Сапожник

Гнетущая атмосфера кладбища не способствовала появлению какого-либо настроения. Марине с самого утра казалось, что её поднять подняли, а разбудить забыли. Не помогли ни водные процедуры, ни выпитая чашка американо, ни игрушка-пищалка, забытая Тамарой в гостиной, попавшая под ноги Олегу. Больше всего на свете хотелось вернуться в кровать и проспать несколько часов, чего не было уже очень давно. Действовала Марина совершенно на автомате — прогревала машину, строила маршрут в навигаторе, периодически смотрела на время, дожидалась Олега, потом заезжала за Сергеем и Константином, даже не поинтересовавшись, куда же делась машина последнего. Откровенно говоря, понимание необходимости присутствия на столь трагичном мероприятии по-прежнему не приходило. Марина, весь последний год, разрывающаяся между материнством в удвоенном формате и работой, лишь краем уха слышала про появление нового ординатора в соседнем отделении. Чуть больше о нём услышала после того, как Олег съездил на учения, где, естественно, приключения его нашли. Но даже после той истории не возникло желания интересоваться. Вроде бы, как слышала Марина от коллег по отделению экстренной хирургии, новенький ординатор сын влиятельного чиновника. Да и Олег, вроде бы, не особо распространялся про это… Тем более, дома им хватало тем для обсуждения. До такой степени хватало, что очень часто хотелось остаться в безмолвии собственных мыслей. Вот только возможностей для этого практически не было. Стоило уйти в ванную, как слышался плач Кати, стоило успокоить её, как появлялась Тамара, словно поджидающего самого неудобного момента для своих вопросов. Куда уж тут обсуждать очередные кадровые перестановки. Пожалуй, Марина предпочла бы любое другое знакомство с новым ординатором кроме того, которое произошло в реальности. А именно — выстрел, оглушивший несколько коридоров, чей-то истошный крик… Лужа крови, стремительно растекающаяся из-под тела молодого парня у которого вся жизнь была впереди. Но даже при всём этом — Марина не понимала необходимости присутствия на похоронах постороннего ей человека. Мрачные, местами покосившееся темные кресты, погружали не в самые приятные воспоминания — смерти матери и отца. Даже к ним она приходила достаточно редко, не видя в этом особого смысла, что уж говорить о похоронах неизвестного ей человека. Поёжившись, покачала головой, бросив взгляд в глаза Олега. Его, кажется и правда волновала трагедия. «Конечно, тебя ведь всегда всё волнует… Наверняка, будь ты там, наверняка попытался бы ворваться в кабинет и предотвратить трагедию. Без тебя же никуда! Ты не можешь жить по-другому! Тебе всех надо спасти!» — обозлилась про себя, начиная растирать ладони, которые мёрзли даже в перчатках. Эти мысли не были упрёком. Скорее констатацией факта и… Сожалением что ли. Вдохнув морозного воздуха, Марина прикрыла глаза. Ощутила лёгкий приступ тошноты. «Надо было всё-таки по-человечески поесть… А ещё лучше не надо было вообще соглашаться… Я его в глаза даже почти не видела!» — Брагин, — тихо произнесла, касаясь подушечками пальцев его куртки. Хотелось побыстрее уйти отсюда. Олег мгновенно посмотрел на Марину. В его голове стоял полный сумбур — казалось, до сих пор не пришло осознание, что Толик, в чём-то наивный и совершенно неизбалованный ординатор, смог решиться на такой дикий поступок. — Что? — задал вопрос, затем поёжился от потока холодного ветра. — Может поедем уже, а? — стараясь быть спокойной, спросила она, открыв глаза. Процессия, включающая в себя коллег погибшего и коллег, судя по одинаковым образам, его отца, медленно выходила из глубины кладбища. — Сейчас, — одними губами произнёс Олег, затем развернулся и, наоборот, направился туда, откуда не так давно вернулся. Марина прикусила губу, затем обернулась на стоящих неподалёку Константина и Сергея. На лице одного залегла тень скорби, второй, имевший больший опыт в жизни, был грустным. Где-то наверху закаркали вороны, потов вновь подул холодный ветер. Марина накинула капюшон и направилась за мужем. Тошнота только усилилась, что заставило немного напрячься. «Господи, чёртова диспансеризация… Совсем уже, всё мерещится всё время… А