Об условности понятия "Тёмные" применительно к Легендариуму Толкина

      В фэндоме Легендариума Толкина часто оперируют понятиями «Тёмные» и «Светлые» применительно не только к фэндомным симпатиям и антипатиям, но и к вымышленной вселенной Толкина. Противостояние «Свободных Народов» и «Тёмных Властелинов» часто представляют этакой тотальной религиозной войной, в которой Средиземье чётко разделено на почитателей Эру (и Валар как его наместников) aka «Светлых» и почитателей Мелькора-Моргота aka «Тёмных». Подобную картину мира можно подкрепить известным утверждением Толкина из письма 183, согласно которому «Суть конфликта [«Властелина Колец»] — Бог, и Его исключительное право на божественные почести». Но соответствует ли подобное «дуалистическое» восприятие мира Толкина истине? И существуют ли у Толкина «Тёмные» как некое единое религиозно-политическое явление?       Возьмём, например, «Властелин Колец» — наиболее известное произведение Толкина. В нём антагонистом героев, помимо эталонного «Тёмного Властелина» Саурона (согласно утверждению из переписки Толкина, даже объявившего себя вернувшимся Мелькором — см. письмо 183[1]), также выступает Саруман. Войско Сарумана состоит из орков (урук-хай) и враждебных Западу людей (дунлендингов), а также из полуорков (видимо, их гибридов), однако, если не ошибаюсь, нигде не сказано, что «государственной идеологией / религией» Изенгарда являлось поклонение Мелькору или даже что Саруман притязал на божественные почести вместо или вместе с Эру. Впрочем, объективности ради, во «Властелине Колец» религиозный аспект Легендариума вообще затронут слабо.       Безусловно, если смотреть в христианской оптике — то есть оптике самого Толкина, создателя Легендариума — все сверхъестественные антагонисты его сеттинга, то есть падшие Айнур, соответствуют падшим ангелам христианской картины мира. В этом плане их и основанные ими культы, несомненно, можно объединить в одну категорию («Тёмные») — поскольку все они выступают в качестве мятежников против Эру (Бога) и его Замысла. Однако это не отменяет того, что «силы зла» у Толкина никогда не составляли единой фракции с общими целями — как и их почитатели или союзники (категории, как я далее покажу, отнюдь не тождественные) из числа Эрухини.       Начнём с архизлодея толкиновского мира — Мелькора-Моргота. Культ Мелькора, существовавший в Утумно, а затем — в Ангбанде, представлял из себя эталонный монотеизм, в рамках которого Мелькор ставился на место Эру и провозглашался творцом, управителем и разрушителем Вселенной — то есть, собственно говоря, Богом с большой буквы. Возьмём, например, ту клятву, которую требует принести от «Дунгалефа», «Нереба» и их спутников (= принявших орочье обличье Финрода, Берена и их товарищей) Саурон. В ней Мелькор косвенно именуется творцом (maker of mightiest work) и владыкой (king of earthly kings, master of the wide earth) мира, который он в будущем разрушит (may all is hatred be begun // and all in evil ended be), победив Валар.       Прямо сказано, что подобную клятву не может произнести один из эльфов или союзных им людей (But no true Man nor Elf yet free // would ever speak that blasphemy) — то есть она является богохульной. Я, конечно, видел предположения, что, якобы, Саурон просто провоцировал собеседников. В той же сцене он пространно рассуждает о том, что Моргот намеревается сделать с Лютиэн, когда та попадёт в его руки — если он подозревал в отряде «Дунгалефа» и «Нереба» эльфов Нарготронда (там же он рассуждает о узурпации Келегормом трона Нарготронда у Финрода), подобная провокация была весьма логична, поскольку Лютиэн являлась по женской линии родственницей дома Финарфина, а многие жители Нарготронда являлись синдар, подданными Элу Тингола. Но текст данной клятвы идеально гармонирует со всем, что из текстов Толкина известно о культе Моргота. Вот, например, как позиционировал себя Моргот, когда обманул людей Хильдориэна:       «Превыше всего — Тьма, ибо нет Ей границ, — говорил он. — Я пришел из Тьмы, но я Ей хозяин. Ибо я создал Свет. Я создал Солнце и Луну и бессчетные звезды. Мне дано защитить вас от Тьмы, а иначе Она может погубить вас» («Легенда Аданэль»). Он требует от людей Хильдориэна ритуального отречения от «Голоса», то есть Эру, по следующей формуле: «Ты — Господь, Тебе одному будем служить. Отрекаемся от Голоса, не станем слушать его больше» («Легенда Аданэль») — также, как клятва верности Морготу из «Лэ о Лэйтиан» содержит ритуальное проклятие в адрес Манвэ и Варды, то есть короля и королевы Валинора (drown Manwë, Varda and the sun). Можно вспомнить и разговор Моргота с взятым в плен после Нирнаэт Арноэдиад Хурином Стойким:       «Древнейший Король — я: Мелькор, первый и могущественнейший среди Валар; тот, кто был до сотворения мира, тот, кто создал его. Тень моего замысла лежит на Арде, и все, что только есть в ней, медленно и неуклонно подпадает под мою власть» («Дети Хурина»). Примечателен и ответ Хурина: «Или забыл ты, с кем говоришь? Те же речи держал ты давным-давно перед отцами нашими; но мы бежали от твоей тени». Именно среди соплеменников Хурина (племя Мараха или Хадора) сохранилась легенда о совращении людей Морготом. Аданэль была представительницей этого народа — а также прабабкой (по материнской линии, через его мать Эмельдир) Берена. Берен мог знать эту легенду — и, бесспорно, требование Саурона его не обрадовало[3].       Безусловно, Мелькор-Моргот не мог выдать себя за Бога в глазах не Эрухини, а других Айнур, но и во взаимодействии с ними он позиционировал себя как создателя Арды — видимо, подразумевая, что его роль в её создании достаточно велика, чтобы претендовать на владение ею: «Здесь будет мое королевство; объявляю Арду своею!» («Сильмариллион») — на что Манвэ отвечает: «Не получишь ты королевство сие в свой удел: ибо несправедливо это — ведь и труда других в него вложено не менее, чем твоего». В «Лэ о Лэйтиан» в своём разговоре с Лютиэн Моргот также озвучивает пассаж, выглядящий как притязание на ключевую роль в устроении Арды:

