Масс Эффект. В бездну

      Глава 62 Не разрывай нас на части       Гаррус старался очистить свои мысли, пока работал над пушками Танникса на передних батареях «Нормандии». Он включил музыку как можно громче, заглушая звук собственной работы, а также всего, что происходило за пределами батарей. Турианец покачивал головой в такт музыке, находя утешение в своей работе. Но когда его разум переставал фокусироваться на монотонном труде, он обнаруживал, что гнев снова нарастает. «Проклятье, Шепард, почему ты не позволил мне просто убить его?!» Он почти не видел своего друга с тех пор, как тот позволил Сидонису уйти. Поездка обратно на «Нормандию» прошла в каменном молчании. Когда он встречал коммандера на корабле, их разговоры были более односторонними, чем обычно, и Гаррус делал все, чтобы сбежать в свою берлогу и остаться наедине со своими тяжкими думами.       В основном он злился на себя. За то, что позволил Сидонису уйти. За то, что позволил Шепарду уговорить его отпустить предателя. За то, что подвел свою команду. Он бросил уни-ключ на землю, когда очередная волна гнева снова нахлынула на него, и пнул свой ящик с инструментами в другой конец батарей. «Почему я позволил ему отговорить меня от этого?! Сидонис не заслуживает жизни. Неважно, что он сказал. Главное то, что он сделал. Поэтому я должен был выстрелить…»       Гаррус продолжал молча размышлять, проходя через помещение, чтобы поднять ящик с инструментами, чувствуя себя немного глупо, когда собирал ключи и маленькие отвертки, которые высыпались на пол. Он поставил ящик с инструментами обратно на стол, поднял уни-ключ и снова принялся за работу над орудиями. По крайней мере, турианец в очередной раз обрел маленький покой в своей работе, и мысли снова исчезли на некоторое время.       Когда-то, взойдя на борт на старой «Нормандии», он проводил часы за часами, работая над старым «Мако», дорабатывая его двигатель, улучшая амуницию и оружие или просто делая ремонт. То же самое было и с их главным оружием, над которым он сейчас работал; малейшее улучшение могло спасти им жизнь в бою с Коллекционерами.       Гаррус едва заметил, как открылись двери, и обратил внимание на чье-то присутствие только тогда, когда обнаружил, что музыка прекратилась. Он удивленно поднял глаза: Шепард стоял в дверях, засунув руки в карманы.       Коммандер выглядел встревоженным и даже немного потерянным и Гаррус почувствовал легкое чувство вины, но тут же отмахнулся от него. «Он причина всего этого. Если бы он только позволил мне выстрелить…» — В чем дело, Шепард? — спросил он прямо. Фраза прозвучала весьма грубо. Если бы они служили в армии, это граничило бы с неподчинением, но в данный момент Гаррусу было все равно. Он был невероятно зол. — Просто хотел узнать, как ты, — ответил Шепард, сохраняя свой голос легким, а язык тела непринужденным, явно игнорируя его тон. — Я в порядке, Шепард. Просто занимаюсь своими делами, — отчеканил он, прежде чем просто вернуться к работе.       Гаррус старался не замечать присутствия коммандера, пока тот медленно шел к нему. Турианец не сводил глаз с орудия перед собой. «Пожалуйста, просто уйди, Шепард. Я не хочу говорить об этом.» — Чушь, Гаррус. Ты не сказал мне и двух слов с тех пор, как мы разобрались с Сидонисом. В чем проблема?       