Папенькин сыночек

Девочка захныкала, и старший брат тут же прижал ее к себе еще крепче. – Не плачь, Ритка, папа скоро нас спасет. В голосе было столько уверенности, и звучал он так твердо, что если не видеть говорящего, то и предположить нельзя, что это всего лишь семилетний мальчишка. Маленький ангелочек в его объятиях еще раз громко шмыгнул носом, прежде чем поинтересоваться: – Плавда? – Правда, – тут же подтвердил Миша, – и этих дядек, которые нас с тобой украли, он тоже накажет. Малышка недоверчиво нахмурилась. Считать она пока не умела, но даже так прекрасно понимала, что их намного больше, а отец у них всего лишь один. Но раз братик говорит, что папа справится, значит, так оно и будет. Миша ведь ее никогда не обманывал. – Он их в угол поставит? – Нет, – мальчик на пару секунд даже задумался, а потом совсем как взрослый тяжело вздохнул. – Нет, Ритка, хуже. Их похитители, о чем-то весело гоготавшие все это время, вдруг замолчали. Глухо брякнул автомат, когда самый молодой из бандитов небрежно бросил его на импровизированный столик, наспех собранный из ящиков. Мужчина шагнул навстречу прижавшимся друг к другу детишкам, и маленькая Рита инстинктивно вцепилась в брата покрепче, ища у него защиты. – Чего вы там бормочите, щенки? Он хотел напугать еще сильнее. Хотелось увидеть страх в голубых глазках, но вместо этого преступник получил замен лишь яростный взгляд пацаненка и звонкий голосок заплаканной девчушки: – Мы не щенки. Мы котята. И наш папа сколо за нами плидет. Здоровяк заржал, коротко матюкнулся, а потом вдруг резко дернул ребенка на себя. Испуганная девочка завизжала, и Миша тут же бросился на помощь. Боевым самбо он занимался уже второй год, вот только что мог сделать маленький мальчик по сравнению с амбалом под два метра? Как бы то ни было, а преступник явно не ожидал от ребятёнка такой прыти и оказался совсем не готов к тому, что мальчишка нападет. Причем, весьма успешно. В удар Миша вложил всю имеющуюся силу, и это сработало. Ошарашенный громила взвыл от боли и выпустил Риту, а уже в следующее мгновение размахнулся и… Мальчишка отлетел к противоположной стене и больно стукнулся о нее затылком. Щека горела, а в глазах стояли слезы, но плакать было нельзя. Папа всегда говорил, что мужчины не плачут, а он – мужчина, значит, и он не должен показывать свой страх. Мужчина сделал шаг и замахнулся еще раз, но на этот раз на него напала уже девчушка. Она уцепилась за его ногу и буквально повисла на ней. – Не тлогай его! Бандит как раз собирался отмахнуться и от нее, словно она была назойливой мухой, даже руку поднял, когда за спиной раздался властный голос старшего: – Угомонись! Оставь детей! Ее трясло. Причем, в прямом смысле этого слова. Руки дрожали так, что в них нельзя было удержать стакан воды, не говоря уже об оружии. Вот только даже такой аргумент не смог убедить Женю в правильности решения генерал-майора. Пригов строго-настрого запретил ей участвовать в операции по освобождению заложников, более того, он даже Ионова собирался отстранить, но тут вмешался Батя. Отстранят – получат неприятностей в десять раз больше, кошачьи тогда ведь объединяться и полезут сами, и вот тогда точно никто не сможет предсказать, чем закончится вроде бы плевая операция. – Возьми, – Багира протянула девушке маленькую таблеточку, – выпей вот это. – Что это? – подозрительно прищурилась Женя. – Успокоительное. – Не хочу я успокаиваться! – тут же взвилась Мура, – не хочу! Там мои дети! Дети, понимаешь! Мои маленькие… они… у каких-то уродов. Крик постепенно стихал, а вскоре и вовсе сменился едва различимым шепотом. Тонкие плечики затряслись, еще немного, и началась бы истерика, но Жене все же удалось взять себя в руки. Она тяжело опустилась на диванчик и, обхватив себя руками, принялась раскачиваться. – Ты же понимаешь, что тебе там быть нельзя. Ты – мама. Поддашься эмоциям и…,– Рита тут же присела рядом и, обняв подругу, прижала ее к себе. – А Кот их отец, но ему ведь разрешили. – Вася сейчас собраннее, чем когда-либо. Все будет хорошо, Жень. Вот увидишь. В