Анвая. Книга 1. Зарождение

Храм Санта-Люция – был одним из старых храмов в области Венета, на острове Монте-Изола. Никто не мог сказать, когда точно был построен храм. Жители острова поговаривали лишь, что был он там вечно. Тишина и умиротворение царили в нем и лишь часы органум поскрипывали время от времени, ибо ничто не вечно. Даже их детали. Античный монумент, находящийся рядом с ними располагался вдоль дороги, недалеко от выхода из города. Дорога к храму не была выложена брусчаткой или же камнями – это была неширокая дорога, вытоптанная посетителями. Сам монумент, некогда описывающий историю храма, был полустертым и рельеф уже не был виден. Лишь лозы растений оплетали его. Молитвенная благодать, словно туман, окутывала храм. Это ощущение спокойствия, умиротворения давало ощущение некого барьера, что защищало жителей храма от окружающего мира. Сестра Имельда, как и Блаженная Имельда Ламбертини, в честь которой ей дали имя – была полна чистой любви и радости ко Христу. Это была молодая женщина с непримечательной внешностью, с длинными русыми волосами, собранными под покровом. Помимо нее в храме был отец Руи, невысокого роста седовласый мужчина, со светло серыми, практически белыми глазами. Он порой щурился, чтобы все разглядеть. Однако, заказывать очки он упрямо отказывался, постоянно ворча, что он не дряхлый старик и все у него в порядке. Его упрямство порой веселило, но без этого ворчания, не был бы собой. Третьим постоянным жителем храма был Стефан. Стефан - молодой человек, молчаливый и задумчивый. Работе в саду, он предпочитал работать в библиотеке и изучать жизнь святых, затем создавать по ним гравюры и картины, порой по несколько дней не покидая мастерскую. Беспокоясь, сестра Имельда приносила ему еду, но порой он все равно не ел. Его работы пользовались успехом во многих храмах, поэтому Ватикан часто присылал списки с интересующими их мотивами, так и все необходимые для его работ материалы. Внешне, он не был чем-то примечателен – каштановые длинные волосы, собранные в хвост, каре-рыжие глаза, скрытые очками, светлая, словно фарфоровая, кожа. Ростом он был повыше сестры Имельды, но, если судить их по внешности – то возраста были примерно одинакового. Так же в храме бывали послушники и паломники, посещающие его круглый год. Некоторый приезжали ненадолго, а некоторые жили по несколько лет, становясь со временем служителями в других храмах. Каждые день в храме был подобен ритуалу: все начиналось с утрени на рассвете, готовке еды и трапезы. Далее утренняя месса, индивидуальные молитвы, физический труд. Снова готовка еды, трапеза и работа в саду. Вечерня, легкий ужин и потом все готовятся ко сну, либо занимаются личными делами. Жизнь была замкнутой и позволяла максимально отгородится от мира и его соблазнов. Ничто не беспокоило его жителей. В то ясное воскресное утро, когда храм начал просыпаться, ничто не предвещало о том, что скоро жизнь в нем изменится. Проснувшись сестра Имельда потянулась и занялась зарядкой в своей келье. Закончив, молодая женщина умылась холодной водой и села у окна расчесывая волосы. Спящая округа была прекрасна. Мирное течении реки и мерцающие в ней предрассветные звезды вдохновляли сестру Имельду. Собрав волосы, надела одежды и спустилась вниз. Храм постепенно начинал просыпаться и начинался новый день. Утрени – время молитв и песнопения. Закончив с ним и выслушав наставления на день, сестра с послушницами спустилась на кухню. Пока готовили, мужчины носили воду, грели и помогали накрыть стол. Все дружно и сплоченно что-то делали, готовясь к утренней трапезе. Общение и смех не возбранялись, поэтому слушая их сестра Имельда улыбнулась – все было как в большой, дружной семье. - Сестра, вы могли бы помочь? - обернувшись, сестра Имельда увидела отца Руи, работающего за соседним остовом. Он делал брускетты с прошутто и фрукты в стекле. – У нас кончились яблоки, принесите пожалуйста. Отец Руи мастер изготавливать домашние десерты, поэтому они так знамениты в округе. Многие приезжающие паломники или же проезжающие мимо туристы с удовольствием покупают их по довольно сносной цене. А когда бывает наплыв туристов, то в храм обращаются близлежащие пекарни, за помощью с заказами. - Да отец. Вымыв руки, она взяла корзину и ловко сбежала вниз по ступенькам