Он сразу узнал тон. Шепард также был зол. За этим тоном скрывалась явная обида его друга на то, что его игнорируют, ведь они общались постоянно. Это был единственный способ, который Гаррус мог придумать, чтобы дать Шепарду понять, как он зол на него. Турианец пробормотал что-то невразумительное про себя, и положил ключ на пол, прежде чем взглянуть в глаза друга. Некоторое время они молча глядели друг на друга. Обычно взгляд Шепарда заставлял задуматься даже самого закаленного ветерана. — Отвали, Шепард. Здесь не о чем говорить, — отрезал Гаррус и заметил, как изменился язык тела коммандера. Это было незначительно, но заметно. Шепард напрягся, готовый взорваться к действию. «Он приготовился. Я не хочу доводить дело до драки, Шепард. Не надо. Не провоцируй. Ситуацию.» — Я спрошу снова, Гаррус. В чем, блядь, твоя проблема? Потому что, если честно, в данный момент ты ведешь себя как гребаный мудак. Я помогаю тебе, как я всегда помогал бы другу, но все, что что ты делаешь, это слоняешься по кораблю, не говоря никому ни слова. Я не жду благодарности. Я никогда не жду благодарности. Я помогаю, потому что хочу. Но твое отношение с тех пор… я не понимаю, — Шепард заметно поник, когда закончил говорить и он почувствовал еще одну легкую волну вины, но снова стряхнул ее прочь. — Тебе не понять… Просто оставь меня в покое. — Ради всего святого, Гаррус. Тогда я помог тебе как друг. И сейчас я здесь, как твой друг. Очевидно, я здесь, потому что хочу понять…       Гаррус внезапно ринулся вперед, протянул руки и схватил Шепарда за воротник, притягивая его ближе, крича ему в лицо. — Потому что я хотел убить его, Шепард! А ты остановил меня! Почему ты должен был говорить с ним? Почему ты остановил меня? У меня был один выстрел. Я мог покончить с этим, прямо там и тогда. Теперь меня до конца жизни будет преследовать память о моей команде и мои сны тоже. И я отвечу: — Потому что ты считал меня лучше, чем я есть на самом деле!       Шепард ничего не сказал, просто взял его за запястья и спокойно отцепил их. Затем он молча посмотрел на него на мгновение, и в его глазах плескалась печаль, прежде чем он повернулся и пошел к двери. Уже выходя Шепард задержался на мгновение. — Я думал, что помогаю другу сделать правильный выбор. Мне казалось, что то, что я сделал, было правильным. Я ни на секунду не подумал, что могу ошибаться, — затем коммандер пошел прочь. Гаррус опустил голову, глядя в пол, когда дверь закрылась, оставив его наедине со своими горькими мыслями.       Будь ты проклят.

…

— Ты тупой бош’тет!       Гаррус вздохнул. Надо было догадаться, что она появится следующей. Он в очередной раз поднял глаза от рабочего места и увидел Тали, что стояла в дверях, скрестив руки на груди и нетерпеливо постукивая правой ногой. Не было никаких сомнений в том, что она была в ярости. В обычной ситуации он нашел бы это забавным. Шепард часто шутейно рассказывал ему истории о том как Тали иногда выходила из себя, что вызывало приступы смеха у них обоих. Она знала об этих шутках и обычно не возражала. Но сейчас было не до смеха. Не в этот раз. — Ты тоже пришла сказать свое слово, Тали? Он прибежал к тебе после нашего небольшого разговора? — спросил Гаррус, в его голосе прозвучал сарказм, и он тут же пожалел о своих словах. Турианец понимал, что это нечестно, ведь он точно знал, почему Тали здесь. Они делились всем, ведь так поступают пары. Очевидно…       Едкая реплика шокировала ее, так как она была заметно потрясена его ответом. — Ты… Ты даже не представляешь, да? — тихо спросила Тали.       