вот озаботиться завтраком всё-таки нужно было!» Идти, оказалось, недалеко. Немая сцена, развернувшаяся перед Мариной, была более чем мрачной. Рядом с Олегом, сидящем на лавочке, находился мужчина. Даже если бы Марина не знала, кто это, то сейчас бы всё поняла по его взгляду. Безутешный отец. Рядом с ним, с совершенно отстранённым взглядом, стояла Ирина. Её эмоции выдавали только тонкие пальцы, сжимающие плечо Анатолия сквозь плотную чёрную ткань пальто. Никто не произнёс ни слова. Марина хотела было возразить, увидев, как Олег подносит горлышко, с понятным содержанием, бутылки к губам, но мгновенно передумала. Показалось, что стало ещё холоднее. Пустой взгляд серых глаз, направленный в никуда, вынудил Марину в который раз за прошедшее время поёжится. Захотелось как можно скорее отсюда уйти, чтобы не позволить памяти подбросить неприятные воспоминания. Но никто из них четверых не шевелился. Время остановилось.

***

В машине опять воцарилась тишина. Марина следила за дорогой, Олег раздумывал о произошедшем, Константин и Сергей предпочитали не отсвечивать. Их тихий разговор постепенно перерастал в словесную перепалку — один упорно обвинял погибшего, другой вставлял робкие аргументы в его защиту. «Да когда же эта чёртова пробка уже закончится!» — Про себя злилась Марина — от черепашьей скорости машины, духоты и резких высказываний сзади голова болела лишь сильнее. Она успела уже несколько раз пожалеть о том, что решила сегодня куда-то поехать. Зачем, кому это нужно? Это не её проблемы, это не её сотрудник, она его даже не знала. «Конечно, Брагину же всегда больше всех надо!» — она не понимала — действительно ли злится на себя за то, что решила посетить похороны или больше на то, что встала в пробку? Внезапное желание открыть дверь и просто сбежать в тихое, спокойное место, вынудило посильнее сжать руль. Не может же она так сейчас поступить? «Надо было больше кофе выпить утром, не было бы так плохо сейчас. Хотя… Может и давление повышено, чёрт его знает» — Да вы замолчите сегодня, нет? — Рявкнула Марина, в очередной раз нажав на тормоз, едва завидела загоревшиеся красным габаритные огни у впереди стоящей машины. — Толку сейчас разговаривать кто прав, а кто виноват, если человека уже нет? — Конечно, — буркнул Сергей, — не твоё отделение собираются расформировывать. Олег обернулся на него и бросил предупреждающий взгляд. Тот пожал плечами, отвернулся к окну и тяжко выдохнул, наблюдая за скользящими мимо машинами. Константин тоже умолк, погрузившись в свои мысли. Марина убрала прядку со лба, поёрзала на сидении и покачала головой. Сейчас невыносимо хотелось домой, а впереди целая смена в Склифе… Благо, одна плановая операция, один пациент, стремившийся попасть именно к доктору Нарочинской, а потом можно будет выдохнуть. — Марин, — Олег посмотрел на неё. Что-то его напрягало, но что именно он сказать и понять не мог. С одной стороны, не стоило ожидать от неё глубоких слов поддержки — закалённая собственными трагедиями, она научилась говорить нужные слова абсолютно ровным голосом. Также не стоило ждать и воодушевленного обсуждения сложившейся ситуации в отделении — должна была понимать, что никто в этом не виноват, а значит они выстоят. Что-то было ещё, что отчаянно не нравилось. Неужели, дело в этой дурацкой пробке? — Что? — И снова, после двух проеденных метров, нога на тормозе. — Что такое, Брагин? — Давай вон там, — кивнул в правую сторону, — дворами срежем, а? А то мне уже начинает казаться, что проще на метро ехать. — Кстати, у нас день свободный, — буркнул Сергей, которому с каждой секундой становилось всё более некомфортно, — мы можем и на метро. — Согласен, — бросил Константин, подпёр голову кулаком и вновь уставился на серые Московские улицы, медленно проезжающие мимо. Марина, дав себе несколько секунд на раздумья, посчитала вариант Олега вполне жизнеспособным. Улучив нужный момент, включила поворотник, искренне надеясь, что в скором времени окажется в любимом кабинете, найдёт таблетки для головы, запас которых, хранящийся в бардачке машины, кончился несколько дней назад, выпьет их, и жизнь заиграет новыми красками. Давление тоже не мешало бы измерить.

