МагСим

Гарри падает в любимый пуфик, который его тут же засасывает в свои дружелюбные объятия. Утомлённо прикрывает глаза. Однажды, в какой-нибудь прекрасный день, он наконец выспится. А пока — всего лишь немного блаженной тишины в бесконечные стрессовые будни. — Странно видеть тебя здесь посреди дня, от кого бежим? — поинтересовался Джордж, не отлипая от экрана и активно клацая мышкой и клавиатурой. — От прокрастинации над бумажками, — буркнул Гарри, стаскивая с себя мантию и со стоном потягиваясь. — Гермиону видел? Тот лишь качнул головой, сосредоточенно продолжая своё занятие. Гарри бросил взгляд на экран и закатил глаза: — Серьёзно? Игры на рабочем месте? — А что такое? Забыл, как мы придумали «МагСим»? — тут же отмазался Джордж, высунув кончик языка и едва не падая со стула от усердия. — Считай это курсами повышения квалификации! — Работы нет? — Дохрена, — отозвался он уныло. — Фэй разнесла мои многомесячные разработки на битые пиксели. Готов поклясться, даже неписи там в ужасе трясутся и молятся богу машины, то есть мне, чтобы она никогда туда не возвращалась. Но ты сам понимаешь, что я и сам совершенно беспомощен перед этой жуткой женщиной. — То есть всё к чертям сломано, а ты задротишь, — буркнул Гарри, сложив сцепленные пальцы на животе и закрывая глаза. В этом весь Джордж: либо неделями не спит и что-то разрабатывает, а потом с бешеными глазами вламывается к нему по ночам домой и что-то вопит сонному Гарри, либо неделями дрыхнет аки сурок, а в перерывах устраивает марафоны по прохождению всех игр на свете. — А сам будто не прячешься тут от злобных бюрократов и своей страшной горы макулатуры, — огрызнулся тот. — У меня законный обед. — Так разве ты не должен проводить его со своей лучшей подругой? — Девушкой. — Де… ЧТО?! — вскричал Джордж, резко разворачиваясь к нему и забывая про игру, отчего полусонный Гарри поморщился, но не сдержал едва заметной улыбки. — ЧТО?! — Кончай вопить, и так тошно, — промычал Гарри, неохотно разлепляя глаза и вздыхая. — Жалею уже, что сказал, всё же надеялся тут часок вздремнуть… — Если раньше твоя кислая морда от недосыпа из-за работы меня только бесила, то теперь волшебным образом она делает меня самым счастливым папкой на свете! — просиял Джордж и красноречиво подмигнул. — Или может, даже дедом вскоре? Уже придумали имена? Как насчёт «Джорджа»? Гарри прижал ладонь к лицу да так и застыл. — И как давно вы вместе? — Всего неделю. — И целую неделю ты молчал?! — рычит Джордж, всплёскивая руками. — За что ты так со мной? И самый главный вопрос: ты вообще кто и что сделал с «я-хочу-сдохнуть-в-одиночестве» Поттером?! — Я вовсе не собирался помирать в одиночестве, фантазёр. — Спешу напомнить, что однажды ты уже так сделал, дружище, меня не обманешь. И вот это твоё: «Ой, знаете, дамы, я весь такой донельзя героический персонаж, готовый пожертвовать собой ради спасения мира. И я отказываюсь встречаться с вами, дабы не дать вам случайно умереть от счастья. А ещё помимо благородства головного мозга, я также самый настоящий красавчик и просто безобразно, отвратительно богат. В свои юные годы я также начальник отдела в самой опасной в мире профессии и это вовсе не сексуально. Да и характер у меня даже вполне терпимый, особенно если хорошенько залезть в мою загадочную душу…» — Ты слишком хорошего обо мне мнения, — прыснул Гарри, искоса глядя на разошедшегося Джорджа. Ему хоть и польстила такая характеристика, но скептический взгляд исподлобья говорил за себя. — «А ещё я скромный и галантный, просто настоящий джентльмен. И вот ума не приложу, и кому я, весь такой шикарный, вообще могу быть нужен?» — Ещё немного и ты сделаешь мне предложение, — отзывается Гарри насмешливо и закатывает глаза к потолку. — Я слишком боюсь гнева двух известных нам ведьм, чтобы рисковать собой любимым, — смеётся Джордж, скрещивая руки на груди. Ответить