Приход весны и лета

Дзёнин шёл к ущелью неспешным прогулочным шагом. Даже не оглядываясь по сторонам. Страха не было. Ёкай не стали бы нападать на колдуна, и на никого из клана. Остановившись, он небрежно закинул свои белоснежные волосы. Огляделся по сторонам одними глазами. Камни на стенах переливались синими и лазурными отблесками, оттеняя черный пол. Послышался шорох в углу ущелья, и как маленький камешек упал на пол. Он ожидал увидеть пугающую, по человеческим меркам, физиономию, с огромными глазами и улыбкой , острыми зубами на белом как мел лице. Обернувшись увидел молодую на вид, красивую девушку. С черными гладкими волосами, аккуратными губами и карими, почти черными глазами. Только заколка в волосах в виде серебряного паука выделялась среди еë виду. По шагам она поняла что это не лисичка Мэй, и не её спутники синоби. Поэтому быстро превратилась в человека, чтобы не пугать прихожанина. Такао лишь на миг запнулся, не ожидая увидеть здесь человека. Взяв вверх над малыми эмоциями, начал: — Ты Сино-Одори? – поняв по голосу, что перед ней глава клана Наито она улыбнулась и вежливо ответила: —Да, господин. А вы дзёнин? – на всякий случай она скрепила руки в почтительном поклоне, но колдун остановил её поднятой ладонью, не дав закончить. — Оставьте эти прелюдия. Не на эту пору, - не церемонясь, он сразу перешёл к делу: — Мне нужна твоя помощь. Ëкай переспросила: — В чём, дзëнин? – она не стала припоминать ему мост, его уже починили и жаловаться он не имеет права. Он пояснил: — Очень скоро Мэй, Кадзу и ещё один человек поедут на задание в замок сёгуна. Ты, как ёкай, можешь распознать о́ни или рейки в людской личине. — Кто таков этот ваш "ещё один человек"? – с детской любопытством спросила Сино-Одори. — Ронин. — Ах, ронин... Их так мало теперь, точно как кицуне. — Да. Ты согласна? – он ожидал быстрого ответа, без колебаний. Она ответила: — Да, дзёнин, я согласна. Ради лисов и чудной красивой Мэй. И ещё я хочу на мир немного посмотреть. Такао было слегка всё равно, ради кого или чего она поедет. Согласилась – это главное. Уточнил: — Сино-Одори, завтра я начну тебя учить всему, что может понадобиться на задании. Хорошо? Напоследок она улыбнулась колдуну и сказала: — Хорошо. До завтрашней встречи, – и ушла в тень пещеры. Он тоже не стал медлить и прежним шагом ушёл домой. Четыре дня подряд глава клана приходил в пещеру к Сино-Одори. Он объяснял ей её роль в задании, что должна делать, говорить и как правильно наливать чай названой "госпоже Мэй". Девушка старалась всё внимательно слушать и как могла вытягивала от дзёнина разные детали дела. Полезные или нет, тут уж как посудить. Но Сино-Одори волновал только один вопрос, который она на протяжении трёх дней не осмеливалась спрашивать у дзёнина. На четвертый день, она, через внутренние метания и борьбу с собственной стеснительностью, всё таки спросила: — Такао, а что это за бинты у вас на руках? Мужчина на мгновение растерялся, но по заученному сценарию начал объяснять: — Видишь ли, Сино-Одори, я не ëкай – смертный человек. Также я сильный колдун. Моя магия сильна, за это приходится платить определенные жертвы. В моем случае... – он не стал договаривать фразу. Хотел чтобы она поняла сама. Она растерянно продолжила: — Кровь?.. – он кивнул. Сино-Одори посмотрела в глаза Такао с легким сожалением и перевела взгляд на его перебинтованные ладони, которые были слегка грязными от того что он касался земли. Опять на него, безмолвно извиняясь за этот бестактный и, возможно, неприятный для него вопрос. Будто прочитав её мысли, колдун сказал: — Ничего. Привык. Девушка отвела взгляд. И дальше уже безучастно смотрела на пол, перебирая складки кимоно, заметно поникнув. Такао это заметил. Спросил: — Всё в порядке? – она подняла глаза к беспокойным и требовательным голубым глазам мужчины. Наигранно улыбнувшись, в манере гейши, ответила: — Да, дзёнин. Не беспокойтесь. — Врёшь, – он чуть наклонил голову в бок – Всё в порядке, Сино-Одори? Она ещё больше замялась и начала неуверенно опускать голову, но Такао перехватил её подбородок указательным пальцем и аккуратно поднял вверх. Его движения чуткими и беспокойными, но глаза ждали ответа на заданный вопрос. Теперь её губы поднялись от искренней радости – Да, дзёнин. Всё в порядке. Он понял. Это была правда. Отпустил руку с её подбородка и тепло, без особого официоза