Странница (переписано)

      В камине тихонько потрескивали поленья. Светловолосый мужчина задумчиво шевелил угли в очаге, хотя в этом не было нужды, и чуть слышно напевал себе под нос:       Герой он бесстрашный, он непобедим,       Так слушайте, норды, о славе его,       Лишь кинешь ты клич — и придет Довакин…       Руки его сами собой потянулись к лютне, а пальцы заскользили по струнам, наигрывая до боли знакомую мелодию. Его голос звучал тихо, но всякий, кто был неподалеку, обернулся, дабы послушать песнь о Довакине. Когда пенье стихло, темноволосый норд приблизился к креслу, на котором бард сидел спиной ко всем присутствующим.       - Отчего невесел ты, брат мой? – громогласно спросил он.       - Да вот, не могу припомнить стоящей истории, чтобы рассказать вам, - грустно ответил трубадур.       - Ты ж сам только пел о Довакине, я уж решил, что сегодня мы услышим о Страннице да о нашем Драконорожденном! Так какой даэдра мешает тебе поведать нам ее? – Мужчина хрипло засмеялся, и многие норды, сидевшие за длинным общим столом, то и дело кидали в их сторону заинтересованные взгляды.       - Вот уж действительно! – Бард улыбнулся, вскочил, развернул свое кресло к невольным слушателям и начал: - Братья мои! Нынче я решил порассказать вам легенду о Странниках! – Смех, слышавшийся отовсюду, затих, и теперь выжидающие взгляды были устремлены на менестреля. – Итак, началась эта история днем, которому не суждено было стать обычным, которым ознаменовался приход Пожирателя Мира на север…

