Владимир и Драко
Очнулся Владимир внезапно. Сознание включилось, как разбуженный компьютер. Первое, что почувствовал — недоумение, он не понял, где он и что с ним. Однако почти сразу вспомнился пацан на велике, машина, выскочившая из-за поворота, резкий рывок, когда он выдернул пацана, и сильный удар… Так… очевидно, он попал под машину. Живой, уже хорошо… Значит необходимо провести инвентаризацию. Попытка открыть глаза… Попытка издать звук… Попытка пошевелить руками или ногами… Никаких результатов. То есть вообще никаких. Не просто ничего не удалось. Влад даже не мог понять, где у него глаза, рот, руки и ноги, — ничего не отзывалось ни малейшими ощущениями, словно этого всего у него никогда не было. Плохо. Предположительно, полный паралич. Скорее всего, он в больнице. Брат наверняка вызвал скорую. Влад прислушался к абсолютной тишине… слух у него тоже отсутствовал. Не похоронили же его? Нет, не могли. Даже если он был в коме — не могли. Логичнее все-таки предположить, что отключились органы чувств, сколько их там у человека, шесть или восемь… Ни одно не работает. Владимир мысленно посмеялся над самим собой. Оригинально, никакого страха он не ощущал. Наверно, при полной атрофии ощущений страх тоже атрофировался. Ну, что ж… Раз нет ощущений тела, следует просканировать мозги: «Cogito, ergo sum», — вот и посмотрим, как я мыслю». Влад попытался припомнить техники когнитивных проверок. Естественно, толком ничего не вспомнил, поскольку никогда этим не интересовался. Ладно. Попробовал воспроизвести таблицу умножения на семь. Вроде бы получилось. — Ага, вспомнил, кажется, нужно нарисовать механические круглые часы… Так, представим себе «без двадцати пяти четыре»: короткая толстая часовая стрелка смотрит вправо вниз ост-зюйд-ост, длинная тонкая минутная — вниз влево зюйд-зюйд-вест. Ну, если и бред, то бред вполне логичный. Что бы еще проверить? Декаэдр: десять граней в виде правильных пятиугольников… Расхрабрился и начал строить эпюру балки на двух опорах с сосредоточенной нагрузкой… — Насколько я могу судить, тут никаких проблем, — подумал Владимир. — А ну-ка, заглянем в литературу: «Однажды русский генерал из гор к Тифлису подъезжал. Ребенка пленного он вез, тот заболел, не перенес трудов тяжелого пути. Он был, казалось, лет шести…» — «Мцыри» Лермонтова. «Eh bien, mon prince. Gênes et Lucques ne sont plus que des apanages, des поместья, de la famille Buonaparte…» — «Война и мир» Льва Толстого. Определенно полный порядок. — В таком случае, будем вспоминать, что мы помним о себе, любимом. Итак, я Владимир Ладожский, не женат, не помолвлен, детей, насколько мне известно, нет, работаю архитектором у своего, так скажем, друга Эдуарда Громова. Перед тем, как меня сбила машина (чертов ребенок, надеюсь, не пострадал), мы с братом совершали вечернюю пробежку. До того я сидел со своими готическими чертежами, до того мы ужинали, еще раньше я читал своим племянникам Гарри Поттера: Гарри, Гермиона, Уизли, Северус, Драко… Вместе с этим именем что-то нервно шевельнулось в сознании Владимира… При этом Влад почувствовал, что сильно устал, и решил, что благополучно может позволить себе поспать, раз делать все равно нечего. Может, что-то изменится, когда он проснется.***
Проснувшись через неизвестно какой промежуток времени, Владимир с огорчением констатировал, что ничего не изменилось, надежда не оправдалась. Стало как-то напряженно-противно. — Может, я умер, — подумал он, — может, это посмертие. Никто же точно не знает, что нас ждет после смерти. Может, я теперь вечно буду крутить одни и те же образы, вспоминая все, что когда-то знал, снова и снова… Все книги, которые читал, все фильмы, которые видел, все науки, которые изучал, все события своей жизни, все мысли, которые когда-либо думал… Ведь кроме мыслей у меня ничего нет. Чистый разум. Без внешних раздражителей. Интересно, как долго может функционировать разум сам в себе и не сойти с ума? О! А как будет выглядеть сумасшедший разум без носителя? В этот момент Влад как раз ощутил присутствие внешнего раздражителя. Что-то пыталось влезть ему в голову. — В голову? хм… при отсутствии сигналов от тела и наличии мыслей, которые, как принято считать, есть продукция мозга, надо думать, что мозги у меня есть, а они, как правило, находятся в голове, а значит, предположительно, голова тоже имеется… Ну, эк я! Первым предположением стало, что он все-таки в больнице и это врачи пытаются реанимировать его при помощи электрических импульсов, подаваемых в мозг. Эта идея продержалась долго, насколько Влад способен был оценить, и сопровождалась надеждой-ожиданием, что попытки врачей принесут видимый результат. Несколько раз Влад снова засыпал и просыпался… Что-то продолжало шебуршиться рядом с его сознанием. И вдруг догадка про врачей почему-то перестала казаться правильной. Потом мелькнуло соображение о телепатии, вызвавшее отчего-то желание посмеяться над собой… И, как это ни странно для инженера двадцать первого века, всплыла тема дьявола, сначала показавшаяся абсурдной, вызванной безысходностью, но потом зацепившаяся за какие-то архаические глубинные силы. Как-то сами собой припомнились сцены изгнания дьявола… из фильмов, из книжек, со старинных иллюстраций… И представилось, что тело его и все чувства сейчас во власти жителя ада, а его самого загнали куда-то в уголок сознания, и поэтому логично, что он ничего и не воспринимает извне. — А поскольку что-то все же пытается до меня добраться, вероятно, Князь Тьмы (хи-хи!) желает окончательно избавиться от бывшего хозяина тела. Или договориться — что является концепцией гораздо более перспективной, а следовательно, на ней следует остановиться и попытаться воплотить в реальность.***
