Спасение или проклятие?

О любви сказано немало. Основа мироздания, всепобеждающая, преображающая, орудие Творения и Спасения… но всегда ли любовь бывает такой? Печальный исход романа Хана Нуньена Сингха и Марлы МакГиверс известен всем поклонникам Star trek, так что не станем его пересказывать, а зададимся вопросом: могла ли вся эта история закончиться иначе? Пожалуй, могла бы. Если бы Хана и всех прочих с «Ботани-Бей» довезли до Земли, где они могли бы получить помощь в адаптации к новому для них миру – психотерапевтическую и социальную… Если бы Хан не затеял эту авантюру с захватом корабля… Если бы к нему проявили больше снисходительности (хотя бы отнеслись с пониманием к его желанию скрыть своё прошлое)… Первое звено всей этой цепочки причинно-следственных связей держал в руках единственный человек, которому удалось установить с Ханом доверительные отношения – Марла МакГиверс. Только она могла всё исправить – и, казалось бы, должна была, ведь её чувство выглядит именно той любовью, которую испокон веку воспевают поэты. На алтарь этой любви она приносит всё – она соглашается сломать свою жизнь, теряет и друзей, и родину, не говоря уже о профессиональной карьере, ставит под удар дорогих ей людей – словом, поистине «забыла дом отца своего». Где же та ошибка, которая в конечном итоге обрушивает всё? Ошибка видна невооружённым глазом. Хан – определённо «хищник». А чего ни в коем случае нельзя делать с хищником – с той же собакой и даже с некоторыми кошками? Убегать, метаться – словом, вести себя как жертва, потому что поведение жертвы вызывает у хищника совершенно определённые рефлекторные реакции. Марла же с самого начала становится в позу жертвы: ей не приходит в голову поставить его на место, когда он – не успев толком познакомиться – начинает ей указывать, как укладывать волосы. А уж на поцелуй в каюте самой адекватной реакцией была бы пощёчина, возглас «Наглец!» и немедленное исчезновение с хлопаньем дверью и далее – выражаясь словами героини фильма «Женщины»: «Нужна будешь – сам придёт». Марла же не может и не хочет ждать, когда «сам придёт» – она вешается на шею так откровенно, что это замечает даже капитан. На такой женщине прямо-таки написано «Съешь меня!» – вот Хан и «ест», и в результате Марла изначально лишает себя неотъемлемой части супружеской любви – управления мужчиной. Любой женщине, если она не монахиня, известно, как мужчин «заносит на поворотах». Пришёл вечером злой, стукнул кулаком по столу: «Всё, хватит с меня этого дурдома, завтра же положу этому придурку на стол заявление об уходе!» Будет ли разумная женщина потакать этой мужской гордости? Нет, она выльет на эту самую гордость ведро холодной воды: «Хорошо, увольняйся, только не забудь, что у нас не выплачен кредит, дочку скоро собирать в первый класс, я уж молчу о дышащем на ладан холодильнике – что мы со всем этим будем делать, если ты сядешь на пособие по безработице?» Аргументы услышаны – катастрофа предотвращена. . Хана тоже определённо «занесло» – и МакГиверс сам Бог велел найти аргументы, которые он мог бы услышать: что экипаж знает корабль вдоль и поперёк – а его знакомство с кораблём ограничивается прочтением инструкции; что корабль хоть и оснащён оружием – судно всё-таки в первую очередь исследовательское, а не военное – для реализации наполеоновских планов оно не годится… На худой конец – если не подействуют разумные аргументы – можно было пойти с этим к капитану: преступное намерение – это ещё не преступление, за него не судят и не карают, пока преступление не совершено – ещё можно что-то исправить. Да, внешне это выглядело бы как предательство, да, Хан вряд ли был бы в состоянии понять, что она спасла и его, и его людей – и такой поступок почти наверняка поставил бы крест на отношениях Хана и Марлы. Но к такому повороту МакГиверс как раз и не готова: она хочет быть с этим человеком и в попытке заслужить его благосклонность не останавливается ни перед чем – даже перед тем, что в конечном итоге погубит его. Её любовь лишь внешне выглядит жертвенной, на поверку же она оказывается эгоистичной («Пусть будет так, как хочу Я»). Такая любовь в принципе не может стать всепобеждающей – и потому толкает обоих на гибельный путь. Не став жестокой, любовь не может стать спасением – и остаётся проклятием.