Я на рассвете уйду с отрядом зеленогорских партизан. Часть 1.

(В этой главе использован текст оригинала. Приношу свои извинения.) На правую руку Повелителя жалко было смотреть. Вопреки опасениям проштрафившихся братьев демон не приказал казнить всех на месте, не учинил скандал, не попытался кого-нибудь покалечить и даже для порядку не поинтересовался, как, по их мнению, он должен теперь докладывать Повелителю о наглой вражеской вылазке и о том, что у них стало двумя излучателями меньше. Он молча слушал покаянные стенания брата Аркадиуса, созерцал склоненную голову брата Чаня, не замечал дерзких реплик вампира и честно хромающего по кабинету Шеллара, и похоже было, что бедняга просто потерял дар речи. Он даже не шевелился — с самого начала разговора как обхватил руками гребни, так и сидел до сих пор. Шеллару столь неестественное поведение демона не понравилось сразу, а по прошествии четверти часа начало и вовсе вызывать опасения. Он оставил свои театральные упражнения, на которые все равно никто не обращал внимания, и присел к столу, поближе к брату Аркадиусу, дабы в удобный момент пнуть его под столом и, воспользовавшись паузой, выставить страдальцев вон. Но это не понадобилось. Едва ритмичный стук, сопровождавший шаги советника, прекратился, Харган встрепенулся и наконец оторвал взгляд от безутешного хина. — Пошли вон, — глухо проговорил он, уставившись теперь почему-то на говорливого первосвященника, отчего тот подавился очередной фразой и умолк. — Уроды убогие. Ошибки природы. Первым сориентировался брат Константин, как и подобает профессионалу, — резво вскочил, одновременно ухитрившись отдать честь, и в мгновение ока уже был у двери. Брат Чань отстал от него всего на пару секунд, ибо ситуация требовала на прощанье поклониться, не теряя достоинства. Почти одновременно с ним шагнул к двери дисциплинированный вампир, за которым с отрывом в несколько секунд последовал глава ордена. Брат Павсаний несколько замешкался, поскольку его толстый зад застрял между подлокотников кресла и бедняге потребовалось приложить некоторые усилия, чтобы не унести кресло на себе. Из-за этого Шеллару, чтобы его промедление не выглядело намеренным, пришлось уронить трость и какое-то время шарить под столом. Когда кресло наконец стукнуло о пол и двести стоунов брата Павсания с невероятной для него резвостью затопотали к двери, Шеллар неторопливо выпрямился и начал тоже выбираться из кресла — нарочито медленно, опираясь всем весом на трость, словно ему было тяжело. — А ты останься, — произнес Харган, когда дверь за остальными посетителями захлопнулась, а Шеллар едва успел встать на ноги. — И перестань прикидываться калекой. — Как скажете, — согласился Шеллар и опять сел, прислонив трость к столу. — Я просто не могу поверить, что ты не предусмотрел этого заранее. — Простите, но что конкретно вы имеете в виду? — Эту диверсию. — Меня не посвятили. Но это между нами, братья слезно просили умолчать о моем неведении, и я им обещал. — А чего тогда признался, раз обещал? — уныло поинтересовался наместник, опять упираясь взглядом во что-то за плечом Шеллара. — Мне, в свою очередь, гарантировали, что прямой вопрос мне задан не будет и лгать не придется. Поскольку условие не было соблюдено… Демон все-таки сфокусировал на собеседнике печальный взор и безучастно вопросил: — Тебе вторая нога еще не мешает? Тогда не занудствуй. — Простите. Я не хотел вас огорчать. — Все вы не хотели… А как мне теперь докладывать Повелителю? Шеллар одарил дорогого шефа сочувственным взглядом и принялся набивать трубку. Избавиться от главы департамента безопасности брата Чаня вряд ли получится… Но все же почему не попробовать? — Может быть, послать с докладом непосредственного виновника? Хотя и жаль терять такого специалиста. — Не вижу, каким образом это облегчит мою собственную участь. Как вообще получилось, что наших вампиров положили обычными стрелами и копьями? — Скорее всего, для них припасли специальные стрелы и копья — из осины. — А ты почему не предупредил? — Я полагал, вы осведомлены в этом вопросе лучше меня. Демон досадливо поморщился и опять подпер ладонями гребни. — Но ведь до сих пор