***

В первую секунду они не успели даже ничего понять — перед глазами мгновенно выросло огромное чёрное облако, и только быстрая реакция Марины, выработанная за ни один год, проведенный возле операционного стола, не позволила случиться аварии. Из машины все вышли не сговариваясь и не сговариваясь направились вперёд, на крики людей. Резкий контраст заснеженного двора с оседающей чёрной пылью бросался в глаза. Марина, глубоко дыша, оглядывалась, пытаясь одновременно и осознать, что случилось и понять, что сейчас ей делать. — Звоните в скорую, — закричала она, бросившись к женщине, лежащей на снегу. Сейчас стало не до мыслей, не до головной боли, сейчас стало просто не до чего. Сейчас действовали рефлексы, доведенные до автоматизма, руки сами делали нужные действия — позже можно будет поблагодарить идеальную выдержку. Постепенно появлялись звуки сирен, во двор въезжали машины Скорой помощи, но крики не прекращались, воздух был тяжёлым из-за гари, внутреннее напряжение достигало апогея. Каким-то чудом Марине удалось увидеть пробегающего мимо Олега. В считанные секунды она поняла его намерения и даже успела схватить за плечо, выкрикнув: — Брагин, ты-то куда! — Но он не послушал, возможно даже не услышал. Секунда, и исчез в тёмном подъезде. Стук собственного сердца мгновенно перебил другие звуки. Марина стала глубже дышать, её взгляд бегал по окнам дома и наконец заприметил мальчика, стоящего на балконе. «Ну почему это должен делать именно ты! Почему нельзя дождаться МЧСников?! Почему ты?» Марина понимала, что нужно сейчас вернуться к другим людям и кому-то помочь, но не могла заставить себя сделать даже полшага. Напряженно смотрела в дыру, бывшую ещё несколько минут дверным проёмом, ожидая появления Олега. Мысли о том, что он может не вернуться, отчаянно гнала. Очередной громки звук, сотрясший дом, заставил сердце замереть на несколько секунд. Дышать стало тяжело, страх сковал от макушки до пяток, даже язык парализовало. «Слава Богу» — успела подумать Марина, когда Олег всё-таки вышел на улицу, держа на руках испуганного мальчика. Подошла ближе и вцепилась в его куртку — ощущать его присутствие рядом с собой было сейчас необходимо. Даже не смогла сейчас что-то ему сказать, выразить свое недовольство.

