать.       Заглушив двигатель, Талия глубоко вздыхает. Она уже все решила для себя в кинотеатре. И если Шон не захочет того же, что и она, то она отпустит его. Нет ничего постыдного в том, чтобы признаться первой, не так ли? Мы живем в мире, когда женщины так же имеют власть над своими чувствами.       В голове так не вовремя проскальзывают пятнадцать публичных унижений, за которыми Талия наблюдала во время Дней святого Валентина.       Она даже не замечает, как сжимает руль до побеления костяшек, и только легкое прикосновение к предплечью вызывает ее обратно в салон отцовского пикапа.       — Талия? Что-то случилось? — озабоченно спрашивает Шон, глядя на нее своими большими кристальными глазами.       — Все в порядке, — цедит сквозь зубы Талия.       Шон кивает, улыбаясь.       — Мне понравилось. Правда, большинство моментов в фильме не поддавались законам физики, но для любителя подобных мне понравилось, — легко произносит он, немного поворачиваясь в пассажирском кресле, чтобы сидеть к Талии лицом.       Талия вторит его действиям. Она чувствует, что от странной близости в машине ее сердце готово выскочить из груди. Особенно, когда Шон смотрит на нее таким взглядом.       — Да, — ровно отвечает Талия, — мы должны почаще ходить так… до выпуска остается совсем немного времени.       После этого заявления лицо Шона немного приуныло.       — Ты права, осталось совсем немного времени, прежде чем мы начнем судорожно сидеть над учебниками и хвастаться количеством выпитых энергетиков, — Шон немного поддается вперед, и Талии кажется, что ей необходимо открыть окно. Как-то стало жарковато.       Она сглатывает от ощущения его близости и взгляда голубых глаз, которые под лучами солнца буквально светятся. Шон пару секунд колеблется, прежде чем выдать:       — Можно с тобой кое о чём поговорить?       Талия рискует бросить на него короткий взгляд. Она вопросительно изгибает бровь и кивает, давая понять, что слушает.       — Я… хотел кое-что уточнить, — он чуть хрипит и немного откашливается в кулак. — Мы прогуляли уроки, впервые сходили в кино…       Шон замолкает на секунду и кидает внимательно взгляд на Талию. Та надеется, что на ее лице нет никаких приступов назревающей паники или она не выглядит как человек, готовый сбежать. Ужасно получится, если единственным местом побега будет являться школа Уитни.       — …было ли это свиданием? Не то, чтобы все остальные наши встречи не были похожи на него… — очень, хотя, Талия бы сказала, что очень-очень аккуратно произносит Шон, контролируя слова, которые выходят через рот.       Но теперь у Талии другой вопрос. Почему так осторожно? Он что, хочет разбить ее надежду в пух и прах? Он не считает это свиданием? Нагулялся с придурком-Джексоном и теперь может точно понимать, что является свиданием, а что нет?       Талия немного в бешенстве.       Она глубоко вздыхает и думает «будь что будет».       — Я считаю это свиданием, — быстро выпаливает она, чтобы ей больше не пришлось это признавать, — а ты?       По выражению лица Шона можно понять, что он едва сдерживает улыбку.       И Талия чувствует, как сердце отлегло, когда он начинает кивать.       — Я тоже так посчитал, — он склоняет голову и поджимает губы. — Я просто хотел быть уверен, что могу… сделать то… что обычно люди делают после него.       Талия нахмурила брови в ответ на заявление, удивляясь, почему ее сердце внезапно забилось.       Шон колеблется, облизывает губы, затем шепчет:        — Можно я тебя поцелую?       О боже. О боже.       Кажется, ей действительно необходимо открыть окно. Ей нечем дышать.       Шон терпеливо ожидает ответа, не наседая или испытывая ее границы. Он ждет, пока Талия перестанет паниковать, хотя по лицу Грейс вряд ли можно было бы прочитать подобное. Снаружи она оставалась непробиваемой скалой, которой было бы не по чем, даже если рядом с ними пролетел метеорит и упал на школу Уитни.       Кажется спустя вечность, Талия отмирает. Она согласно кивает головой и склоняет голову ближе, наблюдая за приближающимся лицом парня.       — Да? — аккуратно спрашивает он, медленно двигаясь вниз к Талии.       — Да, — прохрипела Талия, вцепившись руками в куртку Шона и притягивая его ближе.       Их поцелуй не быстрый, не интенсивный и не сквозит страстью, как у большинства подростков, что вошли в сексуальное просвещение своих организмов. Он спокойный, размеренный и изучающий.       И это то, что было нужно Талии, чтобы понять, что она действительно хочет начать планировать свое будущее так же уверенно, как Аннабет.       Хочет знать, что рядом с ней будет человек, который избавит ее от стресса и конфликтов.       Они целуются какое-то время, пока звук удара по стекла со стороны Талии не пугает их. Мгновенно отскочив от парня, девушка быстро оборачивается, намереваясь стукнуть кого-то так же о капот джипа.       Но когда она видит улыбающуюся Пайпер и Аннабет, которую, кажется, сейчас стошнит, вся пылкая бодрость спадает на нет.       Талия глубоко вздыхает, кидает взгляд на Шона, что заинтересованно уставился в окно и нажимает на кнопку спуска стекла.       — Привет, — чересчур радостно гремит голос Маклин над ними, — Талия, давно не виделись. Как дела? Что нового? Рассказывай, не стесняйся.       Она говорит что-то еще, но Талия не слышит. Чертова Пайпер не удержится, чтобы не начать мстить прямо сейчас.       В какой-то момент, Пайпер делает вид, будто только замечает присутствие Шона в машине. Она представляет себя и Аннабет, и продолжает делать вид, будто все в порядке. Но Талия видит, что нет. Видит это по напряженным частям лица, натянутой улыбке и горящим разноцветным глазам, которые пылают от ярости.       Ее диалог с Шоном проходит, как под водой, и Талия не выдерживает этого представления. Стукнув по рулю, она открывает дверь машины, оборачивается к Шону, чтобы дать приказ и хватает несопротивляющихся девушек за предплечья.       Талия помнит, что они ссорятся с Пайпер, пока Аннабет пыталась испариться на месте.       После их ухода, она понимает, что ей жаль.

***

      Это была ужасная неделя. Ей не стоило огрызаться на Пайпер.       Но каждый раз завидев ее лицо, искаженное самоуверенностью и прикрытой болью, она не может подойти и заговорить. Вместо этого она предпочитает проводить обеденные перерывы вместе с Шоном на трибунах спортивного стадиона. Изредка к ним присоединялся Перси, поедающий кислых червячков, которые ему приносила Аннабет.       Талия иногда решалась спросить у него про подруг, но в ответ всегда получала неопределенное пожатие плечами.       — Спроси сама, я не их телохранитель, — как-то раз ответил он нечто подобное, когда она спросила в первый раз.       Тогда Талия, без угрызений совести, попыталась скинуть его тело на несколько рядов вниз. Придурок не упал.       Таким образом, ее свободное время увеличилось в трехкратном размере. После школы она приходила домой, заваливалась в кровать и не выходила из комнаты, пока Шон не предлагал съездить в закусочную.       Это был один из тех дней, когда царила прохлада после дождя. Заехав на стоянку, Талия выскальзывает из пикапа, сразу же почувствовав легкий запах озона и мокрого асфальта. Повсюду царили отвратительно большие лужи, а с крыш капала оставшаяся вода.       Вечером выходного дня закусочная была излюбленным местом для подростков и семейных пар с детьми. Они проходят чуть дальше, садясь за коричневые диванчики возле панорамного стекла с видом на полупустую парковку.       Шон садится рядом с ней, оставляя второй диван пустым. Он берет в руки бумажное меню и кидает заинтересованный взгляд на пластиковую рекламу блюда дня — сегодня это был яблочный пирог с корицей и ванильным шариком мороженого сверху.       Девушка с рыжими волосами принимает их заказ и приносит его через несколько минут.       — Перси поделился со мной идеей пакости, — гудит Шон над своей тарелкой пирога. Он разрезает его на несколько кусочков, позволяя мороженому потечь на тесто, — если он действительно сделает это, то я не уверен, что смогу смотреть в глаза миссис Доддз без сожаления.       