Пропавший

      В свете месяца, продираясь сквозь лесные сугробы, Вовка бежал и не смел обернуться. Сзади были слышны грузные шаги и тяжёлое дыхание, но мальчик боялся даже мысли о том, чтобы посмотреть на своего преследователя. Холодный пот струился по лицу, заставляя кожу чувствовать окружающий зимний холод ещё острее, мышцы ног ныли от долгого бега по завалам, а руки упрямо сжимали единственное доступное оружие мальчика – деревянный автомат.       В панике Вова и не подумал, что стоило вероятно расплакаться от страха, начать звать маму, ну, вести себя как положено десятилетнему мальчику в подобной ситуации. Но сейчас он мог думать только об одном – бежать. Бежать как можно быстрее и дальше, пока хватает воздуха и сил, подальше от того, что преследовало его, бежать, бежать.       Мальчик споткнулся о так неудачно выпиравшую из-под сугроба корягу. Всё тело болело и умоляло Вову полежать на таком удобном снежном покрове хотя бы пару секунд. Но внутри всё в зверином ужасе толкало его вперёд. Мальчик отчаянно прополз несколько метров, утопая в снегу словно в морской пучине, вскочил на ноги и припустил, стараясь не думать, что преследователю эта заминка дала хорошую фору.       Но не пробежав и сотни метров, Вова неожиданно почувствовал, что дорога впереди кончилась. При чём почувствовал каждой клеткой организма, свалившись кубарем в небольшой овраг. Мальчик помнил, что этот овраг находится недалеко от тропинки, по которой осенью ходили грибники. И сколько себя знал, никогда не упал бы туда таким нелепым образом. Но по такой темноте, особенно густой в таёжном лесу, и будучи в панике, немудрено, что он не заметил, как свернул совсем не туда. Вова попытался встать, надеясь как можно скорее вырваться из ловушки и выбежать на дорожку к посёлку. Однако в этот раз тело взбунтовалось против своего владельца, наотрез отказываясь помогать. Мышцы сводило судорогой, ноги лишь бесполезно дёргались. Мальчик захныкал, то ли от боли, то ли от страха. Он был так близок к спасению! Буквально минут пять до посёлка! Вова попробовал закричать, надеясь, что его кто-то услышит. Время было ещё не такое позднее, селяне могли услышать детский крик из чащи. Но по закону подлости, голос парализовало нарастающей паникой.       И всё стало лишь хуже, когда сверху послышалось как некто скатился в овраг вслед за мальчиком. Он был всего в паре метров от Вовы, и страх настолько сковал последнего, что он не мог заставить себя смотреть на преследователя. Только отчаянно барахтаться, пытаясь встать на ноги, кои попытки были грубо пресечены тяжёлой ногой и крепкими руками. От неизвестного пахло неестественно и странно – горький аромат хвои вперемешку с вонью какого-то животного. Сложно даже было сказать, а человек ли он? Вова тихо ревел, пытался вырваться и преследователя это похоже взбесило. Прежде чем мальчик успел что-либо осознать, по лбу ему пришёлся резкий удар. Треск дерева в тишине леса был словно взрыв, настолько оглушительной стала после него тишина.       Мальчик перестал дёргаться, распластавшись на снегу на дне оврага. Тёмная фигура, возвышающаяся над ним, замерла, словно прислушиваясь к окружению. А возможно она смаковала то ощущение, что испытывает хищник, загнав жертву. В руке она сжимала деревянный автомат, на прикладе которого едва виднелись тёмные пятна, что ручейками стекали на землю. Таёжная ночь хранила гробовое молчание. И лишь сова на ветвях сосны была молчаливым свидетелем.

