Репетиция

Наверное, это чертовски идиотский повод заглянуть на огонек. А может быть, самый логичный сейчас – поинтересоваться о состоянии здоровья ее любимого питомца. Прислониться к косяку двери и просто спросить, как там Линкольн. Увидеть ее сводящую с ума улыбку и услышать приглашение войти. Сонный, выздоравливающий пес, конечно же, радует, но не так, как чашка кофе, который она готовит лучше всех его знакомых, и тепло ее тела совсем близко. Тела, которое он так часто прижимал к себе на съемках, касаясь виска, волос, щеки и даже губ в совсем скромных поцелуях. Далеко не тех, которых бы хотелось. Волшебники-сценаристы всегда шли навстречу желаниям Ридуса. Даже не озвученным желаниям. Даже тем желаниям, в которых он не признавался самому себе. Ведь как признаться, когда рядом совсем молодая и такая соблазнительная... никто. Она ставит на столик кофе, какой-то десерт и бутылку французского вина. Она любит все французское. Он знает это и не знает, что с этим делать. Она сама – его француженка – загадочная, близко-далекая, странная, живая и порой печальная. Легкая улыбка, играющая на губах, в противовес тому неудержимому смеху, который он слышал в своей постели еще утром. Тот смех – его. Он сам выбрал. Он сам хотел. Только почему же эти тонкие губы, медленно-медленно расплывающиеся в насмешливой, такой двусмысленной, улыбке, манят гораздо больше? - Я думаю о следующей сцене, - наконец, признается он, прерывая разговор о всякой ерунде, отдаленно касающейся сериала. - Ты в чем-то сомневаешься? - спокойно спрашивает она, тут же становясь серьезной и внимательной – чужой-чужой – коллегой, и никем большим. - Еще не поздно поговорить со сценаристами. Они всегда тебя слушают. Если ты считаешь, что это лишнее… - Нет, - слишком поспешно мотает головой Ридус под ее недоверчивым взглядом и натянуто смеется. - Куда без этого? Чем мы хуже Стивена и Лорен, я не понял? - Так в чем проблема? - интересуется Мелисса, удостоверяясь с искренним удивлением, что бутылка легчайшего французского вина уже опустела, и поднимаясь с места. - Что не так? Он молчит, проходя вслед за ней на кухню. Так бесшумно, как научился у собственного героя. Дэрила, с которым успел сродниться за последние годы. Может быть, эта непривычная тяга к ней… к Кэрол-Мелиссе не его? Может быть, это тоже влияние Диксона? Который стал его вторым «я». Которым он почти стал. Чьими словами он порой говорит, заставляя хохотать ту, другую. Чьими мыслями он начинает думать, замирая вдруг и вспоминая тонкие губы, голубые глаза и седые завитки волос на затылке. - Может быть, стоит отрепетировать? - бормочет он невнятно, приближаясь к внезапно вздрогнувшей женщине, застывшей перед открытыми створками бара. - Предполагается, что они уже давно вместе. И что все у них было. А мы играем только слова и едва заметные прикосновения. - Неужели тебе впервой играть подобное, милый? - улыбается Мелисса, повторяя прозвище из сериала, которым одарила Кэрол Дэрила. - Ты сможешь, я уверена. Ты все можешь. - Я хочу быть уверенным, - шепчет он ей в затылок, обнимая. Точно так же, как указано в сценарии. Со спины. Просто подойти. Просто обнять. Пошутить. Услышать шутку в ответ. Прикоснуться губами к ее шее, дождаться улыбки и прижаться сильней. Медленно, словно уже далеко не в первый раз, потянуть одежду вверх. Со смешком дождаться, пока она запрет дверь камеры и стянуть с нее майку. Касаясь голой кожи руками. Торопливо избавляясь от собственной рубашки. И… все. Такая длинная и такая короткая сцена. Всего на две минуты. Которые нужны поклонникам этой пары, словно воздух. Которые необходимы ему, чтобы понять. Что? Он и сам не знает. Норман чувствует, как замерла Мелисса в его объятьях. Она не может не ощущать его желания. Как и всегда