Видение Света

      Камера для медитации была абсолютно стерильной и, как искренне ненавидел Дарт Вейдер, абсолютно белая. Если честно это была уже вторая камера. Первую Главнокомандующий вооружёнными силами Галактической Империи спустя несколько ежедневных медитаций перекрасил в привычную ему уже красно-чёрную гамму, за что в последствии получил от Учителя парочку… «уроков». Более Дарт Вейдер искушать Силу не пытался. Закрыв глаза искусственными веками, он старательно пытался настроится на ненависть ко всему живому и дышащему. Шлем лежал перед ним, напоминание об всех его прежних ошибках. Вокруг клубилась Тёмная сторона, холодными жгутами чистой ненависти сдавливала его сердце, вытряхивала из покорёженного тела душу. -Оно того стоило, Эни? — знакомый мелодичный голос прозвучал в камере почти неестественно. Он и был неестественным, чуждым тому существованию Дарта Вейдера, что заменяло ему жизнь последние пять лет. Он открыл глаза и приподнял голову, уже зная, что ему предстоит увидеть, но всё равно оказался не готов. Каштановые волосы не были взяты ни в сложную, вычурную причёску, не в обычный кособокий хвост, они тяжёлыми волнами упали на плечи и спину. Изящное лицо было влажным, с отчётливыми красными пятнами на щеках и тёмно-фиолетовыми мешками под глазами. Вместо платьев — безразмерный больничный балахон, отдающий болезненной синевой в звенящих тенях. -Энакин Скайуокер давно мёртв. Моё имя Дарт Вейдер, — просипел на грани слышимости Тёмный лорд. Фигура давно умершего Ангела проскользила над полом, переступая босыми ногами край чёрного плаща. -Ты сам в это не веришь. В тебе остался Свет и, хочешь не хочешь, но ты колеблешься. Застыл в серой зоне, — когда фигура скрылась за спиной стало несколько легче. Теперь он не видел свою самую главную ошибку. -Ты даже не призрак Силы. Она не была чувствительной, — Тёмная сторона выла, билась об стенки камеры, оставляя на них тёмные, почти чёрные полосы. Потом Дарта Вейдера ждёт наказание за испорченную очень дорогую технику, однако сейчас ему было слишком всё равно на это. Фигура за спиной коротко рассмеялась — грустно и слишком устало для чего-то ненастоящего. -Да. Я не она. Я — эхо. Отголосок случившегося, отзвук её желаний, чьё существование подпитывается Светлой стороной Силы, — пальцы касаются брони, чёрной, как сама мгла, как Тёмная сторона Силы. Слишком невесомые, слишком пустые для того, чтобы оставить после себя хотя бы ощущение прикосновения. Дарт Вейдер махнул рукой, закованной в доспех. Фигура продолжила своё беззвучное хождение где-то за его спиной. -Исчезни, — злость просачивалась сквозь плотно сжатые челюсти, но в ответ он получил лишь негромкий, нерадостный смешок. Она никогда так не смеялась. -Эни, — в голосе было неверие, но не было вопроса. Эхо прекрасно понимало его чувства, его побуждение, однако одновременно оно жило, как остаток своего оригинала, осколок несбывшихся надежд и стремлений. -Если ты пытаешься наседать на мою совесть, то могу сообщить, что её нет. И прекрати называть меня этим именем, оно уже мне не принадлежит, — он не пытался подняться на ноги — камера медитации была слишком маленькой, чтобы двухметровый Тёмный лорд мог уместиться стоя. Но его голос звучал угрожающе, а аура темноты могла напугать любого разумного. Живого разумного, а не отзвука умершего Ангела, которая только звонко, лишь в этот раз, рассмеялась. Совсем как когда-то, когда Она всё ещё была живым существом, живым человеком. -Это имя дала тебе мать. Иного имени не может существовать, — рана на сердце заныла по-особенному болезненно. Дарт Вейдер не выдержал. Небольшой ураган из энергии Тёмной стороны ударялся об стены камеры медитации, повреждая чувствительную к малейшим колебаниям энергий электронику. Лишь спустя долгое мгновение Тьма стихла, задребезжала и рассыпалась на крошечные осколки, оседая пылью на гладкой поверхности из приторно-белого металла. -Она мертва, — мог лишь прошипеть фигуре за спиной Дарт Вейдер. -А разве важно, что кто-то умер? — спросил неисчезающий призрак прошлого, шумно падая на колени, прижимаясь несуществующей грудью об металлическую спину: -Разве не важнее то, какое место он занимает в сердце? Шми любила тебя. И продолжает любить, несмотря на то, что произошло потом. Твой мастер, учитель. Твоё падение оставило незаживающую рану на его сердце, но его любовь к тебе совершенно не пропала, лишь притупилось болью и самобичеванием. Твой первый и единственный падаван тоже тебя любит. Пусть сейчас она считает, что Дарт Вейдер убил её учителя, но рано или поздно она докопается до правды. Пусть вначале это знание разобьёт ей сердце, но она сможет если не простить, то хотя бы понять. А Они… Они будут любить тебя, даже никогда не видя, — эхо замолчало. Было в этом что-то неестественное, неправильное. -Они? — спросил Дарт Вейдер, чуть поворачивая голову. Призрак прошлого устало положила голову на широкое плечо, прикрыв свои ореховые глаза веками. Часть влажных локонов прилипло к её чуть светящемуся, покрытому множеством золотистых трещин лицу. Остатку из Света был нанесён большой урон Тёмной стороной Силы. Впрочем, у эха осталось немного сил, чтобы открыть глаза и взглянуть в чужие, жёлтые и злые, глаза без капли страха, только с болезненной горечью. -Она не хотела жить. Она не могла представить, что будет говорить Им об тебе. Разве не тяжело иметь в отцах настоящее чудовище? Правда Их ранит даже сильнее, чем для всех остальных, для всей остальной галактики, — от горьких чужих слов Дарт Вейдер вздрогнул, а потом пришло понимание. Тёмный вихрь вновь поднялся в воздух, вновь разрушая всё вокруг, кроме центра, где застыла фигура Тёмного лорда и призрак прошлого, сотканный из Света, в виде его давно уже умершей жены. -Где они? Отвечай немедленно! — -А разве тебе не всё равно, Дарт Вейдер? — устало спросила женщина: -Они дети мёртвого джедая и не менее мёртвого сенатора. Свет и Мечта. Хрупкие и слишком светлые для темноты, куда ты или твой нынешний учитель направит Их, — из глаз фигуры потекли слёзы, а затем она начала медленно рассыпаться в золотую пыль. Из призрака каплей за каплей утекала жизнь, как бы странно или противоречиво это не звучало: -Главное, запомни: мальчик повторит судьбу своего отца, девочка — матери. В них нет звона сомнений. Они не помнят и не знают правду о своих родителях. Если в тебе, Дарт Вейдер, осталось хоть крошка Света, ты не будешь их искать. Для Их же блага им лучше узнать всё самим, смириться с правдой. Прощай, Энакин Скайуокер. И да хранит тебя Сила, -