Он взял тряпку и вытер руки, обходя вокруг и прислоняясь к пульту управления, глядя на кварианку, все еще стоящую в дверном проеме. — Не представляю чего?       Тали только покачала головой, положив руку на талию. — Ты не помнишь, да? Очевидно, что нет, иначе ты бы понял, почему Шепард остановил тебя.       Турианец замолчал, размышляя о том, что Тали могла иметь в виду. Конечно, ничего из недавних событий. «Мы в основном убивали наемников, Коллекционеров или гетов. Может, она говорит о том времени, когда мы преследовали Сарена? Но кого он убил тогда…» Гаррус поднял голову, когда к нему вернулись воспоминания. — Погоди, ты имеешь в виду того наемника, которого Шепард казнил все эти годы назад? — спросил он, слегка сбитый с толку. — Но он, похоже, тогда был не против. Даже доволен результатом. А то, что он сделал после… — Как ты думаешь, что бы ты чувствовал, если бы убил Сидониса? — Облегчение. — И это все? — И все. — Ты бы больше ничего не чувствовал? Никаких других эмоций? — Я не знаю, к чему ты клонишь, Тали, но Сидонис был ответственен за то, что вся моя команда была стерта с лица земли. И это была моя вина. Я подвел их, и поведал об этом Шепарду. Я сказал ему, что хочу отомстить. И он, казалось, был вполне доволен моим планом, пока я не захотел нажать на курок. Тогда ему пришлось вмешаться и отговорить меня от выстрела, чего я не должен был позволять ему. Мне необходимо было выстрелить и покончить со всем этим прямо там. — Ты знаешь, Шепард не живет так. Во-первых, ты должен понять, что он считает, что все, ну почти все, заслуживают второго шанса. И, во-вторых, он нашел бы другой способ, который предотвратил бы еще одно бессмысленное убийство. — Это потому, что я не коммандер, мать его, Шепард, Тали! Я не тот хороший, правильный турианец, каким он хочет меня видеть! Я не хороший и точка…       Тали только снова покачала головой. — Почему ты так плохо думаешь о себе, Гаррус? Я знаю, что Шепард высокого мнения о тебе. Не только как о товарище-воине, но и как о друге. Он знает, что в тебе есть хорошее, Гаррус. Конечно, в тебе есть хорошее. Он гордится тем, что ты делал на Омеге. Это не совсем то, как бы он поступил, но он знает, что ты пытался сделать. Именно поэтому он взял тебя с собой на охоту на Сарена. По этой причине ты сейчас здесь, у него за спиной. По этой причине ты его лучший друг. Это причина, по которой он не понимает, что он сделал не так. — Ну, тогда, боюсь, я не понимаю…, — ответил Гаррус, пожимая плечами. — Я знаю, что думает Шепард. Что он верит в меня по каким-то своим причинам.       Тали переступила порог комнаты и села на ящик, похлопав по одному рядом с собой и указав Гаррусу занять место рядом с ней. Он сел и расслабился, размышляя, что поведает кварианка. Гнев сменился растерянностью, а может быть, и чувством вины. — Что ты помнишь о миссии на Агебинии, где Шепард столкнулся лицом к лицу с Халиатом?       Он слегка хмыкнул. — С тех пор прошло много времени, точнее больше двух лет, Тали. Моя память не так хороша, ведь многое произошло с тех пор. Слишком многое, если честно, — Гаррус заметно осунулся, внезапно почувствовав усталость. Тали протянула руку и похлопала его по плечу. — Просто подумай, Гаррус. Пожалуйста, постарайся вспомнить.       