Всё, что ты захочешь

      Когда Лютиэн проснулась, её спальня оказалась пуста. Супруг убрался в Барад-дур, даже не попрощавшись. Ей же теперь предстояло нелёгкое дело – объяснить произошедшее собственному начальнику стражи. Ломинитир избегал хозяйку всё утро, а когда, наконец, на неё наткнулся – тут же отвёл взгляд.       Что он мог подумать? Поначалу, естественно, только одно. Прекрасная госпожа Тинувиэль оказала назгулу какие-то постельные услуги взамен на его покровительство. Говорили, конечно, будто назгулы – древние призраки. Но кто их знает, что они прячут под своей одеждой?       Мужчина знал о госпоже Тинувиэль гораздо больше других и даже был прекрасно уведомлен о её расовой принадлежности. Охранять эльфийку ему поручили во время службы в Чёрной Башне, прямо дав понять, что приказ спустился откуда-то сверху. Сам предводитель назгулов особо подчеркнул, насколько это важно. И хотя тот приказ поначалу показался Ломинитиру очень странным, но к заданию он подошёл со всей возможной ответственностью.       Госпожа Тинувиэль, и правда, была немножко ведьмой. В этом человек убедился довольно быстро. Но распространённая в столице беспричинная жестокость оказалась для неё абсолютно чуждой. Если женщина кого-то и карала, то всегда за дело.       А ещё она была безумно красива. И начальник стражи с упоением ждал той секунды, когда его хозяйка снимет, наконец, дурацкий головной убор, позволяя, хоть и не долго, любоваться бессмертной красотой. Более прекрасной женщины Ломинитир не видел никогда в жизни. Но слишком часто её светлые глаза излучали какую-то глубокую печаль. Иногда мужчина потихоньку наблюдал, как она поёт в своём саду. Эльфийских слов он не понимал, но и песни эти отдавали лишь какой-то невыносимой грустью.       Наверное, начальник стражи был немножко в неё влюблён. Но знал он и другое. Госпожа вовсе не являлась эльфийской пленницей, томящейся в Мордоре ради прихоти кого-то наверху. Она, определённо, обладала собственной властью и сохраняла в Лугбурзе какие-то связи. Слишком многое ей позволялось, и не редко Тинувиэль решала свои проблемы отправкой письма в Чёрную Башню. Но того, что случилось прошлой ночью, несчастный Ломинитир не мог бы даже предположить.       - Наш гость решил нас покинуть? – поинтересовалась у него эльфийка, всё-таки поймав своего слугу в том же самом саду.       - Владыка отбыл рано утром и просил вас не будить.       Мужчина склонил лицо, лишь бы не смотреть в её глаза. Губы Лютиэн сжались в тонкую линию.       - Так ты всё же понял, кто это был? – осторожно уточнила она.       - Да, госпожа… - голос Ломинитира заметно дрожал.       Нет, большой догадливостью он вовсе не отличался. Просто перед самым отлётом в Лугбурз тот фальшивый назгул подошёл прямиком к начальнику стражи и сказал ему открытым текстом:       - Если с головы моей жены упадёт хоть один волос, я лично спущу с тебя шкуру, а труп скормлю волкам!       Именно тогда Ломинитир и имел неосторожность поднять своё лицо, да заглянуть назгулу под капюшон, благо назгул был гораздо выше его ростом. Что он там увидел? Мужчина не мог бы ответить и сам. Но яростный взгляд всевидящих глаз он запомнил на всю оставшуюся жизнь.       - Надеюсь, ты не собираешься кому-то об этом сообщать? – уточнила Лютиэн самым вкрадчивым голоском, будто намекая на ту печальную учесть, что может поджидать человека, если он решит разболтать открывшуюся тайну кому-то ещё.       - Что вы, госпожа… Нет! – к её удивлению, мужчина бросился на колени. – Клянусь… Клянусь, я никогда…       - Сейчас же встань! – возмутилась эльфийка, заметив тот непривычный ужас, что нарисовался на его лице. – Кажется, я запретила тебе падать на колени в первый же день нашего знакомства!       Ломинитир тотчас встал с колен, но лица так и не поднял.       - Что такое? – усмехнулась Лютиэн. – Или наши отношения с владыкой настолько тебя удивили?       - Вы, правда… Его жена?       Встречный вопрос начальника стражи заставил уже эльфийку удивлённо вскинуть брови.       - Только не говори, что ты подслушивал наши разговоры!       - Нет, госпожа, - мужчину буквально трясло. – Владыка сказал мне сам… И велел вас охранять.       - Вот как? – эльфийка раздражённо вздохнула.       