Гарри не успевает: что-то неожиданно приземляется ему на колени, отчего он вздрагивает и таращится на вдруг возникшего перед ним… кота. Или кошки. Животное смотрит на него своими большими оранжевыми глазами и Гарри вопросительно задирает брови. — А… не волнуйся, это моя гостья, — тут же отреагировал Джордж, ухмыляясь. — Нашёл на днях, на помойке ошивалась. Увязалась тут же. Настырная особа оказалась, я сразу проникся. Даже узнал породу: шантильи-тиффани. Красотка же, скажи? Гарри мотнул головой: длинная пушистая шерсть шоколадного цвета, любопытный взгляд и дружелюбно виляющий из стороны в сторону хвост. Весьма. Кошка же вскоре смело улеглась Гарри на колени и вытянулась, показав живот и задрав лапки. Посмотрела на него выжидающе. Какая милашка. — Ого, да ты ей нравишься, — развеселился Джордж, посмеиваясь. — Заберёшь себе? — Кхм, — внимательно глядя на кошку, Гарри осторожно протянул руку и провёл пальцами по шёрстке, отчего та тут же мурлыкнула, а потом резко согнулась и куснула его за палец. Но скорее играючи, нежели всерьёз. — Не знал, что ты любишь кошек. — Их даже Амбридж любит, — возмущённо ответил Джордж. — Я что, хуже? — Да ты просто невыносим. — Я его тут нахваливаю, а он вон как со мной обращается, отпрыск неблагодарный, — обиженно надулся Джордж. Гарри только скептически поджимает губы и снова гладит пушистый живот кошечки. Она в ответ урчит, довольно глядя на него. — Это любовь, — фыркнул Джордж, косясь в их сторону. — Она вся твоя. Кошка поймала пальцы Гарри лапками и принялась с ними играть, отчего он усмехнулся и продолжил задумчиво гладить мягкую шёрстку уже другой рукой. Она обхватывает его палец лапками и слегка облизывает. А спустя мгновение происходит неожиданное — кошка вдруг начинает увеличиваться в размерах и обращаться в человека. Всё это занимает не более пары секунд, что не даёт Гарри по-настоящему испытать тревогу, а после превращения он уже непроизвольно улыбается уголком губ. — Привет, — радостно приветствует Гермиона, лёжа на его коленях и отнимая мужские пальцы от своих губ. — Хм… ты не выглядишь сильно удивлённым. Какая досада… — Я удивлён, — не соглашается Гарри, поудобнее устраивая её у себя в руках, — хотя подозрения были. — И что меня выдало? — М-м-м… цвет шерсти, глаз. Также кажется, это твоя палочка лежит на столе Джорджа. И ещё я помню, что тайна твоего побега в первый пробный экзамен так и не была раскрыта. До этого момента. Но всё же удивлён, что ты так долго не признавалась. — Что ж, не только у тебя есть секреты, — довольно отозвалась Гермиона, уютнее устраиваясь в объятиях Гарри и проводя ладонью по его груди. — Так кто говоришь, у нас тут милый пушистый котёночек? — Гарри не сдерживает смешок и Гермиона хлопает его по плечу. — Что ж, если бы ты хотела увидеть настоящий шок, то, к примеру, мурлокомль или соплохвост на моих коленях действительно вызвали бы у меня нужные эмоции… — Сам ты соплохвост, — прыснула Гермиона, весело глядя на Гарри. Он видел, как сияли её глаза, когда она смотрела в его сторону, и до сих пор не мог поверить, что это из-за него. — Я даже не буду спрашивать, что общего у вас с профессором Макгонагалл, всё и так очевидно, — подал голос Джордж, не без веселья глядя на них. — Сильная, независимая… Молчу, молчу. — И никаких дурацких намёков на меня и Живоглота, — грозно предупредила она Джорджа, бросив на него прищуренный взгляд. — А вот это зря, — пробормотал Гарри, косясь на Гермиону. — Зря, зря… — Я пытаюсь, — страдальчески простонал Джордж, несчастно глядя на Гермиону. — Я пытаюсь не спросить, был ли Живоглот запасным вариантом, если бы Гарри так и не… Договорить он не успел. Его стул вместе с ним на бешеной скорости проехал в другую часть комнаты и с грохотом встретил стену. Раздался вскрик. Гермиона, сурово поджав губы, снова закинула палочку на стол. Скрестила руки на