***
Короче, полная шняга эти ваши игры по фильмам. Тьфу.Часть 1
1 ноября 2022 г. в 22:08
Как говорят одни умные люди, серия фильмов "Безумный Макс" - это постапокалиптический боевик с не особо глубокими персонажами и не особо глубокой историей. Как говорят другие умные люди - в этой кинематографической вселенной таятся очень важные философские и общечеловеческие смыслы. И нужно быть просто чмом, лохом и дэбилом, чтобы их не выкупать.
А вот к играм по фильмам отношение куда проще - они уже успели зарекомендовать себя как нечто вторичное, рассчитывающее хоть как-то продаться за счёт имени киноблокбастера. Поэтому никаких откровений от подобной игры ждать заведомо не стоит.
Коли уж так, то спасибо за внимание, расходимся. Как сказал мичман Кривокодко - не баг, а фича, не игра, а притча.
Как и практический каждый фильм вселенной, игра "Mad Max" начинается с того, что одинокий воин дороги Макс Рокатански куда-то едет. После ядерной войны и глобальной экологической катастрофы мир медленно умирает, на фоне чего бывший дорожный патрульный колесит по безжизненной австралийской пустыне в надежде добраться до некой "Безмолвной равнины", которая поможет ему обрести покой.
Всё, что у него есть - скоростная машина "Перехватчик" с восьмицилиндровым двигателем и фотография давно утраченной семьи, бережно хранимая на приборной панели.
Своей машины он лишается уже во вступительной кат-сцене. Теперь у него остаётся только фантом равнины, без которого придётся признать - его существование абсолютно бессмысленно, и пустота внутри него никогда не будет заполнена.
Здесь же он встречается с другим ключевым персонажем этой истории - чудаковатым, если не сказать - безумным, механиком по прозвищу Жестянщик. Полукомичный на первый взгляд персонаж на деле служит одним из важных рычагов для донесения посыла истории.
Жестянщик - это человек, который в какой-то момент основательно тронулся умом и создал собственную... как бы это сказать, автомобильную религию, и одержим идеей создать идеальную машину - "Шедевр". В Максе он видит архангела, идеального водителя для своей идеальной машины. Все мысли и устремления Жестянщика завязаны именно на этом. Он, как и Макс, гонится за неким фантомом, без которого его жизнь станет абсолютно пустой. За фантомом, дающим призрачную цель - а значит, и волю к жизни в невыносимых условиях постапокалиптической Пустоши.
По ходу повествования Макс и Жестянщик вступают в сотрудничество с различными сообществами, и большинство из них преследует какую-то призрачную цель. Для общины Брюхореза это - вера в скорый приход воды, благодаря которому они смогут уплыть; для общины Красноглазки - поход через бескрайнюю пустыню в неизвестность, где, возможно, ну а вдруг, их ждёт лучшая жизнь; для общины Фритюра - поклонение огню и очищение в пламени. Целым группам людей нужна какая-то внутренняя опора, которая придаст смысл их ужасному и бесцельному существованию.
И на фоне всего этого Макс с Жестянщиком упорно идут к своей пустой, бессмысленной цели, преодолевая ради неё всевозможные трудности и страдания. Пока судьба не подкидывает Максу шанс на что-то большее, но...
В отдельном анализе Макса Рокатански, где я разбирал его общий образ во всей вселенной, в которую входят фильмы, комиксы и собственно игра, я упоминал, что этот человек попал в ловушку отрицания: он не хочет новых привязанностей после потери семьи, поскольку над ним постоянно маячит призрак утраты, и он боится вновь испытать эту боль, тем самым обрекая себя на вечное добровольное одиночество и только усугубляя своё ПТСР наедине со своими демонами. Игра "Mad Max" возводит эту особенность персонажа в абсолют, и здесь подобное отрицание оборачивается настоящей трагедией.
На протяжении сюжета Макс совершает две непоправимые ошибки, отталкивая от себя тех людей, которые дорожили им в той или иной степени. Жестянщику был нужен идеальный водитель для идеальной машины, а Надежде и Славе нужен был защитник и просто - человек, который заменил бы женщине партнёра, а её дочери - отца. Вместо призрака давно погибшей семьи и фантома равнины, которая должна подарить успокоение, Макс мог бы выбрать реальных живых людей, которые сделали бы его бессмысленное существование чуть более осмысленным. Если на данный момент его цель - это некое мифическое место, которое в ничем не подкреплённой теории должно подарить ему душевный покой, которое с высокой вероятностью не существует вообще, и после обнаружения его ложности Макс опустеет уже окончательно - то настоящие люди здесь и сейчас могут подарить вполне неиллюзорную цель заботиться о них, возможно даже, полюбить.
Но он, разумеется, отвергает их предложение. Он грубо отталкивает благодарную Надежду, когда та пытается его поцеловать, грубо вышвыривает Славу из машины, куда та садится в надежде поехать с ним, небрежно выкидывает врученный ею подарок прямо при ней же. Он пытается вызвать у тех, кто ему симпатизирует, максимальное отторжение, побыстрее вычеркнуть их из своей жизни и отправиться дальше в свой поход одиночки. Тем самым он надеется, что ему не придётся снова страдать, если с дорогими ему людьми что-то случится.