But here we seldom find such sweet

amid our labours long and hard,

from godlike idleness debarred.

Но редко находим мы отдыха миг,

Наши труды тяжелы и трудны,

От безделья богов мы тут ограждены.

      Подобный мотив выражен ещё в «Книге Утраченных Сказаний», в сцене переговоров Валар и Мелько(ра), предшествующих пленению и заточению Мелько(ра) — а именно послания, переданного герольдом Мелько(ра) Лангоном: «Мэлько пребывает в радости и изумлении, зря Богов возле своих врат. Ныне был бы он счастлив приветствовать их, но по бедности сего пристанища не более, чем двум из них может он оказать радушный прием; и нижайше просит, дабы среди этих двоих не было ни Манвэ, ни Тулкас, ибо один заслуживает, а другой требует гостеприимства великой пышности, оказанного ценой огромных расходов. А если не будет то им по душе, то он охотно выслушал бы глашатая Манвэ, дабы ведать, о чем столь горячо мечтают Боги, что пришлось им покинуть мягкие ложа и праздность Валинора ради унылого края, где он, Мэлько, скромно вершит свой труд и изнуряет себя работой» («Оковы Мэлько»).        Но далеко не все падшие Айнур служили Мелькору-Морготу. Эталонный пример тут — Унголианта. Покинув Мелькора ещё до разрушения Утумно Валар, она помогла ему в уничтожении Древ Валар исключительно в обмен на обещание отдать ей драгоценные камни нолдор[4]. Насколько можно судить, Унголианта была не единственным отступником, покинувшим Мелькора «И когда Унголиантэ увидела, что он идет, она испугалась, ибо знала о его ненависти ко всем, кто пытается бежать от него» («Затемнение Валинора»). В опубликованном «Сильмариллионе» сказано, что Унголианта после поражения от балрогов бежала на юг, где, скорее всего, пожрала сама себя. Но в ранних текстах Толкина можно встретить иные, более интересные версии.       Например, в «Сказании о Солнце и Луне» из «Книги Утраченных Сказаний» утверждается, что «Мэлько владел севером, а Унгвэлиант югом». Вообще в ранних текстах Толкина Унголианта правила на юге, в Тёмных Землях, пока не была убита Эарендилем[5]. Причём Тёмные Земли у Толкина отнюдь не безлюдны — в наброске сюжета о Эарендиле из «Книги Утраченных Сказаний» упомянуто, что там обитают экзотические создания, такие как «пигмеи, древолюди, великаны-людоеды». Так что вполне возможно, что Унголианта, подобно Мелькору-Морготу, против которого она восстала после ограбления Форменоса, обзавелась собственными «подданными».       В ранних текстах Толкина можно найти и другие примеры падших Айнур, насаждавших не мелькорианский, а собственный культ. Это, к примеру, т.н. «безымянные боги Нан-Дунгортэб», которым поклонялись как «богам, что древнее Валар и Моргота» (!)[6]. Слугами Моргота «безымянные боги» не были и никак ему не содействовали. Конечно, можно возразить, что «безымянные боги Нан-Дунгортэб» — атрибут ранних текстов Толкина, как и сюжет о правлении Унголианты на юге и её убийстве Эарендилем. В поздних текстах эти мотивы отсутствуют — по крайней мере, напрямую. Однако Нан-Дунгортэб описывается у Толкина как край смертельно опасных для Эрухини чудовищ и в поздних версиях — до опубликованного «Сильмариллиона» включительно:       «Там расселились пауки из гнусного племени Унголиант, и плели свои невидимые сети, в которых запутывалось все живое. Там рыскали чудища, рожденные на свет в кромешной тьме еще до восхода Солнца, и беззвучно выискивали добычу своими бесчисленными глазами». В теории «безымянными богами» Нан-Дунгортэб вполне могло являться потомство Унголианты. У Толкина упомянуты жившие в «Нан Дунгортин», то есть Нан Дунгортэб, «фантомы», с которыми после бегства из Ангбанда столкнулись Берен и Лютиэн — причём они упомянуты вместе с «огромными пауками», то есть потомством Унголианты. Кроме того, уход Унголианты из Нан-Дунгортэб куда-то на юг (причём, видимо, куда-то очень далеко, раз о её судьбе ничего не известно) упомянут и в опубликованном «Сильмариллионе»: «…сама Унголиант оставила те места и ушла куда-то в забытые всеми южные края». Утверждение, что она пожрала сама себя — лишь версия, приведённая в опубликованном «Сильмариллионе» с добавлением «говорили иные», а не стопроцентный факт толкиновского «канона».       Идея о том, что отдельные падшие Айнур могли насаждать среди почитателей (людей и, возможно, орков) свой культ, а не мелькорианство, подтверждается и письмами Толкина: «Падшие, такие, как Мелькор/Моргот и его приверженцы (среди которых одним из главных был Саурон), увидели в них идеальный материал для подданных и рабов, для которых они могли бы стать повелителями и «богами» (Письмо 212)». Поскольку единственным «богом» (или даже «Богом») в империи Моргота мог быть лишь он[7], то, надо думать, те умайар, которые требовали поклонения своей собственной особе, тем или иным путём покинули службу Морготу и начали действовать независимо от него. В этой связи стоит поговорить о судьбе Саурона после его поражения от Лютиэн и Хуана.       