груди. Насупилась. Вдалеке послышался стон. — Беги, глупец, я её задержу! — крикнул Гарри, стискивая Гермиону, которая бросила на него красноречивый взгляд, не делая даже попытки высвободиться. — Я в порядке, если кому интересно! — раздалось издалека. — Проклятье, мой новый стул… Злобные, злобные женщины… — Ещё слово, и на помойке уже найдут не меня! — грозно крикнула Гермиона и тихо прыснула в кулак. — Слушай, я правда-правда старался промолчать, но это сильнее меня! Всегда было! И да, Поттер, не забудь про наши планы на выходные! Потом раздались шаги и дверь хлопнула, оставив их вдвоём. — Итак, на чём мы остановились? — деловито поинтересовалась Гермиона, нежась в объятиях Гарри и потираясь щекой о его плечо. Гарри наклонился, обхватил пальцами её лицо и пылко поцеловал, немало заставив опешить этим Гермиону. Отстранился, выдохнул. — А… хм… — Я так понимаю, ты хотела узнать что-то касательно «МагСима» и поэтому здесь? — буднично поинтересовался он, словно только что не целовал её так, будто в последний раз. — О, несомненно, — пришла в себя она, моргая. — Расскажешь? — Расскажу, — согласился Гарри, непроизвольно проводя ладонью по её талии и бедру. Гермиона нервно заёрзала. — Так как вы вообще всё это придумали? Хочу знать с самого начала. В подробностях. — Хм. Дай-ка вспомнить… — задумался Гарри, продолжая касаться её тела и заставляя этим покрываться мурашками кожу. — Это было практически сразу после войны. Все уже бросились налаживать свою жизнь, в том числе и я. Вот только… — он помедлил, — кажется, я просто погано с этим справлялся тогда. Столько лет ждал и надеялся, что когда всё закончится, то наконец смогу выдохнуть и нормально зажить, но у меня не выходило. Джордж не раз говорил, что я застрял в прошлом, вот даже взять ту же ситуацию в «МагСиме», связанную с тобой, — он недовольно поморщился. — Впрочем, оказалось, что не я один — у него была та же проблема, что и у меня. Вот мы и спелись. Джордж избавился от магазина, отдав его Рону, а после буквально поселился у меня на Гриммо. Тут, наверное, нечем хвастаться, но скажу честно, что те дни мы проводили не самым лучшим образом. — Опустошали погреб, безусловно. — В том числе. Джинни дико бесилась от наших с ним встреч, и я могу это понять. В общем, я действительно неслабо лажал тогда, в том числе в отношениях. Не знаю даже, как она терпела всё это. Но злилась, разумеется. Гарри скривился, недовольно думая о том времени. Гермиона сочувствующе смотрела на него, понимая, что он не желал тогда ни с кем делиться своими проблемами, чем наверняка дико выводил из себя Джинни. В то время Гермиона и Гарри уже общались лишь почёркнуто-вежливо и Гермиона старательно не лезла в личную жизнь своих друзей, как и он в её. Сейчас же она лишь горестно вспоминала об этом. — В общем, спустя некоторое время я постарался взять себя в руки. Отправился на курсы мракоборцев, закончил их. Джинни переехала ко мне. С Джорджем я всё ещё общался по выходным. Честно сказать, у него ничего не менялось, и был он далеко не в лучшем состоянии… Но я продолжал видеться с ним. И вот в одну из встреч он мне показывает маггловскую приставку, — Гарри хмыкает. — И с таким энтузиазмом начинает рассказывать про игры и то, как он страшно увлёкся ими. Последующие встречи мы уже проводили за играми, а не с алкоголем, что меня только радовало. Но он по-прежнему торчал дома и больше ничем не интересовался. Позже я стал таскать ему также фильмы и различные книги по фантастике. Ему понравилось. Мы стали много разговаривать и обсуждать их, придумывая на их основе какие-то свои, в основном нелепые, идеи. Особенно было забавно этим заниматься, зная, что в мире существует магия. Джордж снова стал интересоваться изобретениями, как когда-то. Но он всё время твердил, что это Фред был генератором идей, а сам он лишь исполнитель. А я просто думаю, что ему нужно