Кукла, Бог, а может — человек?

Я смирилась. Для начала звучит не очень, но это и не является началом. Уже минули дни, когда я поставила крест на прошлой жизни, но не могла осознать и принять новую. Дни, когда я, поддаваясь накатившей апатии и не дающей вдохнуть, но от чего-то крепко державшей меня на грани живых, депрессии, лежала пластом на пыльном диване с протёртой обивкой, изображая закаменелую новую версию себя. Точно статую. Дни, когда какая-то сварливая женщина лет сорока являлась единственной причиной, по которой я ела и не испражнялась прямо под саму себя. То время и правда прошло, никакой терапии не было, чтобы вновь меня поднять на ноги. Хватило лишь одной вести, чтобы заставить меня на самом деле задуматься о собственной жизни. Не о прошлом и не о причинах, но о возможностях и, может быть, даже целях. Или мечтах. Потому что на самом деле мне был дарован шанс и время. По какой-то неизвестной, несправедливой причине мне, эгоистке, подарили жизнь. У многих не было даже этого. Как объяснить, что та сварливая, типичная лицом, но выделяющаяся искренней озабоченностью о благе других женщина, имеющая вечно хворающего сына, скончалась буквально за один день? Но в то же время существовала, едва ли жила, я. Здоровая девушка, что надеялась лишь исчезнуть. Не умереть, ведь та ещё трусиха, но быстро и незаметно испариться. Обратиться в ничто. Когда мысли были в состоянии нормально укладываться и даже составлять цепочки, до меня дошли слухи. Сын той женщины умер. Отправился почти сразу вслед за матерью. С отвращением к себе поняла, что даже не задумалась о том, чтобы проведать его, не говоря уже о том, чтобы позаботиться. Пичкать саму себя мыслями, что нужно жить хотя бы для этих двоих не посмела. Не имела права брать на себя эту ношу. И всё же, подняться с дивана решилась, хотя и отпускала мысли, что он наверняка и станет моим гробом. Нет. По началу было сложно. Я была довольно избалованной девчонкой в прошлой жизни. Не в том плане, как обычно это любят показывать в кинематографе, но по-житейскому. Готовить не умела, уборка была посредственной, а планировать свой распорядок вовсе было за гранью реального. Не брезгуя, нашла работу быстро. Хоть в чём-то повезло. Работа вытягивала все силы, разнорабочей оказалось быть куда сложнее, чем я могла представить. Но это к лучшему, не оставалось сил на тёмные мысли. До поры до времени. На самом деле, хоть я и старалась влиться в ритм под названием «жизнь», многое упускала. Слишком многое. Потому, заслышав, что в наши края явилась какая-то светловолосая и по-странному одетая путешественница, знаменитая по подвигам в других странах, я вновь окаменела от подступившего ужаса. Я ломала всё, что попадается под руку, кричала, плакала и в общем выглядела так, словно в меня бес вселился. Местные позже окрестили меня душевнобольной. Не то чтобы они не были неправы. По-своему справлялась с кризисом. Непонятно от чего меня пугала перспектива жить в Тейвате. Может, потому что только-только поднявшись на ноги и решив жить, я осознала, что сам мир может в скором времени рухнуть? Ведь это было чертовски нечестно! Хотелось взвыть, но желания вновь лечь и разлагаться на старом диване не было. В общем да, я смирилась со всем, что со мной произошло. На удивление, почти в приподнятом настроении я возвращалась с рынка. Не очень любила это место из-за скопления людей, но день складывался как нельзя лучше. Староста деревни отдал поручение привести местную «гостиницу» в порядок. Ходили слухи, что кто-то очень-очень важный может заглянуть в нашу ничем не примечательную деревушку, зачем да почему я не спрашивала. Любопытство было праздное, а в таких вещах сама не смыслила. Мне дали задания — я буду выполнять. Тем более, что медленно, но верно «гостиница» и правда обретала людской вид. Может, в будущем даже будет претендовать на уют. А за мои усилия мне не только платили едой и, собственно, комнатой в этой самой обители, но и местные даже становились ко мне чуточку благосклоннее. Всё реже я ощущала неприятные липкие