Первоначально Саурон бежал в Дортонион, занятый войсками Ангбанда: «И укрылся Саурон в Таур-ну-Фуин, и поселился там; и лес стал сосредоточием ужаса» («Сильмариллион»). В «Лэ о Лэйтиан» говорится о намерении Саурона основать новую твердыню вместо потерянной крепости на Тол Сирион: »…ведь прочь улетел Саурон // В Таур-ну-Фуин, чтоб новый там трон // И крепость темнее построить опять» (Thû had flown // to Taur-na-Fuin, a new throne // and darker stronghold there to build). Когда Лютиэн пытается обмануть Моргота, выдав себя за вестницу Саурона Тхурингветиль, тот отвечает ей, что Саурон уже посылал к нему (видимо, из Дортониона) гонца с донесением: «Саурон присылал уже новость в ответ // Недавно совсем» (Tidings enough from Thû there came // but short while since). То есть, надо думать, Саурон до похищения Береном и Лютиэн одного из Сильмарилов оставался у Моргота на службе и всё ещё надеялся оправдаться в глазах своего повелителя за поражение, раз продолжал поддерживать с ним связь.       Но затем Саурон загадочно исчезает — до поражения Моргота в Войне Гнева, когда он пришёл молить Эонвэ о прощении для себя. Дортонион наравне с остальным Белериандом перед Нирнаэт Арноэдиад был освобождён Союзом Маэдроса, и о каком-либо противодействии со стороны Саурона не сказано. В чём же дело? Скорее всего, Саурон, зная нрав своего господина, не мог не понимать, что после похищения Сильмарила его сделают «козлом отпущения» за случившееся — тем более что ещё до этого он предал[8] Моргота, исключительно ради спасения собственной жизни (а точнее — материальной оболочки, fana, поскольку Саурон мог вернуться к Морготу «в духе»), сдав Лютиэн крепость на Тол Сирион, где оставался боеспособный гарнизон, которому Саурон приказал эвакуироваться, не вступая в бой с Лютиэн и Хуаном. А Саурон, как и Унголианта, должен был знать, что Моргот предательства не прощает. Поэтому Саурон банально сбежал из Дортониона — подальше и от Моргота, и от нолдор и их союзников.       У этого вторичного предательства (в третий раз предаст Моргота Саурон во время своих переговоров с Эонвэ, когда он официально отрёкся от повелителя) была и своеобразная идейная подоплёка. Основой мировоззрения Саурона, как показывает история его деятельности в Нуменоре и взаимодействия с Ар-Фаразоном в качестве его советника Зигура, был своеобразный социал-дарвинизм, преклонение перед силой в качестве идейного принципа («великие короли не признают отказов и сами берут то, что принадлежит им» — «Акаллабэт»). См. пассаж из писем Толкина: «…в своем поклонении Силе он стал приверженцем Моргота и пал вместе с ним до самых глубин зла, став его главным «доверенным лицом» в Средиземье» (Письмо 183). После поражения Моргота от эльфийки-полумайэ он мог решить, что тот слаб, а потому не может успешно править Ардой и, следовательно, недостоин его верности. Тем более что с потерей одного из Сильмарилов власть Моргота над миром, символизированная Сильмарилами как «судьбами Арды» в его Железной Короне, ослабевала даже на символическом (и метафизическом) уровне. Но где Саурон мог укрыться от грозящего ему наказания, если он уже стал врагом для эльфов и эдайн и не мог уйти к ним? Напрашивающийся ответ — Нан-Дунгортэб с его «безымянными богами».       Во-первых, Нан-Дунгортэб располагался поблизости от Дортониона. Во-вторых, вследствие местных природных условий («Жалкие струйки ручьев, что стекали с Эред Горгорот, были осквернены и непригодны для питья, ибо сердцами тех, кто отведал их воду, овладевали призраки безумия и отчаяния») ни Моргот, ни его враги не могли организовать туда серьёзную долгосрочную военную экспедицию. Наконец, для ставшего ренегатом Саурона логичнее всего было бы податься в общество таких же ренегатов — то есть падших Айнур, покинувших службу Морготу и преследующих собственные интересы. Кроме того, именно сферой деятельности Саурона во Вторую Эпоху была манипуляция людьми на религиозной почве (ср. «посланник Валар Аннатар» и «жрец Мелькора Зигур»). В Нан-Дунгортэб Саурон мог также установить дружественные отношения с потомством Унголианты, которые позднее могли пригодиться ему в Третью Эпоху — см. роль Шелоб как «кошечки» Саурона, охраняющей обходной путь в Мордор, и пауков Темнолесья. С Сауроном, вполне возможно, в эти края пришли и его слуги из числа умайар в зверином обличье, бежавшие с Тол Сириона после того, как Саурон передал крепость Лютиэн:

