Посессор

Он чувствовал лишь боль. Ничего, кроме нее, даже страха и гнева не осталось уже. Он плыл в волнах боли, содрогаясь от новых и новых спазмов, то и дело поворачиваясь на бок, чтобы выблевать эту сжигающую изнутри колючую черноту и осколки того, кто был прежде. Он лежал на чем-то твердом, рука свисала вниз, тошнота поднималась волнами, просачиваясь сквозь пелену спазмов. Но он уже не мог даже блевать, потому что внутри ничего не осталось. Тогда он откинулся на спину, дрожа от чудовищной слабости и откуда-то исподволь поднимающейся ненависти пополам с отвращением. Над ним склонились лица, полуприкрытые масками. Одно из них, с раскосыми голубыми глазами, было… знакомым? Такие глаза нельзя забыть. Как же они отвратительны, эти существа! Но тот, кому принадлежали раскосые глаза цвета драгоценных камней, внушал не только отвращение, но и что-то еще. В памяти внезапно всплыли обломки памяти – багрово-желтое небо, темные тени крылатых существ, рассекающие упругий, плотный воздух, тяжелый полог пылевой бури, быстро приближающийся со стороны заката. И твердые пальцы на плече, заставляющие содрогаться от ненависти и голода. «Идем внутрь, буря скоро будет здесь» Он шел покорно, там, в воспоминаниях покорность была естественным его состоянием, необходимым, чтобы выжить. – Все вон отсюда, – спокойный ровный голос говорил на чужом языке, но язык этот был понятен, – оставьте нас. Клинг, позаботьтесь о том, чтобы нас не тревожили. – Слушаюсь, сэр, – второй голос, такой тихий, что казалось, он и вовсе почудился. Тонкие членистые щупальцы сорвали маску, обнажив лицо, уродливое, с торчащим выростом посередине, с прорезью рта, омерзительно бледное, похожее на голую плоть водных рептилий. – Наконец-то, – рот растянулся в стороны, став еще отвратительнее, – ты не представляешь, каких трудов мне стоило забрать тебя сюда. Он лежал, плохо понимая слова, во власти новых потоков боли – его составляющая, душа, его Суть, то, чем он был, ворочалась в новом теле, пытаясь устроиться. Услышал слабый болезненный стон и далеко не сразу понял, что стонет сам. – Сейчас будет полегче, – сказал тот, кто остался с ним, – это необходимое неудобство при соединении с этими телами. Боль утекала нехотя, сопротивляясь, вспыхивая искорками по всему телу. Что-то кольнуло в грудь, стало легче дышать. Он дышал, с наслаждением ощущая, как тело становится легким и спокойным. – Все сведения, необходимые тебе для хорошего служения и работы, уже вписаны в мозг, – говорил тот, кто забрал боль, – пока тебе сложно воспринимать реальность, но скоро ты адаптируешься. – Ингороти, – произнес он, стараясь говорить раздельно, – зачем я… здесь? – Ты был лучшим моим Оберегающим, – в голосе существа была безмятежность, – самым сообразительным и развитым. Потому я решил забрать именно тебя. Ответ исключал любые вопросы. Он знал это. Как знал и то, что здесь тот, кто считал себя его хозяином, а его – своим верным рабом, не имеет той власти, что имел прежде. – Что я должен делать? – спросил он время спустя, когда тело и Суть стали единым целым и головокружение прошло. Улыбка Ингороти, в прошлой жизни повелителя его мира, в этой же высокопоставленного сотрудника некой организации в маленьком мирке на самой окраине Вселенной, стала еще шире. – Ты будешь посвящен в знания, нужные тебе, чуть позже. А сейчас отдыхай. 12 часов до часа Х. Озмунд Прист был некогда призван в дочернее ответвление ЦРУ под названием «Черное Крыло», пройдя все уровни тестирования. Многое из того, что предлагали тесты, казалось ему странным. Но обещанная возможность карьерного роста и предоставленная заработная плата исключали возможность отказа. Правда, Прист не очень хорошо понимал, зачем, к примеру, многие из тестовых физиологических показателей, такие как биохимия крови и уровень волатильности волн мозговой деятельности. Врожденная психопатия, которую он весьма успешно скрывал при найме на службу и последующие годы, также была выявлена и являлась необходимой точкой сочетания. Прист был здорово озадачен, но по мере успешного прохождения теста и последующего принятия обязанностей всё больше успокаивался и старался вникать во все аспекты порученной ему работы. А работа была странной – поиск и нахождение неких объектов, опасных для окружающих и мира в целом. Вычисление места обитания, поимка, доставка в «Черное Крыло». Что ж, работа непыльная, а где-то даже интересная. Последний тест был назначен на шестнадцатое октября. И прежде, чем войти в закрытый уровень, Прист немного постоял у внешнего окна, казавшегося снаружи мертвой сплошной стеной. За окном бушевал настоящий ураган. Птиц сносило к чертовой матери, в воздухе мелькали различные предметы, обломки ветвей, пыль. Прист обхватил руками собственные плечи, неуютно поежившись. Почему-то вдруг стало не по себе, не страшно, а просто не по себе. Но он стряхнул наваждение, помотав головой, прибрал волосы ладонями назад, к затылку, поправил на себе костюм и пошел по коридору к закрытой зоне.