Волей моею

      Женщина сидит около зеркала, любуясь своим отражением. Она осторожно кладёт руку на стекло, начиная хитро улыбаться, осторожно двигая по нему пальцами. Она улыбалась самой себе, наклоняя голову на бок, глядя прямо в собственные карие глаза, с каждым днём будто бы меняющие свой оттенок, становясь кроваво красными, как у вампира, как у демона... Как у ведьмы. Как у нечисти, что не имела собственной души. Но всё же, пока они ещё человеческие. Её волосы волнами лежат на плечах, контрастируя с бледной, как мел кожей, создавая ощущение, что это и не волосы вовсе, а ярко рыжие языки пламени, согревающие и освещающие мрак комнаты. Женщина откидывая копну волнистых волос назад, изящно и грациозно, словно королева...Злая королева из детской сказки про Белоснежку, вечно смотрящая в волшебное зеркало и вторящая, она ли прекраснее всех в этом мире?       Джулия безусловно прекрасна, она это знает, она этим гордится, она этим пользуется... Она облизывает алые губы, а после хмурится и становится серьёзной, прекращая улыбаться и кокетничать с собой. Её теплая ладно вновь оказывается на стекле, начиная еле заметно светиться белым светом.       – Свет мой зеркальце, скажи... – шепчет она, снова становясь похожей на ведьму из сказок, говорившую именно эти слова. Но она не успевает договорить то, что собиралась, ведь холодная когтистая рука ложится на хрупкое женское плечо, с силой сжимая его, а после на девичьей шее чувствуются губы, такие же холодные и неживые... Хотя, какие они ещё могут быть у вампира? Женщина вскрикивает, не заметив появления незваного гостя, так как его отражения в зеркале, разумеется не было, ведь ни одно зеркало, имеющее в составе хоть каплю настоящего серебра было не в силах показать настоящего вампира.       – Колдуем в мое отсутствие, мисс Хоффман? – приторно сладким голосом шепчет Дженнингс, оставляя на шее алый след, тем самым заставляя женщину тихо простонать, вцепившись в подлокотники кресла руками.       – А вы всё также подкрадываетесь?! – рычит Джулия в ответ, поворачиваясь к собеседнику и начиная в упор смотреть на него, сверкая глазами, показывая, что делать так, как он - не очень хорошо и культурно, особенно по отношению к даме.       – Ох, а ты меня не заметила, милая? – Том нарочито нежно берёт Хоффман за подбородок, а после целует, заставляя её ещё раз вздрогнуть.       Хоффман цепляется за плечо вампира и старается отстранить от себя, не отвечая на поцелуй. Когда у неё наконец-то получается высвободиться из объятий, она вскакивает с кресла и отходит, раздражённо скрещивая руки на груди.       – Вы вампир, если не забыли! Зеркало не могло показать ваше лицо, даже если бы я этого захотела! Оно в силах показать вампира, только если работает не как зеркало, а как...       – Да-да, если только исполняет приказ и показывает то, что на расстоянии, не мне это учить, Джулия. Не знал, что ты у меня такая пугливая! – мужчина смеётся, расстёгивая рубашку и вновь подходя к женщине, обнимая ту со спины и снова бесцеремонно целуя в шею.       – Ха, у вас? – она вырывается и отшатывается, резко поворачиваясь, снова опасно сверкая глазами. Несколько рыжих прядей падает на лицо, закрывая полноценный обзор, но Хоффман сама быстро их убирает.       – А у кого, моя хорошая? Неужто у Коллинзов? – Томас начинает смеяться, откидывая голову назад, будто бы случайно обнажая клыки.       – Я сама по себе и не являюсь вашей собственностью! – прошипела женщина, закатывая глаза и вновь отворачиваясь, отчего вампир опять начинал смеяться.       – Правда, Джулия? А кому же ты тогда продала свою душу? – вопрос прошёлся по комнате эхом, заставляя ведьму вздрогнуть и остановится.       – Что...? – прошептала она, медленно повернувшись.       – Кому ты продала свою душу?       – Никому... Я не продавала её, Томас. Кому я могла продать душу?! Тебе? Ты вампир, не дьявол! Тебе нельзя продать её! – руки женщины затряслись, а дыхание участилось.       