было с кем-то это обсуждать. Гермиона мягко взъерошила волосы Гарри, который вдруг ушёл в себя и замолчал. Ладонь Гарри нашла пальцы девушки и он начал их задумчиво перебирать. Такая маленькая ладошка… — Я уже закончил курсы и стал работать в Министерстве, полностью погрязнув в работе. У Джорджа же ничего не менялось. Я всё думал, что можно с этим сделать, но пока у меня не было никаких возможностей и толковых мыслей. Только уже целиком погрузившись во всю мракоборческую кухню я стал понимать, что к чему, и тогда стал думать в нужном направлении. Честно говоря, я не знал, заинтересуется ли моими сомнительными идеями Джордж, но сделал всё возможное. Он, конечно, посмеялся, сказав, что я мало что понимаю в самой сути магии, и принялся помогать советами и предложениями в разработке «МагСима». В общем, — тут Гарри усмехнулся, — Джордж таким образом вскоре стал полноценным участником моей глобальной задумки. К тому времени, когда мы уже смогли начать претворять всё в жизнь — он успел углубиться частично Нумерологию и программирование. В общем и целом это заняло у нас лет восемь-девять. — Его и в самом деле увлекла эта идея, — улыбнулась Гермиона, переплетая с Гарри пальцы. — Вернее, ты увлёк. — Мне казалось несправедливым, что зря пропадает такой талант, — хмыкнул Гарри, искоса глядя на девушку. — Ой, не скромничай. Просто ты настоящий друг. Дал ему то, в чём он нуждался, когда сам Джордж даже не подозревал об этом. И на такое способны лишь единицы, Гарри. Многие за себя не могут решить, как им жить и поступать, не говоря уж о другом человеке. — Мы оба остались в плюсе, — фыркнул Гарри и Гермиона закатила глаза. — Ещё есть вопросы? — Вечно ты принижаешь свои заслуги, — пробурчала она недовольно глядя на него. — А потом то мир спасаешь, то маггловские технологии с магией скрещиваешь, в ус не дуя. Ладно, я как-нибудь постараюсь смириться с этим кошмарным недостатком, так что лучше расскажи-ка мне как устроен «МагСим». — Если ты думаешь, что я что-то понял из объяснений Джорджа, то ты слишком высокого мнения о моём интеллекте… Тут лучше самого Джорджа допросить. Когда передумаешь его убивать, разумеется, он мне всё ещё требуется. Кто-то же должен починить эту шарманку. — Уф. Ну расскажи хотя бы в общих чертах. — Для начала нам пришлось неслабо заняться изучением «Выручай-комнаты», — ответил Гарри. — И на это ушло немало лет. Как оказалось, нет вообще никакой информации о том, как её создали. Макгонагалл долго ворчала, что по замку шатается команда исследователей, но всё же однажды это принесло плоды. Джордж рассказывал, что они сумели перевести работу «Выручай-комнаты» в данные и алгоритмы. В код. Для этого как раз им и было нужно программирование. Так что по сути, «МагСим» это модернизированная «Выручай-комната». — А неписи? — Для создания неписей пригодилась также и Нумерология: с её помощью можно было проанализировать характер человека, его способности и взаимоотношения с другими людьми, предметами, а также предсказывать будущее. Над этим как раз Беннет работал. Думаю, тут ты и сама всё знаешь. А прототипами неписей были как раз мы. То есть, наша команда на тот момент. С прописанными изменениями в коде, разумеется. Так что это наши копии, которые в конкретных ситуациях действуют по необходимому алгоритму. Сейчас их уже достаточно, чтобы без нашей помощи уже можно было создать множество других. И да, они не могут выйти за пределы «МагСима», разумеется, это часть симуляции. — Ты же тот Джентльмен? — с подозрением поинтересовалась Гермиона, глядя на него во все глаза. Знакомая усмешка! — Если речь про того парня, что гонял тебя в первый день, то да. У него моя изменённая внешность и боевые навыки. — Ох, — покраснела Гермиона, закусив губу. — А из тебя вышел довольно сексуальный злодей, Гарри… Он удивлённо моргнул и хмыкнул, почесав щёку. Такое от Гермионы он даже