в сад. Солнце уже постепенно поднималось и последние лучи рассвета согревали – подставив руки в объятиях новому дню сестра Имельда радовалась теплым лучам солнца. Улыбнувшись встрепенулась и начала собирать яблоки. Ее всегда восхищало то, как готовит отец Руи. Его замес теста вручную, то, как он покрывает фрукты стеклом из карамели, как взбивает сыр рикотта для канноли. Порой посещали мысли о том, что мужчина был когда-то кондитером, то как мастерски все это делал, но увы – на счет своего прошлого и то, как пришли к вере, люди не всегда распространяются. И отец Руи как раз был одним из них. Набрав корзину, сестра Имельда пошла обратно на кухню. День с каждой минутой все больше радовал ее. После утренней трапезы, отец Руи подошел к сестре Имельде, помогающей убрать всю посуду после еды. - Сестра, мне нужно попросить вас сходить в город за почтой и покупками. Если хотите, Стефан сходит вместе с вами. - Благодарю вас, отец. Раз вы считаете это угодным, то так и поступлю. Молча кивнув и подняв корзину с посудой, молодой человек пошел вместе с ней на кухню. Вымыв и убрав все по местам, Стефан и сестра Имельда вышли за территорию монастыря. Стефан взял корзину для покупок, а Имельда убрала в складки одежды список и деньги – в отличии от нее молодой человек не носил храмовые одежды: на нем были синие льняные штаны, скатанные до колен, кремовая рубашка из такого же материала и тканые, вручную, шлепки. Все это делало его больше похожим на туриста, нежели на многолетнего обитателя храма. Город, рядом с которым находился храм – Монте-Изола. Хотя городом его сложно назвать, ибо больше он был схож с коммуной. Население около полутра тысячи человек, а сам город находится на небольшом острове в озере Изео. Хоть было начало теплой осени, туристов на улице было не так уж и много. Озеро, горы, небольшие магазинчики, кафе, виллы – это все создавало прекрасный вид коммуны. Не было автомобилей, лишь изредка проезжающие автобусы. Сестра Имельда, когда выходила за покупками, больше всего любила спускаться к набережной. На ней располагались семейные кафе, порт, что соединял остров с остальным миром и несколько магазинов для туристов. Там как раз еще была и почта. Тихонько звякнул колокольчик, из-за открывающейся двери. - Доброе утро сестра! Сегодня вы рано. - Доброе утро Джузеппе! Отец Руи попросил сегодня с утра всем заняться. Есть ли что-нибудь для храма? – вежливо ответила сестра Имельда, улыбаясь мужчине. Джузеппе был единственным почтальоном в городе. - Пару минут, сестра. Пару минут. Джузеппе торопливо ушел на склад. Стефан остался ждать сестру на улице, поэтому она, оставшись в одиночестве, рассматривала почтовые открытки. - Сестра Имельда, вот письма для отца Руи, а вот это для Стефана. Снова, из Ватикана, - немного с трепетом произнес Джузеппе, протягивая конверт. – Я как раз хотел сегодня все к вам отнести после рабочего дня. - Благодарю вас за такое беспокойство о нас. Вы всегда так заботливы. - Ну что вы, сестра… Любой житель с радостью поможет храму. Поговорив еще несколько минут с Джузеппе, сестра вышла на улицу. Город уже проснулся и начинал наполняться оживленной суетой и голосами. Осмотревшись, сестра Имельда увидела Стефана на пристани. Молодой человек сидел на помосте, недалеко от пристани, куда прибывали паромы из Изео или Сульцано. Сняв обувь и опустив ноги в воду молодой человек смотрел на небо. Чаще всего шум воды настраивал на размышления, что помогало ему найти вдохновение для новых работ, но сегодня все было иначе. Мысли о прошлом никогда не покидали и в попытке побега от них, он погружался в работу и молитвы. Осознание о плате за грехи, как и его, так и семьи тяготил сердце мужчины день ото дня. Погрузившись в себя, Стефан не обращал внимание даже на небольшие кораблики и яхты, что скользили по воде. Лишь минут через десять очнувшись заметил, что к нему приблизилась сестра. Вздохнув н молча встал и надел обувь. - Стефан, для тебя пришло письмо, - сестра Имельда протянула ему конверт. Даже не взглянув от кого оно, молодой человек молча убрал его в карман коротко кивнув. Так же молча направились на рынок. Потом в рыбную лавку и в магазин хозяйственных товаров. В Монте-Изола не было толком продуктовых магазинов – был рынок, похожий на скопление прилавков товаров от