***

Звук скрипящего под ногами снега постепенно оставлял позади себя двор, в котором не так давно случилась трагедия. Раненых забрали нужные службы, теперь предстояло поехать в Склиф, чтобы продолжить рабочую смену, неожиданно начавшуюся на несколько часов раньше. Олег, обнимая Марину за плечо, раздумывал над произошедшим. «Надо же, как бывает… С утра кладбище, теперь это… Никогда не знаешь, в какой момент перевернётся жизнь… Вот так вот раз, с утра только сидели, завтракали, а теперь едут в Склиф, и непонятно, чем всё кончится…» — казалось, что он давно должен был зачерстветь, но разве можно так трансформироваться, когда подобные трагедии происходят практически на глазах? Марина шагала больше по инерции. Головная боль лишь усилилась, в ногах чувствовалась лёгкая усталость, которой нельзя было дать сейчас усилиться — впереди тяжёлая смена, нужно выстоять. «Как ты вообще мог туда полезть! Совсем что ли наплевать на меня, на Катю, на Тому? А если бы вдруг что, как бы мы тогда?» — переживания и страхи, пережитые за время недолгого отсутствия Олега, наконец трансформировались в мысли. Остановившись и пропустив вперёд коллег, Марина тяжело вздохнула холодный, морозный воздух. Только сейчас осознала, что температура воздуха понизилась. Даже на кладбище было теплее. — Брагин, ты на кого похож? — Обратила внимание на запачканную куртку. — Иди сюда… Тот, улыбнувшись, направился за ней и принялся стоически переносить процедуру очищения ткани с помощью снега. В какой-то момент касания Марины стали жёстче и уже были совсем не про чистку. — Больно! — Шутливо крикнул Олег, сделав шаг назад. — Ты чего дерёшься, а? Она не прекратила — внезапно образовавшийся в горле ком не позволил что-либо сказать, поэтому дала эмоциям такой своеобразный выход. Олег, периодически дёргаясь, начал понимать причину такого изменения в поведении. В тот момент он не мог думать ни о чём другом, кроме маленького мальчика, которому требовалась помощь. МЧС могло не успеть, а кто-то же должен его спасти, хотя бы постараться! Невозможно же стоять и просто ждать. «Я что ли виноват, что больше некому было!» — подумал, увернувшись от очередного лёгкого удара. Решив произнести эту речь на случай возмущений Марины, вновь усмехнулся и окинул её тёплым взглядом. Сейчас она, злая и расстроенная, казалась невероятно красивой. — Бьёт — значит любит! Та на мгновение задержала на нём взгляд. «А какой смысл тебе сейчас что-то говорить, ну вот какой? Ты же всё равно ни черта из моих слов не поймёшь! Сколько раз уже пыталась, никаких выводов не сделаешь!» — Любит, — отряхнула остатки снега и пошла вперёд, — любит! Олег, проводив её взглядом, облегченно улыбнулся. Меньше всего хотелось сейчас заниматься семейными разборками. Направился за Мариной, а та, дождавшись, вцепилась в его плечо. Он хотел что-то сказать, но передумал, слегка сбавил шаг. Она была ему благодарна, но виду не подала — сейчас очень хотелось не торопиться, хотелось почувствовать каждую секунду совместного времяпрепровождения, даже если оно было таким ничтожным, как лёгкая прогулка до машины. Олег, бросив на Марину быстрый взгляд, коснулся губами её макушки. Затем ещё раз и ещё, чтобы хоть как-то загладить свою вину, да и просто хотелось. Она чуть сильнее сжала его плечо и улыбнулась уголком губы, почувствовав, как головная боль отступила, и даже дышать стало легче.