Стоило ей дать согласие на публичное признание их брака, как родной муженёк побежал рассказывать об этом первому же встречному идиоту!       Поскольку Ломинитир продолжал испуганно молчать, а скрывать от него правду не имело больше никакого смысла, женщина задумчиво произнесла:       - Это так. Я действительно его жена. Уже больше шести тысяч лет.       Голова начальника стражи склонилась ещё сильнее. Похоже, что полученную информацию он переваривал с очень большим трудом.       - Помалкивай об этом, - посоветовала Лютиэн, будучи морально неготовой к подобному разоблачению. – Время ещё не пришло. И когда оно придёт, мой супруг объявит о нашем браке сам.       Но о браке владыка Саурон объявить так и не успел. Спустя всего лишь несколько часов после его отлёта королева Мордора внезапно ощутила какую-то странную тревогу. Тревога эта резко нарастала, накатившись, будто волна, а потом в душе у Лютиэн будто что-то лопнуло. Почему-то сразу догадавшись, что с мужем случилась беда, женщина закрылась в собственной комнате и, отбросив последнюю гордость, всё же попыталась достучаться до него при помощи осанвэ:       - Майрон, что с тобой?!       Тишина.       - Майрон, отзовись!       Но в ответ опять тишина.       - Майрон, это не смешно!       Глупое ощущение, что она говорит сама с собой, беспокоило эльфийку всё сильнее и сильнее. Муж как будто её не слышал… Или будто мужа не было вообще!       - Да что б тебя… Дерьмо! – перейдя на какие-то почерпнутые от мужа нехорошие слова, Лютиэн попыталась связаться с ним в последний раз. – Майрон, ответь мне! Грёбаный придурок! Сейчас же ответь!       Последний подарок от мужа, светлый огонёк в её душе, беспокойно шевельнулся, явно демонстрируя странную активность, и на этом всё. Никакого ответа от владыки Мордора так и не пришло.       Бросившись к столу, Лютиэн схватила перо, быстро написала какое-то сумбурное послание, привязала его к чёрной птице и выпустила в окно. Быть может, Майрон просто решил так над ней пошутить? Или он не хочет отвечать? Ведь обычно они вели переписку, отказавшись от осанвэ давным-давно. А если он чем-то занят? Там ведь идёт война…       Но отправленная в Чёрную Башню птица вернулась к концу дня и издала печальный крик. Так и не прочтённая записка продолжала болтаться на её лапке. Просидев со своим же письмом в руках несколько минут, эльфийка внезапно вскочила и бросилась к двери.       - Ломинитир! – громко крикнула она, вызывая начальника стражи. – Немедленно найдите Ломинитира!       Мужчина прибежал так быстро, как только смог.       - Да, госпожа?       - Срочно отправь гонца в Лугбурз!       - Сейчас же отправлю, - пообещал Ломинитир. – С какой целью?       Лютиэн запнулась.       - Он должен… Просто убедиться, что с владыкой всё в порядке.       - Это будет нелегко, госпожа, - всё-таки осмелился возразить слуга. – Никто не пустит к владыке простого гонца, только чтобы на него взглянуть.       Ещё раз выругавшись, Лютиэн взяла своё письмо, запихнула его в специальный футляр и запечатала официальной государственной печатью, как то делали с важной перепиской.       - Вот, - заявила она, протянув послание удивлённому Ломинитиру. – Срочное сверхсекретное донесение из Нурна. Лично владыке в руки.       Обычно такой печатью пользовался только сам Владыка. Похожая печать была и у предводителя назгулов. Получив лишнее подтверждение, что перед ним действительно настоящая королева Мордора, начальник стражи уверенно кивнул, забрал послание и пошагал прочь.       Гонец вернулся только на следующий день, принеся весть о разрушении Барад-дура и похоронив все мечты Лютиэн о власти над Средиземьем под грудой чёрных камней. Тихий спокойный Нурн мгновенно погрузился в полнейший хаос, а ещё через несколько дней вереницы мордорских бойцов потянулись куда-то на восток, не забыв прихватить с собой то, что плохо лежит.       Война с Гондором закончилась полных крахом. Прямо, как в прошлый раз! Ненормальное чувство, что однажды это уже было, прочно засело в голове эльфийки, подбрасывая план ближайших действий. Можно сказать, что у Лютиэн был шикарный опыт в таких делах. Сейчас тут начнутся грабежи и разбой. Мужчины в большинстве своём сбегут. А останутся одинокие женщины с детьми, да дряхлые старики. И именно на них ей опять придётся делать ставку, потому что заправлявшая госпиталями и образованием госпожа Тинувиэль пользовалась большой поддержкой именно в подобной среде.       