Как призраки, совы летят из дверей,

И стаи нечистых летучих мышей

Сквозь воздух холодный несутся опять

Пристанище новое с криком искать,

Где Ночью Смертельной покрыта земля.

И волки там с воем бежали, скуля,

Как серые тени.

Like ghosts the owls were flying seen

hooting in the dawn, and bats unclean

went skimming dark through the cold airs

shrieking thinly to find new lairs

in Deadly Nightshade"s branches dread.

The wolves whimpering and yammering fled

like dusky shadows.

      По справедливому замечанию Морикара в его заметке про «фантомов и ложных богов», «фантомами» также названы и слуги Саурона. «Фантомом» Лютиэн называет и самого Саурона. Это служит дополнительным аргументом за то, что Саурон (а возможно, и те из его слуг, что были более верны ему, а не Морготу — поскольку последний мог строго спросить с них за оставление Тол Сириона) обретался среди «безымянных богов» Нан Дунгортэб. Тем более что сам культ «безымянных богов» в «Книге Утраченных Сказаний», по-видимому, отсутствовал во времена Берена и Тинувиэль ( = Лютиэн), но уже существовал во времена Турина, то есть позже возможного дезертирства Саурона со службы Морготу. Но кем были приверженцы соответствующего культа — ведь у Толкина упомянуты, в частности, идолы, сделанные приверженцами данного культа? Скорее всего — эдайн из Народа Беора, что, спасаясь из захваченного Морготом Дортониона, при эвакуации отбились от своих и так или иначе попали в руки «безымянных богов»:       «Наконец, столь отчаянным стало положение Барахира, что его жена, Эмельдир Мужественное Сердце (чей нрав был таков, что она скорее сражалась бы рядом с мужем и сыном, чем бежала) собрала всех оставшихся детей и женщин и дала оружие тем, кто мог его держать. Затем она повела их в горы, лежавшие позади, и далее шли они опасными тропами, пока, претерпев множество несчастий и горьких потерь, не прибыли, наконец, в Бретиль» («Серые Анналы»).       Впрочем, падшие Айнур могли искать почитателей или слуг не только среди людей, но и среди эльфов. В «Рассказе Гильфанона» из «Книги Утраченных Сказаний» упомянут «чародей» (то есть, видимо, (у)майа — ср. с Сауроном как «Зигуром», то есть «Чародеем») Туво (или Ту), о котором сказано, что «Мэлько во времена его заключения [в Мандосе] встречается с Туво в чертогах Мандоса. И он учит Туво многому из черной магии». Туво основал «чародейское королевство в срединных землях». Туво служит один из народов «Илькоринов» («Илькорины» — прототип мориквенди, то есть эльфов, не видевших свет Валинора — синдар, нандор и Авари) под названием «хисильди», то есть «народ сумерек», живший в окрестностях Куйвиэнен — Вод Пробуждения, где эльфы пришли в мир. Туво был их королём или, во всяком случае, пользовался властью, во всём, кроме титула, аналогичной королевской: «Эльфов и он приблизил их к себе и обучил их многим тайнам, и стал он подобен могущественному королю средь них». Именно хисильди, по версии «Книги Утраченных Сказаний», были первыми эльфами, встреченными людьми.        «В этот момент в повествовании появляются прислужники Мэлько — Уванимор, его «выкормыши под землей» (Уванимор, «которые суть чудовища, великаны и исполины», упоминаются в одном из предыдущих сказаний, стр. 75); и Туво защищал Людей и Эльфов и от них, и от «злых фэй». Вариант «А», сверх того, упоминает об Орках». То есть Туво выступает как враг Моргота. Но вместе с тем он, подобно слугам и порождениям Моргота, боится света Солнца: «Ту ослабел пред ликом Солнца и сокрылся в бездонных пещерах». Туво именуется «Владыкой Сумерек». Когда эльф Нуин, один из хисильди, обнаруживает в долине Мурменалда (прототип Хильдориэна?) спящих людей, Туво пугается: «Тогда убоялся Ту Манвэ, нет более того, самого Илуватара, Властителя всего Сущего». То есть он боится Валар, службу которым оставил после встречи с Мелькором.       Конечно, можно возразить, что сюжет о чародейском королевстве Туво и о встрече хисильди и людей — ранний и не получивший дальнейшего развития (о пробуждении людей в Хильдориэне в «Легенде Аданэль» рассказывает совсем по-другому). Но нетрудно заметить, что некоторые черты Туво достались Саурону — достаточно вспомнить хотя бы его обучение у Мелькора-Моргота с последующим сотрудничеством с эльфами Эрегиона с намерением подчинить их и сделать своими слугами. Даже «Тху», одно из имён Саурона, выглядит как видоизменённое «Ту». Если у Толкина Саурон мог всерьёз влиять на Келебримбора и Гвайт-и-Мирдайн, порвавших с ним лишь после создания Единого Кольца — почему другой могущественный умайа не мог подчинить своей власти одно из племён Авари, гораздо менее развитых в сравнении с нолдор Второй Эпохи?       