Талия хмыкает и водит ногой, на мгновенье задевая ею колено парня.       — Обычно люди смотрят на нее со страхом, — она облизывает остатки клубничного джема со своего десерта. Шон следит за этим движением и густо покрывается краской.       Талия широко усмехается, заметив это. Она откладывает ложку в сторону.       — Ты правда хочешь обсуждать сейчас миссис Доддз? — она вновь водит коленом, только целенаправленнее.       Шон отрицательно мотает головой и склоняет голову в бок. Талия приближается к нему ближе, прежде чем коснуться щеки Шона своей теплой рукой. Он прильнул к этому жесту и опустил голову вниз, чтобы увидеть лицо Талии, окруженное светом неоновой оранжевой вывески рядом со стеклом.       Талия хочет поцеловать его, пока Шон не устремляет взгляд вперед, и его брови не поднимаются в удивлении. Невольно закатив глаза, девушка оборачивается через плечо и смотрит на парковку.       Кабриолет немного криво паркуется на своем месте. Выскочив из салона, девушка едва не наступает в воду, пока парень копошится в бардачке. Она что-то говорит ему, но Перси отмахивается. Аннабет ждет пару секунд, а после вытягивает руку и показывает средний палец, параллельно выскальзывая из машины.       Блондинке приходится перепрыгивать через большие лужи, чтобы дойти до входа в закусочную. Судя по ее походке, она была в приподнятом настроении.       Шон над ее ухом едва слышно хмыкает. Он отстраняется на несколько дюймов, но компенсирует это рукой, перекинутой на спинку дивана.       — Он как будто вылезает из Ада, когда его вспоминаешь, — недовольно бормочет Талия, хватая со стола стакан с молочным коктейлем.       Предсказуемо раздается колокольчик над входом, и Аннабет едва вертит головой, чтобы оглянуться. Свободных мест полно, но она целенаправленно идет к стойке с выпечкой, которые оформляются в доставке с собой.       Следом за ней заходит Перси, но вместо нее, он оглядывает помещение, и когда его взгляд останавливается над двух черноволосых макушках, повернутых в его сторону, он криво усмехается. Поправив солнцезащитные очки на футболке, он спешит дойти до Аннабет, которая задумчиво уставилась на витрину.       Они о чем-то спорят несколько минут. Талия не будет удивлена, если они решают какой вкус пирога будет лучше для их сегодняшнего вечера. Ей жаль, что закусочная не готовит их с перцем чили, его можно было бы назвать «Отношения Перси и Аннабет».       Перси подходит к сотруднице за кассой, и Аннабет нетерпеливо стоит на месте. Она решается оглянуться на места, и сразу же заметив пару, замирает на месте. Перси, поняв ее ступор, протягивает руку и кладет на плечо.       Талия могла бы сказать, что это ничего незначащий жест. Но она почти никогда не видела, чтобы эти двое касались друг друга так. Да, Перси и Аннабет обнимались на крыльце школы, изредка клевали друг друга в щеку, шли за руку, но это было…       Это было не так, как сейчас.       Сейчас это поглаживание по плечу, переходящее на заднюю часть шеи. Пока сотрудница изредка кидала на них взгляды, Перси склонил голову и что-то прошептал блондинке на ухо.       У той покрылась шея краснотой. Она резко пихает его локтем в грудь, и Джексон начинает беззлобно посмеиваться.       Они все еще странные. И непривычные.       Перси пихает ее в ответ, шагая вперед. И когда Талия замечает его взгляд, она глубоко и несчастно вздыхает. Аннабет следует за ним.       — Еще не ночь, но ужасы уже настигли меня, — просто говорит Перси, встав возле их столика.       Шон кидает на него любопытный взгляд и спокойно кивает Аннабет, что встала позади брюнета. Она здоровается с ним в ответ.       — Взгляни в зеркало — ужас всегда с тобой, — стискивает зубы Талия, чуть резче помешивая красную трубочку в молочном коктейле.       — Конечно, Талии лучше знать, — Перси кивает Аннабет на диван напротив пары.       