***

      На доске объявлений впервые за всю унылую школьную жизнь детей из посёлка появилось нечто, что искренне интересовало их. Неприметный на первый взгляд лист, фотография улыбающегося мальчика с котёнком на руках, описание приметных черт внешности и одежды. Но самое интересное, и одновременно жуткое, было выше.       Написанное жирными чёрными буквами. «ПРОПАЛ МАЛЬЧИК.» – А я его знал, мы у него один раз уроки делали, – понуро проговорил какой-то четвероклассник. – И что? А я с ним в снежки играл. Он даже автомат мне свой дал подержать, - как бы хвастаясь заявил другой мальчишка, стоявший рядом. – Для тебя это что, повод похвастаться? – нахмурилась стоявшая в отдалении девочка постарше с чёрными волосами. – Ну а что, я виноват, что он исчез? – надулся было четвероклассник, но быстро скис, получив лёгкую затрещину от проходящего мимо шестиклассника, - Эй! Пятифанов, ты чего? – За языком следи, мелочь. Пацан пропал, а ты тут со своими снежками, - не то чтобы Ромке было дело до того, что говорят мелкие, но произвести на Полинку впечатление было делом святым. Та, впрочем, не слишком оценила жест. – Надо быть осторожнее. В прошлом году тоже было исчезновение… – И н-не одно, на…       Бурятёнок по кличке Бяшка был нетипично для себя тих и зажат, хотя обычно шумел за троих. Ромка быстро просёк, что вероятно связано это с его воспоминаниями о чёрном гараже. Бяша был уверен, что именно это адское отродье (чем бы оно ни было) стояло за исчезновением маленькой Сени в прошлом году, и Вовки в нынешнем. Пятифанов же не был суеверным, и скорее был готов поверить, что в посёлке завёлся маньяк. Или на крайний случай разбушевались волки. – Брось ты, ежели как Полина говорит, будем осторожнее, ничего с нами не случится.       Как бы невзначай, Пятифанов привалился к стене у черноволосой красавицы. – Кстати об этом, стоит, наверное, нам не ходить поодиночке. Морозова, давай провожу до дома.       Полина на это закатила глаза, но открыто послать Рому лесом ей не позволяла совесть. Ну, и возможно небольшое желание помучить Пятифанова, не давая ни чёткого ответа, ни чёткого отказа. – Спасибо, но не хочу тебя задерживать, мне ещё в магазин после скрипки зайти надо.       Ромка бы может и настоял, что ему несложно подождать, да звонок на урок помешал. Пришлось главному хулигану всея округи довольствоваться по пути домой компанией Бяши, который хоть понемногу и отходил от своей паранойи по чёрному гаражу, но каждого шороха шугаться это ему не мешало.       Проводив бурятёнка, Ромка было собирался топать к себе, но едва пройдя пару шагов, его взгляд зацепился за что-то. Нечто на самом краю бокового зрения дёрнулось в лесной чаще. Было ещё светло, а уж на фоне ярко белого снега было несложно заметить, как чёрные сосны, так и то что скрывалось среди них. Пятифанов удивлённо повернул голову и замер. У самой кромки чащи, среди деревьев, стояло нечто. Тёмное, неясное, всего лишь очертания фигуры, отдалённо напоминающей человека. Но она была такой высокой, такой угрожающей. И самое ужасное – она явно догадалась, что Ромка её заметил.       У мальчика внутри всё похолодело. Что-то на кромке подсознания требовало, чтобы он сделал вид словно и не видит фигуры, что скрывалась в тени деревьев. Через нереальное усилие, Рома перевёл взгляд в сторону и осмотрел чащу, при этом якобы не замечая фигуру. Издав нечто среднее между хмыканьем и хрипом, Пятифанов пошёл по направлению к домам, краем глаза не упуская фигуру из виду. Та не шелохнулась вплоть до момента, пока Рома не подошёл к забору и лишь зайдя за него, мальчик припустил что есть духу.       Внутри него словно бился перепуганный насмерть зверёк, что подгонял бежать как можно быстрее домой. Лишь когда на горизонте замаячила изба, а интуиция подсказывала, что его никто не преследует, Рома перешёл на шаг, тяжело дыша и проклиная всё вокруг. – Чтоб я ещё раз Бяшкины страшилки слушал!..       И только отойдя от шока, Ромка припомнил деталь, кою упустил тогда. И может к лучшему, что так и было.       В руке у фигуры, той самой, которую она не прятала за деревом, было что-то, по форме напоминающее игрушечный автомат, вырезанный из дерева. Тот самый автомат, что упоминался в объявлении о пропаже Вовы.