фермеров, нежели на некий базар. Закончив покупки, они вернулись в храм к началу подготовки к дневной трапезе. Разложив покупки по местам, сестра Имельда поблагодарила Стефана за компанию и помощь. Все так же, не говоря ни слова, мужчина кивнул и направился к себе. Келья, в которой обустроился Стефан была скромной. Она находилась в дальней части храма, в уединении ото всех, ибо порой молодой человек засиживался в ней по несколько дней, занимаясь работой. Убранства практически не было: кровать, прикроватный столик, узкий платяной шкаф и рабочий стол. Еще стоял книжный шкаф, но убрав с него дверцы, Стефан сделал его местом хранения личных вещей и бумаг. Там лежали дневники, наброски, что запали в душу, нужные и иные дорогие сердцу вещи. Но самым любимым местом было окно с широким подоконником, что заменял ему порой, как и кресло, так и книжную полку. Библиотека храма располагалась этажом ниже, что позволяло ему спускаться по узкой лестнице, что была возле кельи, не мешая остальным обитателям. Оказавшись в келье, он сел на подоконник и вскрыл конверт. Развернув письмо, мужчина внимательно прочитал его: Ватикан просил написать репродукцию картины о первородном грехе – в одном из монастырей, из-за сильного ливня протекла крыша и данная копия работы Ван дер Гуса была испорчена, без шанса на реставрацию. Первородный грех. Грех Адама и Евы, грех соблазнения Змеем, изгнания из Эдема и познания Добра и Зла. История была стара как мир, поэтому и толкований было множество. Вздохнув, Стефан убрал письмо и направился в библиотеку. Ему предстояла долгая, кропотливая работа. А сестра Имельда отнесла письма отцу Руи и спустилась на кухню. Там начиналась готовка дневной трапезы. ***** В начале этого же дня, добравшись до города Сульцано по извилистым горным дорогам, статный мужчина, внешне лет на тридцать – тридцать пять, оставил свой арендованный автомобиль на охраняемой парковке отеля. Заплатив сразу же за нужное время проживания, он двинулся дальше, взяв лишь с собой корзину, прикрытую белоснежной тканью. На мужчине был пошитый костюм, темно-синего цвета, рубашка и шляпа. Основные черты лица были скрыты за солнечными очками, но улыбка… Его улыбка была одновременно дьявольски заманчивой и одновременно ледяной, что очень сочеталась с его аристократичной внешностью. Цель его прибытия – храм Санта-Люция, поэтому спокойным не спешным шагом направлялся к пристани. Паром до острова ходил каждые пятнадцать минут, что и было причиной его не спешной, спокойной ходьбы, так как считал, что у всего и каждого свой темп существования и развития. Как говорится – всему свое время. Любуясь видами и кристально чистой водой, он смотрел на место своего прибытия. Там вдалеке он заметил монашку храма, идущую с молодым человеком. Некая мерцающая аура вокруг этого человека, как раз и заставила незнакомца обратить внимание на эту парочку. Присмотревшись он хмыкнул – что-то, а такого редкого индивида он и не надеялся тут встретить. Скорее в Румынии или еще где севернее, но явно не в солнечной Италии. Прибыв на пристань, мужчина не торопясь спустился на помост, двигаясь в сторону основного массива города. Осматриваясь дальше, он шел по улочке, бережно держа корзину, словно в ней был очень дорогой и ценный груз. Аромат свежеиспеченного хлеба на мгновение отвлек мужчину от созерцания природы и города, напоминая о том, что последний раз ел еще накануне днем. Урчание в животе доставило ему дискомфорт, заставляя поморщится. Поэтому, заскочив в пекарню, незнакомец купил пару круассанов и кофе с собой. Стараясь не разлить на себя ароматный напиток, устроился на краю фонтана, осторожно опустив корзину на землю. Щурясь от удовольствия, он откусил круассан и хлебнул напиток. Туристы потихоньку начали заполнять улицы и заметив, что на него смотрит пара девушек, явно заинтересованным взглядом, мужчина опустил на мгновение очки, подмигнул им и одел обратно. На восторженный визг и хихиканье, он закатил глаза, продолжая свой перекус. Италия всегда радовала его своим гостеприимством и радушием, открытыми эмоциями, чем так славится местный колорит, и радостью. Местные люди, их традиции и особенности, забавляли его – к примеру, тройная порция эспрессо в одном стакане и порцией сливок часто вызывали у них не то что недоумение, а скорее не