Когда цветёт вереск

На следующее утро я встала даже раньше, чем чета Макгратов, наскоро собралась и вышла из отеля ни свет ни заря. Каждая минута, проведённая без Джеймса, казалась мне вечностью. Я так спешила его увидеть, что даже не успела задуматься над тем, как это странно — настолько сильная зависимость от едва знакомого человека. Все мои помыслы и устремления сводились лишь к нему одному. На этот раз Джеймс ждал меня у самого входа в парк Килларни — мастерски затерялся в зарослях и вышел навстречу только тогда, когда остальные немногочисленные туристы рассеялись по территории. Он будто не хотел, чтобы его заметил кто-то, кроме меня. — Сегодня прогуляемся по реликтовой тисовой роще, — Джеймс подал мне руку, увлекая за собой. — Она существует здесь с незапамятных времён. Он снова ухитрился выбрать тропинки, где не было никого, кроме нас. Под ногами то стелился густой покров мха, то бугрились вышедшие на поверхность корни старых деревьев. Порой я замечала кое-где болотные топи, затянутые ряской — но Джеймс умело лавировал, избегая опасных мест. Нас окружали все оттенки зелени — от тёмных, почти чёрных, до ярко-изумрудных и нежно-салатовых. Невысокие, стоящие плотной стеной тисы образовывали настоящее природное убежище — внутри рощи я ощущала себя как в чудесном доме, скрытом от чужих глаз. Проведя рукой по крохотным листочкам, по форме напоминавшим иглы — но мягким и сочным, — я поймала на себе взгляд Джеймса. — Тебе нравится здесь, — он не спрашивал, а утверждал. — Как здесь может не нравиться! — воскликнула я и добавила тише: — Тем более — вместе с тобой. Джеймс ничего не ответил, но его лучезарная улыбка говорила о том, что он расслышал мои слова. Мы бродили по лесным уголкам долго и на этот раз почти не разговаривали. Я старалась впитать всё, что видела, впрок надышаться чистым воздухом. Пробовала дикие ягоды, кисловатые и терпкие, наблюдала за птицами, порхающими с ветки на ветку, подставляла лицо ласковому летнему ветру. И, конечно, любовалась изящным профилем Джеймса, неизменно шагавшего рядом. — Если не устала, то есть ещё одно место, которое наверняка тебе приглянется, — в какой-то момент сказал он. — Давай сделаем небольшую передышку, — предложила я. — А потом пойдём туда. Будто по волшебству на пути возник широкий ствол поваленного дерева. Мы сели рядом, Джеймс с удовольствием вытянул ноги и запрокинул голову, жмурясь на солнце. Я последовала его примеру. Несколько минут мы провели в тишине, наслаждаясь моментом. Потом Джеймс окликнул меня: — Позволь спросить кое-что, Элинор. — Спрашивай, — отозвалась я, не открывая глаз. — Почему ты сбежала в день нашей первой встречи? Я ждала чего угодно, только не этого. Сердце ухнуло вниз. Честный ответ на вопрос Джеймса подразумевал, что мне придётся буквально вырвать саму себя из мира грёз обратно в реальность, с которой я не хотела иметь ничего общего. Я ощутила нервный озноб по всему телу, ощутила, как на лбу проступает испарина. Меня будто разрывало пополам — и одна часть безуспешно цеплялась за замок из песка, а вторая наблюдала, как этот песок утекает сквозь пальцы. — Элинор?.. — Что именно тебя интересует? — сипло проговорила я, попросту пытаясь оттянуть момент истины. — Почему ты не ответила мне взаимностью, — бесхитростно заявил он. — Я ведь тебя поцеловал. На это я могла бы заметить ему, что никто не обязан отвечать взаимностью первому встречному. Более того — это совершенно нормально. Но я ведь знала, что дело в другом. — Если ты обратил внимание, я ношу только чёрное, — начала я через силу. Губы одеревенели и двигались с трудом. — Это потому, что я потеряла одного человека… Который был для меня всем. — Потеряла? — на месте Джеймса почти любой бы принялся соболезновать, но он смотрел без тени сочувствия, скорее озадаченно. — Он погиб год назад, разбился в автокатастрофе, — сглотнув, вытолкнула я и зачем-то добавила: — Его звали Логан. Зачем мы заговорили об этом? Почему всё так обернулось? Меня прошило болью, как электрическим разрядом, и на глаза навернулись слёзы. — Ты его любила и любишь до сих пор? — Джеймс расспрашивал меня так, словно эта история имела для него сугубо научный интерес. Однако увидев, как я дрожу, он дотронулся до моих ладоней, нежно поглаживая