Таким образом, история Туво гораздо меньше противоречит поздней версии Легендариума Толкина, чем может показаться на первый взгляд. Уже в опубликованном «Сильмариллионе» сказано при описании встречи Финрода Фелагунда с народом Беора, что «Подобной музыке не внимал доселе слух людей, ибо никто прежде не наставлял их в этом искусстве, кроме Темных эльфов в диких краях». В «Квенди и Эльдар» сказано, что «Первыми эльфами, встреченными в мире людьми, были авари, некоторые из которых были к ним дружелюбны, но большинство сторонилось или было враждебно (согласно преданиям людей)». Подобное недоверие между людьми и Авари перекликается с описанием уничтожения королевства Туво слугами Моргота:       «Фанкиль с Гномами (Dwarves) и Гоблинами явился среди Людей и сеял отчуждение между ними и Эльфами; и многие Люди помогали Гномам (Dwarves). Один лишь народ Эрмона был на стороне фэери в первой битве Гоблинов и Эльфов (здесь на месте слова «Гоблины» вначале стояло слово «Гномы» (Dwarves), а до того — «Люди»), которая названа Битвой Палисора. Нуин погиб от рук Гоблинов из-за вероломства Людей. Много родов Людей были изгнаны в восточные пустыни и южные леса, откуда является тьма и приходят дикари» («Рассказ Гильфанона»). То есть слуге Моргота Фанкилю (возможно, прибывшими вместе с ним в Хильдориэн) удалось посеять между Авари и людьми вражду. Вместе с тем до этого «Люди росли и перенимали знания Темных Эльфов».       Интересно упоминание о присутствии в войске Фанкиля гномов (наугрим). С одной стороны, это — элемент представления о гномах, присутствующего в ранних текстах Толкина, где они фигурируют в лучшем случае как ненадёжные или враждебные к эльфам, а в худшем случае — как слуги Моргота. С другой стороны, даже в поздних своих текстах Толкин допускал, что часть гномов, живущих на Востоке, служили Морготу[9] (что, впрочем, не обязательно подразумевает — хотя и не исключает — наличие у них мелькорианского культа). Обиталище Ту (во) описано в «Книге Утраченных Сказаний» как подземное — «Там в бездонных пещерах находились чертоги чародея Ту» («Рассказ Гильфанона») — так что помощь гномов Фанкилю была бы очень кстати.       Мне приходилось сталкиваться с мнением, что чуть ли не все люди Первой Эпохи, за вычетом эдайн, придерживались мелькорианства и подчинялись Морготу. Это мнение основано на «Легенде Аданэль», где люди Хильдориэна, запуганные и обманутые Морготом, признают его своим Богом, «Великим Единым». Но не стоит забывать, что мелькорианская община в Хильдориэне (составлявшая исходно всё человечество Арды) в дальнейшем в повествовании не появляется и исчезает бесследно. Это позволяет предположить, что, несмотря на первоначальный успех Моргота в совращении людей, с его уходом власть его наместников рухнула. С чем это могло быть связано?       Во-первых, с наличием людей, которые, хотя и покорились Морготу из страха, со временем вернулись к почитанию «Голоса» (Эру): «И тогда наконец нашлись те, кто, не видя предела бедствиям, не таясь, в отчаянии сказали так: «Теперь поняли мы, кто лгал, кто желал погубить нас. Не первый Голос. Тот, кого мы признали Хозяином, и есть Тьма. Неправда, что он вышел из Тьмы; там — его дом. Не желаем служить ему больше! Он — наш Враг». Во-вторых, независимо от «религиозно-идеологического» аспекта, власть наместников Моргота из числа людей (и умайар, подобных Фанкилю?) могла вызывать недовольство жителей Хильдориэна из-за чинимого ими произвола и попыток всех «построить» (люди Хильдориэна до прихода Моргота должны были жить при первобытно-общинном строе, в то время как при Морготе пошло выделение знати):       «Но все было тщетно. Лишь немногим из нас начал благоволить он — самым жестоким и сильным, и тем, кто чаще других приходил в Дом, — он наделил их, надменных и властных, богатством и тайным знанием, и они сделали нас своими рабами» («Легенда Аданэль»). Описанная ситуация вполне могла привести к тому, что жители Хильдориэна (предки не только эдайн, но и тех же истерлингов Первой Эпохи) «голосовали ногами», покидая Хильдориэн. В ходе своего переселения из него они вполне могли встретить Авари — тех же хисильди из «Рассказа Гильфанона». А от «народа Эрмона», наиболее дружественного к эльфам, могли произойти эдайн — а также родственные им человеческие народы, жившие за пределами Белерианда, такие как предки людей Эриадора, северян Рованиона, беорнингов и жителей Дейла.       