***

После такого напряженного дня больше всего на свете Олегу хотелось оказаться побыстрее дома — рядом со своей любимой семьёй. Однако необходимость проверить одну из тяжелых пациенток не позволяла пока покинуть уютный кабинет. Да и не было известно, закончила ли Марина оперировать. Недолго думая, он набрал няню и попросил побыть с девочками ещё пару часов — а там уже будет видно, нужно ли продлить на всю ночь или всё-таки кто-то из родителей вернётся домой. Вытянувшись на своём небольшом, но достаточном для сносного отдыха диване, Олег прикрыл глаза, провёл в голове небольшой анализ сегодняшнего дня. Начался с кладбища, продолжился взрывом и закончился ноющей после нескольких операций подряд спиной. Чересчур насыщенно для восьмого января. — М-да, — в помещении послышалось тихое бормотание, — что же год грядущий, — слегка поёрзал, попытавшись ослабить напряжение на затёкшие части тела, — нам готовит… Пока вообще ничего хорошего не получается. Ещё и вся эта история… Олег замолчал, погрузился в свои мысли. Конечно, он не хотел показывать, что тоже переживает за отделение. С одной стороны, было несколько ситуаций, равносильных сильной пробоине носовой части, однако оно оставалось на плаву. С другой стороны, любая новая брешь могла означать то, что время корабля прошло. И настроение начальницы тоже не нравилось — трудно было вспомнить её когда-либо более потерянной, чем сейчас. Не в первой Олегу было покидать любимый Склифосовский, но те несколько раз были продиктованы собственной импульсивностью. Однако сейчас — бежать как крыса с тонущего корабля, искать какие-то другие места… От одной лишь мысли передёрнуло. Конечно, перейти в соседнее отделение, под руководство Марины, может быть и можно было бы, но… Мысли всколыхнулись из-за резкого звука — хлопнула входная дверь. Олег приоткрыл глаза и слабо улыбнулся, пересекаясь взглядом с небесно-голубыми, ужасно, несмотря на некую усталость, красивыми и любимыми глазами. У него на сердце даже потеплело, неприятная аура… Не рассеялась, но значительно ослабла, позволив увидеть окружающий мир в том цвете, в котором тот должен быть. Марина, однако, не разделяла подобного настроения. За прошедший день выпила много обезболивающих таблеток — о передозировке, конечно, речи идти не могло, но раньше количество было существенно меньше, и сейчас безумно хотела домой — проверить Катю и Тамару, принять человеческий душ, намазаться всеми кремами, которые населяли внушительных размеров полку над раковиной, сменить постельное белье, забраться в любимую кровать и устроиться под боком у Олега. Разумеется, с каждой минутой становилось понятно, что далеко не все пункты из списка будут выполнены, но надежда на первый и последний пока издавала слабый свет. Для базового уровня счастья было достаточно удостовериться, что с девочками всё в порядке, быстренько смыть с себя этот день и лечь спать, не особо волнуясь о присутствии кого-то на второй половине кровати. — Ну, чего ты? — Проговорил Олег, скользнув по ней настороженным взглядом. — Как у тебя операции? — Нормально. — В подробности вдаваться сейчас не хотела. — Но денёк сегодня конечно… Давно уже такого не случалось. Слушай, Брагин, — она сощурилась, прижав к себе верхнюю одежду, висящую на сгибе локтя, — а ты можешь хотя бы до работы спокойно доехать? Упёрлось же тебе ехать по дворам! Просто какая-то дикость! — Говорила достаточно спокойно — иначе бы и не смогла при такой сильной усталости, однако избежать разговора совсем не могла. Марина не могла прекратить думать, что сегодня Олег мог погибнуть в очередной раз. Кажется, в том числе и эти мысли послужили благотворной почвой для ненадолго отступившей головной боли. Короткой выволочки, сделанной ещё на улице, оказалось мало. Но одновременно с этим Марина понимала — он не поменяется никогда и, к своему ужасу, начинала привыкать к подобному поведению. Вероятно, поведи себя он так несколько лет назад, до их бракосочетания, ещё крепко бы подумала над дальнейшей возможностью продолжения их отношений. Понимала, и даже после небольшого перемирия на улице, продолжала возвращаться к этим мыслям, тем самым накручивая себя ещё больше. — Ой, Марин, — Олег отмахнулся, но, по-прежнему ощущая на себе её взгляд, поморщился, — ну вот что ты начинаешь? Я