Он прислонился спиной к ящику позади себя, провел рукой по гребню, закрыв глаза, пытаясь вспомнить. Воспоминания были смутными, но он помнил реакцию Шепарда. Разговор в глубине шахты. Его обещание убить Халиата. Отослал свою команду, так как хотел разобраться с Халиатом в одиночку. Турианец кивнул головой. — Да, я припоминаю. — И что ты думаешь? — Шепард был полностью прав — я бы поступил точно так же. Если подумать, наши ситуации — потеря команды, друзей — очень похожи. — Но правильно ли это было?       Гаррус снова замолчал, размышляя. Его немедленной реакцией было бы сказать — да. Абсолютно да. Этот человек был ответственен за вторжение в колонию. Убийство. Захват рабов. Духи, назовите то, что произошло на Элизиуме военным преступлением. Шепард был Спектром и мог делать все, что ему заблагорассудится. — Я не совсем понимаю, к чему ты клонишь, Тали. Шепард был полностью в своем праве убить Халиата. — Значит, ты счастлив, зная, что Шепард в своей роли, тогда и сейчас, может быть судьей, присяжным и палачом, и что он может хладнокровно убивать, если захочет? — Ну, не совсем. И я бы не назвал то, что сделал Шепард, хладнокровным убийством. — Ты уверен в этом, Гаррус? Потому что я скажу тебе кое-что. Шепард не спал спокойно после всего, что произошло. — Почему? — Потому что, несмотря на то, что убийство Халиата было оправданным действием, просто всадить пулю ему в голову на какой-то планете в глуши было неправильным поступком. Но его разум был полон лишь мыслью о мести, как и у тебя сейчас. Шепард был зол и горек из-за того, что с ним произошло. Поэтому это не были действия разумного, вдумчивого человека, который обычно живет ценностями справедливости для всех. Шепард, находясь в здравом уме, арестовал бы его. Не столько второй шанс, который он обычно дает большинству, но он схватил бы его, чтобы мерзавец предстал перед правосудием. Чтобы он гнил в камере до конца своих дней. Итак, я спрошу тебя снова, Гаррус. Смог бы ты жить в мире с собой, просто всадив пулю в Сидониса, убив его из хладнокровной мести? — Я никогда не думал о последствиях. Я просто думал, что буду жить дальше, — тихо сказал он, положив голову на руки. — Я думал только о том, чтобы сделать это. Просто желал убить его. Это было все, к чему я стремился. — Шепард сказал мне, что даже после его воскрешения то, что он сделал на Агебинии, все еще на его совести. Даже сейчас, Гаррус, он все еще думает об этом. Черная метка, как он это называет. Может быть, это из-за того, кто он такой. А может, потому что он знает, что это было неправильно. И поэтому он остановил тебя. Потому что он знал, что это будет лежать на твоей совести до конца жизни. — Но это все равно было мое решение! И у меня его забрали… — Нет, Гаррус. Ты все равно принял решение сам — только с небольшой помощью друга.       Он не знал, что сказать. «Наверное, она права…? В конце концов, я сам решил не нажимать на курок, выслушав исповедь…» — Гаррус, пожалуйста, поговори с ним. Он должен знать, что ты не ненавидишь его. Он должен знать, что ты все еще его друг.       Турианец покачал головой в недоумении. — Я не ненавижу его, Тали. Он мой лучший друг и всегда будет им. Мне просто нужно время. — Все в порядке, Гаррус. Но только не затягивай. Возможно, он не оценит моих слов, но есть два друга, на которых он полагается больше, чем на большинство экипажа. Он никогда не скажет этого, но мы оба нужны ему.       Гаррус молча кивнул, когда Тали встала и положила руку ему на плечо. Он не мог видеть ее лица, но догадался, что она улыбается, пусть и слегка. — Хорошо. Поговорим позже.