проговорил: — Называй меня Такао – Сино-Одори кивнула и поняла, что больше нету дзёнина. Есть Такао. Без особых званий и статусов. Есть Сино-Одори и Такао. Сегодня был последний день тренировок перед отъездом на задание. Прекрасный и одновременно печальный день. Лепестки ивы покрылись бурульками и ярко-зелёными листочками. Трава на земле стала ярче от раненого весеннего дождя. Да и сама жизнь в клане Наито забуяла новыми красками. Рано утром, когда солнце только-только вышло за горизонт, Мэй, Кадзу, Масамунэ и Сино-Одори отправлялись в путь. Сложное и не сильно дающее надежду на жизнь задание. О наличии ещё одного участника, ещё и ëкая, остальные не знали. Кроме Такао и недавно узнавшего об этом друга дзёнина, Кадзу. Такао так же направлялся к ущелью так же спокойно, как и в другие дни. Оперевшись рукой о каменную гладь, стал своими голубыми глазами искать её чёрные. Но она и не пряталась. Тихо вышла из тени, в которой всегда пряталась будучи ёкаем, и медленно направилась к колдуну. Он, в свою очередь, убрал забинтованную руку со сцены и также двинулся к ней. Остановился, нарочито серьезно спросил: — Готова? Всё помнишь что надо? Она кивнула. Он заметно расслабился и по-доброму улыбнулся. Глаза в глаза. Такие мимолётные взгляды могли говорить о большем, чём слова. Чонган не зря говорил "Люди половину слов говорят напрасно". Касания, страсть и смятение. Симпатия – язык всего мира, который понимают только два человека. Его надо понять, уметь разговаривать. Иногда с ошибками и по слогам. Учение, и можно разговаривать этим языком свободно. Эти двое пытались, отчаянно. А может и напрасно. Сино-Одори первая отвела взгляд от очей колдуна, немного покраснев, но продолжая немного нелепо усмехаться. Виду она старалась не подавать, но Такао заметил её смятение по сжатому в маленьких ладонях подолу тёмно-синего кимоно. Стараясь не выглядеть навязчивым, спросил: — Тебя что-то гложет? – грудная клетка Сино-Одори опускалась вверх-вниз от вздохов. Она подняла голову, чтобы хорошо видеть благородный профиль колдуна и начала: — Такао... – на обращение он прислушался. Она неуверенно продолжала – Я знаю о опасности этого путешествия. И то что не все, может, смогут вернуться домой. Да, с нами будет ронин и твой друг синоби, но мне страшно... Боюсь что эта встреча может стать последней. И, ведь, не зря боялась. Если в их плане хоть на йоту что-то пойдет не так, то их головы пролетят с плеч. Если не от Привратника, то от рук палача. На глазах девушки начали собираться росинки солёных слёз, но она быстро потушила видимую тоску. Колдун опешил от таких слов и эмоций. Понимал, утешать её надеждами бесполезно. Ведь она права. Но чтобы не выглядеть циничным и холодным, констатировал: — Всё может быть. Такова цена за умения... – он хотел продолжить, но аккуратный указательный палец Сино-Одори осторожно поднялся к устам Такао. "Хватит" говорил её взгляд. И он послушался, при этом тихо убрав её руку вниз, так как она достаточно высоко её подняла. — Такао, можно мне сделать одну вещь? – неожиданно для дзёнина заговорил ёкай. Он нахмурился. Спрашивать что именно она захотела сделать смысла не было. Не скажет. Поэтому кивнул. Она осторожно подошла ближе. Такао не двигался, ожидая слейдущих действий. Сино-Одори поднялась на носочки чтобы быть на одном уровне с ним. Но как бы она не тянулась он всё равно был далеко. Буквально. Поэтому девушке пришлось уцепиться руками за шею дзёнина, чтобы удержаться. Миг. К сухой щеке мужчины прикоснулись мягкие, словно лепесток сакуры, губы ёкая. Отрываясь от кожи, на ней остался едва ощутимый след слюны от облизаных губ. По обоим прошёл холодок. У Сино-Одори – от лёгкого мандража, а у Такао от неожиданности. Такой остолбеняющей, нежной и трепещущей все самое потаённое. Они пол минуты так и стояли, смотря на лица друг друга и ищя необходимую им реакцию. Потом колдун нехотя разорвал зрительный контакт, беря в свою большую, немного окровавленную ладонь её хрупкую ладошку. — Я буду беречь воспоминания о тебе и этот поцелуй. — Я знаю, дзёнин. Впервые за столько лет эти двое смогли кому-то обнажить свою душу. Найти смысл в приходе весны и лета. Забыть про то, что Такао – дзёнин, а Сино-Одори ёкай, зло, демон. Разлучаться они, или будут жить долго и счастливо – не знает никто. Но его глаза цвета безоблачного неба всё также будут искать её, как и всегда.