Дух Майрона не появлялся и на осанвэ по-прежнему не отвечал. Лишь оставленная мужем мысль о любви продолжала грустно порхать по женской душе, но ни малейшей связи с остальным сознанием она, увы, не имела.       Прежде, чем западные войска добрались до Нурна, эльфийка всё же успела съездить к разрушенной Чёрной Башне. Что вообще там произошло?! На месте Лугбурза зиял глубочайший провал, и вся земля вокруг покрылась ужасными трещинами. Какая сила требовалась для подобных разрушений? Быть может, враги всё же смогли применить проклятое кольцо?!       Лютиэ не знала, а сказать ей в тот момент было некому.       - Вернись! – кричала эльфийка, стоя на краю этой бездонной пропасти. – Вернись! Ты же обещал!       Но ответом ей была абсолютная пугающая тишина. И только тихий рокот Ородруина всё ещё сотрясал окрестности хорошо ощутимой дрожью. Сил на поддержание магической тьмы у вулкана уже не оставалось. Впервые за долгие годы над долиной Горгорота светило яркое солнце.       Саурон всегда выполнял собственные клятвы, однако также умел хитро из них выкручиваться. Что мешало ему вернуться к жене прямо сейчас? Пусть хотя бы слабой никчёмной тенью!       Вспомнив, что так было и в прошлый раз, Лютиэн горько рассмеялась, хоть её смех и отдавал чем-то ненормальным.       - Ты сбежал, да?! Опять от меня сбежал?! Думаешь, я буду ждать ещё три тысячи лет?!       Саурон так и не ответил, а безумные слова эльфийки быстро сменились на какую-то злобу:       - Сотня лет тебе! Понял, тварь?! Если за это время ты не вернёшься, я отправлюсь в Чертоги Мандоса, наплевав на всё! И свою любовь можешь засунуть в ту задницу, в которой ты оказался!       Огонёк в душе тревожно шевельнулся, будто бы чего-то испугавшись. Покричав что-то ещё, Лютиэн, наконец, разрыдалась, а потом побрела обратно к своему коню. Нужно было возвращаться в Нурн. Оставлять надолго дом просто нельзя, ибо власть там быстро захватит кто-то другой.       За освоение Мордора Гондор фактически взялся только через год. Минас Тирит и Осгилиат нуждались в срочном восстановлении, да и разные торжественные мероприятия типа восшествия на престол и свадьбы короля Элессара долго не позволяли последнему заняться Чёрной Страной.       Всё это время Лютиэн пыталась хоть как-то наладить жизнь обитателей Нурна, успев при помощи оставшейся стражи взять под контроль припасы и их распределение. Да, народа под её началом было не так много, но эльфийка всё-таки смогла заставить своих людей засеять поля, хотя те самые рабы побежали из Мордора сразу после событий у Чёрных Врат.       Куча женщин, детей и стариков, с перспективами остаться без рабов и еды, соображала гораздо лучше. Бежать им было некуда, и весь расчёт делался на собственные силы. Последние обитатели Нурна ходили с мрачным, но решительным, видом, гадая, какую же участь припас для них победивший сосед.       Силы Гондора возглавлял какой-то князь Имрахиль. Человек он был, вроде, и не плохой, но к бывшим сановникам Врага не питал ни малейшей жалости. А именно к последним Лютиэн, как ни крути, и относилась. Все последние дни перед приходом вражеского войска эльфийка занималась сожжением документов, писем от мужа и всего того, что могло бы хоть как-то скомпрометировать. Оставался только замок. И одно лишь это явно свидетельствовало в пользу её вины.       Но куда-то бежать и лишиться последнего символа собственной власти Лютиэн тогда не рискнула, всё ещё надеясь сойти за лицо, заведующее школами и госпиталями, то есть – занимающееся исключительно благим делом. Распустив стражу и велев Ломинитиру укрыться до лучших времён, эльфийка в окружении оставшейся женской прислуги лично вышла встречать «дорогих гостей» в расчёте на их порядочность и доброту.       Судьба же, однако, отвернулась от неё и здесь.       - Всего лишь школы и госпитали? – Имрахиль, казалось, не поверил ни одному её слову. – Сколько лет вы, морэдайн, наживались за счёт рабства и грабежей?! Сколько невинных душ было загублено в темницах Барад-дура?! И теперь ты смеешь умолять меня оставить тебе этот замок?!       