скрытое возмущение, шок и желание молить Мадонне, дабы она дала благоразумие «этому сумасшедшему». Прибравшись за собой, мужчина взял корзину и пошел дальше. Перезвон часов органум, оповещал о том, что время было уже полуднем, значит время трапезы прошло и все были заняты своими делами. Зайдя на территорию храма, он вошел в здание. - Под Твою защиту, прибегаем, Санта Мария… Убери этого моначьелло из храма. Что бы ты не хотел, мой ответ – нет. Я не хочу, чтобы мой храм еще и сгорел! Так что будь добор, изыди. - Отец Руи стоял на лестнице скрестив руки на груди и смотря на вошедшего мужчину. - На этот раз, я пришел просить о помощи. И тебе придется выполнить мою просьбу. Так что не ворчи, отче, но на этот раз я не согрешил. – Снимая очки мужчина сделал акцент на «не», подчеркивая всю важность просьбы, что собирался озвучить. Вздохнув отец Руи пошел в сторону алтаря. Сев, в начале нефа, на скамью с мужчиной, отец Руи выжидательно посмотрел на него. Отложив в сторону очки и шляпу, тот молча отдал в руки мужчины корзину. Убрав с нее ткань, отец Руи удивленно посмотрел на сладко спящего младенца. - Позаботишься о ней? Клянусь твоим источником веры, я не убивал ее родителей, не крал ее и это просто способ спасти. - Расскажи для начала, что произошло… - вздохнув, отец Руи задумчиво посмотрел на Себастиана. - Ну… Я был неподалеку от Рима по работе. Там были проблемы, плюс неподалеку произошла авария, в живых остался лишь ребенок. Зная, что не могу там ее оставить, так как в Италии днем с огнем не сыщешь детского дома или приюта – решил привести ее сюда. Сейчас же направляюсь в Россию. На территории этой страны сейчас последствия перестройки, ребенку там не место… – он говорил неохотно, словно заставляя себя хоть кто-то сказать. Ему слова давались с трудом, с большими сомнениями в том, стоит ли вообще во все это ввязывать святого отца. – Это все, что могу тебе рассказать. Лучше тебе не лезть в это. – Я не читаю прессу, если не заметил. Так что не в курсе происходящего. В служении Господу Богу нет места мирским проблемам. Покачав головой, Себастиан начал рассказывать, что произошло в стране. Какие были последствия окончания холодной войны, что началась новая война в Афганистане. Что правительство СССР решили начать реформы и начался период, так называемой перестройки. Услышав, что чернобыльская атомная электростанция потерпела катастрофу, отец Руи перекрестился. Эти ужасы, сотрясающие страну и люди, что все равно старались выжить, вызывали у него уважение. Люди объединялись, для решения своих проблем, не прося помощи у других и старались для своего благополучия. – И теперь… с учетом всех этих последствий, они сменили власть. Теперь они не союз стран, а независимая страна под руководством президента. Конечно, там сейчас кризис из-за противостояния двух политических сил. И не знаю, чем закончится все это, – вздохнув мужчина посмотрел на своего старого друга. Отец Руи задумался, осмысливая все сказанное ему. Старый друг, был для него постоянно источником проблем. Осматривая его, заметил под воротом угол перевязочного материала. Последний раз они виделись лет десять назад, но за это время мужчина ни капли не изменился. Но что-то подсказывало, отцу Руи, что новые шрамы на нем появились не только телесные, но и духовные. – Сколько лет мы знакомы? – вопрос ввел в ступор мужчину, и он просто завис. – Мы знакомы практически всю мою жизнь, а ты выглядишь так, словно живешь вне времени. Я давно осознал, что не смогу тебя узнать, но то что просишь… Казалось, что мужчина не понимает сути претензии и не видит в чем заключается проблема, но суровый взгляд отца Руи заставил закатить его глаза и откинуться на спинку скамьи. Повисла неловкая тишина и лишь стрекот насекомых, разносился через открытое окно. Малышка спала, сладко причмокнув и немного заерзав в корзине. Время шло незаметно. Тишина давала им обоим возможность все обдумать. - Как ее зовут? Первым тишину разрушил отец Руи. Его взгляд был прикован к ребенку, а собеседник к этому моменту умудрился уснуть, откинувшись на скамье. Заметив это отец Руи встал и молча отвесил подзатыльник. Из-за нерассчитанного и неожиданного удара мужчина свалился со скамьи. - Святой отец, да что б тебя за… Отборная ругань раздалась по помещенью. - Мне твой рот мылом