Он также отталкивает от себя и Жестянщика, без задней мысли сообщая, что поставит в кузов "Шедевра" два топливных бака, чтобы хватило горючего для достижения Безмолвной равнины. И озадачивая механика, ведь если кузов - это его место, из которого он будет вытеснен двумя баками, значит, водитель-архангел намерен его бросить, забрав "Шедевр". И... да, Макс собирался сделать именно это.
И Макс, и Жестянщик определили для себя приоритеты. Один оставался верен фантому некоего места, дарующего успокоение, второй - фантому идеальной машины с идеальным водителем. Они оба отказались в пользу этого от настоящих человеческих ценностей. От заботы не о иллюзии, а о настоящих людях.
Жестянщик бросает Макса и Славу в аэропорту, в пользу "Шедевра". Макс оставляет Надежду и Славу - тоже в пользу "Шедевра", благодаря которому сможет добраться до своей равнины.
Эгоизм обоих приводит к страшным последствиям: бросив рассчитывавших на него людей ради машины, Жестянщик попадает в руки головорезов Члема Оструса и под пытками выдаёт убежище. Бросивший ради той же машины Надежду и Славу Макс не оказывается в нужное время в нужном месте и не защищает их, ввиду чего обе погибают незавидной смертью от рук бандитов.
В каком-то смысле, оба предпочли живым людям рукотворный механизм, и остались... при нём.
В сцене, где Макс находит ещё живую Славу, умирающую у него на руках, он испытывает настоящее раскаяние. Он, казалось бы, осознаёт, к чему привёл его эгоизм.
Но поскольку осознание пришло слишком поздно, боль от утраты Надежды и Славы, которую он испытывает даже несмотря на все свои попытки не привязываться к людям, теперь можно заглушить только старой-доброй местью. Коя тоже своего рода становится той целью, которая едва ли, но помогает заполнить пустоту внутри, при том что в сути своей - не менее бессмысленна, чем тот самый призрак Безмолвной равнины.
И ради достижения своей цели Макс в момент наивысшей точки внутреннего отчаяния решается совершить тот шаг, который отбросит его очень далеко назад - погубить с таким трудом собранный "Шедевр", для которого с таким трудом был добыт мощный восьмицилиндровый двигатель. Он настолько выжат и опустошён внутренне, его настолько гложет ярость и злость в первую очередь на себя, чувство вины, что его в какой-то момент перестаёт заботить тот фантом равнины. Перед глазами остаётся только "Земледвиг" ненавистного Члема, а в голове звучит голос Славы, который просит "написать её имя их кровью". И Макс, наплевав уже на всё - на машину, являющуюся его единственной реальной надеждой пересечь пустыню, на Жестянщика, который отказывается слезать с этой машины, - таранит "Земледвиг".
И здесь же закрывается арка Жестянщика - человека, который предпочёл свою столь же иллюзорную, как и равнина Макса, автомобильную религию, всегда ценил машину выше любой человеческой жизни. Весь смысл его существования сосредоточился вокруг кропотливо и трепетно собиравшегося и ремонтировавшегося "Шедевра" - и чудаковатый механик не был готов отпустить его даже под угрозой смерти. Что обрекло его на гибель от столкновения. Всеми презираемый Жестянщик погиб напрасно и бессмысленно - но остался со своей идеальной машиной, со своим "ангелом возгорания".
А Макс снова остался один посреди пустыни, как тогда, когда лишился своего "Перехватчика".
Но, о чудо, его легендарная патрульная машина, с гибелью которой в мастерских Члема он уже успел смириться, оказалась жива. "Чёрный на Чёрном", "Перехватчик" - снова с ним.
Игра заканчивается буквально тем же, с чего и началась - Макс едет к Безмолвной равнине на своём "Перехватчике", с фотографией жены и дочери на приборной панели, в полном одиночестве. Жизнь подарила ему шанс на что-то большее в лице спасённой из рабства наложницы и её дочери - но Макс остался верен призракам прошлого и фантому избавления, из-за чего погубил невинных людей и лишь усугубил свою боль. Его ценность - родной "Перехватчик" и старая фотография. Ради них он расплатился всем остальным - новой машиной, Жестянщиком, Надеждой и Славой. Будто бы некто свыше вернул ему имущество, которым он дорожил настолько, что не думал ни о ком другом - и взамен забрал всех этих других. Раз уж он готов был пренебречь этими людьми ради своего фантома - то и получил в обмен на них этот фантом.
Но хуже всего в истории Макса то, что он ничему не научился. Он всё так же остался одиноким воином дороги с призрачной целью, не намеренным к кому-либо привязываться. А подарок Славы, который он всё-таки забрал после смерти девочки, после совершения акта мести остался валяться в песке, будто бы в отчаянной попытке оставить позади и забыть, пусть Макс и пообещал умирающей Славе запомнить её. И, скорее всего, несмотря на всю свою чёрствость и самовнушение, действительно запомнит - не потому, что хочет, а потому, что не сможет забыть, и в его коллекции внутренних демонов прибавятся новые.