Яблоки, падающие вверх

      -Эй, Миш, ты опять спишь?       Спать стоя было совершенно неудобно, но открывать глаза не хотелось совсем.       Поспать ночью удалось от силы часа три, да и снилась белиберда с какой-то девушкой. Та то появлялась, крича «скоро», то исчезала, оставляя его одного в хаотично изменяющемся пейзаже. Потом прозвенел будильник, который сразу полетел в зелёную стену. Его писк слишком долго надоедал брюнету, чтобы позволять ему дальше жить, и тот, повернувшись на другой бок и накрывшись с головой одеялом, попытался снова уснуть. Бесполезно. Это ощущение, когда ты хочешь спать и, кажется, что в любой момент уснёшь, но не можешь, ужасно бесило и хотелось только одного: послать всех куда подальше, а там уж будь, что будет.       Всё же выползая из кровати, Михаил потёр свои сонные очи и, взяв с почти прозрачного стула полотенце, медленно поплёлся в ванную комнату. Дверь отодвинулась, и ему пришлось закрыть глаза рукой из-за того, что в гостиную проникало слишком много солнечного света. За столом сидела сестра с растрёпанными волосами и в неизменной для домашней обстановки зелёной футболке с какими-то иероглифами на спине. Когда она в первый раз спросила его мнение о ней, тот поинтересовался, что это значит, и узнал у слегка обидевшейся на столь простой, по её мнению, вопрос, что это: «компьютер для программиста – дитя» или что-то в этом роде. Тогда ещё увлечение сестры техникой воспринималось как то, что она бросит через месяц максимум, аргументируя это тем, что «не женское это дело в железяках копаться», но проходили дни, недели, месяца, а её речь начинала приобретать всё более и более непонятные для Миши жаргонные словечки, а комната заполнятся сломанными компьютерами, которые она чинила и продавала.       Девушка шмыгнула носом и перевернула страницу журнала с роботом на обложке. Брата она старательно игнорировала, обидевшись на вчерашнее происшествие, но, несмотря на обиду, рядом с её пустой тарелкой из-под риса с каким-то соусом, стояла готовая глазунья с хлебом и соком. Миша взвешивал, что сейчас важнее: взбодриться или утолить голод, и как сильно отпечатается яичница на его лице, если он на ней уснёт. Парень уже хотел было продолжить идти в ванную, но желудок всё же решил напомнить о себе голосом умирающего кита и заставить первым делом пойти поесть. Проходя мимо двух кожаных диванов и большого телевизора, он снова задумался, а зачем им вся эта мебель, если они почти не видятся, что уж говорить о совместном проведении свободного времени? Но никто не собирался что-либо менять в доме, обставленным самой Такисино Манайной! Ну, точнее, так говорила его мать, когда он ещё был маленьким, а с тех пор здесь ничего не сместилось даже на дюйм.       Но, нужно признать, Такисино своё дело знала: обстановка в доме была прекрасной для большой и дружной семьи, которая любит собираться вечером на большом диване и смотреть какой-то фильм, накрывшись пледом.… Когда-то это всё было, но сейчас легче смириться, что родители перестали быть такими, чем пытаться что-то изменить. За диванами стоял полупрозрачный голубой стол, за которым и сидела его сестра. За её спиной была дверь, ведущая в кухню, а в противоположной стороне ванная, рядом комната сестры. У стенки примостилась винтовая лестница на второй этаж, на котором были комнаты родителей и их кабинеты. Всё как у всех.       Миша плюхнулся на свой стул и взял в руки вилку, стараясь не смотреть на сестру, но та, резко подняв голову, вдруг заговорила мужским голосом:       -Миша, если увидят, что ты спишь - тебя же уволят сразу! И как ты потом будешь отдавать мне долг? – кто-то начал трясти его за плечо, а сестра продолжала обиженно причитать мужским голосом по поводу нерадивого друга, которого всё время нужно прикрывать. - Миша! Брюнет со стоном всё же открыл глаза и с ненавистью уставился на Максима. Наверное это странно, когда тебе сниться то, что было пару часов назад…       Максим довольно улыбнулся, поняв, что друг уже не спит и наконец отпустил его. Рыжий, кстати, в отличие от Миши, совсем не выглядел как человек, который спал чуть больше брюнета: в зелёных глазах нет ни намёка на усталость, рыжие волосы коротко стрижены и всё так же растрёпанны, а рабочая форма, состоящая из белой рубашки, чёрных штанов и черного фартука до колена, идеально выглажена и сидит на нём так, словно всё именно для него и сшито. Многие ребята жаловались, что рядом с ним не только не найдёшь девушку, так ещё и комплексов нахватаешь, потому что рядом с ним сразу чувствуешь себя каким-то незаконченным. А Миши было как-то начхать.       Ну да, на Максима всегда вешались девушки разных возрастов и характеров, а тот менял их как перчатки, аргументируя это тем, что "ищет среди них ту самую", но "ту самую" не находил уже года три и лишь печально пожимал плечами, заманивая к себе в логово очередную девушку, нашёптывая ей на ушко: "может ты и есть та самая?". Некоторые соглашались и на утро довольные уходили, забив в коммуникатор его номер, а иногда и наведывались, со слезами на глазах пытались поплакать на его плече. Некоторых нужно было завоёвывать, и это могло длиться месяцами, но как только девушка признавалась ему в любви, всё сразу кончалось. Те, кто могли ему отказать, а он отчётливо понимал, что ему на этой территории ничего не светит, становились его подругами, и он всегда старался им помочь чем сможет, а они, обычно, не оставались в долгу и помогали чем-то ему. Он никогда не домогался до человека, который стал ему другом, комментируя, что «дружбу нельзя пятнать любовью, а на одну ночь есть другие», чем с одной стороны завоёвывал уважение со стороны Миши, а с другой… было в этом что-то лицемерное.       