их. Касания Джеймса дали целительный эффект. Слегка успокоившись, я кивнула. — Расскажешь мне о нём? Поначалу эта просьба ввела меня в ступор. Я совершенно не представляла себе этот разговор и уже собиралась отказаться, но с губ неожиданно слетело совсем другое. — Его перевели в мой класс, когда мне было шестнадцать. И мы сразу… В общем, я сидела на подоконнике, отдельно от всех, как обычно. Слушала плеер и витала в облаках. Логан, который ещё не успел ни с кем познакомиться, почему-то подошёл именно ко мне и спросил, что в наушниках. Джеймс так сосредоточенно ловил каждое моё слово, что я не посмела остановиться. — В наушниках были «Florence and the Machine», тогда ещё мало кто их знал, а я обожала. Выяснилось, что это одна из любимых групп Логана. Я ему, если честно, не поверила, подумала, что просто пытается наладить контакт… И тогда он показал свой плейлист. Джеймс слегка нахмурил лоб. — Музыка… Речь ведь о музыке? Я, уже завязнув воспоминаниях, которые слишком долго держала под замком, пряча от самой себя, не заметила ничего странного в его неосведомлённости. — Да, именно — наши музыкальные вкусы совпали на все сто! И вскоре мы купили билеты на концерт Флоренс, потом решили создать свою группу… Так всё и закрутилось. Мы… Мы сразу попали на одну волну, как будто части мозаики собрались воедино. Поскольку Джеймс больше не прерывал меня и очень внимательно слушал, я неожиданно для самой себя разговорилась, вылавливая из памяти те моменты, которые были особенно мне дороги. Рассказала о наших первых гастролях, о том, как я забыла текст прямо на сцене и потом ревела за кулисами, а Логан меня утешал, уверяя, что в зале никто даже не обратил внимания на заминку. Рассказала, как мы вместе прогуливали уроки и убегали от охранника, заставшего нас на школьной крыше. Рассказала, как родители Логана запрещали ему заниматься музыкой и настаивали, чтобы он пошёл учиться на юриста, а я вызвалась его защищать. И ведь сумела отстоять! — Потом мы всё равно оба поступили в университет — и времени на хобби, разумеется, стало намного меньше… Но он не забросил гитару, я продолжала петь… Потом Логан нашёл хорошую подработку и скопил на наше первое путешествие… Я вспоминала и вспоминала, а Джеймс наблюдал за мной, подперев подбородок. В какой-то момент я осознала, что по лицу текут слёзы, горячие, но не горькие — словно высвободилось что-то, что мешало мне последний год дышать полной грудью. Только это не меняло трагичный финал нашей с Логаном истории. — Мы не мыслили жизни друг без друга, — подытожила я, вздохнув. — Но теперь я осталась без него. Во взгляде Джеймса вдруг промелькнула зависть, однако я решила, что мне почудилось. Завидовать тут было совершенно нечему. — Извини, меня что-то прорвало, — пробормотала я, потому что Джеймс молчал, глубоко задумавшись, и пауза стала неловкой. — Здесь не за что извиняться, — твёрдо сказал он. — Я сам попросил тебя рассказать, и я благодарен, что ты поделилась со мной. Я смешалась, не зная, как действовать дальше. Меня ведь по-прежнему влекло к Джеймсу с неестественной силой, а он после моих откровений наверняка станет держаться отстранённо — я бы на его месте тоже так поступила. — У нас ведь есть ещё один пункт маршрута, так? — помявшись, уточнила я. — О да, — Джеймс подал мне руку как ни в чём не бывало. — Мой любимый уголок. И мы направились дальше. Тропа стала каменистой и извилистой, поэтому я не выпускала локоть Джеймса, для которого, как и прежде, никакой рельеф не был преградой. Дорога пошла в гору, а заросли сгустились, почти не пропуская солнечный свет. Воздух, пропитанный влагой, и характерный шум подсказали мне, куда мы попадём, раньше, чем взору открылся вид на водопад. Потоки кристально чистой воды низвергались со скалы, рассыпаясь на тысячи брызг. Кое-где среди бурного течения виднелись стёсанные валуны, покрытые мхом. На один из таких камней запрыгнул Джеймс, каким-то чудом балансируя на неровной поверхности. Я замерла, зачарованно следя за его движениями. — Присоединишься? — позвал он с нотками озорства. Рядом с ним опять — и откуда она вдруг появилась? — порхала ярко-синяя бабочка. Я отчётливо ощутила себя такой же бабочкой, летящей на огонь вопреки здравому смыслу. Я не могла и, главное, не хотела