Впрочем, люди Средиземья, служащие Морготу, у Толкина тоже упомянуты. Например, в «Атрабет Финрод ах Андрет» сказано: «Оставим тех людей, что служат Безымянному [Морготу] — хотя их много в Средиземье». Но в каком качестве они «служили Морготу»? Как я показал выше, мелькорианство что среди умайар и орков Утумно и Ангбанда, что среди людей Хильдориэна представляло из себя монотеизм с Морготом, помещённым на место Бога. Однако религией истерлингов Ульдора — единственных людей Средиземья, служащих Морготу и вместе с тем достаточно подробно изображённых в текстах Толкина — было, по-видимому, не монотеистическое мелькорианство, а язычество, в котором Мелькор почитался лишь как один из богов.       Почему я так думаю? Для начала, истерлинги Ульдора торговались с Морготом, выговаривая условием своего предательства уступку им Белерианда: «Моргот же выслал в Хитлум восточан, состоявших у него на службе, отказав им в плодородных землях Белерианда, на которые зарились изменники; и запер их в Хитлуме, и запретил им покидать его пределы» («Сильмариллион»). С Богом — а не языческим богом — не торгуются. Более того, истерлинги Морготу откровенно не доверяли — и, более того, опасались, что они окончательно выйдут у него из милости, а вместо них он, напротив, возвысит обращённых ими в рабство эдайн Дор-Ломина из народа Хадора:       «Великое удивление и великий страх прошли по земле Хитлума, когда там услышали, что вождь Хурин вернулся. Люди Востока были напуганы, опасаясь что их Властелин снова покажет свою вероломность, вернув земли Людям Запада, а они, в свою очередь, будут порабощены <…> Лорган [вождь истерлингов], услышав об их приходе, испугался и созвал других вождей и их людей в свой дом для защиты» («Скитания Хурина»). Примечательно, что здесь Лорган, полагая, что Моргот освободил Хурина потому, что тот теперь служит ему и будет назначен новым наместником Хитлума, готовится к вооружённому противостоянию с ним. То есть истерлинги допускали возможность вооружённого выступления против прямой креатуры Ангбанда (пусть даже они ошиблись на счёт Хурина и тот не пошёл с Морготом на соглашение, как они думали). В «Приходе Туора в Гондолин» о истерлингах народа Ульдора сказано, что «они более не были друзьями Морготу, но продолжали служить ему из страха». Для реконструкции религиозного мировоззрения и мотивации истерлингов (толкнувшей их на предательство Союза Маэдроса) полезно обратиться к описанию споров среди вождей эдайн о том, стоит ли поддерживать эльфов, данному в «Сильмариллионе».       «Возглавили недовольных Берег из рода Беора и Амлах, один из внуков Мараха, и они открыто заявляли: «Много дорог исходили мы, ища спасения от опасностей Средиземья и рыскающих там порождений тьмы; ибо слышали мы, будто на Западе сияет Свет. Но теперь ведомо нам, что Свет — за Морем. Не дано нам попасть в те края, где в блаженстве живут Боги. Все, кроме одного: ибо Властелин Тьмы тут, перед нами, и мудрые, но беспощадные эльдар ведут с ним бесконечную войну. На Севере обитель его, говорят эльфы; там — боль и смерть, от которых мы бежали. Мы туда не пойдем»".       Когда люди ушли из Хильдориэна и встретились с Авари и нандор, их географические представления о мире должны были быть совершенно расплывчатыми, потому что даже Авари и нандор не достигали берегов Великого Моря (нандор могли в лучшем случае слышать о нём от синдар) и могли иметь о «жилище богов» и его местоположении предельно приблизительное представление, зная лишь то, что оно где-то на западе (разве что, если мы считаем сюжет с Туво частью «канона», он мог сообщить достоверную информацию о географии Арды хисильди… но мог и не распространяться о ней). Человеческая фантазия могла обработать полученную от эльфов Востока информацию самым невероятным образом — особенно в сочетании с приходящими с Запада слухами о процветании и благополучии Белерианда под властью сперва Тингола, а затем нолдор. См. мотивацию истерлингов, изложенную в том же «Сильмариллионе».       «Некоторые втайне уже подпали под власть Моргота и теперь пришли по его зову; но не все — ибо слухи о Белерианде, его землях и водах, его войнах и сокровищах разнеслись по всему свету; люди же, странствуя по земле, пути свои в те дни всегда направляли на Запад». Да, в Белерианде шла война (но и восточнее вряд ли царил мир, особенно учитывая распри различных человеческих племён друг с другом) — но Белерианд был культурным благоустроенным местом, в отличие от остального Средиземья — покрытого дикими лесами и плохо пригодного для благополучной жизни: «И с тех пор нас стали терзать болезни, усталость и голод; ибо против нас обратилась сама Земля и все, что на ней есть. Огонь и Вода воевали с нами; деревья и травы источали яд; птицы и звери бежали нас, и нападали на нас, если могли; и мы стали бояться лесных теней» («Легенда Аданэль»). Главной проблемой людей Востока был не Моргот, а неблагоприятные условия жизни. Потому все и стремились на Запад.       И вот, истерлинги пришли на запад — а там оказалось, что никаких богов (кроме одного, злобного и людей, как я далее покажу, не любящего) там нет, а воюющие с Морготом нолдор ещё и поссорились с остальными богами (Валар). Часть истерлингов в такой ситуации решила держаться союза с нолдор до конца (народ Бора) — а часть решила встать на сторону сильнейшего, то есть Моргота. Что мотивацией предательства истерлингов была в первую очередь трусость, а не искренняя преданность Морготу как «Богу», показывает поведение части истерлингов, призванных из-за гор, чтобы воевать на стороне Союза Маэдроса, во время поражения эльфов в Нирнаэт Арноэдиад: «Многие восточане дрогнули и обратились в бегство, ибо сердца их оказались во власти страха и лживых посулов» («Сильмариллион»). То есть они переметнулись на сторону Моргота не из верности ему, а из страха, что после поражения эльфов он их накажет.       В «Атрабет» упомянуто, что «Большинство остальных [людей, помимо мелькорианцев] считают, что мир есть война между Светом и Тьмой, обладающими равной силой». То есть в религиозном плане большинство людей Средиземья Первой Эпохи являлось тривиальными язычниками, верящими в «богов» (с некоторым уклоном в дуализм, характерным для некоторых разновидностей язычества вроде финно-угорской мифологии). В число которых, разумеется, включался и Моргот — ведь в языческой мифологии реального мира почитали (с целью их умилостивить и отвести их гнев) также и богов, враждебных людям и воплощающих разрушительные силы — вспомнить хотя бы Мота у западных семитов и Эрру-Нергала у жителей Месопотамии (или Чернобога в мифологии полабских славян — как пример из совсем других региона и эпохи). Элементы язычества наблюдались даже у эдайн, просвещённых нолдор[10].       Поэтому истерлинги тем более должны были быть язычниками — а отнюдь не «строгими» мелькорианцами. Да и будь они с самого начала мелькорианцами — они едва ли могли бы утаить этот факт от сыновей Феанора, к которым они поступили на службу. Когда в Войну Гнева «бо́льшая часть людей — будь то из народа Улдора или из числа других, недавно явившихся с востока, — примкнули к Врагу; и эльфы о том не забывают» («Сильмариллион») — вряд ли большинство из них воевало «за идею». У истерлингов народа Ульдора после их предательства не было пути назад (тем более что на стороне экспедиционного корпуса Валар выступили порабощённые ими эдайн Дор-Ломина, которые наверняка припомнили бы им их забавы вроде охоты на людей с собаками), а людей из-за пределов Белерианда Моргот мог вербовать обещанием раздачи земель. При этом о большинстве людей, живших в конце Первой / начале Второй Эпохи в Средиземье, в «Акаллабэт» сказано, что они были «равно глухи к призывам и Валар, и Моргота».       Подводя итоги: 1) в Первую Эпоху «силы тьмы» в лице падших Айнур вовсе не представляли из себя некий единый идейно-политический монолит, а как минимум три или четыре разные группировки (Моргот, Унголианта, «безымянные боги» Нан-Дунгортэб — и Саурон, если не считать, что после своей измены Морготу он пошёл на сотрудничество с «безымянными богами»), 2) некоторые из падших Айнур продвигали не мелькорианство, а собственные культы («безымянные боги», возможно — Туво, возможно — Унголианта), 3) некоторые из падших Айнур могли выступать против Моргота (Унголианта) или даже защищать Эрухини от его слуг (Туво), 4) единственные известные нам люди, воевавшие на стороне Мелькора в войнах Белерианда (истерлинги Ульдора) были, скорее всего, не «чистыми» мелькорианцами, а язычниками — разве что, возможно, с уклоном в мелькорианство после того, как они изменили Союзу Маэдроса.       