взгляды от которых хотелось съёжиться, но чаще встречала любопытные переглядки и снисходительные улыбки. А сейчас мне даже сделали подарок, отчего на лице красовалась глупая улыбка, которая никак не хотела исчезать. Поторопившись домой, пару раз даже споткнулась. Уж очень хотелось вскрыть сверток и посмотреть, что же там. Уже переступив порог собственной комнатушки, стушевалась. Я ведь на самом деле не люблю сюрпризы. Незнание вызывало тревожность. А она в свою очередь портила впечатление не только о подарке, но и в целом о дне. Помотав головой, стараясь очистить собственные мысли, взглянула на свёрток, что уже не казался таким замечательным. Посетовала на собственные упаднические мысли. Вся проблема в установках, приевшихся в сам мозг. Нужно учиться думать оптимистично. Но параллельно с этим в голове возникают образы самых разных неприятностей, что может причинить мне этот подарок. Ощутив, словно и без того узкие стены комнатушки начинают сжиматься, а тени возрастать, прикусила щеку изнутри. Тот милый беззубый дедушка не мог ничего такого сделать. Хотя меня пожирали сомнения до скручивания внизу живота. У него был глаз бога. Впервые вижу, чтобы у пожилого человека он был, хотя вполне себе обычное дело. Должно быть. Не недавно же их раздавать начали? Да даже если бы недавно, хотя это бред даже для меня, то почему бы старику не получить его? Пути господни неисповедимы, а что уж вписано в систему этого мира или того острова, мне тем более неизвестно. Ровно также, как и то, что в голове у того старика. — Нет, Азуми*, это уже тревожное расстройство, а не предосторожность, — голос прозвучал неуверенно и надломано. Было даже как-то стыдно разговаривать вслух, тем более использовать это имя. Но привыкать нужно было. К тому же, неловкость, на удивление, успокоила рой гнетущих мыслей. Пока сознание снова не пустилось в разнос, нервными движениями рук распаковала подарок. Вдох сорвался с губ, а пальцы аккуратно прошлись по поверхности подарка. Книга. Побежденно улыбнувшись, прикрыла глаза. Да уж. А ведь на самом деле это один из лучших возможных подарков. Раньше я очень любила читать. Иногда даже сама писала, но там по мелочи. Литература очень отвлекала меня от переживаний и порой становилась неплохим таким буфером между моей неустойчивой личностью и реальным миром. Пробежалась взглядом по надписям. Первая часть «Легенды о клинке». Кажется, ещё в том мире как-то читала это. Интересно, а здесь книги, ну, книги или подобия, которые нам предоставляли разработчики? Пожалуй, сейчас и узнаю. Удобно устроилась на кресле, раскрывая книгу. Та была явно не новой — корешок не хрустит и с лёгкостью открываются все страницы, к тому же немного стёрты углы. Но мне, в общем-то, без разницы. Под тихое постукивание капель дождя и периодически звучащий гром я окунулась в чтение. Было приятно наконец на что-то отвлечься. Хотя, честно говоря, внимание концентрировать всё ещё было сложно, из-за чего чуть ли не каждые пять минут взгляд отрывался от книги, осматривая помещение. Мысли лениво блуждали, мозг явно устал от сегодняшнего дня. Веки становились всё тяжелее, а сон аккурат проникал ко мне в голову, забирая бразды правления у бодрствования. — Какая некомпетентная обслуга здесь, — сквозь дымчатую дрёму различила голос. Через мгновение вздрогнула, уронив книгу на пол. Но мой взгляд даже на секунду не оторвался от незваного гостя. Дыхание спёрло, а ладони ощутимо вспотели. Незнание. Вот что меня почти всегда пугало. Неизвестность, кажется, для меня была сродни приставленному пистолету к виску. Хотелось дёрнуться, сбежать, но всё тело заливалось свинцом и только колени едва уловимо дрожали. Неопределённость ставит в тупик бесконечных догадок, вынуждая самому себе выедать чайной ложечкой мозги. И только сейчас, только в это мгновение, стоя в непозволительно крошечной комнатке, которая ощущалась как клетка, мне хотелось окунуться в неведение. Никогда не помнить прошлой жизни. Не знать того, кто стоит сейчас прямо передо мной. Шестой предвестник Фатуи. Сказитель.