Дженни в мире Гарри Поттера

Дженни очнулась в светлой уютной комнате, на кровати. Первое, что она увидела, был потолок – голубой с белыми облачками, похожими на барашков. Дженни села и огляделась по сторонам, потом встала и пошла по комнате. На бледно-зеленых стенах цвели яркие цветы, летали бабочки и птицы, ниже – у пола – шмыгали кролики. Мягкий зеленый ковер тоже был весь в цветах. Кровать застелена розовым покрывалом с кружевами, кружевные занавески слегка подрагивают от теплого ветерка. Правда, за окнами нет ничего – совсем ничего, просто ровное серебристо-розовое сияние. На банкетках вдоль стен сидят куклы в нарядных платьицах и всякие забавные мягкие игрушки – когда Дженни приблизилась, куклы заморгали и вразнобой запищали: «Мам-ма, мам-ма», медвежата закряхтели, котята замурлыкали, а кролики зашевелили ушами. На туалетном столике с зеркалом – всякие флакончики, баночки и украшения в сверкающих шкатулках, на круглом столе с кружевной скатертью – фрукты, пирожные и конфеты в хрустальных вазах. В гардеробе, вделанном в стену – платья, туфельки и шляпки… Да, это была не комната, а просто мечта любой девочки. Любой. Но не Дженни. Она терпеть не могла все эти кружева-бантики-сердечки-блестки, которыми так и переливалась комната. А куклы! У нее никогда не было кукол – Дженни гораздо больше нравились машинки и кубики, а после знакомства с Маркусом – всякие электронные штучки. А платья? Она предпочитала комбинезоны и шорты – в них так удобно лазить по деревьям и бегать наперегонки. Вдруг Дженни почувствовала, что она не одна – та самая высокая седая дама стояла посреди комнаты и смотрела на Дженни. Откуда она взялась? – Как ты, милая? – ласково спросила дама, но глаза так и жгли ледяным огнем. – Где я? Зачем вы меня сюда притащили? – закричала Дженни. – Позволь, я тебе все объясню… – Я хочу домой. – Детка, боюсь, что ты не попадешь больше домой. – Где моя мама? – Послушай. Дама повысила голос, и Дженни против собственной воли замолчала и села на стул, поджав ноги. – Так-то лучше. Слушай, что я говорю. Голос ее опять смягчился, став похожим на журчание ручейка, он обволакивал Дженни, погружал в странное состояние, подобное сну: – Произошло страшное несчастье, и твоя мама погибла. Лучше, чтобы ты сразу это осознала – ты уже большая девочка. – Мама? Мама погибла? Дженни словно ледяной водой окатило, и сразу пропал весь сон, который на нее нагоняла дама своим журчаньем. Не может этого быть, не может. Мама. Мама… – Теперь ты будешь жить здесь… – А Финч? Я хочу к Финчу. – Он тоже погиб. Не осталось никого. Ты будешь жить здесь… – Я не хочу. – Слушай меня. Ты будешь жить здесь. Ты будешь делать, что я говорю. Ты будешь прилежно… Дама продолжала журчать, но Дженни не слушала – журчание как будто обтекало ее со всех сторон, не касаясь. Она врет. Она все врет. Я не хочу тут быть. Я хочу к маме… Не может быть, чтобы они погибли… Не может быть… – Ты все поняла? – Да. – Следует говорить: «Да, миледи». – Да, миледи. – Хорошо. Отдыхай. И дама исчезла. Дженни чувствовала себя так, как будто на нее навалилась тяжелая мраморная плита. Еле передвигая ноги, она вернулась на кровать, захватив с банкетки большого плюшевого мишку – он был не таким слащаво-противным, как остальные. Обняв мишку, она уткнулась в его мягкую мордочку и заплакала. Как же быть… Что же делать… Мамочка… Нет, не надо сдаваться. Вот Гарри Поттер давно бы уже что-нибудь придумал. Гарри Поттер был для Дженни недостижимым идеалом. Ведь он справился с самим Воланд-де-Мортом. А эта дама – да она была бы ему вообще нипочем. Конечно, Дженни уже давно поняла, что это Септимия. Она теперь много про нее знала – и Маркус рассказывал, и Финч вспоминал, да и тот рассказ Невидимки она запомнила, хотя была тогда совсем мала. Септимия… Такая же злая, как Воланд-де-Морт. Но совсем не такая могущественная. Мишка тихонько бурчал, как маленький трактор, и пах очень приятно – булочками с корицей и яблоками. Такие булочки пекла мама… Вдруг Дженни села на кровати и посмотрела на мишку – он заморгал в ответ. Как же она забыла? Надо попробовать. Дженни закрыла глаза и сосредоточилась. Так давно она этого не делала, да и зачем? Ведь мама всегда была рядом. Но теперь… А вдруг… не получится? А вдруг золотая веревочка уже не работает? Сколько Дженни себя помнила, она всегда знала про золотую веревочку, правда так называть ее стала довольно поздно. В младенчестве, когда она и говорить-то не умела, золотая веревочка уже работала. Дженни помнила – тогда это был мощный золотой луч, потом он стал слабее, а когда Дженни уже могла рассказать о нем маме, луч стал не толще веревочки. – Какая ты у меня фантазерка! – Мэри ласково погладила дочку по разлохмаченным волосам. – Дай-ка я тебе причешу, растрепа. – Ну, ма-ама. Это же по правде. Когда мне очень надо, чтобы ты пришла, я дергаю за золотую веревочку. – И я прихожу? – И ты приходишь, всегда. Разве ты не чувствуешь? – Не знаю… Дженни убежала, а Мэри задумалась. Золотая веревочка. Придумает же девочка. И в то же время… Она вспоминала: а ведь и правда, Дженни почти никогда не плакала, не кричала. Когда Мэри надо было отлучиться и оставить малышку одну – никогда ничего не случалось. Мэри вспомнила это странное чувство – как будто… как будто ее что-то тянет домой. И она всегда приходила вовремя, как раз тогда, когда малышка в ней нуждалась. Может и правда? Золотая веревочка, надо же… Дженни сидела, закрыв глаза. Она представляла себе беспросветно-темное пространство вокруг и себя саму в виде бледного пятна. Потом из этого пятна образовался тонкий золотой луч – как блестящая проволока. Луч убежал в темноту, натянулся струной, и Дженни закричала – беззвучно, но из всей силы: – МА-МА! Луч запульсировал и задрожал, потом натянулся, и Дженни почувствовала хлынувшую на нее волну чувств: ужаса, недоверия, радости, облегчения… любви. – Мама! Ты жива! Со мной все в порядке. Я люблю тебя! Далеко-далеко, в Тромвике, Мэри уронила стопку тарелок – Финч еле успел задержать их падение волшебной палочкой. – Мэри? Что такое? Что с тобой, милая? – Она жива! Дженни! Она жива… – Что? Как ты… Откуда ты узнала? – Я не знаю. Вот сейчас. Я ее… услышала… почувствовала… не знаю. Как будто… Как будто пришло сообщение… От Дженни… Она жива. Моя девочка. И тогда Финч с Маркусом решили, что нужно вернуться в Англию – в пустой и заброшенный Хогвартс, чтобы уже оттуда заниматься спасением Дженни. У Финча с Маркусом были и другие планы, но об этом они Мэри не сказали.