О клятвах

Сьюзан всегда воспринимала свадебные клятвы очень серьезно. Что ж, с Карлом не вышло — но в этом не было ее вины. Но второй раз точно должен был стать другим — настоящим, таким-как-надо. Особенно, так сказать, второй-второй раз. И белое платье… и обмен кольцами, и откидывание фаты с ее лица… И самое главное — клятвы. Несколько долгих недель она продумывала каждое слово, чтобы звучало одновременно просто, но не банально. Торжественно, но не напыщенно. Искренне, но не слезливо. И так далее, и так далее, и так далее… Некоторое время ей даже казалось, что Майк старается далеко не так упорно и старательно, однако его клятва была выше всяких похвал — даже ее природная придирчивость не помешала это признать. Но у каждой клятвы есть обязательная часть, и ее они выучили так хорошо, что она давным-давно застряла в их головах. В горе и в радости… Радости определенно было больше; даже не считая первого развода и того, что предшествовало ему… Это, пожалуй, даже сблизило их сильнее; и то горе оказалось забыто в новой радости, которую не могли перебить ни финансовые проблемы, ни мелкие ссоры, ни прочие, прочие неизбежные проблемы, но теперь… Сьюзан уверена, что больше никогда не будет способна испытать радость. (Хоть иногда, глядя на округлившийся живот своей дочери, она думала, что, может быть, все-таки радость не покинула их окончательно). В богатстве и в бедности… Какими смешными ей казались сейчас все их мимолетные стычки, мелкие финансовые проблемы — что выбрать, мясо подешевле или поменьше сладостей к грядущему празднику? Забираться глубже в долги или съехать в другой дом? Что ж, похороны стоят немало — теперь ей придется раскошелиться в последний раз. Ведь она откладывала на черный день — и он наступил так быстро, что она не успела и опомниться. Ведь черный день должен был стать фигурой речи. Ведь они копили на колледж Эм-Джея. Впрочем, друзья помогли ей и в этом. Те, кто спорил с ней из-за стоимости водопроводных работ, не сговариваясь, оплатили ей почти все чеки. В былые времена Сьюзан наверняка попыталась бы с жаром отказаться от подобной щедрости — поначалу; потом она бы улыбнулся и согласилась, втайне радуясь такому повороту, но в этот раз она не сказала ничего — ей было не до того. Никто и не ждал от нее ответа. Ведь она отдала бы все, лишь бы только вернуть невозвратное, и их маленький дом показался бы ей хоромами, и Эм-Джей накопил бы на колледж сам, и она сама научилась бы делать что угодно, лишь бы подзаработать. В болезни и в здравии… И болезнь уже не пугала ее, даже самая тяжелая, даже рак… ведь Линетт смогла оправиться и от такого. Все, что угодно, виделось теперь нестрашным, пока все живы. Майк пережил даже кому. Почему он не мог справиться с одной-единственной пулей не самого большого калибра? Почему так многие переживают огнестрельные раны, и даже далеко не одну? Почему он не мог лишиться пары литров крови, может быть, даже легкого, но все равно остаться живым? Сьюзан любила три первые части клятвы, но последняя казалась ей одновременно пугающей — но пренебрежимой в горизонте их будущей жизни. Пока смерть не разлучит нас — конечно, это должно было случиться рано или поздно… вернее, поздно — конечно, поздно! Так поздно, что она не умела думать так наперед, и вовсе не собиралась об этом думать... Зачем думать о том, что случится через много лет? Ей стоило бы подумать, пожалуй! У Бри наверняка было несколько запасных планов на такой случай — что при первом муже, что при втором… И все равно она выплакала все глаза, когда умер Рекс — Сьюзан знала это, одна из немногих. Просто Бри умело держала лицо перед остальными. Она, Сьюзан никогда не была особенно хороша в этом. Маленькие хитрости — да, небольшие уловки — прекрасно, но трагедии быстро ломали ее, и она потеряла голову, ее голова была теперь пуста, в ней билось только: Пока смерть не разлучит нас. Это были просто красивые слова. Абстракция. Конструкция ради пафоса, подходящего церемонии, чтобы все было как у всех. Не какие-то важные обещания, которые следовало воспринимать всерьез. Они всего лишь должны были значить, что никакие глупости не должны были заставить их расстаться — хотя их заставили на какое-то время… впрочем, едва ли это были глупости, но все же. По-настоящему их действительно разлучила только смерть. Чертовы клятвы. И кто их только придумал? Чертовы клятвы и чертовы свадьбы. Почему они не могли просто жить вместе — и откуда в них только эта страсть к формализму и пышным торжествам?.. Ее спрашивали о самочувствии, потому что, конечно, не могли не спросить, и Сьюзан