не представлял услышать. — Но это вовсе не призыв переходить на сторону зла, — торопливо добавила она, вспыхнув. — Ты мне по душе таким, какой есть. — Рад слышать, а то я уже подумывал захватить мир, — едва заметно улыбнулся он. — Вряд ли он будет против, — проворчала Гермиона, ласково проводя пальцами по его волосам и шее. — Но мне польстил твой ответ, признаю. И у меня есть ещё вопрос касательно «МагСима». Помнишь, я спрашивала, можно ли там погибнуть? — Угу, — промычал он, напрягшись. — То есть, помню. Такая возможность… существует. — Я так и думала, — вздохнув, ответила Гермиона, ловя виноватый взгляд Гарри. — В конце концов, раны всё же были вполне настоящими. — На самом деле, дело не совсем в ранах. Всё же мы следим за состоянием человека, который проходит испытание и не позволим ему погибнуть. Также я призывал тебя помнить о том, что всё не по-настоящему не зря. Не знаю, заметила ты или нет, но смертельные заклинания выглядят определённым образом: они всегда невербальны, луч у них другого цвета, нежели в реальности, и если заклинание достигнет тебя, то прохождение просто прерывается. То есть сделано всё, чтобы тестируемый не понял, что в него прилетело смертельное заклятие. А вот, что делать с непредсказуемым ужасом или индивидуальными страхами, как, к примеру, у тебя было с падением со скалы, понять сложнее… Но на самом деле, ты бы не упала. Просто ближе к концу падения симуляция бы просто завершилась. Но да, ты права, мозг действительно может посчитать иначе и поверить, что тело смертельно ранено, даже если не так. И я не уверен, что эту проблему так просто решить. — Ты вполне успешно с этим справился, — ободряюще улыбнулась она, утыкаясь носом в его шею и замирая. Он так вкусно пах. Собой. — Я даже не прочь повторить. — Надеюсь, не придётся, иначе я всё же стану седым, — буркнул Гарри, стискивая её талию пальцами. — И не забывай о браслете. Хоть и работает он пока что на честном слове. Гермиона лишь кивнула, коснувшись губами его шеи, отчего он шумно выдохнул, а его пальцы забрались под её синюю блузку и провели по спине. — Так значит, у неписей заранее прописано их поведение на любую ситуацию? — Точно, — Гарри аккуратно провёл рукой ниже, слегка касаясь её груди сквозь бельё, отчего тело Гермионы тут же покрылось мурашками, а во рту пересохло. — Мы продумали для них множество сценариев для всевозможных раскладов. По крайней мере, какие смогли придумать. Остальные возможные случаи были, хм… изучены Фэй, которая в итоге бессовестно разнесла нашу работу к чёртовой бабушке Волдеморта и теперь я не знаю, когда Джордж наконец соблаговолит выйти из астрала и всё починить. — Вы столько сделали… — пробормотала Гермиона, восхищённо глядя на Гарри, — и мне так жаль, что меня не было рядом. — Слушай, я вообще не сомневался, что ты и без того сыта мной и моими проблемами по горло за прошедшие годы, чтобы ещё тратить время на мои выдумки, — хмыкнул Гарри, заправляя прядь за её ушко. — Что? — воскликнула Гермиона, поражённо глядя на Гарри и хватая его за запястье. Непроизвольно провела пальцами вдоль его руки, покрытой волосами. — Сыта по горло? Да мне… я… я готова была проводить с тобой каждую секунду жизни! Но… — Рону и Джинни это бы не понравилось, — договорил Гарри, но она видела, что он сдерживает улыбку. — И теперь уже ничего не изменить, так что не стоит вспоминать об этом. Гермиона взволнованно посмотрела на него, а после уверенно заявила: — С этого момента я принимаю участие во всех твоих задумках. Даже самых дурацких. Возражения не принимаются. К тому же, ты сам понимаешь, что я могу быть полезна. — Что ж, разве я могу отказать своей лучшей подруге? — усмехнулся он с ехидцей, а его пальцы снова коснулись её груди, задевая напряжённый сосок под тканью белья и она сглотнула, глядя на него снизу вверх. Гарри уткнулся носом в её шею, обдавая горячим