Сказано — сделано. Влад начал искать контакт с тем, что долбилось в его «Я» снаружи. — Эй, дружище! Давай знакомиться. Ты дьявол? Мы вполне способны наладить конструктивный диалог… — Чего?! — отклик оказался совершенно неожиданным. Во-первых, он был перепуганным, во-вторых, каким-то детским. — Давай разберемся, что ты делаешь в моей голове и что тебе нужно? — Это ты в моей голове! Убирайся! Совершенно очевидно, ребенок. Причем в явной панике. — Пацан! Успокойся! Дыши, медленно дыши, медленно… — Влад тихим размеренным голосом — голосом?.. каким еще голосом?.. ладно, мысленным голосом… — уговаривал мальчишку успокоить дыхание. — Давай, пацан… Медленно вдох, еще медленней выдох… Вдоооох… Выдооооох… Вдоооох… Выдооооох… Ну вот. Все в порядке. Мееедленно дыыышим и отвечаем на вопрос: что я делаю в твоей голове и как я туда попал? — Я откуда знаю? Ты же демон? — Нет. Совершенно точно, я не демон. — Тогда еще хуже! — вроде мальчишка успокоился и теперь явно был настроен на диалог. — Почему хуже? — Потому что демон не может убить хозяина, только захватить тело. И демона можно изгнать. Но это очень больно и страшно. Я не хочу! Ты точно не демон? — Нет. — Плохо! Если демона не изгнать, то он в конце концов заберет душу с собой. Я не хочу в ад. Но до этого далеко. И главное, не пускать демона к власти над телом, тогда все будет хорошо. Потому что если демон не имеет власти над телом, то его можно изгнать, — послышался жалобный вздох. — А если ты не демон, то ты дух, потерявший тело. А это совсем неправильно, — мальчишка расплакался. — Эй! Потом поплачешь. Давай сначала разберемся… Что неправильно-то? — Ну как?! Ты все делаешь неправильно! Если человек потерял сознание… — Потерял сознание… Мальчишка терял сознание? Надо принять во внимание — …и дух вселился в тело, то обратно человек уже попасть не может, и тело нужно сжечь вместе с духом. А я вернулся!.. А ты тут!.. А те-ело у меня!.. А ты в го-о-лове!.. А теперь нас сожгут вме-е-есте!.. — мальчик ревел и заикался от страха. — Стоп! Стоп! Кто нас сожжет? Никто же не знает, что я тут! Мы просто никому не скажем. Эй, пацан! Мы никому не скажем! — кажется, подействовало. Всхлипы стали реже. Про духов, которых надо сжигать, что-то такое неприятное Владу определенно встречалось в фантастике: «Буджолд, кажется. Про Шалион». В целом приходилось признать, что все происходящее более всего напоминало фантастику, точнее, фэнтези. Про попаданцев. Ну и черт с ним. Примем за основу. Все равно не существует метода отличить бред и сон от яви, находясь внутри, в этом Владимир был убежден и раньше, считая себя агностиком. Попробуйте найти хоть один критерий, который абсолютно точно скажет вам, есть ли мир вокруг, или правы солипсисты. Бред или сон ничем не хуже бодрствования, поскольку само бодрствование тоже может оказаться бредом или сном. Поэтому самую фантастическую реальность можно принимать за реальность, пока не будет доказано обратного, и существовать внутри нее, словно она реальна. Во, как загнул! Ну, молодец же! А в этом случае единственными учебниками могут служить всякие фантастические романы. Влад мучительно пытался припомнить, что он такое читал. А определенно читал, но вот что именно? Нет, не вспоминается… Присутствие пацана Влад ощущал каким-то десятым чувством в отсутствие нормальных. Тот постепенно перестал бояться, и Влад не мог решиться заговорить, чтобы не спугнуть его снова. Однако спустя некий неопределимый отрезок времени мальчишка опять сам торкнулся в сознание Владимира: — Дух, а дух… — Ну… — Ты же дух? — Скорее всего. — Но ты неправильный дух? — Наверно. — Я никому не скажу, что ты в меня вселился. Но есть всякие способы это определить. Если вдруг… Владимиру показалось, что мальчишка не решается сказать что-то важное, которое очень беспокоит его. — Ммм… — промычал поощряюще. — Если вдруг… Ну, если… Если… — в голосе парня снова забилась паника. — Дыши, пацан, медленно. Как только хочешь что-то страшное сказать, дыши медленно. Вдооох… Выыыдох… Ну… — Всегда говорят, что сжигают именно духа, и что того, кто раньше там жил, там нет, — голос мальчишки снова сорвался… — А если это неправда?.. Страх пацана был понятен. — Никто ничего не узнает. Если ты будешь ты, никому не придет в голову проверять тебя. Никто ничего не заподозрит. Все будет хорошо. — Нет… Подожди… Я должен спросить… — слышалось, что мальчишка пересиливает себя, чтобы спросить нечто запредельно важное и столь же запредельно кошмарное. — Если… Нас все