сопротивляться зову этого удивительного юноши, перевернувшего мой мир с ног на голову. — А если я сорвусь? — всё же поинтересовалась я, уже зная, что всё равно соглашусь. Джеймс промолчал, не спуская с меня лукавого взгляда. Вдохнув поглубже, я ринулась вперёд, через ледяные брызги, пытаясь перейти по валунам, как по мостику. Без вмешательства Джеймся эта затея наверняка обернулась бы крахом, но его руки почти сразу обвились вокруг моей талии, став спасением. — Теперь мы в самом сердце водопада Торк, — торжественно возвестил он, помогая мне удерживать равновесие. — Здесь потрясающе, — прошептала я, подставив лицо крошечным капелькам и не беспокоясь о том, что шум воды перекрывает мой голос — отчего-то не было сомнений, что Джеймс всё равно расслышит. — По легенде, раньше в этих местах обитал красивый молодой мужчина, на которого наложили злые чары: по ночам он превращался в кабана. Несчастный старался утаить ото всех свой секрет, но однажды его тайна оказалась раскрыта. От горя мужчина обернулся огненным шаром и скатился с горы, расколов её надвое. Из разлома хлынули потоки воды… Так и образовался Торк. — Печальная история… А кто же заколдовал этого беднягу? — Мало ли, — пожал плечами Джеймс. — Маги, фейри, духи… Любые создания из мифов могут быть весьма жестокими и мстительными. На этих словах он помрачнел, но стоило мне встревоженно вглядеться в его лицо, как хмурое выражение тут же развеялось. — Элинор… Я давно не играл для тебя… Исправим эту оплошность? В один шаг преодолев расстояние до берега, Джеймс опустил меня на землю. Как ему удалось так легко перенести нас обоих, осталось загадкой. — Я готова слушать твою игру вечно. Он тонко улыбнулся, а в следующий миг в его ладони, будто соткавшись из пустоты, возникла флейта. Поднеся её к губам, Джеймс заиграл затейливую лёгкую мелодию, напомнившую мне полёт бабочки. Серебристые звуки, как ни странно, не тонули в журчании воды, а органично вплетались, звеня и переливаясь, поднимаясь ввысь, к самым облакам. Я неосознанно притоптывала в такт, вновь полностью загипнотизированная талантом Джеймса. Когда финальные ноты замерли в воздухе, отдаваясь тихим эхом, я увидела, что стою совсем рядом с Джеймсом — то ли он незаметно приблизился, пока играл, то ли меня саму притянуло, словно магнитом. И теперь, когда флейта замолчала, нас укутала уютная лесная тишина, сокровенная и волнующая. Если я думала, что после истории о Логане Джеймс будет держать дистанцию, то глубоко заблуждалась. Миг — и его губы завладели моими, вовлекая в нежный, почти невесомый поцелуй. Мои руки легли на его плечи, а сердце, кажется, забыло, как биться. Если поначалу Джеймс целовал меня осторожно, почти целомудренно, то с каждой следующей секундой его движения становились всё более пылкими и жадными. Послышался томный страстный стон, и я, осознав, что он принадлежал мне самой, очнулась. Вздрогнула и попыталась отстраниться, но Джеймс обнимал меня крепко. Выпутываться из его объятий и не хотелось — напротив, хотелось забыть обо всём и позволить ему прижимать меня так тесно, чтобы между нами не осталось ни дюйма. Мне потребовалось невероятное усилие воли, чтобы всё-таки остановиться. Джеймс как-то странно взглянул на меня, словно не мог поверить моим намерениям. — Элинор?.. — Нам не стоит… — сипло проговорила я. В его глазах вспыхнул гнев, но тут же исчез. Либо мне опять лишь почудилось, либо Джеймс сумел быстро совладать с собой и скрыть истинные чувства. — Вот как, — произнёс он ровным голосом. — Разве ты не хочешь стать ближе? От того, как спокойно Джеймс предложил это, меня бросило в жар. Я внезапно поняла, что готова ему отдаться, прямо здесь и сейчас. Это открытие меня так напугало, что я отпрянула, словно расстояние между мной и Джеймсом помогло бы мне обрести рассудок. — Что ты, — с лёгким укором сказал он. — Я никого не принуждаю. В устах Джеймса фраза прозвучала так, будто желающие упасть к его ногам без принуждения исчислялись сотнями. И я тоже попалась в эти сети… Что-то было не так, что-то было чертовски не так. Я отвернулась, чтобы появился хоть малейший шанс сопротивляться его чарам. — Мне пора возвращаться. — Конечно, — отрешённо ответил Джеймс. Но в голове билась зловещая мысль: что, если дороги назад уже нет?