дыханием отчего Гермиона дёрнулась, ощутив лёгкую дрожь в теле. — Вопросы кончились? — прозвучал шёпот возле уха и она попыталась безуспешно сосредоточиться. Вопросы? Какие вопросы? Гарри мягко коснулся губами её ушка и Гермиона обхватила его шею руками, зарываясь пальцами в чёрные волосы. Она была такой тёплой, нежной и так вкусно пахла, что Гарри шумно вдыхает аромат её кожи, прежде чем найти губы девушки. Гермиона целиком растворяется в прикосновениях Гарри, в том, как крепко он держит ее, словно она может упасть. А когда мужские пальцы проходятся между бёдер поверх ткани брюк, она вздрагивает и резко выдыхает, со смущением чувствуя, как и без того влажно между ними. — А если Джордж… — пробормотала она, розовея и цепляясь за плечи Гарри. — Не придёт, — заверил он, насмешливо глядя на неё. — Ты мощно напугала бедолагу. К тому же, он всё и так прекрасно понимает. — Но… мы на работе… Работа… — Мне прекратить, Гермиона? — Нет, — тут же выпаливает она, глядя на него большими глазами и Гарри не сдерживает улыбки. Звуки её имени, произнесенные его хриплым голосом, отправили волну жара в низ живота, и она задышала чаще. Гермиона усаживается на него верхом, прижимаясь ближе, также выражая этим своё желание, и обвивает его шею руками. Слегка краснеет. Ох, Мерлин, к чему так смущаться? Она ведь уже давно не невинная девица, но тем не менее, тонет и плавится под его жарким взглядом, чувствуя как пульс стучит в ушах. Ей льстит то, как Гарри смотрит — в открытую несдержанно, так, будто и сам находится в той же агонии, что и она. Гермиона буквально сидит на его промежности, и давление ее веса грозит свести Гарри с ума. Пальцы, которыми он сжимает её сладкие бёдра буквально сводит судорогой от того, как сильно он ими их сжимает. — Как бы мне не нравились на тебе эти брюки, но сейчас я с сожалением вспоминаю о твоих юбках, — бормочет Гарри, сжимая её ягодицы и жалея, что не может легко дотянуться до желаемого. Гермиона же горячо шепчет: — Зато вот я могу добраться до тебя, — с этими словами она сползает чуть ниже, хватает его за ремень, глядя ему в глаза. — Сними, сними, — бормочет она, теребя ремень и судорожно пытаясь его расстегнуть. — Какая нетерпеливая, — бормочет с усмешкой Гарри, ловя её прищуренный взгляд. Женские пальцы слишком сильно подрагивают от возбуждения, не давая ей выполнить желаемое, поэтому Гарри шлёпает её по руке и одним движением сам расстёгивает ремень и стаскивает его с себя. Гермиона порывисто подаётся вперёд, со стоном накрывая его губы своими и чувствуя, как пальцы Гарри зарываются её мягкие пряди волос, что каким-то образом незаметно оказываются уже высвобожденными из заколки. Она ощущает язык Гарри у себя во рту и снова несдержанно стонет. А после его губы уже прослеживают линию ключицы и спускаются к груди, вызывая у Гермионы рваные вздохи. Он целует границу между кружевом бюстгальтера и кожей, а затем прижимается ртом к соску и лижет его сквозь тонкую ткань, отчего она вцепляется в его волосы и непроизвольно выгибается от удовольствия. И когда он только успел расстегнуть её блузку? Вскоре он отстраняется и наблюдает донельзя горячую картину перед собой: тяжёлое дыхание вырывается из губ Гермионы, волосы спутаны от его ласк, щёки красные, зрачки расширены от возбуждения. Это немало льстит мужскому самолюбию, и он не может оторвать взгляда. Гарри даже не подозревал, что Гермиона может быть такой, что именно он доводит её до такого состояния. Тот недавний вечер с их близостью кажется ему диковинным сном. — Что? — застенчиво интересуется она, с трудом сумев вспомнить слова. В его зелёных глазах бушует изумрудное магическое пламя, завораживая своими яркими всполохами. Она кусает припухшие от поцелуев губы и проводит ладонями по его груди и ниже. Его руки обвивают её талию, заставляя прижаться к нему ближе. — Я скучал по тебе, — глубоким от