…

      Гаррус ехал в лифте на верхнюю палубу в тишине, все еще удивляясь, почему не играет музыка. Учитывая, что поездка всегда длилась вечность, было бы неплохо, если бы что-нибудь играло, пока пассажиры с нетерпением ждали нужный уровень. Кроме этого, его мысли были заняты тем, что он будет делать, когда лифт закончит подъем. Он понятия не имел.       Накануне вечером он лег спать со словами Тали, которые все еще звучали в его ушах. Гаррус думал об этом весь день, продолжая размышлять, работая над пушками. Шепард не подходил к нему. Гаррус заметил коммандера за завтраком с Тали, и хотя Шепард смотрел в его сторону, сохраняя лицо совершенно невозмутимым, он не подошел к нему. Не сказал ни ни слова. Он просто оставил Гарруса заниматься своими делами.       Поэтому турианец работал весь день и думал. Много думал. И этот процесс сводил его с ума. Гаррус знал, что эмоции ему не свойственны, точнее он старался подавлять большинство из них. Да он ощутил ненависть и ярость после смерти Шепарда, но использовал их как топливо для священного похода против несправедливости и беззакония во время пребывания на Омеге. Когда Гаррус понял, что за печальным концом его команды стоит Сидонис, он добавил в топку ярости и гнева мысли о кровавой мести, которые постоянно бурлили в его душе.       Гаррус любил товарищей из своей команды как братьев, полагая, что приносит пользу. Но он понял, насколько был несчастен на самом деле, живя только этими эмоциями. Потом Гаррус потерял все, и осталась только мысль о мести, и сожаление о том, что он умрет в одиночестве. Но именно поэтому Шепард появился вновь, как бог из машины, и в тот момент это стало радостным событием.       Лифт закончил подъем, турианец вышел и в два шага добрался до двери каюты Шепарда. Он постучал пару раз и стал ждать, заложив руки за спину и слегка покачиваясь.       Ему было не по себе. Он сам не знал, почему. В конце концов дверь открылась, и перед ним предстала Тали. Кварианка не выглядела удивленной, увидев его, стоящего на пороге и выглядящего несколько неловко. — Гаррус, рада тебя видеть, — тихо сказала она, — пожалуйста, входи.       Он слегка кивнул, и Тали отошла в сторону, чтобы пропустить его в каюту. Гаррус остановился на вершине лестницы, заметив, как Шепард поднялся с дивана. — Я спущусь в столовую, Шепард. — Хорошо, Тали. Увидимся позже.       Гаррус слушал, как за ней закрывается дверь, понимая, что теперь в каюте остались только он и Шепард. Турианец не знал, что сказать или сделать. «Так не должно быть.» Что заставило его почувствовать себя не в своей тарелке. Шепард выглядел таким же неуверенным, как и он. — Хочешь пива? У меня в холодильнике всегда есть пару бутылок декстро.       Он кивнул. Шепард повернулся и подошел к своему шкафу, открыв одну из дверей, чтобы добраться к небольшому холодильнику. Коммандер взял пару бутылок, закрыв дверцу локтем, когда повернулся к нему. — Когда ты его установил? — Мордин помог мне поставить его несколько недель назад. Лучше так, чем постоянно ходить в столовую и обратно, — объяснил Шепард, протягивая ему бутылку. Гаррус поднес пиво к губам и насладился вкусом. «Хорошее пиво. У него всегда был хороший вкус.» — Шепард, я…, — замялся он.       Шепард покачал головой, подняв руку. — Гаррус, не волнуйся об этом. — Но, я…       Он почувствовал, как Шепард положил руку ему на плечо. — Гаррус, все в порядке. Не волнуйся об этом. Все в порядке. Я понимаю. Тебе не нужно ничего говорить. Ты пришел мой друг и это единственное, что имеет значение.       Гаррус посмотрел на Шепарда. «Он понимает. И он простил меня за то, что я был таким болваном, когда все, что он делает, — это забота. Вот так.» Он просто кивнул, не сказав больше ни слова. Они сели, Шепард на один диван, Гаррус на другой. Друзья просто расслабились, снова наслаждаясь обществом друг друга. И пиво было отличным. — Гаррус? — Да, Шепард? — Расскажи мне о них.       На мгновение он удивленно посмотрел на Шепарда. Гаррус прочистил горло один раз, затем встал и сел рядом с Шепардом. С чего мне начать? Он снова почувствовал руку своего друга на своем плече. — Когда ты будешь готов, Гаррус. Я всегда здесь, — тихо сказал он. — И я больше не уйду. Прости, что оставил тебя одного.       Он удивленно посмотрел на Шепарда на секунду, затем сосредоточился на бутылке пива, повертел ее в руках, слегка покачивая головой. «Ты сожалеешь? За что, Шепард? Это была не твоя вина.» — Тебе не о чем сожалеть, Шепард. Вина лежит на мне.       Шепард только кивнул головой. Он не сказал, согласен он или не согласен. «Он всегда будет винить себя. Так уж он устроен.» Гаррус поставил пиво на стол перед собой. Он прочистил горло в последний раз. И подумал о своих людях. — Я прибыл на Омегу около 18 месяцев назад.....       Он говорил долго, до самой ночи, раскрывая свою душу. Обо всем, что произошло с тех пор, как он уехал. Спасение после взрыва «Нормандии». Его похороны. Уезд с Цитадели. Омега. Его товарищи. Их смерть.       Шепард просто слушал, не перебивая и не говоря ни слова.       Он никогда не сможет отблагодарить его достаточно.

