Я на рассвете уйду с отрядом зеленогорских партизан. Часть 1.

В Погорелом театре шел ремонт. Занавес сняли, оркестровую яму затянули холстом, сцену застелили газетами. В зале вдоль недокрашенных стен стояли ведра воды с отмокающими кистями. В такой обстановке знакомились маэстро Карлос и его новая труппа. Актеры сидели в зале, режиссер приветствовал их со сцены, куда ему вынесли кресло. Второе стояло рядом, и оно пока пустовало. Трезвый, тщательно выбритый и прилично одетый, Карлос всматривался в напряженные лица, глядящие на него из полумрака. - Здравствуйте, дамы и господа, - сказал он, - позвольте представиться: маэстро Антонио Карлос, некогда главный режиссер государственного театра в Арборино. После известных событий покинул родину и обрел вторую здесь, в Ортане. Его величество Шеллар третий оказал мне большую честь, поручив возглавить Погорелый театр.... В зале зашелестели смешки. Название не было официальным, это было прозвище, зародившееся боги знают когда и не на пустом месте, и до сих пор театр его успешно оправдывал. Выдержав паузу, маэстро продолжил: - Должен сообщить вам, что его величество пожелал выкупить половину стоимости театра. Владелицу второй половины, маэстрину Ольгу, я вам сейчас представляю. Ольга вышла на сцену и остановилась справа от кресла. Она была в любимых джинсах, в которых год назад прибыла из другого мира, уже полинялых и кое-где вытертых до дыр, и старых белых кроссовках. Соломенные волосы были заплетены в косички. Лицо от волнения шло красными пятнами. Она решительно сжала зубы и смотрела в зал поверх голов. Вид у нее от этого был как у партизанки перед расстрелом. - Эта достойная дама, - заговорил Карлос, - будет проходить у меня обучение и работать вторым помощником режиссера. Кроме того, она лично попросила его величество, чтобы никто из труппы не был уволен из-за смены руководства, а прежний режиссер был с почетом препровожден на пенсию. В зале зааплодировали, сперва робко, потом сильнее, наконец обрушился настоящий шквал. Можно смело утверждать, что таких искренних рукоплесканий на этой сцене удостаивались очень немногие. Карлос терпеливо дождался конца шквала и продолжал: - Нам предстоит близкое знакомство, и я надеюсь, что мы сможем притереться друг к другу и составить единое целое, которым должна быть хорошая труппа. Возможно, вместе нам удастся добиться того, чтобы нынешнее название театра отошло в область преданий и воспринималось как шутка. У меня недурной послужной список, и с вашей помощью я намерен возродить на этой застеленной газетами сцене свои наиболее удачные старые спектакли. А теперь прошу задавать вопросы. Анита стояла за сценой в полной темноте, и свет полуосвещенного зала казался ей слепящим. Сердце ее колотилось, кулаки были сжаты, по вискам струился пот. Она понимала, что куплена с потрохами.