***
1991 год
В воздухе веяли душистые весенние ароматы. Пахло расцветающей черемухой. Все подростки бегали по улице, наслаждаясь жаркими майскими деньками и приближающимся летом. Студенты также были полны радости, так как закончился пятый курс — последний курс обучения в педагогическом институте. Виолетта не могла нарадоваться тому, что нашла себя в этом мире. Педагог — это та самая сфера, которой она отдастся полностью. Не повезло в любви, так в карьере. Правда, те голубые глаза она никогда не забывала, да и вряд ли забудет. — Ну, что, Виолка, где планируешь работать? — с сияющей на лице улыбкой поинтересовалась Филатова, которая совсем недавно вышла замуж за того самого Валеру, который некогда спас ей жизнь и не позволил хулиганам из подворотни навредить хрупкой девушке. — Воплощу давнюю мечту, — хитрая ухмылка разукрасило красивые черты лица художницы. — В свою же школу. — О, тоже мечтала об этом, а теперь приняла решение остаться дома. Виолетта была шокирована. Нет. Её чуть не хватил инфаркт. — Как это дома? Для чего же ты тогда потратила пять лет своей жизни, утонув в учёбе? — Ты смотри, — светловолосая тепло улыбнулась и взяла возмущенную подругу за локоть, передвигаясь по асфальту. — Валера зарабатывает достаточно. Вспомни, кем он работает. —Этим? — Виолетта нахмурила брови и многозначительно посмотрела на подругу. —Этим, — Тамара хихикнула и прикрыла розовые губы худой ладонью. — В общем, буду хозяйничать в квартире. Соловьёва искренне не понимала Филатову. Да, девушка была счастлива и это несомненно замечательная новость, но для чего тогда было оканчивать обучение? Можно было просто забросить на четвёртом курсе и сидеть дома. Какой смысл от данной красной корочки? Подпирать холодильник или диплом будет в роли подставки для кружки? Вздор! — Дело, конечно, твоё… Но я недовольна. — Какая же ты бурчалка, Виолетта, — Тома засмеялась и крепко обняла свою подругу, после чего шепнула ей на ухо. — Я счастлива, — их глаза встретились и Соловьёва увидела те самые счастливые искры, которые испытывают люди, которых любят и обожают. — Ты даже не представляешь, как сильно… Непонятное тепло растеклось по телу Виолетты. Тёплая улыбка расползлась на её лице. Она была рада за свою лучшую и единственную подругу. Было тяжело видеть слёзы Тамары, которая узнала о том, что Валере придётся уехать на Урал вместе со своими друзьями, в состав которых входил Белов. Воспоминания о нём резанули по, и без того, разбитому женскому сердцу. Она не забыла его. Не желала. Каждую ночь вспоминала о нём. О том, как они смеялись вместе и то, как Сашка держал её на руках. — «А мне сделаешь расклад, ведьмочка?» Эта фраза прозвучала в голове Соловьёвой тем самым мужским голосом. Или же нет? Блондинка повернула голову в бок и увидела рядом с обочиной чёрный Мерседес, а из окошка выглядывал знатно поменявшийся Сашка. Новости о новом криминальном авторитете Саше Белом гремели на всю Москву. Естественно, Соловьёва точно также слышала о нём. Да и как не знать о криминальном мире, когда некоторые однокурсники, с которыми она имела хорошие взаимоотношения, бросили институт и подались в бандиты, жаждя богатой жизни. Да что уж до однокурсников? Супруг подруги является шишкой в «бизнесе». Вот только, в отличие от бандитов, которых знала Виолетта, Валера был самым человечным. Он вовсе не походил на злодея. Простой парень с большим сердцем. Теперь, в солидном мужчине не узнать того озорного парня, который носил девушку на руках и просил погадать на картах. Некогда взлохмаченные коротко стриженные коричневые волосы, теперь были уложены гелем. Синяя клетчатая рубашка и серый пиджак с брюками сошли на нет. На мужчине красовались белая шёлковая рубашка и фирменный чёрный брючной костюм. Но одно осталось без изменений. Влюбленный взгляд голубых глаз, направленный на художницу. — Что