…

      Гаррус внезапно проснулся от того, что кто-то тряс его за плечо, и быстро моргнул, пытаясь сфокусироваться. Его глаза на мгновение обшарили темную каюту и наконец остановились на светящихся глазах. — Ты заснул, Гаррус, — тихо сказала Тали. Затем она посмотрела в сторону, налево, на стол, заставленный пивными бутылками. — Выпили немного? — добавила она с легким смешком.       Турианец хмыкнул и прохрипел. — Возможно, да.       Тали также разбудила Шепарда на диване. Коммандер громко зевнул и потянулся. — Как долго мы спали? — Я не знаю, Шепард. — Который час? — Уже довольно поздно. Или рано, в зависимости от того, как на это посмотреть. Но я скоро лягу спать.       Шепард снова зевнул. — Хорошо, я собираюсь взять бутылку воды из столовой. Никогда не думал держать воду в холодильнике здесь. — Зато пива полно, верно? — спросил он. — Приоритеты, Гаррус. У меня, черт возьми, они есть. — Кила, я на корабле с парой дуралеев выпивох, — услышал он тихое бормотание Тали.       Гаррус встал и потянулся, повторяя движения Шепарда. Затем они вышли, спустившись на уровень столовой в тишине. — Шепард? — Гаррус заметил, как тот взглянул в его сторону. — Спасибо. За то, что выслушал сегодня. Мне было приятно, знаешь, делиться историями моих товарищей. Они были хорошими воинами и заслуживают того, чтобы их помнили. Заслуживают того, чтобы их истории были рассказаны. — Я польщен, что ты счел возможным поделиться ими со мной, Гаррус. — Они бы тебе понравились, Шепард. Они все сражались по правильным причинам. За доброе дело. За мотивы, которые ты ценишь и которыми живешь сам. — Если они сражались за тебя, Гаррус, то я не могу не согласиться, — Шепард повернулся к нему. — Ты хороший друг, Гаррус. Никогда не сомневайся в этом ни на секунду. Просто не позволяй гневу поглотить тебя. Это не поможет. Я был на той стороне. Там хреново — поверь мне в этом.       Турианец кивнул. — Я понимаю, Шепард. Но я чувствую себя… лучше, разделив их истории. Это как груз с моих плеч, — Шепард кивнул в знак понимания. — И последнее, Шепард. — Давай. — Думаю, я готов попрощаться с этой штукой, — он сделал легкий жест. — Моя броня. — Ты уверен? — Уверен. Пришло время отпустить ее. Пришло время отпустить их. Я всегда буду помнить о них, но для этого мне не нужно хранить доспехи. — В оружейной тебя ждет новый комплект брони, как я и говорил некоторое время назад. Ты можешь забрать его и примерить утром. Или мы можем пойти прямо сейчас, если хочешь. — Сон может подождать еще несколько минут, я думаю.       Шепард нажал на кнопку и двери открылись, показав приглушенный свет — только пара человек поддерживала работу корабля в столь поздний час. Они прошли в оружейную, к задней части, где хранилась броня. Шепард открыл дверь и взял новый комплект, положив его на стол перед Гаррусом. — Черный?       Шепард кивнул. — Ну, да. Моя броня черная. Я купил черную броню для всех остальных. Подумал, что так мы будем выглядеть как команда. Может даже навести страх на Коллекционеров, мол все мы такие темные и опасные. — А, тогда это объясняет новый облик Джек. По крайней мере, она теперь не бродит по коридорам с торчащими сиськами. Хотя полагаю, что пара членов экипажа, вероятно, разочарованы. Не то чтобы они сказали ей это в лицо.       