С тобой, в далёких снах.

Кира погибла три года назад. Он видел её мёртвое лицо, побледневшие губы, схожие с цветом лица, стеклянные глаза, подобно кукле. Кира была глупой, наивной девчонкой, но почему-то привлекла внимание Максима. Пока все её ровесники горевали от невзаимной любви, она резвилась на улице с детьми. С ними было проще: вечно жизнерадостные, добрые и с яркими глазами. Только кто мог подумать, что Кира начнёт пить кровь по ночам у бедных детей, опустошая их разум и такие по-детски прекрасные очи. Буравцев всё равно сходил по ней с ума. Когда видел её, ком приставал к горлу и парень не мог вымолвить и слова. Он по глупому пялился на неё из подлобья, а потом прикусывал нижнюю губу, смотря, как Кира беззаботно улыбается Игорю Корзухину. Максим хотел набить новенькому вожатому морду или попросту впечатать в стену. В его глазах пылала ненависть к этому моднику и с Игорем он не горел желанием общаться, даже на собраниях. Кира же не замечала напряженных отношений между Максимом и Корзухиным. Кира, Кира, Кира, Кира, Кира Стоило парню закрыть глаза, как перед ним представлялся облик возлюбленной, что лежала на его груди, поглаживая пионерский галстук Буравцева. Белокурые волосы девочки развивались волнами на плечах вожатого, сверкая на летнем солнце. Да, всё так и было. Это была его Кира, которую он наконец-то заполучил. Целовал на зло всем её в висок, в щёки, в губы. Никому не нравилось, как Киру любит Максим. Его любовь была слишком "постыдной", ведь поцелуи слишком интимное для нынешного времени! А Буравцеву было всё равно. Он хотел показать всем, как сходит с ума от неё. Хотел подразнить Игоря, что та не досталась ему. Максим мог рассматривать черты её лица часами, вглядываясь в каждую ресничку, в каждое вздрагивание уголков губ Киры. Он не мог подобрать слов, чтобы описать красоту девочки, но одно Буравцев мог сказать точно. Не такая, как все. У неё не было ярких теней на веках, не было темно-фиолетовой помады на губах и нарумянненых щёк. Кира была красивой и без всего ненужного хлама. Ему нравилось целовать губки возлюбленной, ощущая, как жар наливает её щеки багровым цветом. После сотни поцелуев, её губы приобретали вишнёвый оттенок, из-за этого хотелось расцеловать Киру ещё больше. А потом, после тысячи поцелуев, Кира умерла. Вылетела из окна квартиры, разбивая череп на маленькие кусочки, словно та разбила стеклянную чашку. Густая красная жидкость расстекалась лужей из под головы Киры. Напуганные крики прохлжих, допрос миллиции, горькие, но холодны слёзы. Так и прошло три года. Она не могла умереть, как все другие. Всё ведь было кончено, стратилата нет! А оказалось, что милую Киру просто вытолкнули из окна, но кто? Этот ответ невозможно узнать. Никто никогда не расскажет кто и зачем выбросил бедную студентку из окна. Казалось, что Максим лешился всего в своей жизни. Кислород казался ему смертельным ядом, вода походила на чей то плевок, еда напоминала протухшее сырое мясо. Он боялся не чувствовать её рядом с собой. Буравцев и не чувствовал Киру рядом. Она была где-то внизу, под толстыми слоями земли. Душа же её, когда-то отравленная чужой кровью, хранилась в сердце юноши. Кира приходила к нему ночами, когда разум Максима расстворялся в нескончаемой тьме. Она появлялась словно по щелчку пальца. Её пальце переплетались покруг талии парня, а хрупкое тело прижималось к спине Буравцева. Он поворачивался, чтобы вновь увидеть прежнюю девочку. Детская улыбка, манящие губы и багровые щёки были в каждом сне парня. Максим вновь был в том пионер-лагере, где всё началось. Коридоры корпусов пустовали, были лишь он и его возлюбленная. Райское солнце светило им в глаза, а Максим Буравцев нашёптывал Кире слова: "Скоро мы останемся здесь навсегда!".