понимала это, и потому не обижалась — но, впрочем, и не отвечала, даже ничем не выдавала то, что слышала все эти вопросы. Она слышала только пока смерть не разлучит нас, снова и снова; ей казалось, что она помнила каждую минуту того самого дня. Шелест ее пышного платья, прикосновение к рукам белых перчаток, негодующе крики Кэтрин и понимающую улыбку Майка. Он тоже, наверное, не придавал значения этим словам. В горе и в радости — это было понятно им обоим, в богатстве и в бедности — о, это подходило им как нельзя лучше, в болезни и в здравии — что ж, с кем не случается… Но пока смерть не разлучится нас — что-то слишком далекое, формальное и не стоящее внимания. Что может случиться с водопроводчиком и художницей, живущих на одной из самых тихих улиц их города? Не таких уж и тихих, если вдуматься. Но это уже совсем другая история. И она позади, потому что Сьюзан уже знала, что не останется ни в этом городе, ни на этой улице, где они познакомились впервые. Она говорила, что это не конец из дружбе — они все еще могут встречаться, ведь смерть пока не разлучила их, но она не могла быть уверена, она ничего не знала. Ведь про Майка она думала точно так же — что она увидит его и завтра, и послезавтра, и еще много дней подряд — до самого горизонта будущего, далекого и призрачного. Кто знает — может быть, и ее подруги завтра внезапно уйдут из жизни? Может быть, и она сама?.. Кто знает, кто знает. (Только бы не Джули и не Эм-Джей). Сьюзан казалось, что она почти уже готова начать торговаться с неизбежным за отсрочку, за то, чтобы неизбежное не случалось слишком часто, чтобы оно не заставало ее врасплох, чтобы оставляло хотя бы один крошечный знак перед тем, как случиться. Кто-то обязательно спросил, зачем ей уезжать. Ведь, в конце концов, можно просто продать этот чертов дом, в который она едва ли сможет заходить, потому что именно здесь, на его пороге все и случилось — так быстро, что она и опомниться не успела; один почти приглушенный хлопок, даже на выстрел-то не слишком похожий — и все, конец. Не было даже долгого слезного прощания с обещанием встретиться наверху. Да, ответила она, дом непременно будет продан. Нет, она все равно не останется на Вистерия Лейн, потому что дело вовсе не только в одном доме — дело в целой улице, может быть даже, в целом городе. Она помнила, как они ходили на приемы к Бри, как Майк проводил трубы Линетт, а она помогала, стоя у него за спиной (мешала и отвлекала, конечно), как Майк дружил с Карлосом и Томом; а теперь те двое только и могли, что растерянно глядеть друг на друга, как бы недоумевая, куда подевались прежние времена. Сьюзан купила себе билет до Нью-Йорка. Пока смерть не разлучит нас… Как хорошо, что такие клятвы не дают своим детям, прочим родственникам, друзьям. Тогда пришлось бы постоянно вспоминать об этих словах, ведь каждый день кто-то уходит из жизни. Она раздала инструменты Майка. В них много полезного, и они быстро разошлись по рукам; но как-то молчаливо. Каждый на их улице знал Майка, и Сьюзан даже казалось, что его вещи разбирали не для того, что приобрести, а для того, чтобы оставить память о нем; однако же никто ничего не сказал, все неловкие слова остались на похоронах Сьюзан помнила, как проходили похороны Рекса. Тогда все казалось другим — как будто бы самую малость не таким настоящим; как жаль, что тогда, наверное, она не могла в полной мере поддержать Бри, но зато сейчас… о да, зато сейчас она отлично понимала ее. И Бри, должно быть, понимала ее сейчас лучше всех. Ведь они с Рексом тоже клялись друг другу быть вместе, пока смерть не разлучит их. Будь на то воля Сьюзан, она непременно бы изменила эту проклятую клятву; а лучше бы и вовсе их запретила. Нет в них ничего хорошего — только пустые слова, которые и так очевидны для тех, кто любит друг друга, а для остальных все равно ничего не изменят. Пусть лучше все веселятся и ничего не обещают друг другу заранее. Когда они расстались впервые, Сьюзан подумала, что клятвы не сработали — не стоило и сотрясать воздух. Всего лишь слова — но теперь вдруг оказалось, что в них больше смысла, чем казалось на первый взгляд. Теперь она знала, что тогда они не расстались по-настоящему. Даже несмотря на несколько лет, проведенных порознь. Это случилось гораздо позже. Но не настолько позже, насколько ей бы хотелось. (Ей не хотелось никогда). Сьюзан покинула Вистерия Лейн с Эм-Джеем и отправилась к Джули в Нью-Йорк, и сказала себе, что их троих — четверых в очень близком будущем уж точно не разлучит смерть, а вернее сказать — даже смерть не разлучит их, вот так.