же… Будут сжи-и-игать?!.. Ты… Ты можешь в это время… — мальчик задышал резко, судорожно и очень быстро… — Можешь забрать тело?! Пусть тебя сжига- ю-ю- ют!!! — Тихо! Может, я, по твоему мнению, и дух… Я не умею забирать тело. — Это просто, — вдруг обрадовался мальчишка. — Я командую: «Шаг», делаю шаг назад, а ты делаешь шаг вперед. Всё!.. Шаг! — неожиданно завопил пацан. Влад на автомате выполнил приказ, почувствовав на мгновение тело вокруг себя, но тут же потерял это ощущение, не успев ничего осознать. — Хорошо! — в интонации мальчишки проявилось самодовольство. — Я могу тебя выдернуть обратно. Ты не перехватываешь власть. Влад не стал поправлять ребенка, что причиной мог быть слишком малый промежуток времени, за который он, Влад, не успел толком даже почувствовать тело. Впрочем, может, мальчишка прав. — Как тебя зовут, дух? — пацан заговорил с каким-то явно привычным ему высокомерием. — Влад. — Ты давно потерял тело? — сквозь высокомерие просачивалось любопытство. — Не знаю, — Влад чуть усмехнулся. — После моей предполагаемой смерти я очнулся уже тут. — Вот почему ты неправильный дух. Ты не побыл ищущим духом… — Вероятно. Ты не хочешь снова пустить меня в тело? — Нет. Ты же сам сказал, что я должен быть собой, чтобы нас не заподозрили, — кажется, пацан полностью приспособился к ситуации. — Ладно. Тогда хоть расскажи что-то о себе. Ты сказал, что потерял сознание. Ты болел? Или несчастный случай? Влад ощутил, что ребенок застеснялся. — Нууу… Нет, — мальчик помолчал. — Ты ведь слышишь все мои эмоции?.. Я слышу, что ты их слышишь… Значит, все равно узнаешь… — мальчик еще помолчал, собираясь с духом, и выдавил: — Отец порол меня. Было очень больно. А кричать нельзя, еще хуже влетит. А порка была назначена очень долгая. И я понял, что не выдержу и сейчас заору… И очень испугался. Так испугался, что… от страха потерял сознание… Вот… — мальчик снова замолчал, и слышно было, что его одолевает стыд и что он глотает слезы. — Ну все, пацан! — Влад мысленно потрепал мальчишку по плечу. — Ну, все кончилось уже. — Нет! — в голосе пацана прорвалось отчаяние и страх. Он уже не боялся вселившегося в него духа, он привычно боялся отца. — Мне назначено было шестьдесят розог. А я выдержал только двадцать восемь. А когда очнулся, у меня была лихорадка, и приходил доктор, и прописал зелья и десять дней лежачего режима. А отец сказал, что оставшиеся тридцать две розги я получу, когда выздоровею, — мальчик всхлипнул. Ну что тут поделаешь… Влад сочувственно вздохнул: — Ничего… Как-нибудь… Помолчали… Влад решил продолжить диалог. — Как тебя зовут? Не могу же я все время звать тебя пацаном? Как-то неловко… — Драко. — Драко? Погоди… Драко?! Малфой, что ли? — Малфой, — в голос мальчика снова прорвалось привычное высокомерие. «Малфой… Надо же?! Драко Малфой! Вот это я влип!» — расхохотался про себя Владимир.Алексей и Гарри
Алексей не мог вспомнить, как он добрался до кровати. Последнее воспоминание содержало информацию о боли и тяжести в голове. Слава богу, голова не болит. Он хотел облегченно вздохнуть, но не почувствовал вдоха. Попытки просканировать организм ни к чему не привели. Он ничего не чувствовал и ничего не ощущал. Ни проприоцепции, ни признаков работы вестибулярного аппарата, ни сигналов от висцеральных рецепторов. Это было странно. Мозг совершенно очевидно работает, раз он мыслит и ощущает себя все тем же Алексеем, что и обычно. То есть личность сохранена полностью. При этом никакой связи ни с какими нервными окончаниями. Значит, мозг работает не целиком. Те части, которые отвечают за обработку информации, снимаемой с датчиков, очевидно, все заблокированы. Когда такое бывает с мозгом? Вероятно, при коме. Кома — единственный адекватный вариант. А учитывая головную боль, скорее всего, случился инсульт. Конечно, он еще не в том возрасте, но инсульты и инфаркты молодеют. Биолог не может совсем не разбираться в медицине, но биолог, в отличие от прочих обывателей, понимает, насколько его знания на самом деле далеки от медицины. — Зато можно утверждать, — решил Алексей, — что он все-таки был прав, и образ личности заложен в лимбической системе! Хотя личность — это такой тонюсенький слой поверх инстинктов, лежащих в основе нашего поведения, и условных рефлексов, привитых воспитанием… Жаль, люди, выходя из комы, ничего не помнят. Но, возможно, им просто нечего помнить, возможно, они ничего и не думали толкового. Может, у них мысли текли лениво и ни о чем. Вот народ лежит на пляже целый день, спроси их, о чем они думали, девяносто процентов ответят, что ни о чем. А тут у человека, можно сказать, образовался непредвиденный отпуск. Так-то времени не хватает серьезно поразмыслить. Значит, нужно тщательно продумывать мысли и заучивать результат. Чтобы, выйдя из комы, иметь готовый материал! Алексей почувствовал удовлетворение, как от хорошо сделанной работы, и вдруг неожиданно для себя самого уснул.***