***

      …Свинцовые тучи затянули небо, предвещая приход сильной метели и штормовых ветров, но, что важнее - явление дракона Алдуина на северные земли. Вот только совсем не это волновало изгнанного из стаи облезлого черного волка, размерами больше походившего на волчонка. Голод липкими пальцами держал его уже который день, но желтоглазый изгой не мог добыть себе пропитание сам – прошлая попытка едва не увенчалась его смертью. Зверь скитался по берегу реки, зовущейся двуногими Белой, что текла неподалеку от людского селения, в надежде, что кто-нибудь смилостивится над его жалкой судьбой и завершит его жизнь. Слабые изможденные лапы проваливались в глубокий снег, поэтому волк ступал прямо у кромки воды – снега там было меньше, но сырость от реки пробирала до костей, и всё его тощее тело сотрясалось от холода. Внезапно слабый запах человечьей плоти защекотал изгою ноздри, и он, решив покориться судьбе, поковылял в этом направлении. Но существо, что зверь увидел, было совершенно не похоже на прочих двуногих, виденных им ранее. Девушка, а это, несомненно, была девушка, показалась волку таким же изгоем, как и он сам, выброшенным и преданным родными и близкими. Двуногая лежала на снегу в заледеневшей одежде из тонкой кожи, а ее ноги - еще чуть-чуть - и оказались бы в воде. Склонив голову набок, дикий принялся рассматривать свою бездыханную «находку». Девушка лежала на боку, чудно раскинув руки и ноги; ее длинные темно-русые волосы покрылись ледяной коркой; чересчур легкая для зимы одежда не защищала лица и рук, которые приобрели красноватый оттенок. Не до конца осознавая, что делает, волк носом повернул голову девчонки к себе лицом. Оно не было чем-то выдающимся - черные брови, нос с горбинкой, небольшие, обветренные и искусанные губы. Разглядывая девушку, черный волк внезапно осознал, что двуногая замерзнет, если ее не согреть. Изгой вспомнил, как мать-волчица обогревала его во время холодов, когда он был еще совсем маленьким, был в стае. Волк улегся рядом с девушкой, тычась мордой в ее лицо и тихонько порыкивая. Зверь долго присматривался к девчушке, и вдруг внимательные желтые глаза встретились с изумленными светло-зелеными. Она хрипло вскрикнула и, дрожа, отпрянула от него. Девица покрутила головой, озираясь по сторонам, и чем дольше она смотрела на широкую, шумевшую реку, на раскинувшийся за Белой Рекой величественный горный хребет, вершины и подножие которого покрыты снегом, тем шире распахивались ее глаза. «Находка» содрогнулась всем телом, колючий кашель раздирал горло, в глазах читались неслыханное изумление и страх. Тихонько порыкивая, волк настороженно наблюдал за ней, но тем не менее, не нападал, точно чего-то ждал. Зверь оскалился и громко зарычал, отчего она вздрогнула и испуганно отшатнулась от волка.       - А м-может, договоримся? – дрожащим от страха и холода голосом спросила девушка и зашлась в хриплом кашле.       - Я. Тебя. Понимаю. Двуногая. – Теперь уже желтоглазый пребывал в глубоком недоумении.       - И я тебя понимаю… - еще шире выпучив глаза, прохрипела зеленоглазая и снова закашлялась. Немного подумав, стуча зубами, она продолжила: - М-мое им-мя Р-рия. А т-твое?       - Не. Знаю. Что. Значит. Имя. – Волк, казалось, пожал плечами.       - К-как мне к т-тебе обращаться, и что ты т-тут д-делаешь? – Девушка, назвавшаяся Рией, стала растирать руки и плечи, чтобы согреться. Страх перед небольшим волком пропал, на смену ему пришло осознание того, что мороз и ледяные порывы ветра могут ее убить, причем очень скоро.       - Я. Изгнан. Стая. Больше. Нет. Я. Слаб. – Горько ответил изгнанник, говоря очень медленно, обдумывая каждое слово.       - М-может, т-тогда пойдем вместе? Ты з-зн-наешь, где б-ближайшая д-деревня? - Только сейчас Рия заметила на его теле гноившиеся раны и вырванные клоки шерсти.       - Не. Хочешь. Убить. Хочешь. Идти. Вместе. Я. Знаю. – Желтые глаза радостно заблестели, а хвост сам собой забегал туда-сюда.       - Т-ты отвед-дешь меня туда? – шмыгая носом, спросила девушка.       - Я. Помогу. Тебе. Сестра. Но. Другие. Двуногие. Хотят. Убить. Не. Помогать. – Волк угрюмо кивнул куда-то за спину зеленоглазой.       - А я с-скажу им, что т-ты мой п-пес, и они т-тебя н-не тр-ронут. – Рия попыталась встать, но околевшее тело не слушалось ее, и девушка рухнула обратно в сугроб. - Если ты не п-против, к-конечно, - добавила она, беспомощно пытаясь ухватиться за рыхлый снег.       - Нет. Не. Против. – Склонив голову набок, волк наблюдал за безрезультатными попытками девчонки подняться. Это странное, хрупкое, ломкое и неуклюжее существо вызывало у него необъяснимое чувство доверия.       - З-здорово, тебе нужно имя. Буд-дешь - Волкодавом! – радостно заключила девушка, наконец, встав на ноги. Она со смешанными чувствами, отражавшимися на ее лице, рассматривала свою одежду.       - Как. Прикажешь. Сестра. – Только и ответил волк.       - Называй меня «Рия», п-пожалуйста, - попросила девушка, пытаясь дыханием согреть онемевшие пальцы.       - Рия. Да. Хорошо. Иди. След. В. След. – Волкодав вильнул хвостом и, аккуратно ступая, повел новоиспеченную сестру по узкой тропке вверх, прочь от реки, к людской деревне. Сгибаясь под ледяными порывами ветра, девчонка засеменила следом. В голове ее билась лишь одна мысль, мысль о тепле. Ни заснеженные холмы, ни величественные великаны-горы, ни осознание того, что девушка попала в другой, чуждый ей мир, не впечатляли Рию, не могли выбить из нее мечты о теплом очаге. Тропка каким-то немыслимым образом вывела волка и девушку к трем огромным камням, стоявшим на большой плите, оплетенной толстыми корнями росших рядом вековых елей. Встав в центр плиты и присмотревшись, Рия увидела, что «скалы» обтесаны, что в центре каждой есть круглое отверстие, а еще она разглядела на них искусные рисунки, выбитые прямо в породе. Воин, маг и вор молчаливо смотрели куда-то в пустоту, ожидая ее решения.       - Камни-хранители... камни-хранители... - беззвучно шептала девчонка, кожа которой приобрела бледно-фиолетовый оттенок из-за мороза. Осознание того, что девушка очутилась в Скайриме, стране суровых людей и вечных зим, обухом ударило ее по голове. Вновь оглянувшись, теряя остатки рассудка от холода, Рия успела заметить среди снежных вершин развалины Ветреного Пика, напомнившие ей черный, обуглившийся скелет дракона. После этого девушка, прислонившись к камню мага, утонула в ярком голубом сиянии, теряя нить жизни…