чувств голосом произносит Гарри, глядя ей в глаза и Гермиона нежно смотрит на него в ответ. Он кажется ей отчего-то слегка растерянным и донельзя напряжённым. — Мы не виделись всего пару дней, Гарри. — Я скучал по тебе все эти годы. Гораздо сильнее, чем сам думал. Но я ведь это уже говорил, правда? Гермиона замирает, чуть изумлённая его откровенностью, и ощущает, как сердце наполняется радостью. — Буду рада услышать это и в тысячный раз. И я тоже скучала по тебе, Гарри, — она наклоняется к нему, одаряя горячими несдержанными поцелуями и чувствуя, как его губы изгибаются в улыбке под её губами. — И мне страшно нравится, когда ты так открыто говоришь о своих чувствах. — Я не собираюсь наступать на те же грабли, — бормочет он, будучи занят стаскиванием с неё блузки, а после добавляет не без иронии: — И тебе советую. Иначе мы снова облажаемся. — Да, — почти стонет она, когда пальцы Гарри оказываются под бюстгальтером, — ты прав, прав… А теперь замри… С трудом сдерживаясь, чтобы не содрать с него рубашку, она прижимается губами к его ключице, расстёгивает пуговицы до конца, оголяя его торс. Опускает руки ниже и расстёгивает его брюки. Проводит пальцами вдоль дорожки волос на животе и касается ладонями его члена сквозь бельё, заставив Гарри испустить глубокий выдох и собрать её волосы на затылке, что щекочут его тело. Собрав пучок в своей руке, он с силой его сжимает, вызывая у девушки новый приступ возбуждения. Гермиона замечает, как самообладание Гарри иссякает на глазах, заставляя дышать его рвано и слегка подрагивать под её ласками. От того, что он оказывается не способен сдерживаться, и сама мысль о том, что именно из-за неё Гарри в таком состоянии, не говоря уж о том, что он, не без её стараний, оказывается восхитительно полуодет, подстегивает её стараться сильнее. Она скользит по нему тёмным взглядом и кусает губы. Он кажется её донельзя горячим и притягательным в таком хаотичном виде: рубашка и брюки расстёгнуты, волосы взъерошены, а дорожка волос на животе, что скрывается ниже, заставляет её дышать чаще. Она сползает вдоль его тела, щекоча волосами его живот и бёдра и Гарри неотрывно смотрит на неё, когда её губы оказываются в опасной близости от его члена. Она игриво облизывается под немигающим взглядом зелёных глаз, стаскивает бельё ниже, а секунду спустя горячие губы Гермионы обхватывают член. Она проводит языком и губами вдоль длины, заставив Гарри издать хриплый стон, который отдаётся вибрацией по всему её телу. Миниатюрная горячая ладошка, что слегка сжимается у основания, оказывается гораздо, гораздо приятнее его руки. Гарри рвано дышит, задыхается. Чувствует мягкость и влагу её рта на бешено пульсирующем члене. Она двигается неторопливо, дразняще. Гарри смотрит на полуприкрытые дрожащие веки, алые щёки девушки, снова не удерживает стон и стискивает зубы сильнее. Он снова сжимает её волосы на затылке, поэтому легко отстраняет её от себя, резко выдыхает. Подхватывает Гермиону на руки, судорожно взмахивает палочкой за её спиной и усаживает на только что трансфигурированный стол из пуфика. — Не понравилось? — шепчет она ему на ухо, обвивая его шею руками. — Понравилось, — хрипит он, обхватывая её лицо пальцами и поворачивая к себе. — Даже слишком. Но сейчас я дико хочу тебя. Гермиона улыбается. Когда он наклоняется, чтобы поцеловать её, она издаёт низкий урчащий звук, напомнив ему о своей анимагической форме. Откинув голову для лучшего обзора, Гермиона смотрит на него затуманенным от вожделения взглядом. Гарри резкими движениями стаскивает с неё брюки вместе с бельём, а после она обвивает его бёдра ногами. Гарри смеряет её пылким взглядом, направляя член и погружаясь в неё полностью одним сильным рывком. И ей чертовски нравится его нетерпение. Он ощущает сжимающиеся вокруг его члена стенки и распалённым взглядом оглядывает всё тело девушки. Такая