Страх опоздать

      "Наша потеря... невосполнима".       Мега-Гансен перешел в распоряжение Мега-Гуррен-Дана, но никто не спешил это отпраздновать. Словно в воду опущенные, некогда полные решимости члены команды неуверенно переглядывались, пытаясь в растерянных взглядах найти опровержение неоспоримому факту гибели их несравненного предводителя.       И все-таки, постепенно они приходили в себя. Механики занялись настройкой управления огромного ганмена, чье имя подверглось переиначиванию настойчивым Симоном — теперь шагающая крепость звалась Мега Гуррен. В ней нашлось место всем и каждому, и крыша над головой вселяла надежду.       Особенно наличие крова радовало в плане защиты от дождя, не кончавшегося весьма продолжительное время. Серый, однообразный пейзаж открывался с "палубы" ганмена; бесцветным было и небо. В тот период жизнь некоторых действительно приобрела исключительно монохромные оттенки...       Именно так обстояли дела с Симоном — его состояние вызывало серьезные опасения. Он стал нервным, дерганным, даже невыносимым.       "Ребенок... Что с него взять", — хмыкнул Киттан, хмуро уставившись в свинцовый небосвод. После смерти Камины он добровольно взял на себя командование, но его не покидало неприятное предчувствие, что он переоценил собственные лидерские качества. В конце концов, кем он руководил? Тремя сестрами? А это ведь совсем не то же самое.       — Одолжи чуть-чуть своего умения красиво болтать, а? Тебе ведь уже не надо, — пробормотал Киттан, опустив взгляд на едва заметный силуэт "надгробия" на могиле Камины в виде плаща погибшего, повязанного на его катану. Оставалось лишь надеяться, что никто этой в некоторой степени циничной фразы не услышал.       Капли дождя неустанно барабанили по броне робота-крепости, создавая монотонную мелодию. Опершись о металлическую стену, можно было даже почувствовать вибрацию разбивающихся о поверхность струй воды. С навеса лился миниатюрный водопад, слегка блестя, но в целом не выбиваясь из общей серой картины.       Так бы Киттан и простоял в тени, пребывая в абстракции, пока желудок не напомнил бы ему о необходимости подкрепиться, если бы в поле его зрения не появилось яркое пятно. Он моргнул и опознал во вкраплении красного на фоне безжизненно-пепельного рыжую шевелюру снайперши.       Сначала лидер Черного Братства немного растерялся, но вскоре решительно направился вперед.       — Простынешь, — буркнул он, набрасывая на Ёко, облокотившуюся на перила, накидку (хотя в обычную погоду он самолично выписал бы пинков тому, кто посмел бы одеть её сверх привычной меры) и старательно делая безразличное лицо.       — М-м?... Спасибо, — пробормотала Ёко, будто не сразу заметив произошедших перемен — дождь более не обдавал её ледяными брызгами. Но она почему-то все еще мелко дрожала.       — Какие новости? — спросил Киттан, косясь на девушку. Ему казалось, что скорбела она куда сильнее всех остальных, сравниваясь разве что с Симоном, и к нему закралось подозрение. Как и многим представителям мужского пола, ему сложно различать все эти оттенки тонких чувств, но теперь и такой твердолобый боец, как Киттан, наконец-то "врубился", что к чему.       — У Лиирона какие-то проблемы, но я особо не вникала, — отозвалась Ёко, своим равнодушным тоном только подтвердив недавние догадки. Не сказать, что они пришлись Киттану по душе, отнюдь: он нахмурился пуще прежнего, приобретя поразительное сходство с выражением "лица" своего ганмена.       — А ты-то сама... как? — произнес Киттан, резко отведя взор, чтобы ненароком не встретиться им с собеседницей. И сколько бы усилий он не прикладывал, чтобы сдержать смущенную краску, она все равно пробивалась сквозь смуглую кожу.       — Нормально, — резковато ответила снайперша Риттоны, но спустя пару секунд смягчилась и добавила, тоже явно смущаясь: — Ты не против, если я поделюсь?..       — Нет.       — В общем... — Ёко замялась, после чего усмехнулась каким-то своим мыслям, и, повернувшись спиной к перилам, точно не желая смотреть туда, куда минуту назад вглядывалась с исступленной жадностью, пусть и скрытой внешней холодностью, продолжила: — Я еще никогда так не опаздывала.       Киттан молчал; мало того, что не знал, как лучше отреагировать, да и перебивать Ёко не хотелось.       — Признайся я Камине раньше, чем накануне битвы, все могло быть иначе. Наверное.       — И что бы изменилось? Он никогда не шел на попятную, такой уж человек, всегда до конца, и выжмет себя до последней капли. Ты бы... ничего в нем не изменила. — Киттан слегка склонил голову на бок, сосредоточенно изучая дымчатый ком облаков на горизонте и ощущая на себе взгляд Ёко. Она неуверенно кивнула, закусив губу, и тоже переключилась на созерцание туч.       И хорошо, что она не видела, как несомненно временный руководитель Мега-Гуррен-Дана беззвучно оскалился и сжал руки в кулаки из-за внутреннего напряжения. Он просто не знал, что предпринять, и в очередной раз позавидовал неисчерпаемой вере в себя Камины. Киттан боялся опоздать точно так же, как Ёко — вдруг пустоту в её сердце успеет заполнить кто-то другой?       Но и не хотел сейчас, когда она пережила такую потерю, тревожить её.       — Дождь кончился, — с легким удивлением в голосе вымолвила Ёко, и Киттан, возвращаясь из мира проникновенных дум, в свою очередь заметил, что назойливые капли давненько не щелкали его по носу.       — Пойдем внутрь? Самое время обедать! Голодный воин — уже не воин! — вдруг жизнерадостно произнес Киттан, беря Ёко за руку и, чеканя шаг, направившись прочь с "палубы", увлекая девушку за собой. Та невольно улыбнулась, но стряхнула друга:       — Опять пора набить пузо, да? Ладно, так уж и быть, — фыркнула она, первой ступая за порог. Киттан немного задержался. "Нет... еще не время для новых потрясений. Когда-нибудь потом. А сейчас — слишком много дел", — решил он и посмотрел вверх; с карниза сорвалась дождевая капля и угодила ему прямо в глаз.       Чертыхаясь, Киттан поторопился к трапезе, закрыв плотным полотном насущных проблем светлый проблеск наивных чувств, что не проявят себя еще очень долго, и все равно опоздают...