***

      «Огромные черные крылья разрезали воздух. Черный дракон летел по синему небу, рассекая облака и заслоняя собой солнце от всех людей, живущих там, внизу. Чешуя переливалась и блестела на солнце всеми возможными оттенками синего. Я крепко вцепилась в один из длиннющих шипов на его спине, боясь рухнуть вниз. Дракон повернул свою голову ко мне, и его золотые глаза блеснули, отразив солнце. Алдуин. Пожиратель Мира. Без сомненья, это он. Этот прекрасный дракон внушал ужас всему живому, его боялись и ненавидели, проклинали и тряслись лишь от одного упоминания его имени, но мне почему-то было не страшно, его огромные, отливавшие золотом глаза совсем не пугали меня, а наоборот, манили, притягивали к себе. Я провела рукой по блестящей черной чешуе и шипам. Алдуин вновь повернул голову и, кажется, улыбнулся.             - Ки’ир, дова да’ал. Ней да’ал*, – медленно произнес дракон, явно полагая, что я понимала его. Но я-то знала лишь пару слов на драконьем, да и те были отрывками из криков. И вот сейчас мне стало страшно. – Ревак квости’ид: тинвак ти’ид да’ал дайнма’ар дова мэйз. Узнага’ар вадин да’ал. Ней яа ру’у, водамин вокун. Ру’у, валок, ав Алдуи’ин**? – дракон, похоже, ждал ответа. Но что я могла ответить, даже не понимая вопроса?!             - Простите, но я… не понимаю, - виновато протянула я. Страх накрыл всё мое маленькое, задрожавшее тело. Сейчас я умру. Боги, пожалуйста, помогите мне!             - Ты забыла наш язык! – прогремел Алдуин. – Чертовы смертные, дракон, не говорящий по-драконьи, забывший нашу историю! Они умрут, все до одного за это преступление! Йол-тор-шул! – яростно взревел дракон, и огненное пламя из его пасти заполнило все вокруг…»

***

      - Совсем заврался ты, Свакнир! – воскликнул темноволосый мужчина и отхлебнул меда из огромной кружки. – Думаешь, мы поверим в то, что Странница была такой слабой, что потеряла сознание от мороза, или что Алдуин приходил к ней во снах?! – недоверчиво фыркнул он.       - Ты, насколько я помню, Олаф, хлебал мед вместе со всеми остальными, в то время как я внимательно следил за судьбой девушки! – бард обиженно насупился. – А этот сон, один из многих, я вычитал из дневника самой Странницы! Вот, погляди, она сама мне его отдала! – Свакнир трепетно протянул ему потрепанную черную тетрадь, заботливо и аккуратно склеенную в нескольких местах. И, увидев на лице пролиставшего книжонку противника изумление, бард удовлетворенно продолжил: - Итак, Рия, Странница, попала к нам из неведомого мира, без цели, без друзей, без защиты. И она, скорее всего, погибла, если бы не…

