Бродвей
11 ноября 2022 г. в 21:49
«Благослови тебя Господь, пьяница Чак Земекис! Спасибо, что запил горькую и не повёл свою благоверную на " Призрака оперы» — немолодая женщина сложила ладони в молитвенном жесте и благодарила всех существующих богов за шанс быть здесь, в самом большом театре на Бродвее. Она и не представляла, что разменяв шестой десяток без памяти влюбится, и в кого, совсем молодого парня, годившегося ей в сыновья. Утончённый, одет в строгий классический костюм, рубашка застегнута до последней пуговички, а о стрелки на брюках, кажется, можно порезаться, ботинки начищены так, что в них можно увидеть собственное отражение.
Женщина нервно пригладила шейный платок, боясь, что по сравнению с ним выглядит неряхой, несмотря на классический крой платья. Окинула взглядом зал — никто даже близко не выглядел как незнакомец, и снова продолжила наблюдать за ним, — о, до чего хорош! Каштановые волосы зачесаны назад, обнажая миру безупречно очерченные скулы, аккуратный носик с едва заметной горбинкой и невероятно чувственные губы, которые он в процессе просмотра мюзикла периодически покусывал. Он смотрел на сцену то сосредоточенно, то грустно, то просто сидел с отсутствующим взглядом. Для неё было загадкой, почему он, как и она, ходит на мюзикл пятый раз подряд. Женщина старательно высматривала возможную пассию парня, но ошибки быть не могло, он посещал театр в гордом одиночестве. Что до неё, то посетив театр впервые по пригласительному, сразу обратила внимание на этого красивого парня и в последующие разы приходила, надеясь встретить его и, счастье, всегда видела его здесь. Билеты на мюзикл стоили баснословных денег для простого соцработника от 150$ — 250$, и она бы продолжала молча вздыхать по парню, но последняя сотня долларов в кошельке не давала надежд на новый поход в театр и она решила действовать, — наивно и по-женски глупо, — подойти и завязать разговор.
До начала мюзикла оставалось несколько минут и женщина подошла к парню, робко коснувшись его плеча.
— Молодой человек, это ваше место? — волнуясь и запинаясь спросила она, зачем-то сунув ему под нос свой билет. Она вобще сидела в противоположной части зала.
— Наверное, моё, раз я здесь сижу — грубо отрезал парень, даже не взглянув на билет.
— Простите — пролепетала она, не сумев двинуться с места. Ноги приросли к полу, а сердце, казалось, оборвалось и повисло на тонкой ниточке.
«Уходи, уходи! Что застыла?» — кричал разум, но тело не повиновалось и задрожало.
Неожиданно парень повернул голову и посмотрел на неё снизу — вверх, должно быть, сканируя внешний вид великовозрастной дуры, что вцепилась в билет, и усмехнулся.
— Пошли, — он встал и обошёл её, огибая ряды, направился к выходу, ни разу не оглянувшись назад.
Она не верила в своё счастье и на дрожащих ногах поспешила за ним, не представляя, как объяснит своё жалкое поведение.
Он вышел из здания театра и остановился на пешеходном переходе, дожидаясь зелёного знака светофора, где женщина его нагнала. Они перешли дорогу вместе и направились под навес летнего кафе, что находилось неподалёку.
Вечерело. Вдоль дороги, местами, в фонарях зажигался свет, подсвечивая прохладный сентябрьский воздух.
Парень уселся за столик и жестом подозвал официанта.
— Кофе со сливками, — холодным тоном произнёс он.
— Что желаете, мэм? — участливо поинтересовался Стив, так было написано на бейдже.
— И мне кофе, пожалуйста, — она прилежно сложила руки на коленях и отрицательно качнула головой, когда официант предложил меню, а вот парень взял его и с безразличием принялся его листать.
— Почему «Призрак оперы»? — спросила она, когда молчание затянулось.
— Почему я? — тут же спросил он и, как ей показалось, зло сверкнул глазами.
У него зелёные глаза, подумала она, задыхаясь от счастья, большие и бездонные, а реснички пушистые, будто выгорели на свету.
Когда принесли кофе, он сделал маленький глоток из чашки оттопырив мизинец и она робко улыбнулась ему.
— Ты слишком неактивная для поклонницы, что преследует меня пятый день подряд.
Он не спрашивал, ставил перед фактом.
А она смущённо разглядывала свои сморщенные руки, сожалея, что годы молодости покинули её безвозвратно. Что она могла сказать? Зачем оправдываться?
Он и так всё понял. Конечно, он не свободен, а поклонницы помоложе осаждают его как неприступную крепость, что говорить о ней, чья жизнь в большей части прожита? Спасибо, что сделал одолжение.
— Что-нибудь ещё, сэр?
— Меренговый рулет с ягодами.
Как же ей хотелось посмотреть на него, насладиться его красотой, но собственная робость и дерзкий тон парня не давали надежд.
— Ладно, смотри, пока я курю, а то так и уйдёшь с приклеенным к заднице стулом, — сказал он и чиркнул спичкой.
Она решилась и посмотрела на его пальцы, — длинные, изящные, сжимающие выцветший коробок спичек, странно контрастирующий с элегантным внешним видом парня.
Красивые губы выпускали кольцо дыма, а сердце женщины бешено колотилось и превращалось в труху каждый раз, когда он мельком кидал на неё холодный взгляд.
— Ваш заказ, сэр.
Он чуть ковырнул рулет вилкой и тут же отодвинул от себя тарелку с лакомством, которого женщина раньше не пробовала.
— Я не буду это есть, уберите — категорично заявил он.
— Сэр, он будет включён в счёт.
— Я знаю, — он гневно поджал губы, — уберите я сказал.
Какой смысл угощать, если она никем ему не приходится.
Он докурил и потушил окурок в пепельнице, перегнулся через стол, она тут же уставилась на свои руки.
— Я больше не приду в театр, поняла?
— Да — прошептала она.
— Посмотри на меня — приказал он.
Она посмотрела, в груди страшно защемило, зелёные глаза вынимали душу и она соглашалась со всем, что он говорил, слово «нет» исчезло из её лексикона.
— И сюда я больше не приду.
— Я поняла.
— О, милый платочек, подаришь на память? — он потянул за край шейного платка и он с лёгкостью развязался, единственный подарок от бывшего мужа.
— Конечно…
На его лице появилось некое подобие улыбки.
— Забавная ты женщина. Прощай.
И он ушёл, оставив счёт, который она оплатила и украла со стола кружку, из которой он пил.
Примечания:
Как вам такой Тимоти?