Homecoming

Внутри девушки всю горело огнем. Ещё чуть-чуть, и это пламя просто бы погубило ее. Отчаяние и боль сковывали тело и порождали поток ненужных беспокоящих мыслей. Она в забытье брела по дороге, ноги сами привели её к белоснежному особняку. К дому, который она старалась обходить стороной, который никогда не предвещал ей ничего хорошего. Амира была не уверенна, что ее "мать" будет дома, да и что захочет видеть. Она не знала наверняка, зачем вообще идет сюда. Остановившись у двери, она несколько минут обдумывала свое решение. Правильно ли она поступает? Или, доверившись сейчас, она потеряет все? Собравшись с мыслями, она позвонила в звонок. Но ей никто не открывал. Минуты ожидания тревожно отбивались секундами. Видимо, ее догадка была правильной. Реджины не было дома. Развернувшись, она спокойно зашагала прочь. Погрузившись в свои мысли, Амира не сразу услышала открывающуюся дверь. И отреагировала только на голос, разнесшийся по улице. —Амира?— развернувшись, она увидала мадам мэра. Та была слегка ошарашена появлением дочери. Амира тут же бросила к матери, загребая ее в объятия. Эмоции дали волю слезам. Ее тело подрагивало от рыдания, а Реджина лишь успокаивающе гладила дочь по спине. Заведя дочь в дом, она повела ее в гостиную. Усадив Амиру на дива, она направилась к бару. Увы, видя состояния девушки, Реджина была уверенна, что чай ей не поможет. Неужели, Голд что-то ей сделал? Ударил? Налив в стакан виски, она вернулась в гостиную, наблюдая все туже картину. Ее дочь сидела на диване, и тело её вздрагивало. Поставив перед девушкой стакан с виски, мэр присела рядом. —Почему так больно?— спросила Амира, взяв стакан в руки. — Почему мне так хреново? —Что случилось? Расскажи мне,— Реджина села поближе, взяв дочь за руку. Девушка сделала глоток и поморщилась. Она не сильно любила алкоголь. —Почему сердце болит? И душа кровоточит. Почему мне трудно забыть. Почему чувства причиняют боль,— Амира подняла глаза на мать. — Может просто вырвать сердце? И все пройдет? —Ох, моя дорогая,— Злая Королева обняла дочь, погладила ее по спине.— Это пройдет со временем. Любовь причиняет боль. Порой. Зато, после, уже накопив шрамов, становится легче на сердце. Это просто надо пережить. Я долгое время жила такими же мыслями. Не сработает. Да эмоций не будет, той боли не будет. Будет пустота страшная, всепоглощающая. С ней бороться еще сложней. Я пыталась как-то. Знаешь, я долгое время обещала себе не быть похожей на мать. Но стала даже хуже. Если Кора была жесткой, то я стала жестокой. Она была равнодушна – я яростна. В детстве, смотря на маму, я испытывала страх и разочарование. Оглядываясь назад, я понимаю, что так было надо, да и не умела она по-другому. Я тут подумала, а как бы росла ты? Ведь, тогда был момент затишья, но он был не долог, потом наше противостояние с Белоснежкой перешло на новый уровень. Злости во мне стало больше. Ненависть жгла меня. И тогда я сумела заставить себя вернуть сердце назад. Это была такая сильная боль. Меня лихорадило сутки. Потом я истерила, металась в агонии. А потом стало легче, вернулись краски. — Зачем ты отказалась от меня? — Амира спрашивала шёпотом. Рассказ матери заставлял задумываться. — Что толкнуло тебя на это? Реджина сменила позу на диване на более удобную. Амира положила голову на плечо матери. Обстановка в комнате была умиротворенной. — Знаешь, что в этом самое интересное? — Миллс посмотрела на дочь. — Я многое не помню из того периода. Но те воспоминания, что вернулись ко мне, заводят меня в тупик. Я помню все с момента, как я узнала, что жду тебя и до родов. Что происходило до этого, кто твой отец и почему я осталась одна. Как бы я не пыталась вспомнить, не могу. Если же говорить о том, что было после, то воспоминаний нет, но, когда я думаю о тех событиях, меня накрывает боль, фантом конечно, но очень реалистичный. Во мне как будто что-то надрывается, и я лечу в пропасть с бешеной скоростью. — То есть, что-то произошло? — Амира встала с материнского плеча и стала вглядываться матери в глаза, надеясь увидеть, лжет ли Реджина или же это правда. Но кроме боли в карих глазах и слез, что королева не успела смахнуть, Амира не увидела ничего. Тогда девушка лишь обняла маму. — Я в этом уверенна, дорогая. И я тебе обещаю, я разберусь, в чем тут дело. — Мама с дочерью еще долго сидели в объятьях на диване в гостиной, даже когда Морфей забрал их в свои объятия. Они не отпустили друг друга.