Шепард усмехнулся. — И, что самое забавное, ее не нужно было долго уговаривать, чтобы она начала его носить. Я думаю, ей было холодно! Ты мог заметить, что Миранда тоже носит новый комплект брони, по крайней мере, во время миссий. — Да, мне было интересно. Никогда не думал, что увижу конец этого белого костюма, — он сделал небольшую паузу. — А как насчет нового комплекта брони для Тали?       Шепард пожал плечами. — Найти кварианскую броню сложно. Честно говоря мы ищем оба, но изгнание ограничивает ее возможности. И мне не посчастливилось найти еще один комплект на Цитадели, как в прошлый раз. Впрочем, ее щиты невероятно прочны, так что броня не так уж и необходима. — Хорошо, можешь дать мне пару минут, чтобы разобраться с этим?       Шепард только усмехнулся, саркастично пробормотав, что ему не особенно хочется видеть голого турианца. Коммандер исчез за дверью, пока Гаррус начал разоблачаться. Разобрав свою броню, он положил ее на соседний стол и в последний раз осмотрел ее, глубоко задумавшись, оставить ее или нет. Потом он решил, что нет. Он в последний раз провел рукой по именам, выцарапанным на доспехах возле сердца. Все десять имен. Эраш, Монтиг, Миерин, Грундан Крул, Меленис, Потрошитель, Сенсат, Ворташ, Дворецкий, Ткач. Гаррус все еще скучал по ним. Он все еще мог видеть их лица, когда закрывал глаза и полагал, что они поймут, почему он сделал этот выбор. И он знал, что никогда не забудет их.       Гаррус вошел обратно в БИЦ, облаченный в свою новую броню. Турианец заметил, как Шепард слегка усмехнулся, когда он подошел, прислонившись спиной к своему небольшому столу рядом с картой галактики. Молча они спустились в столовую, свет был приглушен, так как был уже поздний вечер или раннее утро, в зависимости от того, как смотреть на вещи. Гаррус повернулся к Шепарду прежде чем войти в свою каюту. — Шепард… — сказал он, но запнулся, не зная, что еще добавить.       Коммандер просто протянул руку и он тут же принял ее. Затем они разделили то, что Шепард назвал бы братскими объятиями с похлопываниями по спине. — Не упоминай об этом друг, — ответил Шепард, когда он отступил назад, — уверен, что все в порядке?       Гаррус кивнул в ответ. — Я сделал правильный выбор. Точнее друг помог мне его сделать.       Он заметил, как легкая ухмылка появилась на его лице, прежде чем Шепард кивнул. — Тебе необходимо немного поспать. Спокойной ночи, Гаррус. — Спокойной ночи, Шепард, — заявил он, наблюдая, как его друг повернулся и пошел обратно к лифту. Гаррус вернулся в главную батарею, лег на свою койку и, закинув руки за голову, уставился в потолок. Затем он закрыл глаза и увидел лица своих десяти бойцов. Все они улыбались и кивали. И в этот момент он осознал, что они все поняли. Медленно, но верно все десять лиц исчезли, пока не осталась только темнота. Теперь они покоились в мире и покое. Гаррус все еще скучал по ним, и всегда будет скучать. И он никогда не забудет их.       Но странное чувство нахлынуло на него, когда он лежал в тишине. Такое чувство он не испытывал уже очень давно.       Теперь он тоже чувствовал себя умиротворенным.