помещении, которое, скорее всего, представляло собой некое подобие промышленного склада, отопления не было. Пытаясь согреться, дрожащие от холода дети покрепче прижались друг к другу и изредка кидали испуганные взгляды в стороны похитителей. После короткого приказа старшего их больше никто не трогал, но все равно было очень страшно, ведь тот самый здоровяк то и дело косился в их сторону, обжигая взглядами, полными ненависти. – Я домой хочу, – захныкала девочка, – к маме. Когда папа нас забелёт? – Не знаю, – шмыгнул носом Миша, – скоро, Рит. – Чего вы там опять болтаете, гадёныши? Мальчик непроизвольно сжался, когда амбал сделал шаг в их направлении, а когда тот поднял руку, дети и вовсе зажмурились. И как раз вовремя. Раздался выстрел, и мужчина рухнул на бетонный пол. Все дальнейшее произошло настолько быстро, что дети даже не успели испугаться. Кто-то кричал, что-то падало и звенели стекла, малыши так и не рискнули открыть глаза. Они только попытались отползти в сторону, как вдруг Риту, которую Миша все это время держал за руку, кто-то поднял с пола, тем самым отрывая от брата. Мальчик, еще толком не пришедший в себя, завопил и, не оборачиваясь, пнул ногой неизвестного. Тот негромко ойкнкул от неожиданности. – Мишка, все хорошо. Не дерись. Это я. – Папа? – мальчик обернулся и, убедившись, что перед ним на самом деле отец, вдруг разрыдался, – папа! – Тихо, – одной рукой по-прежнему удерживая девочку, второй Кот притянул к себе захлебывающегося слезами сына, – все хорошо. Никто вас не обидит больше. Я с вами. За годы службы он привык, кажется, ко всему на свете. Научился не обращать внимания на женские слезы, на детские травмы, но… оказалось, что слезы своих детей перенести довольно сложно. Тем более, это не обычные капризы, не обида на то, что их наказала слишком строгая мама, это были слезы пережитого страха. Кот был готов крушить все на свете, перестрелять всех преступников без суда и следствия (он даже был уверен, что Батя с Багирой его даже поддержат), но тогда малыши испугались бы еще больше. Глаза защипало, а в горле встал противный комок, и пришлось несколько раз сглотнуть, чтобы избавиться от этого гадкого чувства. – Все хорошо. Мишка, ты – герой! – Правда? – громко всхлипнул мальчик. – Правда, - подтвердил отец, – и я тобой очень горжусь! Утаскивать Женю из детской пришлось силой. Девушка категорически отказывалась покидать комнату. Почему-то казалось, что стоит ей только переступить порог, как обязательно что-нибудь случится. Она даже попыталась отмахнуться от мужа, но тот был непреклонен, и всего через пару секунд ее попросту перекинули через плечо и потащили к выходу. Сопротивляться Мура не стала, боялась разбудить недавно уснувших ребятишек, но стоило Ионову только поставить ее на ноги, как девушка предприняла попытку вернуться обратно. – Стоять! – Вася схватил ее за руку, удерживая на месте. – Пусти, – она попыталась высвободить свою ладошку, но безуспешно. – Тебе нужно отдохнуть, Мур. Смотри, бледная какая. Все уже хорошо. На этот раз разрыдалась уже жена. Только она в отличие от Мишки плакала тихо, дрожа всем телом и изредка всхлипывая. – Я так испугалась! – Я знаю. Я сам испугался. Он еще долго поглаживал Женю по волосам и подрагивающим плечикам, стараясь не то успокоить ее, не то самого себя. А Мура в ответ изо всех сил цеплялась за его плечи, словно переживала, что Кот может куда-то исчезнуть. – У Мишки синяки на ножках, – девушка громко всхлипнула, – и на лице тоже. – Знаю. Прости. Мура неопределенно мотнула головой. Не за что ей его прощать, Вася ведь ни в чем не виноват. Никто из них не виноват. – Он больше никому не причинит вреда, – тем временем добавил муж. – Ты… – Не я. Багира. На какое-то время в комнате воцарилась тишина, прерываемая лишь короткими всхлипами Муры. Вася позволил себе прикрыть глаза и, наконец, расслабиться. – Рита рассказала, что Мишка ее защищал. Не открывая глаз, Кот растянул губы в улыбке: – Он герой! – Весь в тебя, – Женя шумно выдохнула, а потом прижалась к мужу еще ближе, – весь в папу.