что ли виноват в том, что газ взорвался? Нарочинская, ты берега-то видь, — попытался перевести это в шутку, — я не могу быть виноват во всех проблемах этого мира. А часовню тоже я развалил? — Решил попробовать перевести их диалог в шутку. Та лишь хмыкнула, нагнув голову вправо. Несколько секунд внимательно смотрела на него, затем бросила взгляд на часы, дав таким образом понять, что разговор закончен. — Ты домой собираешься, скажи мне? Спать не хочешь, нет? Отдохнуть? С семьей побыть? Я вот, — сдула со лба светлую прядку, — очень хочу, Брагин. Поехали? — Пытливо посмотрела на него. Он тяжело вздохнул, затем потёр лицо ладонями, потянулся настолько, насколько это было возможно и вновь посмотрел на Марину. — Да я задержаться хочу ненадолго… Пациентка там одна, девушка… Хочу убедиться, что с ней всё будет хорошо, — сел на диване и кивнул на место рядом с собой, приглашая устроиться рядом. — А… — Она сделала шаг назад, глубоко вздохнула — очень сильно захотела сейчас присесть рядом с ним на диване, но появившееся раздражение не позволило сделать эту сразу, — других врачей нет что ли? Я правильно понимаю? — Другие врачи отдыхают, — проворчал Олег. — Марин, ну ты же сама видела, что за день такой сегодня! Одни эти, — неопределенно кивнул головой, — влюбленные скованные чего стоят. А прямое переливание крови? — Понял, что проговорился и прикусил язык, только это уже не помогло. Марина на несколько секунд застыла, пытаясь переварить свалившееся прямо сейчас на неё возмущение. — Знаешь что, Брагин, — в синих глазах мелькнули нехорошие искорки, — вот что хочешь — то и делай. Хочешь тут сидеть? Сиди. Хотите вы своё отделение топить под музыку? Топите! А я уезжаю домой спать. Резко развернулась, поправила сумку, висящую на плече и сделала шаг к двери. Он в секунду оказался на самом краю дивана, резко схватил Марину за запястье и потянул на себя, заставив сесть рядом. Та, не ожидавшая ничего подобного, позволила себя усадить. Выдохнула и закрыла глаза, откинулась на спинку, мгновенно ощутив, как покалывающая боль пронеслась по напряженным мышцам. — Ну, чего ты у меня, а? — Олег аккуратно приобнял её, позволив положить голову себе на плечо. — Всё же хорошо, — прошептал в слегка волнистые светлые волосы, перехваченные простой заколкой, — скольких людей сегодня спасли… Ну, — коснулся губами её виска. Марина едва уловимо покачала головой. Все те силы, с помощью которых собиралась сейчас выйти из кабинета, дойти до машины и оказаться, наконец, дома, мгновенно покинули, и не оставалось ничего другого, кроме как остаться рядом с Олегом. — Да… Как-то резко выдохлась. —прошептала, слегка поменяв положение, что позволило поудобнее устроиться в любимых, тёплых руках. — Устала. День как-то с утра не задался. — Конечно, — мрачно проговорил Олег, — у кого день, начавшийся с кладбища, может хорошо задаться? Марина подняла на него взгляд, вздохнула. Подалась чуть ближе и нежно коснулась его лица ладонью. — Ну, чего ты? — Он понизил тон, наклонился и нежно поцеловал её. — Всё нормально же… Выходные, — целовал скулу, — состыкуем, — щёки, — и, — лоб, — проведём, — кончик носа, — вместе, — опять аккуратное прикосновение к её губам. Марина с наслаждением принимала такую ласку и на поцелуй ответила с большим удовольствием, физически ощущая, как волна усталости постепенно отходит. Даже головная боль отступила, и это не могло не радовать. Оторваться они смогли лишь через пару минут. Поочередно прикусывали губы друг друга, углубляя поцелуй, но не переходили допустимую грань. — Ладно, — прошептал Олег, первым отстранившись, — поезжай домой, — прижался своим лбом к её, продолжая держать её лицо в своих ладонях. — Надо тебе отдохнуть… Загруженная сегодня была. — С тобой будешь разгруженной, — с полуулыбкой проговорила она, затем поцеловала его ещё раз, но очень быстро и всё-таки поднялась. Потянулась, хрустнув спиной, посмотрела на часы и тяжело вздохнула. — Как доедешь, — Олег снова принял лежачее положение, — позвони. Всё равно спать не буду. — Хорошо. И постарайся хотя бы за эти несколько часов, — Марина, подхватив сумку, направилась к выходу, — никуда не влипнуть. Договорились? Он хихикнул и закивал. Оставшись в одиночестве, прикрыл лицо ладонью. Вроде бы, послевкусие от дня осталось хорошим.