ты здесь делаешь? — первое, что слетело с уст блондинки. Как же она хотела прямо сейчас взять мыло и помыть им рот. Не это хотелось сказать ему в лицо. Не это, чёрт возьми! — Я к тебе, ведьмочка, — обаятельная улыбка украшала аккуратные черты лица шатена, который наконец-то соизволил остановить автомобиль и подойти к художнице. — Здравствуй, Тома. — И тебе привет, Саша, — девушка тепло улыбнулась и приняла решение. — Я оставлю вас. Передай Валере, что я жду его не позже восьми. Сегодня есть повод. Белов согласно кивнул, не отрывая влюблённого взгляда от девушки, которая старательно избегала зрительного контакта с ним. Это забавляло Сашу, от чего с его губ слетел смешок. Взгляд голубых глаз был обращен к бандиту. Наконец-то! — Скучала по мне, маленькая моя? — то, как он назвал блондинку, послужило раем для её ушей. Лёгкая хрипота придавала шарм бархатистому голосу мужчины. Но соловей — птица гордая. — Нет. Наглая ложь. Шатен звонко рассмеялся и заметил, как лёгкий румянец стал вырисовываться на бледной коже девушки. — Врушка ты, Соловьёва. — Никак нет! — А чё ж ты краснеешь тогда, как когда-то в парке Горького? Он помнит ту самую прогулку. Осознание данного факта грело девичью душу. Художница даже представить не могла, что всё это время мужчина мечтал лишь только о ней. В её голове Белов уже женился и завёл семью, пока она каждую ночь плакала утыкаясь в подушку. Скучала… — Слишком жарко, — глупо отмахнулась Виолетта. — Как жизнь на Урале? — Всё пучком. Вот только теперь я живу здесь вместе со своими братьями. — Приятно слышать, — кивнула Соловьева. — «Господи, Виолетта, что ты несёшь?! Что значит, приятно слышать! Он бросил тебя и залёг на дно со своими дружками. Хотя… Ты же явно скучала по нему? Теперь он совсем рядом. Не стоит лгать, что ты не готова принять его бандитом. Уж слишком долгой была разлука, после которой ты поняла, что только он нужен тебе. Никакой другой мужчина не смеет равняться с Сашей. Но некоторое время построить из себя гордую пташку можно, даже нужно. За одно проверишь, насколько серьёзны его намерения», — монолог оказался прерван сокращением дистанции между молодыми людьми. Белов сделал шаг навстречу. — Скучала, ведьмочка? — ох уж эта обаятельная ухмылка искусителя. Как же давно девушка мечтала прильнуть к его губам, прижаться к мужскому телу и никуда не отпускать. — Может быть, — её щёки окончательно стали красными от смущения и близкой дистанции с Сашей. Белову неимоверно нравилось то, как краснела художница. Эта краска переносила его в недалекий 89-год, когда они впервые прогулялись и смогли поговорить. И только чёртова бумажка испортила абсолютно всё. — Вот, что… — мужчина облизнул пересохшие губы и поднял взгляд голубых глаз на объект обожания. — Расклад ты так и не сделала. Приглашаю тебя сегодня к себе. — Не думаю, что я смогу. Мне необходимо подать документы в школу, в которой я обучалась. — Ты решила по второму кругу пойти, родная? — и вновь смешок, слетевший с губ бандита. «Родная». Мёртвые бабочки ожили от услышанного обращения. Так её никто не называл. Особенно с таким трепетом и любовью… — Нет. Сегодня я окончила педагогический и теперь могу спокойно устраиваться на работу. Вот только боюсь, что не успею… — художница заправила за ухо прядь золотистых волос, а затем взглянула на собеседника. Его брови свелись к переносице. Он внимательно слушал её. — Конкуренция большая. — Значит, так, маленькая моя. Насчёт документов не беспокойся, я всё решу. Сегодня вечером заеду за тобой, будь готова, — Белов подмигнул девушке и сел в свой автомобиль. Казалось бы, на этом разговор закончен, но нет. Он выглянул из окна и вновь обаятельно улыбнулся. — Красный цвет тебе к лицу, а особенно, это платье. — Поезжай отсюда, прелестник! — её щеки вновь покрылись румянцем смущения. В который раз она краснеет из-за него?