Отголосок

Дорога к дому Максима заняла практически весь вечер. Люди неиссякаемым потоком съезжались в город, и вся заснеженная Москва буквально погрязла в сплошных уличных заторах. Казалось, что дойти пешком было бы намного быстрее, чем передвигаться в машине с черепашьей скоростью, бесконечно мучая педали «газ-тормоз». Макс даже ловил себя на мысли, что имеет смысл где-нибудь припарковаться и нырнуть в метро. Его останавливало только осознание того, что для этого придется разбудить Машу, которая давно спала, положив голову ему на плечо, убаюканная таким размеренным движением. Сначала он замурчал от удовольствия, чувствуя, как его окутало ее запахом, ощущая тяжесть ее головки на своем плече, и как пряди золотистых волос щекочут его шею. Но со временем ему стало скучно, молча охранять ее сон, его рука онемела, а мышцы затекли от неудобной позы, которую не было возможности изменить, не потревожив покой молодой женщины. Поэтому, когда они, наконец, подъехали к его дому, он чувствовал себя совершенно разбитым. Может быть организм, с самого утра настроившийся на отдых, дал сбой, или беспросветное стояние в бесконечных пробках и необходимость постоянно всматриваться в заснеженный горизонт, так утомили его, но у Максима было четкое ощущение, что он проехал пару тысяч километров без перерыва, а не всего, каких-то пару сотен. Мария проснулась сразу, как только он выключил двигатель. Она сонно щурилась, сначала от света в машине потом от уличной темноты, долго копошилась в сумке, собирала свои вещи, но все равно казалась отдохнувшей. Максим злился от нетерпения, ему хотелось поскорее оказаться дома, разуться и встать под теплый душ. Но Маша, казалось, никуда не торопилась и совершенно не замечала его раздражения. — Маша! — Взорвался он, когда она, наконец, покончив со сборами, все же вышла из машины, но в тот момент, когда он уже собирался заблокировать двери, нажав на брелок, она вернулась, поскольку забыла на заднем сидении пакет с едой, который им на прощание всунула мама. — Что, мой хороший? Господи, «мой хороший», так просто, но сердце затрепетало и тепло разлилось по всему организму, и спина почти перестала болеть, и весь его гнев куда-то улетучился, и он улыбнулся ей. Она сумела «погасить» его злость всего двумя словами, как бабушка в детстве. Маша казалось, опять задремала, тихонько свернувшись клубочком на диване и прикрыв глаза, когда он громко обсуждал со своим директором предстоящие гастроли. Кричал, ругался, смеялся, но Машу это не раздражало, она почувствовала внутри себя уже давно забытое состояние покоя и защищенности, и очень боялась это потерять. Она не заметила, когда он закончил разговор, и приоткрыла глаза, только когда он уже стоял перед ней и рассматривал ее. Он уже успел снять свитер и был в одной футболке. — Ты не выспалась? — Выспалась. — Маша улыбнулась и повернулась на спину, вытягивая ноги. — Чай тебе заварить? — Нет. — Он опустился на колени перед диваном, и просунул свою теплую ладонь под ее кофточку, лаская плоский животик. — У меня спинка очень болит. Покупаешь меня? — А твоей спинке не повредит такая помощь? — Маша провела кончиками пальцев по его щеке. — Давай, я тебя отнесу. — Он попытался взять ее на руки, но Маша отстранилась. — Иди пока один. Когда приоткрылась дверь в ванную, он даже не обернулся, так и оставшись стоять к ней спиной под струями теплой воды. Он был уверен, что она придет. Маша, как завороженная смотрела на него какое-то время. Смотрела на его широкие плечи, мощное тело, на то, как вода стекает по его коже. Его руки были расслаблены и опущены вдоль туловища. Она подумала, что глупо вот так стоять в ванной и просто смотреть на него и начала медленно раздеваться. Макс так и не обернулся, хотя знал, что она здесь. Подойдя к нему вплотную, Маша тихонько обняла его сзади и прижалась всем телом к его спине. Вода была скорее горячей, чем теплой и ее быстро окутало паром. Ей нравилось прижиматься к его разгоряченному телу, медленно целовать его кожу где-то на уровне лопаток и гладить его живот. — Это пришло лекарство для моей больной спины. — Чувствуя, как ее грудь прижимается к его спине, он наклонил голову и поднял руку, опершись ее о прохладную стену. — Я даже не знаю. — Маша продолжала водить губами по его коже. Одной рукой она вынула мочалку из его рук и медленно заводила ею по его пояснице и ниже, а второй рукой лениво скользнула по его бедру, двигаясь вниз к колену, как бы нарочно обделяя своим вниманием то, что уже просто невозможно было не заметить. Он так резко повернулся к ней лицом, что она чуть не выпала и даже взмахнула в воздухе рукой, ища опору, но он удержал ее, крепко прижав к себе. То, что она так искусно старалась не замечать, уперлось ей в живот самым бесцеремонным образом. Ему всегда нравилось целоваться под водой. Его всегда это безумно возбуждало и сейчас он не смог отказать себе в удовольствии, горячо целуя ее губы под струями горячей воды — Ах. — Женщина схватилась за его плечи и встала на носочки, когда Макс сжал в пальцах одной руки обе ее полупопицы. –Ты… — Животное, я знаю. — Продолжая смотреть ей в глаза, он отбросил в сторону мочалку, которую она все еще сжимала в руках, и потянул ее руку туда, где, на его взгляд, ей было самое место в этой ситуации. Она медленно провела рукой вдоль, а потом сжала его своими цепкими пальцами. Макс прикрыл глаза и шумно выдохнул. — Мне это все больше и больше нравится. — Зашептал он, целуя ее шею. — Очень нравится. — А, ты своих студенток тоже так испытываешь, противный старикан. — Она продолжала мастерски управлять своими пальцами, то ускоряя, то замедляя свои поступательные движения, заставляя его тяжело дышать и запрокидывать голову. — Не бережешь молодежь. — Нашла время ревновать. О-о-о! — Он застонал, когда она прошлась ноготками от основания до самого чувствительного места, сжав его в кулачок. Испытывая такие острые ощущения, он не сразу заметил, что Маша скользнула вниз и опустившись на колени, прижалась лицом к его животу. — Что это вы такое задумали, Мария Григорьевна? — Он смотрел на нее с высоты своего роста. — Это то, о чем я и мечтать не смел, надеюсь? — Ну, если мы вышли на другой уровень, то только так, разве нет? — Она подняла голову и посмотрела на него своими небесно голубыми глазами. — Боже, как мне нравится ход твоих мыслей. — Он оперся спиной о влажный кафель и блаженно прикрыл глаза.