Что она могла ответить? Как обычно – ничего. Покорно склонив свою голову, всё также укрытую мудрёным головным убором, Лютиэн просто ожидала собственной участи.       - Отныне это – земля Гондора! – грозно объявил князь Имрахиль. – Мы не такие твари, как вы, и не тронем женщин и детей. Но всё имущество вашей знати подлежит немедленной конфискации! А этот замок будет использован для наших нужд!       - Господин… - попыталась возразить эльфийка, и тут же была перебита.       - Арестуйте эту женщину и отправьте в Минас Тирит для дальнейшего разбирательства! – распорядился представитель Гондора, махнув собственным стражникам. – Большинство местных чинуш быстро сбежало, так что, думаю, нам будет о чём с ней поговорить.       Лютиэн не успела даже ахнуть, как в неё уже вцепились два закованных в латы мужика.       - Не забудьте забрать все ценности, - добавил Имрахиль, заметив на груди у эльфийки красивую брошь. – Богатство этих гадов должно быть пущено на содержание гондорских семей, пострадавших от войны!       Брошь сорвали с платья в ту же минуту. Вслед за ней последовали браслеты и пара перстней. Серьги из ушей Лютиэн вынула сама, чтобы избежать возможных травм, а заодно - сдёргивания вуали со своей головы. Но когда глаза стражников устремились к оставшемуся золотому ободку на её безымянном пальце, королева Мордора всё же обратилась к Имрахилю с последней просьбой:       - Господин… Это – обручальное кольцо. Всё, что осталось от моего погибшего мужа…       Плечи гондорского князя легонько дёрнулись, но подобная слабость мгновенно была скрыта за каменным лицом.       - Вы не делали для нас подобной милости, - чуть резковато напомнил он, кивая своим людям.       К ужасу эльфийки, обручальное кольцо было тут же снято и отправилось в общий мешок.       - Господин, пожалуйста…       На глазах Лютиэн впервые выступили искренние слёзы, но было поздно.       - Уведите её, - приказал Имрахиль и, быстро отвернувшись, пошагал осматривать конфискованное жилище.       Снова ухватив брыкающуюся женщину под руки, воины Гондора отволокли её в какую-то повозку и нацепили на руки прочные кандалы.       Вот, что должно быть, чувствовал Майрон, когда король Ар-Фаразон вёз его в Нуменор. Всё ещё удивляясь столь странным перипетиям судьбы, Лютиэн ехала в повозке к своим врагам, пытаясь представить, что же её ждёт.       От постоянных ухабов у женщины болела спина и также болела голова. Но пленным преступникам никаких удобств не полагалось. Кормили – и на том спасибо. Поскольку повозка была завешена тканью, что происходило за её пределами, эльфийка не знала. На глазах её иногда опять наворачивались слёзы, но они быстро высыхали. И только правая рука периодически касалась безымянного пальца, будто пытаясь ещё раз убедиться, что он действительно пуст.       Как смешно… Сколько лет Лютиэн сердилась на мужа за потерю собственного кольца, и вот потеряла его сама. Потеряла и кольцо, и мужа. Так чем же она лучше?       Нет, её любимый Майрон ехал в Нуменор совсем не так. Он был боевым трофеем. Тем, чем гордились, специально выставляя на показ. А кто теперь она? Всего лишь жалкая преступница, привезённая из Чёрной Страны. У мужа был тогда хотя бы план – втереться в доверие к своему врагу и ударить по нему изнутри. Но что могла она? Кому нужны советы неизвестной морэдайн, за которой не стоит абсолютно ничего?       Да и убивать собственных потомков Лютиэн вовсе не собиралась. Их действия были справедливы, и это признавала даже она. Родной муженёк постарался на славу. Что она сделала, чтобы его остановить? Ничего. В Нурне было светло и хорошо. А что там дальше, Лютиэн не желала даже знать.       Может, её казнят?       Эльфийка вздохнула. Наверное, это бы было не так уж и плохо. Но вряд ли гондорцы казнят людей, чья вина в убийстве их граждан не доказана никем. И таких доказательств у них не будет. Значит – просто запрут в тюрьме.       Проблема оставалось только одна – собственная расовая принадлежность. Рано или поздно, люди всё поймут, и тогда возникнут вопросы. А ответы на эти вопросы нужно было начать сочинять уже сейчас.