на съемках. Слишком тактичная, чтобы намекнуть хотя бы взглядом, что она все понимает. Слишком вежливая, чтобы спросить о том, почему его, такая молодая девушка, больше чем в два раза младше ее, допускает подобное желание, возникающее от одного прикосновения? Она никогда не спрашивает. Всегда улыбающаяся и немного насмешливая – только она сводит с ума который год. И сегодня. - Дэрил, ты что? - смеется Мелисса, ощущая скольжение его губ по ее шее – все по сценарию. - День на дворе. Замок… закрой хотя бы камеру… Она прижимается к нему сильней, вжимается в его тело и сжимает в ладонях его руки, обвившие ее талию. Он не помнит следующей реплики. Он забыл, что она должна быть. Что есть какой-то сценарий. Сериал. Роль. Герои. Норман забирается под ее длинную домашнюю футболку и слышит сдавленный стон. Касается губами шеи, щеки, пытаясь добраться до губ, натыкаясь на удивленно-жалобный взгляд и сжимая пальцы сильней. Уже на груди. - Кэрол, - выдыхает он в ее полуоткрытые губы, прикусывая нижнюю, обводя языком, вторгаясь и даже не думая останавливаться. Она оказывается вжатой в стол его бедрами. Хмурит брови, пытаясь справиться с пуговицами на его рубашке, и ответить на короткие, обжигающие поцелуи, касаясь то шеи, то лица, то губ. Это уже не по сценарию. Все уже давно должно было закончиться. И они оба слишком хорошо это знают. Понимают, не в силах остановить осмелевшие руки и жадные губы. - Норман, что ты… - шепчет она, понимая, что обратного пути уже нет. Он подхватывает ее и несет в комнату мимо удивленно приподнявшего морду меланхоличного Линкольна. Несет так, как когда-то на съемках третьего сезона. Когда она смешно смущалась, боясь оказаться слишком тяжелой. Такая стройная, тонкая, хрупкая. Она – для него – тяжелой быть не могла. Только сейчас она чистая, пахнущая яблоками, и уже без одежды. Прижимается к нему, пряча лицо в его слишком длинных волосах и впиваясь пальцами в спину. Недоверчиво распахивает глаза, оказавшись на кровати – открытая, беспомощная, растерянная. В ее глазах нет страха. Нет отрицания. Нет насмешки. Только затаенная боль, только стыд от знания, что он не одинок, только затмевающее все это – желание. Он склоняется, касаясь губами ее кожи, вдыхая ее запах и ощущая пальцы в своих волосах. Уже такое привычное прикосновение. За которым сейчас не последует смешок и слова о том, что ему – Дэрилу – давно пора подстричься. Ее хорошему, милому и любимому. Такие дурацкие слова, которыми одаривает Дэрила Кэрол. Которые Диксон почему-то принимает, только смущенно ухмыляясь. И Норман понимает, почему. Потому что из этих губ можно принять что угодно. - Мелисса, - шепчет он, вжимая ее в прохладные простыни, видя дрожащие ресницы, слыша тихий стон и ощущая впившиеся до сладкой боли в плечи пальцы. Сейчас не нужны никакие герои сериала. Те, такие родные, такие похожие на них, и все же чужие люди. Маски, которые позволяли им быть вместе хотя бы иногда. Показывать чувства лишь перед камерой. Касаться друг друга, говорить ничего не значащие и значащие слишком много фразы и смотреть в глаза. Так, что вздрагивал даже оператор, восхищенно замирая и веря. Тем чувствам, которые они показывали. Которые они так талантливо играли. Не играя ни секунды с первой встречи. Он уходит только под утро, понимая, что через два часа у него интервью, к которому еще нужно подготовиться. Гладит ее по коротким взъерошенным волосам, заглядывает в сонные глаза и касается поцелуем припухших губ. Улыбается довольно. Теперь она – его. - Репетиция не окончена, - хрипло бормочет ей в шею, пахнущую яблоками. - Возвращайся, солнышко, - хихикает она, повторяя слова из сериала, крепко прижимая его к себе и неохотно отстраняясь. А у него просто нет вариантов. Нет выбора. Он вернется.