промыть что ли, за сквернословье? Или напомнить воспитание в католических школах? У меня где-то есть тут указка. - Лучше вопрос повтори, - отряхнув одежду он встал на ноги и одел шляпу. - Как ее зовут? - Хм… Дайка, подумать… Ведь порой от имени, зависит и судьба? Даниэла, а сокращенно пускай будет Дани. По-моему, не плохо. Деньги на содержание и тому подобное буду присылать ежемесячно, так что можешь их использовать и для храма. Если что понадобится, вот номер телефона, - достав визитницу из нагрудного кармана протянул одну из карточек отцу Руи. - Постарайся воспитать в уединении и что бы про нее знало, как можно меньше людей. - Как понимаю, у меня нет выбора? – вздохнув отец Руи убрал визитку в карман. Кивнув, мужчина одел очки и посмотрел в окно. Сестра Имельда, вместе с послушницами, как раз возвращалась из сада, что было очень вовремя. - И да… тебе придется ее отпустить в один день, так что не привязывайся. Иначе будет больно. - Ох, Себастиан… Скорее бы ты уже нашел свое упокоение… - покачав головой, отец Руи пошел к сестре Имельде, неся ребенка. Ему предстоял еще один сложный разговор. Сестра Имельда, на удивление отца Руи, спокойно отреагировала на просьбу позаботиться о Даниэле и осторожно взяла малышку на руки. Послушницы окружили их покачивая головой и обсуждая что же делать дальше и как поступить лучше. Проснувшаяся, к тому времени девочка, смотрела на них сонным, не понимающим взглядом. Ее фиалковые глаза с удивлением смотрели на окружающих людей. Это вызвало бурный восторг у женщин. Шум возни не нарушил идиллии храма, даже принес некую оживленность. Тем временем, из библиотеки вышел Стефан. Потирая глаза, в ступоре остановился – увидеть ребенка на руках сестры Имельды, он никак не ожидал. Подойдя к отцу Руи и Себастиану, мужчина не отрываясь смотрел на происходящее. Они, молчали наблюдали за происходящим: Себастиан прислонившись к косяку двери, курил, Стефан, сделал себе чай и устроился на крыльце, а отец Руи, периодически морщась от сигаретной дымки читал книгу. - Кстати, а что тут такой как ты делает в храме? Я думал вас держат в клетках темница Ватикана, - Себастиан бесцеремонно обратился к Стефану. Молодой человек, вздрогнув посмотрел на мужчину – тот, стоя рядом смотрел на него сверху вниз. - Я не… понимаю, о чем вы. – осторожно, даже настороженно начал Стефан. Такого вопроса явно не ожидал. Любой намек на то, что, если узнают кто он – отец Руи отправит обратно в Ватикан. А подтверждать слова Себастиана и жить в клетке не горел желанием. - Просто скажи, ты перевоспитанный или хороший? - Себастиан, прекрати. Он обычный человек, хватит всех грести под… - но отец Руи не успел закончить тираду, как его перебил Стефан. - Второе, - его глаза неожиданно для мужчин сверкнули красным отливом. С презрением смотря на Себастиана, Стефан поджал губы. - Тогда живи. Потеряв интерес к Стефану, Себастиан наблюдал за сестрой Имельдой. Даже не реагируя, на отчитывания отца Руи и возмущение, он стоял, направив взгляд на ребенка. Это дитя… было спасено им. Что тогда его толкнуло на такое, как он решился пойти против принципов – было для него неизвестно. Сжимая в кармане единственную вещь, что могла бы ему помочь определить ее родителей, Себастиан стоял, вытянувшись как струна и наблюдал. Убедившись, что с малышкой все будет в порядке, Себастиан откланялся и направился к парому. Стефан же, взяв Даниэлу на руки, укачивал все так же сидя на крыльце – ее молчаливость пришлась по душе и он согласился помогать сестре Имельде в воспитании. Малышка прильнув к его груди устроилась, сладко посапывая. Ветер перемен, постепенно направляющийся к храму, встретил Себастиана, когда тот задумчиво смотрел на небо, сидя на пароме. Он прошел через мужчину, практически проникая в его душу и полетел дальше. Играя с волнами, облаками, ветер скользил, касаясь всех на своем беспечном пути. Добравшись до храма, он качнул немного лопасти часов органум, заставляя их недовольно заскрипеть, поиграл с деревьями. И словно легкий поцелуй исчез, коснувшись лба малышки, спящей на руках Стефана. Отец Руи, погрузившись в воспоминания, осознавал, что теперь начнется иная жизнь и возможно, его старый друг наконец-то обретет покой. - Ну что ж, Бог твой судья, Даниэла. Бог твой судья, - задумчиво прошептал мужчина.