с ними все было в порядке! Что вдруг случилось? — Полагаю, более мощные луки и бронебойные наконечники. — Шеллар философски пожал плечами. — Вы ведь знаете, оружейное дело на месте не стоит. Появились вампиры в кирасах — через некоторое время нашлось и средство… — Спятил? — Унылый наместник от возмущения немного ожил, даже ладонью по столу врезал. — Как это можно сделать без магии? — Это нам еще предстоит выяснить. Подключим разведку. Не казнитесь так, господин наместник. Да, мы понесли тяжелые потери, но ведь на этом еще ничего не кончается. Нам слишком легко и бескровно далась победа, вот мы и расслабились, привыкли к хорошему. Теперь совершенно обычное для войны явление — потери личного состава — кажется нам трагедией. На самом же деле не все так фатально. У нас осталось еще три излучателя, добраться до которых сложнее, чем до двух потерянных. — Это, к сожалению, была чистая правда, Шеллар уже не одну неделю ломал голову над тем, как проникнуть туда, где расположены оставшиеся, и пока ничего не придумал. — Учтем прежние ошибки, укрепим броню вампиров, дождемся новых излучателей, и все образуется, все будет хорошо. — Ага, — тяжко вздохнул наместник. — А заодно у нас вдруг поумнеют мистралийцы, галлантский король бросит пить, Павсаний похудеет, а враги раскаются и сдадутся на милость Повелителя… — С этими проблемами мы тоже рано или поздно разберемся, но в первую очередь следует заняться… — Вот, между прочим, — встрепенулся наместник, — я велел найти другую нимфу. И что, кто-то пошевелился? Шеллар вежливо улыбнулся. Он так старательно искал повод перевести разговор на нужную тему, и тут Харган весьма вовремя перешел на нее сам. — Господин наместник! — укоризненно произнес он. — Вы действительно полагаете, что нимфы бегают по улицам стаями и подходящий экземпляр отыщется за один день? Нам эта-то перепала только благодаря счастливой случайности. И не настолько уж она неподходяща, как вам кажется, — Азиль вот-вот должна созреть, еще в начале прошлой зимы она чувствовала приближение заветного часа, и, пусть этого до сих пор не случилось, ждать уже точно недолго. Наместник ничего не ответил. Он опять уставился куда-то мимо собеседника, уплыл в дебри собственных мыслей и застыл — без звука, без движения. Только глаза, устремленные в пространство, оставались живыми, и в них легко можно было различить боль и безнадежность. Очень не понравился Шеллару этот взгляд. Лучше бы подождать, пока расстроенный шеф сам все не скажет, но коль уж разговор пошел в нужную сторону … — К тому же, — продолжил он, делая вид, будто ничего не заметил, — даже если мы и найдем другую нимфу, она скорее всего тоже будет незрелой, и даже в большей степени. — Слушай, ты дурак и ни хрена не понял или нарочно мне на нервах играешь? — Ни то ни другое, — ничуть не смутившись возразил Шеллар. — Я все понял, просто считал бестактным поднимать эту тему. Но если вы сами желаете об этом поговорить… Демон грустно вздохнул и наконец посмотрел в глаза. Жалобно и горько, как обиженный ребенок. — Ты понял, да? Просто ждал, когда я сам скажу? Я не хочу ее отдавать. Она… Я… я понял, какое оно — настоящее! Я люблю ее, я никому ее не отдам, потому что не смогу жить без нее. — Мне очень жаль. — Это опять была чистая правда. Нежданная любовь господина наместника никак не вписывалась в планы Шеллара, да еще именно сейчас и именно к этой женщине. Он намеревался просвещать и воспитывать его постепенно, давая время осмыслить и понять каждый шаг, каждый этап собственного развития, и уж ни в коем случае не желал, чтобы первая любовь бестолкового демона оказалась столь глухо безнадежной. По себе знал, как плохо сказываются подобные несчастья на характере и мировоззрении. — Чего тебе жаль? — огрызнулся Харган. — Что все так неудачно получилось. Мне хотелось, чтобы, когда вы действительно познаете настоящую любовь, она оказалась счастливой с первого раза, а не как у меня. Но вижу, вы со странной закономерностью повторяете все мои ошибки. — То есть? — Меня в свое время тоже угораздило влюбиться в женщину, которая не могла быть моей. Но вы меня даже превзошли — ваша избранница не сможет вам принадлежать