P.S. Объективности ради, у Толкина есть предположение о том, что Маэглин был захвачен разведчиками Саурона (об этом упомянуто с вопросительным знаком), а в «Серых Анналах» есть упоминание о том, что Саурон жил в Дортонионе / Таур-на-Фуин после Нирнаэт Арноэдиад («Он наткнулся на Гвиндора, который блуждал по Таур-ну-Фуину (где ныне обитал Саурон)»). Это позволяет допустить (но не говорить с уверенностью), что после Нирнаэт Арноэдиад Саурон вернулся на службу к Морготу — хотя упоминание о участии Саурона в событиях вокруг Гондолина в текстах Толкина является единичным и, по-видимому, сам Толкин был в этой версии неуверен (как не определился с итоговой версией происхождения орков). Однако есть серьёзный косвенный аргумент против точки зрения, по которой Саурон вернулся к Морготу.       Дело в том, что в ходе Войны Гнева Валар постарались пленить или уничтожить наиболее могущественных слуг Моргота. Все балроги, кроме одного, погибли. Согласно ранней версии истории гибели Нуменора, изложенной в пятом томе "Истории Средиземья", часть приближённых Моргота вместе с ним увезли в Валинор на суд: "Моргот и многие его военачальники были пленены". Сомнительно, чтобы Валар позволили бы столь опасному врагу, как Саурон, остаться в Средиземье на свободе, если бы он в Войну Гнева сражался против них — тем более что он сам явился к Эонвэ, у которого явно были силы, чтобы схватить его и доставить в Валинор. [1] «Когда он обнаружил, как сильно восхищаются его знаниями все прочие разумные существа и как легко на них влиять, гордыня его возросла беспредельно. К концу Второй эпохи он занял положение Морготова представителя. К концу Третьей эпохи (хотя и будучи значительно слабее, нежели прежде) он притязал на то, что он — возвратившийся Моргот» (Письмо 183). [2] «ВАЛАР [отрывок] …означает «обладающие могуществом, Могущества». Но точнее было бы переводить как «Власти». «Могущество» валар зиждилось на «власти», которой наделил их Эру. Они обладали «мощью», необходимой для выполнения их обязанностей, а именно — весьма обширной, божественной властью над материей Вселенной, таким же знанием ее, а также пониманием замыслов Эру. Но им было запрещено воздействовать с и л о й и принуждением на Детей Эру. «Мощь» как силу, в том числе физическую, обозначает корень MELK- (в слове «Мелькор»)» («Атрабет»). [3] and Beren muttered: «Who is Thu to hinder work that is to do? Him we serve not, nor to him owe obeisance, and we now would go. И буркнул тут Берен: — Кто Саурон, Чтоб нашей работе мешал его трон? Разве ему поклялись мы служить? Мы не его, нам пора уходить. [4] А по версии «Затемнения Валинора» — ещё и под угрозой расправы: « — Выходи! — воскликнул он. — Ты нужна мне и не откажешь мне. Или ты будешь служить мне, или я погребу тебя здесь, и ты истлеешь под черным камнем». [5] См. тематическую статью: https://vk.com/@702067609-ungoliant-pramater-shelob-i-paukov-sredizemya [6] Статья по теме — https://ficbook.net/readfic/9799709/25214560. [7] См. пассаж из «Лэ о Лэйтиан» о Сауроне в его бытность слугой Моргота — «Not yet by Men enthralled adored» («Он не был пока еще обожествлен»). [8] Толкин говорит о этом поступке Саурона именно как о предательстве: И, задыхаясь, сказал тогда тут Он эти слова, и он был побежден, И предал доверье хозяина он. With gasping death and shuddering he spake, and yielded as he must, and vanquished betrayed his master"s trust. [9] https://dzen.ru/media/middle_earth_tolkien/o-dvorfah-na-storone-zla-6172b05a690228405aafb0a2 В 12 томе «Истории Средиземья» сказано, «увы, есть вероятность, что (как и люди позже) гномы дальних восточных королевств (и некоторых западных?) подпали под Тень Моргота и повернулись к злу». [10] «Значит, Эру — величайший из валар, великий бог среди прочих богов (так говорят многие, даже среди атани), король, что живет вне своего королевства и дозволяет вельможам делать что вздумается?» («Атрабет Финрод ах Андрет»). Ср. с образом «праздного Творца» в язычестве.