Проснувшись, Алексей Андреевич решил поначалу, что видел забавный сон, но очень быстро сообразил, что как ничего не чувствовал, так и не чувствует, а значит, это был не сон. Ну что ж, получается, что теперь нужно досконально спланировать предстоящую работу. Как проводить эксперименты, как интерпретировать результаты… Не зря же он биолог. Ну и пусть только учитель. Он тут на отдыхе в совершенстве разработает теорию личности с точки зрения внутренней работы мозга… Интересно, он как-то не вникал, как наблюдают за работой мозга людей, находящихся в коме. Совершенно же очевидно, что если он спал, а сейчас бодрствует, то ритмы головного мозга должны измениться. Поскольку вокруг темнота и он не нервничает, сейчас должен бы наблюдаться альфа-ритм… Или гамма-ритм, так как он пытается решать задачу?.. В этот момент Алексей почувствовал что-то очень странное… Словно кто-то пытается поговорить с ним. — Мысленно?! Интересно… Алексей не сомневался, что это не его внутренняя речь. Это было определенно похоже на то, как если бы он слышал голос, но рождающийся прямо в его сознании, и в то же время он совершенно четко осознавал, что голос сторонний, чужой. — Надеюсь, это не шизофрения! — подумал Алексей. Вспомнился популярный анекдот: когда человек обращается к Богу, это называется молитвой, а когда Бог к человеку — шизофренией. Жаль, что он не помнит, насколько критично к своему статусу способны отнестись люди со слуховыми галлюцинациями. А голос раздраженно, сердито и требовательно вопрошал: — Ты кто? И откуда ты взялся?! Мало мне было Волдеморта! — Стоп! Какого Волдеморта? — Обыкновенного. Он мне же и жалуется, что я же его и убил… — Ты Гарри Поттер? — Да! А то ты не знаешь?! «Вот это уже точно похоже на бред, — подумал Алексей. — Только с литературными персонажами я еще не разговаривал… Хотя… с другой стороны, Бог из Библии тоже своего рода литературный персонаж. Разговаривают же с ним верующие. Ладно, что со мной происходит, я обдумаю потом. Сначала хотелось бы определиться, с кем именно я пытаюсь разговаривать. Ясно, что Гарри не канонный, в каноне меня не было. А в фанфиках вариантов до черта. И какой из них выбрало мое подсознание?» — Гарри, извини, пожалуйста, где ты в данный момент находишься и какой сейчас год? — Я в Больничном крыле. Год тысяча девятьсот девяносто второй. — В Больничном крыле… Девяносто второй… Волдеморт жалуется, что Гарри его убил… — Это после смерти Квирелла? — Ну да, — раздраженно ответил мальчик. — А скажи, пожалуйста, летом ты живешь с Дурслями? — А тебе зачем? — подозрительно насторожился Гарри. «Даже если ты сам придумал этого мальчика, нельзя шокировать ребенка, сообщая ему, что его не существует. Ведь мое подсознание интерпретирует его как настоящего ребенка, а значит, ему будет по-настоящему больно, если он вдруг поверит…» — Алексей Андреевич не собирался обижать ребенка, даже если ребенок был порождением его собственного бреда. — Мне просто нужно понять, который ты Гарри. — Что за чушь?! Я единственный Гарри Поттер! — Послушай меня минутку. Я не знаю, где я, как сюда попал и почему разговариваю с тобой. Волдеморт говорит с тобой через твой шрам, который он тебе оставил. А я — неизвестно как. Но мне нужно понять хотя бы, в каком я мире. — В каком мире? — перебил Алексея Андреевича раздосадованный этим разговором Поттер. — В магическом. — Нет. Я не об этом, — вздохнул Алексей Андреевич. — Миров очень много. Есть магические. Есть те, где магии нет. Есть миры, совсем не похожие на тот, где ты живешь, в которых вообще нет людей или магических рас. Есть почти такие же, но в них не родился Гарри Поттер. А есть очень-очень похожие. И в каждом из них живет свой Гарри Поттер, но живет по-разному. Есть миры, где вообще не было Волдеморта, а есть те, где он хороший человек. Есть те, где он убил маленького Гарри. Есть те, где он не сумел убить не только тебя, но и твою семью. В некоторых мирах после смерти твоих родителей ты живешь у Дурслей, в других у Блэков, в третьих — у Снейпа. Есть миры, где Дурсли хорошие и любящие родственники… Есть, где их заколдовали, чтобы они были злые, а потом они расколдовались… Есть те, где Снейп — твой отец… Мне нужно понять, в каком из миров я сейчас беседую с тобой. Кажется, эта информация настолько потрясла Гарри, что он даже не поинтересовался, откуда его собеседник обо всем этом знает. Растерянным, даже можно сказать, потерянным голосом мальчик ответил: — Я живу с Дурслями. Они меня ненавидят… И он куда-то пропал. Алексей больше не слышал ребенка.***