никогда и ни при каких обстоятельствах, даже теоретически. И поэтому мне действительно жаль. Наместник возмущенно встопорщился. — Как это не может? Мы уже две ночи как вместе! — Простите, разве, получив задание Повелителя, вы не изучили все, что касается нимф и… особенностей их существования? Вы сможете быть вместе еще несколько ночей, но вам все равно придется расстаться. Все мужчины, кроме избранника, вообще не должны задерживаться у нимфы дольше, чем на одну ночь. Она может сделать для кого-то исключение, но ненадолго. — О Всемогущий Повелитель, — потрясенно прошептал демон. — Так у нее уже есть… избранник? — И давно. И, надеюсь, вы понимаете, что устранить его вы не в силах. Вернее, устранить, конечно, в силах, но занять его место невозможно. Нимфа любит один раз. И, лишившись избранника, она просто умрет. Не сразу, через некоторое время после созревания, но, думаю, вас это вряд ли утешит. Поэтому самым разумным для вас будет как можно скорее отвезти ее к Повелителю и постараться забыть. Невнятное хриплое рычание и окончательно озверевший взгляд вряд ли можно было считать разумным ответом, но разумного ответа Шеллар и не ждал. — Поверьте, так будет лучше, — с искренним участием добавил он. — Время лечит все. Боль проходит. Надо только потерпеть, пережить первые, самые трудные дни. — Он же ее убьет! — в отчаянии выкрикнул Харган. И советник с удовлетворением отметил, что не чувствуется в этом непроизвольном всплеске чувств былого почтения к Повелителю и готовности выполнить любой его приказ, оправдать любое деяние. — Что вы, — примирительно произнес он вслух. — Не стоит драматизировать ситуацию. Нимфа нужна Повелителю только для того, чтобы держать артефакт во время ритуала. И для этого она нужна ему живой. — Знаю я эти ритуалы… — Глава четырех держав подозрительно шмыгнул носом. — И чем они обычно кончаются… — Этот конкретный, насколько мне известно, должен завершиться переходом Повелителя в божественное состояние. После этого Азиль уже не будет ему нужна. В самом деле, господин наместник, не надо заранее представлять все в черном цвете, жизнь покажет, кто был прав. И я бы все же осмелился порекомендовать вам… — Да иди ты к шестиногим крокодилам со своими рекомендациями! Иди-иди, я серьезно. Займись делом и постарайся не попадаться мне на глаза, пока не позову, потому что я хочу побыть один, и тот, кто нарушит мое уединение, очень об этом пожалеет. Шеллар вежливо поклонился и повиновался, как и подобает почтительному подданному. Увы, разговора по душам не получилось, зато появился интересный материал для дальнейших наблюдений. Завтра правая рука Повелителя отправится к наставнику докладывать об очередных неприятностях, и будет невероятно любопытно посмотреть, как он поступит с Азиль. Если, как предполагал Шеллар, одуревший от любви мальчишка посмеет ввести своего кумира в заблуждение и промолчит о новой нимфе, задача здорово усложнится. Но даже в такой ситуации все же можно найти позитивный момент. Если этот конфликт пробьет хоть крошечную трещинку в беззаветном обожании ученика, ему потом будет гораздо легче и проще смириться со смертью наставника (от несчастного случая из-за небрежного обращения с магией, никак иначе, и ни слова об убийстве!) и впоследствии прибиться к первому, кто пожелает взять его под крылышко. Важно лишь вычислить нужный момент и дать команду Флавиусу, чтобы советника как бы похитили и как бы только сейчас расколдовали, а он потом как бы сбежал и вернулся… Впрочем, об этом думать пока рано. Лучше заранее подготовить запасной вариант на случай, если Харган действительно осмелится ради спасения любимой женщины обмануть Повелителя. Между прочим, сегодня коллеги задолжали советнику обед. Прекрасная возможность для слива информации — застольная беседа, несколько почти нейтральных фраз, как бы невзначай оброненных в присутствии стукача и карьериста брата Аркадиуса, которому в ближайшие пару недель обещана личная аудиенция Повелителя… И все прекрасно: Азиль в нужном месте, советник ни при чем, а брат Аркадиус все равно изначально планировался в убытки. Харгана, правда, жаль, изведется бедняга, но тут уж ничего не поделаешь.