Дурные головы

Утро было тёплым — только вышедшее солнышко приятно грело, просачиваясь через неплотные облачка. Поэтому вместо тёплой куртки надела лишь легкое пальто и не менее легкие кеды, собираясь на встречу с лучшей подругой, с которой мы поступили в один университет. Случайно — обе не могли поверить, что судьба снова нас свела. Всю школьную скамью отсидели вместе, попрощались после выпускного, а в итоге оказались аж на одном потоке мединститута. Встретившись в фойе вуза, смеялись обе как ненормальные, аж до слез, а потом долго не могли выпустить друг друга из крепких объятий. За почти двенадцать лет дружбы мы с Машей стали почти неразлучны — иногда даже шутили, что нас попутали в роддоме. И сёстрами должны быть родными, а не только по духу. Как это по итогу получилось. Но даже без этого почти каждый замечает, что мы слишком близки для простых подруг. А нам это нравится, даже внешне немного похожи — обе светловолосые, низенькие, даже фигура похожая. А в школе вообще обе ходили в очках с похожей оправой — часто нас путали охранники, гардеробщицы, даже некоторые учителя. Поэтому наша прогулка по парку оказалась сплошным разговором: обсуждением сплетен, воспоминанием старых ситуаций и попыток построить планы на будущее. Купили по чашечке чая с облепихой и осели на небольшой скамейке, смотря на снующих перед нашим носом детей, подростков и просто гуляющих людей. Маша навалилась мне на плечо и задумчиво через трубочку потягивала чай, пока я что-то вещала о том, что думаю про Тейват и все с ним связанное, после прохождения всех частей «Драгон Эйдж». Причём вещала экспрессивно, как всегда умела, размахивая руками и пародируя голоса персонажей. А подруга лишь задавала наводящие вопросы, смеялась и тихо угукала. Самое отвратительно в этом дне было то, что когда мы уже пошли с парка дальше гулять, выкинув пластиковые стаканчики, на перекрёстке нас сбила машина. Обычная машина, белая, выскочившая буквально из ниоткуда, сбила нас на нерегулируемом перекрёстке. Первое, что почувствовала я была боль, потом — пустота.

***

Проснулась совершенно неожиданно — у меня крайне сильно замёрзли пальцы на руках, нос и ступни, из-за чего я посильнее закуталась в не самое плотное одеяло, пахнущее каким-то порошком. В голове всплывал последний миг — мою дикую боль и свет фар, слепящий глаза. Это был сон? Это было все не реально? А если реально — почему я жива, если меня сбила машина? Осмотрелась. Хоть в комнате было довольно темно — оказалось понятно, что это не больница и не моя квартира. Тогда возникал резонный вопрос: «Где я?». Сев на небольшой кровати, вылупилась на незнакомую обстановку. Это была небольшая комната с двумя кроватями, большим шкафом с книгами и различными игрушками, и не меньшим по размеру комодом. В углу стояло большое зеркало в пол. И на соседней кровати кто-то спал. Потёрла ладонями лицо и в задумчиво уставилась в окно. На улице был вечер — ветер трепал аккуратно подстриженное дерево, а вокруг были только аккуратные двухэтажные домики. Одинаковые, будто на подбор. Спрыгнула с кровати, все ещё закутанная в одеяло, и подошла ближе к окошку. Больше меня удивила даже не обстановка, а то, что адреса на домиках были написаны на английском. Удивленно распахнула глаза, даже протерла их, но все равно английские буквы никуда не ушли. Ошарашено перевела взгляд на стоящее рядом зеркало и отпрыгнула в сторону. Там стояла низенькая девочка с копной волнистых темно-рыжих волос, почти красных в полумраке. Зажав рот руками, всмотрелась в отражение. Только вот наваждение уходить не собиралось — в зеркале все так же стояла маленькая, семилетняя девочка, а не я. Не я. Что черт его дери произошло? Мне окатила паника. Страх. Где я? Что со мной случилось? Почему я непонятно где, почему не в своём теле? Может это глюки? У меня шизофрения? Кома? Вокруг меня поднялся сильный ветер, растрепавший «мои» волосы. Я покрепче вцепилась пальцами в плечи и зарыдала. Мне хотелось домой, в свою квартирку, которую мне сняла мама для учебы в вузе, к своей маленькой собаке. И к своей подруге. А не находиться непонятно где. — Что происходит? — услышала я тихий голос рядом. Высокий детский, говорящий на английском, но так хорошо мной понимаемый. Я не смогла ничего ответить, лишь громче всхлипнула и продолжила рыдать. — Где я? И со мной в унисон зарыдал второй голос. Так же надрывно. Только вот поднявшийся в комнате ветер стал ещё сильней. Будто в комнатке началось локальное торнадо, сносившее с полок в шкафу все книги, игрушки, раскололся со звоном горшок из-под цветка. На все это действие прибежала невысокая, хрупенькая женщина с длинными светлыми волосами и, крепко обняв меня и ещё одну девочку, гладила нас по голове, напевая какую-то колыбельную. Так, устав от сильных эмоций, я и провалилась в сон под теплый голосок успокаивающей меня женщины.