Ну, зато он был спокоен на счёт того, что сестру он не тронет.       Был, правда, один момент, когда любовь парня перешагнула даже рамки "дружба", но это было лишь однажды, да и был он в стельку пьян, как, собственно, и Миша. Он тогда только-только переехал в дом, что был поближе к работе и универу, но обстановка в доме совершенно ему не нравилась и ужасно раздражала. Раздражало в доме все, в плоть до стен, покрытых какой-то коричневой краской, потрескавшийся от времени и небрежного отношения к себе. Кое-где на стенах была видна кровь, но хозяева поспешили успокоить жильца: однажды тут была вечеринка и у одного из гостей сильно пошла кровь из носа, но тот не заметил и продолжил танцевать. Не заметили и другие пьяные гости в тусклом свете, ну а потом было как-то не до того. Максим как-то не особо поверил в эту историю, но жильё по цене и расположению полностью устраивало его, поэтому он решил остаться. Ещё три дня после покупки они спорили: какую где мебель поставить, в какой цвет покрасить стены комнат или, например, какое домашнее животное и когда завести.       Тогда они уже перетащили из его старой квартиры диван, чтобы было где отдохнуть после тяжёлой работы и принесли с собой кучу всякой выпивки, если вдруг станет скучно работать, остальные же вещи, которые всё же решили оставить в квартире, накрыли какими-то тряпками и принялись перекрашивать стены в рыжий цвет, иногда делая из горла очередной бутылки мощный глоток.       Работа шла быстро, но ещё быстрее пустели бутылки, которые небрежно валялись на полу. Как только они закончили с последней стеной в этой комнате, Макс, сделав из горла большой глоток, вытер тыльной стороной ладони губы и плюхнулся на неразложенный диван. Современную краску избавили от едкого запаха, что означало, что можно было спать в комнате хоть сейчас. Миша примостился на полу, устало вытягивая ноги и снимая грязные перчатки.       -Миш, ну почему мне так не везёт в любви? - он поудобнее разлёгся на диване, закинув ноги на подлокотник и свесив руку. В комнате, где-то под тряпками, работал коммуникатор, но звук был настолько тихо включён, что парни даже не пытались что-то расслышать. - Вот что во мне не так?       - Ты же знаешь, что я полный профан в этом деле. Так что не у того спрашиваешь, друг… . - сидеть на полу было неудобно, но это было единственное место кроме дивана, на которое можно усесться, но его полностью занял рыжий, который даже и не думал предлагать другу переместиться с жесткого пола на мягкие подушки. Было немного обидно, поэтому он хотел сначала сказать про его сексуальную жизнь, но сдержался, решив, что лучше промолчать.       – Это тебе нужно у Алёны спрашивать. Я никогда не понимал женский пол! По мне, ты отличный парень!       В пьяном сознании рыжего прокралась случайная мысль, что брюнет не плох внешностью, да и друг хороший – такой не только не бросит, так ещё и сам накостыляет всем и тебе в частности, чтоб неповадно было. Максим улыбнулся, услужливо предоставленному воображению изображению, где они вместе, и осторожно, как бы невзначай, спросил:       -Ты правда так думаешь? - рыжий прижал к груди открытую бутылку, и из горла полилась зелёная жидкость с лимонным запахом. Синяя футболка была безнадежна испорченна, но тот от волнения и не заметил этого.       -Конечно! Ты же идеальный парень! – Миша встрепенулся, чувствуя, что встал на правильный путь и начал нахваливать краснеющего Макса: - ты умеешь готовить лучше всех кого я знаю, а я, поверь, многих знаю; ты работаешь поваром в ресторане, в который приходят и знаменитости, и простые люди; у тебя естественный огненно-рыжий цвет волос, и ни у кого такого больше нет; у тебя такого цвета глаза, что любая девушка обзавидуется, – положительные качества, которые мог вспомнить брюнет, заканчивались с каждым глотком зелёной дряни, а Макс радовался, что тот сидит к нему спиной и не видит его красных щёк. Или это всё от алкоголя? - ты... э... ты хороший друг, который не только накормит, но и помоет, согреет, спать уложит.       -Миииш, - перебил его Макс, – то есть я такой хороший, что в меня грех не влюбиться?       -Ну да, – кивнул Миша, не замечая приторно сладкий голос из-за спины и делая ещё один глоток.       -И ты меня… - Макс замялся и постарался скрыть это за кашлем, но получилось как-то хреново. – любишь?       -Конечно! – он ведь ему как брат!       -И... И будешь со мной встречаться? – наконец спросил рыжий.       Вот эта фраза заставила протрезветь обоих. Миша, выплюнув всё то, что собирался проглотить, отполз подальше от дивана и ошарашено уставился на друга. Тот, поняв, что ляпнул это совсем не девушке, а лучшему другу, сильнее прижал к груди бутылку,которая не выдержала такого давления - лопнула. Хреновые стали делать вещи.       А потом они ещё три дня не могли друг другу в глаза смотреть, но сошлись на том, что больше никогда не будут говорить о девушках, когда рядом есть алкоголь. Уже месяца три как держались.       -Мишаааа! Ну не спиииии! - Максим так яростно тряс друга за плечи, что его голова, казалось, в любой момент может отлететь, оставив хозяина, а белая рубашка, в которую он одет, порвётся по швам. О! Кажется что-то хрустнуло...       Максим сдавлено ойкнул, глядя на кусок от рукава в руке, и как-то криво улыбнулся, наткнувшись на сердитый взгляд серых глаз. В рыжей голове промелькнула мысль, что хомячок – тоже зверь, которого ну не стоит будить.       Но было уже поздно.