красивая, сильная, уверенная, сейчас абсолютно точно теряла рассудок прямо под ним, доверчиво прижимаясь к его телу и чутко реагируя на каждое его движение. Гарри двигается почти яростно, чуть рвано, движимый первобытным желанием, заставляя Гермиону стонать и порывисто дышать от каждого толчка. Она цепляется за него ногтями, покусывает его шею, уши, с силой прижимает своими ногами к себе. Такая податливая. Его брюки скребутся по её бёдрам, губы — горячие и жадные — прокладывают путь из поцелуев от шеи до груди; руки, сжимают талию, удерживая её неподвижной. Видя, что девушка уже на пределе, не сбавляя темп, прижимается своим лбом к её виску, громко дыша ей в ухо. Гермиона мычит что-то, с силой прикусывает плечо Гарри, чувствуя как низ живота сводит приятной тягучей судорогой. Закрыв глаза, всеми силами хватается за крепкое тело нависающего над ней мужчины и сжимает его бёдрами. И вскоре её с головой накрывает ошеломляющим оргазмом, колотит крупной дрожью, из горла вырываются громкие всхлипы, а перед глазами плывёт лишь мутная дымка. Спустя пару секунд Гермиона чувствует последний, наиболее мощный толчок и рычание, что вырывается из Гарри, после чего он утыкается лицом в её волосы, судорожно дыша. Её бёдра всё ещё дрожат, когда она прижимается к нему максимально тесно, ощущая, насколько разгорячённым был Гарри и как всё же изумительно чувствовать его в себе: так тесно, жарко, глубоко. — Мы… — выдыхает Гермиона, ероша его волосы на затылке и обвивая шею руками, — мы… на работе… секс на работе! — Ага, — дерзко отвечает Гарри, чуть отстраняясь и глядя на её растерянное, и даже слегка возмущённое, лицо. Она видит, как он с трудом сдерживает усмешку. — Так что там было по поводу меня и вжиманий в стол? Гермиона лишь дёргает этого несносного мальчишку за ухо, на что он смеётся, сверкает задорно глазами, а после пылко целует. Ему кажется, что Гермиона была с ним всегда, несмотря на долгое расставание. Он не хочет больше знать каково это — снова остаться без неё. И сейчас его, всегда готового ко всему, решительного, немало пережившего и всегда свободного от каких-либо привязанностей, на данный момент беспорядочно укачивает от того факта, что он внезапно для себя оказывается по уши влюблён в свою подругу детства. Которая знает его как облупленного, включая все его слабости, которая всегда прикрывала его и была с ним рядом в самые тяжёлые моменты жизни. Пусть им ещё и придётся какое-то время снова привыкать друг к другу, но… Но вот он здесь. Держит Гермиону в своих руках, словно опасается, что она вдруг исчезнет. — Да… ты тут призывал меня открыто говорить о своих чувствах, — подаёт она голос, когда Гарри вдруг замолкает, переваривая свои эмоции. — И видишь ли, у меня есть, что тебе сказать, — шепчет она ему на ухо, снова обвивая его шею руками и лохматя его волосы. — О? — она чувствует, как он напрягается под него руками, отчего мягко проводит по мужским плечам. Их глаза встречаются и от его потемневшего взгляда у неё чуть не кружится голова. Это было всё ещё непривычно. Это был Гарри, друг детства, мальчик, с которым она выросла, с которым она пережила сотни опасностей. Она бы никогда не подумала, что когда-нибудь он посмотрит на неё так, как смотрит сейчас, и что она всё же произнесёт эти слова севшим голосом: — Я люблю тебя, родной мой. И больше никуда не отпущу. Я хочу быть с тобой так долго, насколько это возможно. Всегда, Гарри. Гарри на мгновение не хватает воздуха даже на самый мелкий вдох. Что она с ним творит? Смерти ему желает от разрыва сердца, не иначе. Вся его привычная железная выдержка даёт сбой. Он кажется слегка потерянным, когда как можно крепче прижимает её к себе и чувствует, уткнувшись носом в её шею, тонкий аромат кожи. И тихо произносит в ответ дрогнувшим голосом: — И это чертовски взаимно, Гермиона. Я тебя тоже больше никуда не отпущу.