Она кидает на него многозначительный взгляд, но послушно садится к стене. Перси присаживается рядом.       Теперь Талия могла разглядеть их ближе. Из-за влажности волосы Аннабет немного завились спереди, и она постоянно пытается убрать их за уши. На ней классические шорты до колен, белый топ и огромная черная джинсовка не по размеру. Талия подозревает, что ее украли с парня, что нахально улыбался, глядя на знакомых напротив.       Он заводит какой-то тупой диалог с Шоном, который с радостью его поддерживает. Талии лишь остается смотреть на Аннабет. Аннабет остается смотреть на Талию.       В какой-то момент Талия упоминала, что со временем читать язык тела Аннабет стало сложнее. Сейчас ее спина выпрямлена, глаза безучастно наблюдают за брюнеткой, бровь изредка подергивалась, когда Джексон выдавал что-то глупое. Никаких счастливых улыбок и искрящих глаз, за которыми Грейс наблюдала почти два года назад.       — …школьный совет решил провести мероприятие через несколько недель в поддержку выпускников. Они думают, что это отличная возможность попрощаться со школой, — ненароком заявляет Шон.       — Надеюсь, ты голосовал против, — бормочет Талия, отпив молочный коктейль.       — Эй, — восклицает он с чувством, — я голосовал за эту идею.       Аннабет впервые приняла участие в диалоге:       — И в чем суть? — ее глаза сужаются. Все, что связно со школьным советом, будоражит ее голову.       Шон поддается чуточку вперед.       — За два дня до мероприятия они поставят ящик, в котором каждый выпускник сможет поделиться, чего он боится потерять после выпуска. Каждого ученика будут вызывать, чтобы прочитать анонимную записку, и он должен будет дать совет анониму. Это действительно здорово и позволяет получить поддержку со стороны, — отвечает он, игнорируя усмешку Перси.       — Кому какое дело до чужих страхов? — спрашивает он. Его пальцы немного судорожно играют по деревянному столу.       — Так мы хотим поддержать людей, которым будет трудно что-то отпустить после школы, — терпеливо повторяет Шон. Парень кидает на Перси долгий взгляд, в ответ Перси смотрит равнодушно.       — Скука, — Джексон морщится от идеи кому-то давать советы перед всеми учениками. Талия впервые согласна с ним.       Аннабет же пожимает плечами.       — Я бы тоже была «за», — говорит она, повернувшись к Перси.       — Потому что когда-то там ты была Главой школьного совета? — парень закатывает глаза и оглядывается в сторону кассы.       — Потому что это действительно может помочь людям легче пережить что-либо, либо подстегнуть на действия, чтобы не потерять, — она отворачивается к Шону и приподнимает ладонь, как бы ища поддержки.       Шон согласно кивает, глядя на нее.       Талия хочет утопиться в ближайшей луже. Судя по выражению лица Перси, он был бы не прочь составить ей компанию.       — Ты была Главой? — заинтересованно спрашивает Шон у Аннабет.       — Да, несколько лет, — с небольшой улыбкой отвечает блондинка. Перси задерживает на ней взгляд.       — Почему ушла? — Шон казался искренне озабочен этим фактом.       Талия пытается выловить остатки своего коктейля в стакане.       — Не было времени совмещать совет и учебу на последнем году, — Аннабет пожимает плечами. — У меня много планов, которые необходимо решать и по сей день, — под конец ее голос немного затихает.       Талия хмурится. У Аннабет действительно было все расписано после выпуска, и теперь… теперь Талия не знает, что и думать. Брюнетка переводит взгляд на Перси, который внимательно слушал ее слова. Его лоб немного нахмурился, а губы сжались, он выглядел… озабоченным этим фактом?       Да нет, Грейс нуждается в подзарядке еще одним молочным коктейлем.       Шон снова понимающе кивает, как он умеет. После этого ни один человек не может не рассказать ему все секреты. Он хочет что-то сказать, но их прерывает крик имени с кассы. Перси встает со своего места и обходит столики, чтобы дойти до сотрудницы и забрать бумажный пакет, что стоит на стойке выдачи.       