***

      - А-а-а!!! – дикий крик разорвал мир и спокойствие утра последнего лордаса Утренней звезды. Белокожий босмер, коловший дрова во дворе и тихонько переговаривавшийся с жителем северной провинции, выронил топор и кинулся в дом, откуда и донесся этот истошный вопль. Мужчины, кое-как протиснувшись в дверной проем, теперь разглядывали маленькую напуганную девушку, вжимавшуюся в стенку возле кровати, с которой она, видимо, свалилась.       - Очнулась, наконец, но чё ж ты так орешь? – Светловолосая нордка Гертруд, сестра Ралофа, укоризненно посмотрела на хилую девушку, прикрывавшую свое тело шкурой, в которую ее звернули, когда внесли в дом.       - Простите… - виновато просипела она, недоверчиво посматривая на двух широкоплечих мужчин, глядевших на нее, как на диковинную зверушку. – А вы не видели небольшого черного волка? Он был со мной, когда я была у камней… а потом… потом…       - Этого, что ль? – усмехнулся норд, внимательно следя своими светлыми глазами за Волкодавом, бросившимся лизать лицо своей хозяйки. – Так мы только из-за него тебя и нашли. Тебя, вишь ли, три волчары окружили, а этот малявка как завоет, как бросится на них. Мы с Фаэлианом потому и подошли к камням - волков отогнали, а там ты валяешься, вся посинела, ничего не соображаешь, ну, мы и подобрали тебя – негоже такой девице полуголой на камнях валяться. Ты что, дочка чья? Или ты из имперцев? – Мужчины выжидающе уставились на нее, скрестив руки на груди.       - Я… - Девушка испугалась. Волнение и страх заполнили ее голову, мешая думать и соображать, поэтому она выдала первое, что пришло в голову: – Я бежала из Империи, чтобы учиться здесь, в Винтерхолдской Коллегии. Х-хочу стать магом.       - Тьфу ты, ма-аги! - Ралоф презрительно фыркнул и сел за стол, на который его сестра тем временем выставила еду. А вот эльф подошел ближе, уселся на кровать и кивнул, показывая, что она может продолжать.       - Но как только я пересекла границу, на меня напали разбойники. И если б не здоровенный черный дракон, то, наверное, я уже была бы мертва. А так бандиты со страху попрятались, да и я не стала столбом стоять - рванула прочь, пока не опомнились, – тихо пролепетала девушка и перевела дыхание, судорожно соображая, что же еще рассказать светлокожему эльфу, чтобы поверил. Взгляд пытливых темно-зеленых глаз путал мысли и мешал ей сосредоточиться, но девчонка всё же продолжила, – я долго ковыляла по дороге, но в той одежде, что на мне осталась, далеко не уйдешь. Потом я вроде рухнула в сугроб и скатилась по склону к реке. Походу, я сознание потеряла, потому что когда я проснулась, он уже был рядом, - она потрепала волчонка по голове, - он разбудил меня.       - И отчего же не напал на тебя волк, почему стаю свою не позвал? – Тонкие рыжие брови взлетели вверх, выдавая недоумение босмера.       - Я… я н-не знаю, как так вышло, может, это г-глупо и смешно, но я понимаю, что говорит этот волк. – Девушка сглотнула и умоляюще посмотрела на молодого жителя лесов.       - Со зверями говоришь ты?.. – задумчиво протянул мужчина, цвету волос которого Рия уже долго пыталась подобрать название. «Светло-рыжий? Нет, ближе к красному, нет, к бордовому. Уф, светло-красно-рыже-бордовый у него цвет волос», - заключила она и поняла, что мысли-то ее пошли в совершенно неправильном направлении.       - Фаэлиан имя мое. Из выживших один в дракона нападении на Хелген. Сейчас в Ривервуде ты, в Хода доме, - зашипел босмер, склоняясь к девчонке. – В Вайтран собираюсь я, коль понимаешь меня, магиня, отправиться со мной можешь – повозки до Винтерхолда не найдешь в этой деревне ты. Одарена для человека ты, а я сегодня добр.       - Вот что ты сейчас прошипел, а? – пробасил Ралоф, откусывая приличный кусок от свиного окорока, которым пахло на всю небогато и не изысканно обставленную комнату – пара кроватей, камин да большой грубо сколоченный стол – вот и всё убранство. На деревянных стенах висели разномастные звериные шкуры. Из небольших оконец в комнату проникал тусклый солнечный свет. Но сейчас даже эта нехитрая обстановка вызывала у девушки неописуемый восторг – она оказалась там, куда всегда мечтала попасть.       - О чем вы? – Рия удивленно изогнула черную бровь. – Разве он не понятно говорит?       - Ну, ты, може, и разбираешь змеиное шипение, а я вот – нет!.. – после этих слов норд подавился и хрипло закашлял, Гертруд огрела брата по спине своей широкой ладонью, а босмер довольно улыбнулся удивленно распахнувшей глаза девушке.       - Так согласна ты? – Тонкие белые губы эльфа вновь разомкнулись. Длинное, узкое, чуть запачканное грязью лицо Фаэлиана приобрело заинтересованное выражение.       - Я согласна, но у меня даже теплой одежды нет, что уж о деньгах говорить! – сокрушенно вздохнула девчонка.       - Друзья Ралофа – мои друзья, - проговорила Гертруд. – Я могу отдать тебе старую одежду моей дочки – ей она уже мала, а вот на твое костлявое тельце налезет. И еще, раз ты магии хош учиться – можешь взять эту книженцию, нам она не надо, мы – люди простые, а ты, вишь, по-змейски кумекаешь. Може, толк из тебя какой выйдет. – Женщина достала из комода, что скрывался за столом, потрепанную коричневую книжку, на которой был изображен знак «горящей руки», и протянула ее гостье.       - Уф, я же представиться забыла! Вот балбесина! Я Рия, большое вам спасибо за спасение и приют. – Вспомнив, наконец, о вежливости и осознав, что бить или делать что-то подобное с ней не будут, девушка коротко поклонилась, крепче прижимая шкуру к нагому телу.       - Какая… велижвость, тьфу ты! - вежливость, вот, вспомнил слово! – Ралоф ответил ей поклоном, а белокожий эльф усмехнулся.       - Чрез час выходим - готовься! – скомандовал босмер и уселся завтракать.