Недаром Алексей Андреевич так любил фантастику. Кажется, именно материалисты особенно подвержены этому недугу. По мнению Алексея, в многомировую интерпретацию квантовой механики чудесно вписывались представления об альтернативных реальностях. А всё это вместе прекрасно выстраивалось в систему эволюции Мультиверсума, стоило только согласиться с существованием закона сохранения энтропии, в который он самозабвенно верил — камня преткновения между Алексеем Андреевичем и его оппонентами из марксистского философского кружка в интернете, куда он временами захаживал. Насколько Алексей Андреевич был убежденным марксистом, что не мешало ему считать советский строй профанацией, настолько же он был убежденным материалистом, что не мешало ему верить в бессмертие души и реинкарнацию. Да и концепцию существования богов Алексей не считал противоречащей материализму. Материалисты считали основой мира материю, но «материя — это объективная реальность, данная нам в ощущениях, существующая независимо от них и наших знаний о ней». Ну и где здесь запрет существования души и богов как элементов материи? Понятно, что во времена Лейбница к материи относили только вещество, но когда стали относить к ней энергию, поля и волны… Когда, добравшись до известных на сегодняшний день глубин вещества, вещества-то в нем и не обнаружили… А темная энергия и темная материя?.. А квантовые парадоксы?.. Следует признать, что для истинного материалиста не существует ничего невозможного, во что нельзя поверить. Как сказала Королева Алисе: «Порой я успевала еще до завтрака шесть раз поверить в невозможное». Так что принципиально было решить для себя, чем этот разговор мог бы быть… Если, конечно, Гарри снова объявится, а вопрос останется актуальным. Предположим, телепатия… Он почему-то выходит на контакт с сознанием ребенка. Тогда… — Нужно предупредить мальчика о самых важных проблемах. Пока мальчишка не появился снова, надо попытаться припомнить, что там нас ждет. В каноне, естественно. Пройтись по фанфикам нереально. На втором курсе окаменение кошки, потом еще кого-то, потом Гермионы… Битва с василиском, который вроде как будет сражен мальчиком. Об этом поговорить обязательно. Да, еще важно: перед вторым курсом Добби спровоцировал замечание Поттеру от Министерства Магии. Или Алексей плохо помнит, или тут очередной баг Роулинг. Во всех случаях подозрения на неправомерное использование колдовства Министерство обязано было проверять палочку, снимая с нее следы последних совершенных действий. И где проверка? А с такими друзьями, как Добби, враги не нужны. Третий курс: Сириус Блэк, дементоры… …Ремус Люпин, Петтигрю, маховик времени — в общем, ничего принципиального не происходит. В конце Петтигрю убегает и потом находит то, что осталось от Волдеморта в Албании, из чего тот и возрождается. Задача — уничтожить Волдеморта до этого времени. И разобраться с крестражами. Четвертый курс — это сплошной ужас. Тремудрый Турнир, куда Барти Крауч запихивает мальчишку. Тут что-то очень-очень смутное. Предположим, конфундус, приложенный к Кубку, объясняет, почему Кубок принял имя Гарри, как кандидата от некой мифической четвертой школы, от которой был заявлен только Гарри. Но в любом случае он не мог представлять Хогвартс. Ладно, унесло в портал двух мальчишек. В любом случае, с этой историей точно надо что-то сделать заранее. Этого не должно произойти. Не должно! Ни смерти Диггори, ни возрождения Волдеморта. На пятом курсе Амбридж в розовой кофточке пытает Гарри. Отряд Дамблдора. Гарри пытается учиться окклюменции. Бой в Министерстве Магии. Нелепый совершенно. Шар с пророчеством. Заманили в Министерство друг друга: Волдеморт Поттера — на Сириуса, чтобы добыть пророчество, Дамблдор Волдеморта — на пророчество, чтобы тот раскрыл себя. Следствие — смерть Сириуса. Шестой курс. ЗОТИ ведет Снейп. Гарри продвигается в зельеварении при помощи учебника Принца-полукровки. Узнает о крестражах… …не помню, как именно… …смерть Дамблдора формально от руки Снейпа, фактически — от собственной дурости. Седьмой курс. Рон, Гермиона и Гарри ищут крестражи… Совершенно непонятно, как их искать и почему для этого нужно жить в палатке. …в конце концов находят. Сражение в Хогвартсе… Снейп умирает от укуса Нагайны. Гарри становится известно, что все его приключения были планом Дамблдора, а Снейп действовал по приказу директора. Поттер узнает, что должен погибнуть. Он верит и добровольно идет на смерть… …очевидно — ввели ребенка в шоковое состояние… …потом воскресает и окончательно побеждает Волдеморта. Мысли крутились и крутились в голове Алексея Андреевича. Он пытался выстраивать программу действий так и эдак. Нет, планы невозможно строить, не зная, в какой он реальности. Квирелл был. Волдеморт временно мертв. Дурсли — сволочи, в той или иной степени. Больше ничего не известно. Но что-то все равно нужно делать. Неважно, кто мальчик — персонаж книги или плод собственного бреда. Мальчик в беде. А учитель не может бросить ребенка. И точка.***
Гарри появился через несколько дней. Шокированный. Расстроенный. Разочарованный. Дезориентированный. — Ты меня слышишь? Или это мне показалось, пока я был без сознания? — Слышу. — Ты действительно говорил со мной? И рассказал про множество миров? — Да. — А то я решил, что окончательно свихнулся. Дамблдор сказал, что я три дня не приходил в себя. — Поделись. Я чувствую, что ты растерян. — Как мне звать тебя? — Алекс, — Алексей Андреевич старался разговаривать с ребенком ровно и ненавязчиво, зная по своему опыту, что это лучший способ найти контакт с мальчишкой после шока. А у мальчика точно был шок. По меньшей мере, у него когнитивный диссонанс. — Алекс, ты кто? Ты маг? — Нет. — Ты магл? Но ты знаешь про магов… — Я из другого мира. Я знаю про магов. И про Статут тоже. И обливиэйт ко мне применять бессмысленно, — Алексей