Том хмыкнул и сделал небрежное движение рукой, как будто что-то дёргая на себя и тут же Джулия, вскрикнув, оказалась около него, держась рукой за шею. Теперь трясло всё её тело. Мужчина осторожно провёл рукой по её нежной щеке и после прошёлся пальцем по алым губам, на его лице блеснула ухмылка. Он вновь обжёг её губы поцелуем, а после взял за руку, оставляя поцелуй и на ней.       – Душу можно продать за что угодно и кому угодно. Даже вампиру. Твоя душа принадлежит мне, ты сама отдала её за красоту, Джулия. За вечную красоту, за вечную жизнь, за вечную молодость... – он целует её шею, начиная слегка покусывать кожу, прижимая женщину чуть ближе к себе, заставляя ту тихо простонать, прикрыв глаза.       – Но ведь... Это был просто контракт... Столько лет прошло и ты не разу не упомянул душу! – тихо шептала она, нехотя обнимая мужчину ответ, закусывая губы и пытаясь подавить стоны, которые каждый раз всё же срывались.       – Ха, просто? Никогда ничего не бывает просто! Пока платишь, я служу... Пока льётся дождь кровавый. Ну-ну, чего же ты так трясёшься, милая? Я же не съел тебя за столько лет! Ты всегда прекрасно выполняла условия, мне не за что злиться! И ты снова перешла с вы на ты, а потом будет наоборот... Эх, ты меня удивляешь. – его пальцы проходятся по её телу, идя к краям платье, ища застёжку. Но Джулия упирает руки в его плечи, снова отстраняясь.       – Зачем ты пришёл?       – Честно? – вампир наклонил голову на бок, приглаживая каштановые волосы.       – Честно...       – Спросить, когда ты выполнишь свою часть уговора! Я свою выполнил, дал тебе это зеркало и нити судьбы, которые ты теперь перебираешь и днями, и ночами! Зачем тебе знать будущее, если ты бессмертна? Ха... Твои желания с каждым разом всё страннее и страннее!       – А твои невозможнее! – прошипела Хоффман, который раз резко отворачиваясь и сжимая кулаки.       Том вновь засмеялась.       – Что же в них невозможного? Желания мои такие же, как и раньше! Убей и всё, просто цели меняются, предметы, которые ты должна устранить. Я не задаю чего-то такого, чего ты не можешь! Ты ведь всегда справлялась, всегда убивала, приходила с руками, по локоть погрязшими в крови! Ох, как это было прекрасно! Подходила ко мне, преданно смотря в глаза и говорила: «Я исполнила ваш приказ, господин!»       Джулия сглотнула, обнимая себя за плечи, вспоминая похожие эпизоды, происходившие в прошлом. Ей стало мерзко и тошно, противно от самой себя, а также от того, что они вытворяли с Дженнингсом, да и продолжали вытворять, но в разы реже... Да и кажется, если его не спровадить, он и сейчас захочет затащить её в постель.       – Ты помнишь, Джулия? Помнишь, какие искры были между нами тогда? Тогда, двадцать лет назад! Ты была такой жестокой, такой кровожадной, я был просто очарован! Тебе напомнить? – его руки снова ползут по её телу, но Джулия отстраняется, мотая головой.       – Нет, не надо... У меня с памятью никогда проблем не было, Том. В этот раз, ты задал мне цель убить вампира! Вампира, Том! Ты сам вампир, тебе ли не легче это делать? – она фыркает и снова подходит к зеркалу, садясь в кресло.       – В том то и дело, что я не могу убить его сам! Это должна сделать ты, есть много способов! Серебро, осиновый кол, чёрт возьми! – мужчина хмурится, идя за ней следом.       – А ты попробуй их найти! Вот тогда и посмотрим, а пока я занята! – она распушила волосы и достала из ящика стола украшения, подаренные когда-то Дженнингсом.       – Есть солнечный свет, в конце то концов! Просто вытолкни его! – в голосе вампира слышатся нотки злобы.       – У меня в кабинете, в Коллинвуде, нет окон, он в подвале! А в других частях поместья мы практически не видимся! – Джулия демонстративно взяла расчёску и стала приводить волосы в порядок, не смотря на собеседника.       – В подвале? Что вы чёрт возьми делаете в этом кабинете?! – в его голосе теперь отчётливо слышна ревность.       – Ох, Том, разговариваем. Ревнуешь? Думаешь, что меня другой вампир украдёт? – теперь она смеётся, прикрывая глаза.       – Ох, Джулия, почему ты всегда всё усложняешь? Разве это так сложно?       – Сложно! Том, пойми, я устала. Мне всегда было непросто предавать тех кто рядом, а уж тем более всегда кого-то соблазнять, быть бесстыжей, быть... Ты ведь знаешь, как я добиваюсь своих целей и ты знаешь, что я рано или поздно, но добиваюсь их! Мне нужно втереться этому олуху в доверие, потому что, пока что, он меня не очень то жалует, да и сам по себе не так глуп, каким хочет казаться, как по мне... Я уже стала другом семьи, из-за чего та мне полностью доверяет. Я знакома с ними уже три года, Том, это не мало. Они говорят этому вампиру довериться мне и он рано или поздно доверится, после я стану и его другом, а вот дальше можно делать, что угодно. Я его спокойно соблазню, затащу куда-нибудь, где никого не будет и где точно будут окна и просто убью, вытолкнув на свет. – Джулия пожала плечами, рассказывая "весь план" Дженнингсу, чтобы он наконец-то поверил ей и отвязался, уходя восвояси, во мрак.       – Хитра чертовка! За это я тебя и люблю, а то я начал думать, что ты влюбилась в этого подонка! Ха... Прости, я ошибался, – вампир вновь берёт женщину за руку и оставляет осторожный поцелуй.       – Но всё же, а зачем тебе убивать его? Я никогда не интересовалась твоими мотивами, а теперь вот... мне интересно, – решила спросить она, пытаясь узнать причины такой ярой ненависти к Барнабасу Коллинзу.       – По мимо личных мотивов... Он силён. Видишь ли, милая, он не полностью обращённый вампир. Он был обращён с помощью магии, ведьмой Бушар, которую ты, к слову, тоже устранила.       – Бушар?! Это она его обратила? Ха... Ну-ну, – Джулия хмыкнула, стуча ногтями по деревянному столу.       – Он ещё имеет шанс стать человеком, если додумается найти способ снять проклятья, или вылечить себя, но если нет, то останется вампиром, но... Сейчас... Он невероятно силён, будучи лишь гибридом, а что будет, если он станет обычным вампиром, как я?! Этого нельзя допустить, я не позволю ему! Я заберу его силу и стану... Сам стану сильнейшим вампиром, из всех!       – Выключай режим властелина мира и начинай думать головой, он ещё жив... Косвенно жив. А что ты сделаешь с остальными членами семьи? – Джулия посмотрела в глаза Тому, невольно закусывая губу.       – Я? Я отобедаю ими. Кровь Коллинзов поистине... Сладкая. Не слаще твоей, конечно же, но тоже неплоха.       – Всеми...? – её голос дрогнул. Вампир изогнул бровь.       – Всеми.       – Даже Дэвидом...?       – Дэвид... Ах! Дэвид! Тот мальчишка сирота, чьего отца ты безжалостно убила лет так восемь назад. Примерно тогда, он и появился на свет. Очень мило с твоей стороны, не правда ли? А что тебя беспокоит, солнце моей вампирской души? Неужто тебе его жаль? – Томас рассхахотался, снова беря Джулия за руку, от чего та снова что-то прошипела и отшатнулась, отворачиваясь.       – Жаль... Он всего лишь ребёнок! Ребёнок, Том!       – Тебя это раньше не останавливало, – его рука сжала её плечо.       – Я никогда не убивала детей! – парировала Джулия.       – Но тебя и не заботило то, что твои жертвы тоже могут быть родителями и иметь детей, которых ты обрекла на сиротство.       – В таком случае, их родители были тварями и без них было бы куда лучше! И тут также! Его отец был ублюдком, ты об этом прекрасно знаешь! Это не важно... Просто... Не трогай его, прошу тебя. – Джулия сглотнула, прикрывая глаза и опуская голову.       – Ладно, ладно, раз уж ты просишь... его я не трону. Ха, ты стала такой сентиментальной, – вампир отстранился и хотел было пойти прочь, но его остановил ещё один вопрос.       – А что будет, если порвать договор...?       Она говорила тихо, осторожно, стараясь не вызывать таким странным вопросом подозрения. Томас медленно повернулся, сверкая глазами.       – А что?       – Просто интересно, ты ведь сказал, что моя душа у тебя...       – Ты умрёшь, Джулия. Хотя, это смотря кто расторгнет договор, и смотря как. Если я, то ты действительно умрёшь. А если же ты, умру я... Но опять таки, смотря от того, как ты это сделаешь. Но я не позволю тебе его расторгнуть, ты моя, моя на века... Но всё же, Джулия, если ты не выполнишь свою часть уговора и я не смогу впитать в себя силу этого вампира, а также не сумею изрядно напиться кровью его близких... Мне придётся выпить взамен всю твою кровь, вместе с жизнью, – он не шутил, говорил серьёзно и честно, заставляя Хоффман содрагаться с каждой секундой всё сильнее.       – Очень мило... Но, а если... Ты сам умрёшь, как-то по неосторожности? Я тоже умру, ведь моя душа не принадлежит мне, как оказывается... – она снова закусила губу, пытаясь найти выход и путь к счастливому концу.       – Этого не может произойти, но всё же... ты не умрёшь. Твоя душа вернётся к тебе, ты будешь жить, как жила. Но уже без бессмертия, без вечной молодости и красоты. Без всего того, что я тебе дал.       – А магия?       – Магию я тебе не давал. Она была у тебя всегда, просто ты об этом не знала.       Повисло молчание. Оба глядели друг другу в глаза, не знаю, что сказать.       – И если я это не выполню, ты убьёшь меня не колеблясь? – хмыкнула Джулия, снова отворачиваясь к зеркалу.       – Конечно. Твоя жизнь важна, но не столько, сколько моя. И знаешь, это ведь не я убивал всех тех людей, а ты. Так что, по сути, я убью убийцу, будучи с чистыми, не запятнаными руками, – в его голосе не слышится ни печаль, ни боль. Лишь холодный расчёт. Джулия снова смеётся.       – Будешь моим палачом?       – Я не твой палач и не буду им, я буду судьёй палача и убийцы, так как казни устраивала только ты, только ты выполняла приказы и убивала.       – Но отдавал то приказы ты. На твоих руках не меньшая кровь, Том. Живи с этим своей вечной вампирской жизнью, пока не нашелся настоящий палач, – она улыбается, открывая шкатулку с украшениями, незаметно для него доставая простенькое золотое колье с небольшим изумрудом.       – Это угроза? – хмыкает мужчина, оборачиваясь через плечо.       – Лёгкий прогноз, – поясняет она, а после слышит, как закрывается дверь. Хоффман оборачивается, чтобы убедиться, действительно ли вампир ушёл.       После, убедившись, она вновь оборачивается к зеркалу и снова кладёт на него свою руку.       – Свет мой зеркальце, скажи... Пред тобою я нагая! Всю судьбу мне покажи, жизнь мне моя важна земная... Жажду будущее знать, именами заклинаю! Варианты и пути, влагу жизни продливая... – зеркало засияло и прекратило показывать Джулии собственное отражение, начиная показывать какие-то быстро-ускользающие картинки, моменты, происходящие в других развилках, в других вселенных, происходившие с ней. А также те, которые происходят, происходили или будут происходит в той вселенной, в которой живёт она.       – Вот ты где! – кричит она и протягивает руку в само зеркало, успевая ухватиться за нужную нить судьбы. Именно за ту, которую она искала всё это время. Именно ту судьбу, к которой она будет стремиться. К своему счастливому концу, концу с тем, в кого она влюбилась.       Джулия растянула нить красного цвета, которая теперь походила на самую обыкновенную. А после, она завязала её на левом запястье, достаточно туго, чтобы не потерять. На её лице заиграла улыбка, а после она снова повернулась к зеркалу, вновь видя себя саму.       – Волей моею, всё будет так, как нужно! Так, как я того захочу! Эту сделку я выполнять, дорогой Том, не собираюсь. Свет мой зеркальце, покажи мне его, покажи мне Барнабаса! – её рука снова касается стекла и на этот раз зеркало показывает вампира, сидевшего в собственном рабочем кабинете Коллинвуда.       Мужчина был чем-то сильно огорчён, это было легко понять. Он сидел за столом, хотя, скорее лежал, утыкаясь носом в собственные руки. Кажется он о чём-то думал или мечтал, но уж точно это была не работа. Человек? О ком же он мог мечтать. О Джулии? Может быть... Женщина не могла сказать точно, влюблён ли Коллинз в неё или нет. Она невольно улыбнулась, проводя пальцем по очертанию его лица.       – Как глупо предавать вампира, который с лёгкостью может выполнить любую твою прихоть... из-за другого вампира, особенно если ты не уверена, любит ли он тебя в ответ, – она прикрывает глаза и закусывает губу. На её шее блестит колье, которое подарил не Том, а Барнабас... Оно не столь дорогое, не столь красивое, как например те, которые дарил ей Дженнингс. Но оно ей куда дороже, куда роднее и она не отдаст ни его, ни вампира...       – Ну значит, Барнабас Коллинз, ради тебя мне придется убить моего дорогого Томаса. О чём я не пожалею, пусть и потеряю бессмертие с вечной красотой.       Она поднимается из-за кресла и снова прикрывает глаза, намереваясь телепортироваться прямо к Барнабасу. Через несколько мгновений женщина оказывается около двери в его кабинет и стучится, а после входит, не дожидаясь приглашения.       – Я же просил, чтобы никто... Мадам? – Коллинз раздражённо поднимает на неё свой взгляд и тут же замирает, начиная кажется краснеть.       – Я вернулась. Скучал, Барнабас? – она тепло и нежно улыбнулась, слегка наклоняя голову на бок.       Только рядом с ним её глаза остаются прежними, человеческими, теряя весь свой алый оттенок. Только рядом с ним вся её жестокость и желчь пропадают, заменяя себя на нежность и стеснение. Только рядом с ним она ведёт себя так, только рядом с ним открывается и показывает себя настоящую.       – Мадам! Вы вернулись! – Барнабас вскакивает из-за стола, чуть ли не роняя стул и прижимает женщину к себе, утыкаясь носом в её рыжие локоны, прикрывая глаза. – Я так скучал, так скучал! Я не знал, сколько смогу жить без вас! О Боги, как хорошо, что вы вернулись!       Женщина обнимает его в ответ, кладя голову ему на грудь и блаженно прикрывая глаза. С ним так хорошо, не то, что с этим Дженнингсом.       – Что это у вас на руке? – Барнабас осторожно берёт левую руку Джулии в свою, начиная рассматривать красную нить.       – Это? Это оберег, что-то вроде...       – Вы верите в языческих богов? – иронично спросил мужчина, начиная улыбаться.       – Конечно нет, Барнабас. Я ни во что не верю. Я знаю, – она сверкнула глазами, а потом улыбнулась и начала смеяться, переводя всё в шутку. Барнабас провёл рукой по её волосам и снова обнял.       – Почему Элизабет не предупредила меня?! Я же сказал, что как только вы приедете из командировки, она должна тут же мне сообщить! – мужчина слегка отстраняется и хмурится.       – Она тоже ещё не знает, что я вернулась, Барнабас. Ты первый, кто об этом узнал, – она проводит рукой по его щеке, заставляя ту покраснеть. Ей так нравится смущать этого милого вампира.       – Но...       – Если бы началась суматоха, я бы не смогла сделать это, – она взяла Барнабаса за воротник и притянула к себе, накрывая его губы своими. Барнабас вздрогнул, а после стал ещё более красным, чем был. Но всё же, он ответил на поцелуй, прикрыв глаза и обняв Джулию, притягивая ту к себе.       – Мадам, без вас моя жизнь бессмысленна... – прошептал он, оторвавшись от алых губ.       – Без тебя, как оказалось, моя тоже... – прошептала она в ответ, а после бросила взгляд на окно, в котором заметила мужской силуэт, наблюдающий за ними. Что он тут делал не ясно, но то, что видел и наверняка слышал всё, точно. Хоффман хмыкнула и вмиг стала серьёзной.       – Что-то случилось, Мадам? – обеспокоенно спросил Коллинз, взяв Джулию за руку.       – Через сколько будет рассвет? – спросила Джулия, не отрываясь от окна, понимая, что похоже Том расскрыл её предательство или близок к этому.       – Через два часа, Мадам. Это так важно?       – Важно, Барнабас, важно. Похоже, что к нам в Коллинвуд пожаловал незваный гость. И этот самый гость с не очень благими намерениями. Нам понадобится много много серебра... – в её глазах заплясали черти и появились опасные искорки.       «Похоже Том был прав, с убийством задерживать не нужно. Что же, убью его сейчас!» – лихорадочно думает Хоффман, чувствуя, как красная нить потихоньку нагревается. Всё идёт так, как и должно быть. Как заложено в этой вселенной. Так, как она захотела.