***

      - И что ты затих, бард? – нетерпеливо спросил Олаф.       - Оттого, что ты перебил меня! – недовольно бросил менестрель. - Так вот и началось странствие наших героев… - задумчиво протянул Свакнир. – Позавтракав и собрав свои немногочисленные пожитки, странники направили стопы свои в земли Ярла Балгруфа, в торговый центр провинции - в город Вайтран, дабы сообщить вести о появлении дракона людям. Радушный Ярл наградил их истинно щедро, одарив белокожего эльфа золотыми септимами, а угловатую, выглядевшую больной девчонку – учителем магии, своим придворным магом Фаренгаром.       - Ты хочешь сказать, что Странница училась у этого… этого ма-ага?! – взвился до этого молчавший Торуг. – Да в ее мизинце магии больше, чем во всём этом Фаренгаре!       - Не спорю, но именно он стал ее первым преподавателем магических искусств. Ее обучение, да будет тебе известно, длилось всего пару дней – пока ее рыжеволосый друг ходил в Ветреный Пик, - но за это время наша одаренная и, несомненно, талантливая в обучении девочка узнала для себя много нового. Материя и эфир покорялись ее воле, будто она знала и умела всё раньше, только запамятовала…       - Вот, это уже похоже на правду! – одобряюще кивнул Олаф и налил себе еще меда из бочки, предварительно перенесенной им к камину – чтоб далеко не бегать каждый раз.       - Ты слишком нетерпелив, брат мой! – махнул рукой менестрель. – Не всё было так просто, как хотелось. Стихии обугливали, замораживали, иссушали кончики пальцев ее; эфир, то есть иллюзия да колдовство, порождали на ладонях ее язвы и нарывы, которые невозможно было исцелить никакой магией…       - Да как же так?! Она же – Повелительни…       - Тс-с, не опережай события, брат мой! Всё поймете и узнаете чуть позже, а пока - наберитесь терпения! – остановил Олафа бард. – Итак, материя и эфир давались девушке не временем, а ужасающей, уничижающей болью и страданиями, разрушая ее и без того слабое тело. Рия легко плела огненные узоры, обугливавшие ее пальцы; покоряла дремора, платя своей кровью; меняла мягкую плоть на дубовую, рождая язвы и нарывы в середине дланей; создавала обереги, лишаясь на время голоса…       - Ты это чего такое говоришь?! – не вытерпел Торуг, сжимая ладони в кулаки.       - А ты думал, сила дается просто так? – фыркнул Свакнир. – Только в сказках и легендах великая мощь дается герою «за так». В жизни же за магию девушке пришлось платить кровью и страданиями, как я уже говорил.       - Так зачем же она тогда использовала эту ее ма-агию? Она ж вроде из лука стрелять умеет, да и кинжал знает, куда воткнуть, - поинтересовался Олаф, чуть не выронив кружку от недовольства за несчастную девушку.       - Об этом позже, братья! – недовольно ответил бард. – Прошу меня не перебивать! Иначе вы так и не узнаете, что было на самом деле! А я хотел прочитать еще записей из ее дневника, как она сама чувствовала…       - Ладно, ладно, не обижайся, больше не будем, - махнул рукой Торуг и придвинул свое кресло ближе к менестрелю.       - Тогда я, с вашего позволения, продолжу…