попытался шуткой разрядить обстановку. — Из другого мира… Ты говоришь, что есть миры, где Снейп — мой отец? — Да. И еще больше миров, где он твой опекун. — Он ненавидит меня. А я весь год ненавидел его. — В прошедшем времени? — уточнил Алексей. — Я не знаю. Оказалось, что он весь год охранял меня, спасал… Так Дамблдор говорит. Как это? Почему он это делает, если ненавидит меня? — А что сказал Дамблдор? — Что я все узнаю в свое время. А сейчас я «слишком мал, чтобы понять»! — мальчик был раздосадован. — Снейп так себя ведет из-за твоих родителей, Гарри. — Ка-ак эт-то? — обескуражено спросил ребенок. — Если Снейп узнает о том, что я тебе сейчас расскажу, он будет в ярости. — От меня он ничего не узнает. — Снейп полукровка, — начал Алексей Андреевич. — Вероятно, его мама-магиня любила своего мужа, раз сбежала к нему в магловский мир и продолжала с ним жить, несмотря ни на что. Они жили очень бедно, Сев все время ходил в каких-то обносках, в лучшем случае купленных в секонд-хенде. Его отец пил и избивал жену и сына. Если бы Алексей мог видеть сейчас Гарри, он бы поразился, как жадно, с какими широко открытыми глазами и чуть ли не открытым ртом внимал ему мальчик. — А потом он встретил девочку, которая сама не знала, что она волшебница. И он рассказывал ей о волшебстве и о волшебной школе… Он полюбил ее сразу. Он любит ее до сих пор. И считает себя виновным в ее смерти. — А он виноват? — Гарри еще не понял, что это про его маму, но слушал завороженно. — Да. Хотя он изо всех сил пытался ее спасти. И другие виноваты сильнее. Но он винит себя. И не может себя простить. — А в чем он виноват? — Я расскажу. Но сначала закончу историю про твоих родителей. В волшебной школе Снейп попал на Слизерин, а его подруга в Гриффиндор. Несмотря на это, они еще долго дружили. А в Гриффиндоре учился Джеймс Поттер. Золотой мальчик, богатый, избалованный, дерзкий, красивый, отчаянно бесшабашный. Он не был плохим, но привык, что все ему достается по первому требованию. А красавица Лили поначалу не обращала на него внимания, а может, только делала вид, что не обращала, и дружила с нищим оборвышем со Слизерина. Поэтому Джеймс и его друзья Сириус, Люпин и Петтигрю взяли пацана в оборот. Ну, ты знаешь, как это бывает? Гарри кивнул, забыв, что собеседник его не видит. Но Алексей почувствовал этот кивок. — Они ОЧЕНЬ не любили дружка Лили, к тому же он был слизеринцем, угрюмым, скрытным, нищим и злобным, как хорек. А Мародеры, так они называли свою компанию, были веселыми и компанейскими гриффиндорцами, всеобщими любимцами. И в конце концов Лили стала невестой и женой Джеймса Поттера. В результате всего этого Снейп ненавидел твоего отца и ненавидит саму память о нем. Поэтому он ненавидит тебя, ты внешне похож на Джеймса. Он видит Джеймса номер два, такого же отчаянно бесшабашного, которого все любят, дружбой с которым гордятся, знаменитого и счастливого, которого, конечно, обожают родственники, избалованного, привыкшего к вседозволенности, богатого баловня судьбы. Мальчик издал нервный смешок. — Это обо мне? — Да. Таким тебя видит Снейп. Поэтому он ненавидит тебя — из-за Джеймса. И будет беречь и защищать в память о Лили. Я не считаю, что ты «слишком мал», чтобы это понять. — А в чем он виноват? — Гарри уже соотнес героев рассказа с живыми людьми. — Что ты знаешь про смерть своих родителей? — Волдеморт пришел убивать меня. А мама пожертвовала собой, и в результате он меня убить не смог, а исчез сам. Но я не знаю, почему он хотел меня убить. Я спрашивал Дамблдора, а он сказал, что он не может ответить на этот вопрос и я узнаю все в свое время, — Гарри недоумевал, обижался и сердился. — Дамблдор не любит рассказывать о своих планах. Я скажу тебе, и почему Волдеморт хочет убить тебя, и в чем виноват Снейп, и что планирует Дамблдор. Но это действительно история не для детей. Ты должен хорошенько подумать, хочешь ли ты все это знать. Погоди… Не просто знать. Тебе придется взвалить на плечи долг, о котором Дамблдор не хотел тебе говорить еще лет пять как минимум. Давай передохнем, и ты подумаешь… Если да — я тебе расскажу. Я считаю, ты должен это знать. Серьезно подумай.***
К тому времени, когда Гарри появился в следующий раз, Алексей успел выспаться. — Алекс, ты здесь? — Здесь. — Я подумал. Я очень сильно подумал. Я хочу все знать. — То, что я сейчас делаю, это безумие. Я собираюсь на тебя, ребенка, повесить ответственность за благополучие целого мира. Кхм… Ну, вообще-то, про целый мир сказано, конечно, громко, на деле речь идет всего лишь о Магической Британии, точнее, о борьбе за власть двух группировок. Тебе понятно, что я говорю? — опомнился Алекс. — Да. Я понимаю. По телевизору я часто слышал, когда рассказывали про борьбу за власть и каждый обещал, что если победит он, всем станет хорошо. — Ты прав. Только еще проще. Ты видел когда-нибудь по телевизору американские фильмы (извини, слышал из-за угла), когда гангстер и шериф устраивают войнушку, чтобы решить, кто из них хозяин в городе? Людям, попавшим в эту мясорубку, не легче оттого, что война сугубо местного масштаба. Светлые и Темные