Шон переводит тему на более лояльную и рассказывает Аннабет о вариантах, которые еще были предложены кем-то из совета, но они были отклонены по объективным причинам. Аннабет внимательно слушает его и изредка кидает взгляды на кассу, где ее парень прохлаждался неприлично долго.       Талия оборачивается через плечо, чтобы увидеть, как сотрудница закусочной накручивает рыжий локон на палец и что-то рассказывает Джексону. Она надеется, что девушка говорит о фирменном рецепте их яблочного пирога, а не пытается заманить придурка в свои сети.       Перси поддается вперед на стойку и что-то тихо говорит, пока сотрудница хихикает.       Талия оборачивается обратно, решив посмотреть на выражение лица Аннабет. Когда-то она сказала, что ревность — это бесполезная эмоция, но ее нахмуренные брови, прищуренные глаза и недоверие в глазах выдают ее с потрохами.       Талия хочет это развидеть. Она не готова смотреть на то, что ее лучшая подруга ревнует Джексона.       Кажется, спустя целую вечность, Перси возвращается с пакетом и ставит его на стол. Аннабет отворачивается от него и смотрит на Шона, пытаясь придать своему выражению лица немного осведомленности в вопросе телефона доверия, который совет пытается запустить в школе с зимних каникул.       — Смотри, я нафлиртовал тебе бесплатное печенье, — беззастенчиво выдает Перси, протягивая Аннабет бумажный пакетик с большим шоколадным печеньем, покрытым карамелью.       Лицо Аннабет ни на капельку не меняется после этого заявления. Она, не хотя, отворачивается от Шона и смотрит на Джексона. Ее взгляд ненадолго останавливается на протянутом пакетике.       — Съешь сам, — равнодушно произносит она.       — Но ты же его любишь.       — Я никогда такого не говорила.       Талия устало вздыхает, подхватив картошку Шона и начав медленно пережевывать ее.       — Но ты постоянно смотришь на него, когда мы приезжаем, — не сдается Перси.       — Я всегда смотрю на всю стойку со сладким.       — Возьми.       — Не возьму.       Шон любопытно переводит взгляд с девушки на парня, которые уставились друг на друга немигающим взглядом. Перси все еще протягивал несчастное печенье.       — Возьми. Я же ничего плохого не сделал, — под конец он имеет наглость выглядеть обиженным.       Аннабет закатывает глаза и сокрушенно вздыхает. Она выхватывает пакетик из его рук и разглядывает печенье. На Перси победная ухмылка.       — Спасибо, что ценишь мой труд, Воображала, — хмыкает он, наблюдая, как девушка откусывает кусок от печенья.       Она медленно пережевывает его, глядя прямо Перси в глаза. Когда она проглатывает, то кладет печенье на стол.       — Не вкусно.       Талия уверена, что из-за этих двоих у нее начнется нервный тик.       Перси не выглядит смущенным этим заявлением. Он пару мгновений смотрит на лежащее печенье, которое само по себе выглядит очень вкусно. Талия пробовала его на прошлой неделе, и карамель в нем просто потрясающая.       Талия видит, что Аннабет ждет его реакции. Она изгибает бровь и склоняет голову, пока Перси морщился.       — Тогда на обратном пути нам придется оставить жалобу на сотрудницу, что продала мне его.       За столом воцаряется гробовое молчание.       Оно прерывается шумным фырканьем Шона, который откинулся на спинку дивана. Его плечи подрагивали от беззвучного смеха. Талии приходиться прикусить щеку изнутри. Аннабет героически держит маску безучастности, но ее глаза искрят.       Искрят теми же эмоциями, которые Грейс видела почти два года назад.       Пара уходит, периодически толкаясь плечами. Когда они идут к машине, то Перси помогает свободной рукой Аннабет перепрыгивать через лужи.       Талия думает, что в их своеобразных отношениях действительно что-то есть.       Шон улыбается даже после того, как кабриолет покидает парковку. Он перекладывает руку со спинки дивана на плечо Талии и притягивает ее ближе.       — Почему-то я уверен, что нам необходима третья порция молочных коктейлей.       До конца их свидания, Талия не отпускает его руку.