борются за власть. Если бы можно было тебя вообще выдернуть из этой борьбы… Но тебя все равно втянут, уже втянули… Я хотя бы покажу тебе, зачем и ради чего. Чтобы ты не участвовал в этих драках вслепую. Этот мир, в котором ты живешь… здесь еще не случилось ничего непоправимого, он должен стать нормальным. Насколько будет возможно. Чтобы ты жил в нем… А не влипал в постоянные проблемы. — Я буду очень осторожен и постараюсь думать, прежде чем что-то делать. — Я верю тебе, что ты все поймешь и что ты не безрассудный сорвиголова. Мальчик горько усмехнулся. Он терпеть не мог проблемы. Успевший измучиться за свою недолгую жизнь, он больше всего мечтал о покое… но… Как ему хотелось бы, чтобы его никто не трогал! Алекс слегка смутился от того, что вдруг собрался сказать: — Только я должен предупредить тебя. Тут кое-что изменилось. Я теперь вижу и чувствую то же, что видишь и чувствуешь ты. В прошлые разы этого не было. Мы сейчас в купе поезда и под тобой кожаный диванчик. За окном тянутся поля… — Да. Но давай об этом мы поговорим потом. Я хочу знать, зачем Волдеморт хочет убить меня, в чем виноват Снейп и почему я должен жить у Дурслей. Алексей ощутил идущий от Гарри сильный страх, подступающие слезы и мощное усилие держать себя в руках. Мальчик сжал зубы. — Хорошо. Сначала надо рассказать про Дамблдора. — Дамблдор плохой человек? — Нет. Я так не думаю. Но он очень тяжелый человек для окружающих. В том, другом мире, где все кончилось очень плохо, он сказал однажды Поттеру, что Волдеморт не знает о великой силе, которая сделает юношу сильнее Волдеморта, и это сила Любви. Темный Лорд действительно считает, что любовь — это просто слово, эвфемизм, обманка для глупцов. А Дамблдор как раз знает, что любовь способна совершать неимоверные вещи, и очень активно использует это чувство. Но сам он любить не умеет. Или разучился. Алекс был не очень уверен в готовности ребенка вникать в то, о чем он говорит, но мальчик выглядел вполне понимающим, и Алекс продолжил. — Дамблдор мыслит в масштабах всего магического мира и думает, что люди — это смертные существа, которые все равно рано или поздно умрут и жизнью каждого из которых можно пожертвовать ради высших целей. Он действительно искренне сожалеет о тех, кем приходится жертвовать, но его рука не дрогнет. Кроме того, Дамблдор считает себя очень умным и что никто другой не способен постичь его великих замыслов, что люди все испортят, а поэтому никогда и никому не рассказывает о своих планах, убеждая всех, что он знает, что надо делать, а они пока должны выполнять его распоряжения. Но плохим его назвать нельзя. Он старается ради общего блага, как он его видит. — Я понял, — Гарри действительно понял, что он зря просил Дамблдора оставить его в Хогвартсе или отправить к Уизли на каникулы. Он пожалел, что рассказал директору, как ему живется у Дурслей. — А еще Дамблдор, возможно, считает себя виновным в том, что Том Реддл стал Темным Лордом. А когда Дамблдор считает себя виновным и со всей мощью и убежденностью пытается все исправить и опять по-своему… — А он виновен? — Косвенно. Ты знаешь, что значит косвенно? — Да. Вопреки книге Роулинг, опыт учителя утверждал, что мальчик вдумчивый и начитанный, явно обладающий большим словарным запасом и привычкой впитывать информацию. Алекс продолжал с большей уверенностью: — Том просил не отправлять его на каникулы в приют, где он жил, но Дамблдор воспротивился, убедил тогдашнего директора, и Тому приходилось каждый раз туда возвращаться. Была война, падали бомбы. А Том очень боялся смерти… Состав мягко покачивался, колеса стучали на стыках рельсов, за окном мелькали буколические пейзажи магического мира, не знающего о том, что в купе поезда решаются его судьбы. — Это как со мной? Я тоже могу стать Темным Лордом?! — Алексей почувствовал панику и отвращение мальчика. — Нет. Ты смелый. А Том был трусом. — Я тоже трус. Я очень боюсь ехать к Дурслям. Если бы я мог, не поехал бы. Но у меня нет выбора. И у Тома тоже не было. — Видишь ли, Гарри, смелый человек — это не тот, кто не боится. Когда человек рвется к опасности, потому что ему хочется, это называется храбрость. А смелый человек — это который боится, но делает то, что необходимо, который умеет скрутить свой страх, отодвинуть его и действовать так, как нужно. — А Том? — А Том думал только об одном — что сделать, чтобы не умирать. Он бы никогда не пошел спасать философский камень. — Я бы тоже не пошел. Но больше было некому. — Вот видишь… — А почему директор отправлял Тома в приют? Почему я должен жить у Дурслей, если они издеваются надо мной? Алексей почувствовал, как тяжело было мальчику произнести последние слова, он просто ломал себя. — Я точно не знаю, по-моему, Дамблдор не любил Тома, но, может, у него были какие-то планы. У него всегда множество планов. А насчет тебя… Я предполагаю, что… Он считает, что так он воспитывает сильного помощника, к тому же не привязанного ни к кому, кроме него. — И специально держит меня у Дурслей, которые ненавидят меня. Но их не заколдовали? Нет? — где-то глубоко ворохнулась надежда. — Не знаю. Допустим, они искренне и самостоятельно ненавидят тебя. Но как ты думаешь, если бы им щедро платили с условием, что они будут хорошо с тобой обращаться, они бы издевались над тобой? — Ха! — зло улыбнулся Гарри. — Да они бы пылинки с меня сдували, Дадличек танцевал бы вокруг меня… А им могли бы за это платить? — Конечно. Ты разве не помнишь, сколько денег в твоем сейфе? — Да. Я как-то не подумал. А я могу сам платить им? — Насколько я понимаю, нет, пока ты несовершеннолетний. Твоими банковскими счетами, вероятно, распоряжается твой магический опекун, и я думаю, что это Дамблдор. — Хм! — Ну, а если им платят, немного, с единственным условием, что ты будешь у них жить и что они тебя не убьют? Гарри глубоко и протяжно вздохнул. — А им платят? — Я не знаю. В некоторых мирах платили. — Зачем Волдеморт хочет меня убить? Зачем он убил моих родителей? Кто виноват, кроме Снейпа? В чем виноват Снейп? — резко переключился Гарри. — Когда Лили выбрала Джеймса, Снейп впал в бешенство, ему хотелось уничтожить всё и всех. Он вступил в организацию Темного Лорда и изо всех сил старался быть тому полезным. Трелони при Дамблдоре произнесла пророчество, что на исходе седьмого месяца будет рожден тот, кто сможет убить Темного Лорда. Снейп услышал его и рассказал Волдеморту. Когда Северус узнал, что это может быть ребенок Поттеров, он бросился к Лорду, упрашивая не убивать Лили. Тот обещал. Алекс старался быть максимально объективным. — Не доверяя слову Лорда полностью, Снейп помчался к Дамблдору с повинной и умолял спасти Лили. Дамблдор согласился при условии, что Снейп даст Непреложный Обет шпионить для него у Волдеморта и выполнять все распоряжения Дамблдора. Для Снейпа альтернативы не существовало. С тех пор он работает на Дамблдора. Снейп не просил ни Дамблдора, ни Волдеморта о пощаде для тебя и Джеймса, он просил только о Лили. — Ну да. Снейп же ненавидел Джеймса. А до меня ему не было дела. — Лорд долго не обращал внимания на пророчество. До тех пор, пока не узнал, что Поттеров закрыли Фиделиусом. Тогда он решил, что это серьезно, и пошел тебя убивать. — От кого он узнал? — Очевидно, от Петтигрю. Он был хранителем, и он впустил Волдеморта в дом Поттеров. — Если Волдеморт не обращал внимания на нас, зачем был Фиделиус? — А вот это уже планы Дамблдора, как я понимаю. Он заманивал Волдеморта, надеясь избавиться от него. Не думаю, что Дамблдор тогда верил в пророчество. Он ждал момента, когда Джеймс или Лили как-то ослабят Тома, чтобы уничтожить его. Я полагаю, Дамблдор был под мантией-невидимкой, чтобы Том не почувствовал использование чар невидимости. Но Джеймса Волдеморт убил сразу. А Лили он убивать не собирался и требовал, чтобы она отошла от тебя. Но Лили закрывала тебя собой. Когда она произнесла «убей меня вместо него», Магия, ощутившая, что Волдеморт хочет убить тебя и не хочет убивать Лили, и увидевшая, что он после этого ее все-таки убил (а ему просто надоело, и он решил убрать препятствие), сочла это убийство согласием на договор. И когда после этого он попытался убить тебя, Магия его наказала. Во всяком случае, я так себе это представляю. — Значит, если бы мама не закрывала меня, она бы осталась жива? Это я виноват? И вообще, я виноват. Волдеморт пришел убивать меня и из-за меня убил родителей, — мальчик начал сглатывать слезы. — Ну нет. Ты вообще не виноват. Не говори глупости. А мама не могла пустить Волдеморта убить ребенка — она же мама. Петунья ведь недобрый человек, нехороший… Да? Она бы разрешила убить Дадли? — Неет! — Виновата Трелони, произнесшая пророчество. Виноват Снейп, рассказавший про пророчество. Виноватым считал себя Сириус, что не стал хранителем, а предложил Петтигрю. Виноват Джеймс, что не стал хранителем сам и что пошел на поводу у Дамблдора, согласившись делать из семьи приманку. Виноват Петтигрю, сдавший семью Лорду. Виноват Волдеморт, который пришел тебя убивать. Виноват Дамблдор, который эту подставу затеял… — Дамблдор хотел смерти моих родителей? — Нет, конечно. Он был бы рад, если бы обошлось без этого. Но это не было главным. — Я понимаю. — Да. Ты понимаешь, — у Алексея неприятно потянуло внизу живота. — А что было потом? — Увидев, что произошло, Дамблдор, кажется, поверил в пророчество и тут же составил новый план — отдать тебя на воспитание Петунье, а потом влиять на твое развитие и вырастить воина Света, который уничтожит Волдеморта окончательно. Он аппарировал из дома твоих родителей и послал за тобой Хагрида, чтобы тот отвез тебя Петунье. — А Снейп? — Когда Снейп узнал, что Лорд собирается тебя убивать, он пытался добраться до Поттеров, чтобы предупредить, но не мог их найти, пока не упал Фиделиус. Вам рассказывали про Фиделиус? Гарри кивнул. — Когда он вбежал в дом, твои родители были мертвы. Он обнимал мертвую Лили, качал ее на руках. А потом к дому подъехал Сириус, и Снейп аппарировал, оставив живых и мертвых. Вот и всё. — Ты говоришь, Снейп любит маму? До сих пор? — Да. — Я больше не смогу его ненавидеть. Пусть он ненавидит меня, раз ему так надо. Я не могу ненавидеть человека, который любит мою маму… Давай помолчим немного.