Философия воды

Итэр впервые переступил границу вод Цинцэ, ему было только шестнадцать. Сушество, обитавшее там и охранявшее глубины от носов любопытных странников, не было дружелюбным. Какое-то время вода была спокойна, а мёртвая тишина удушала. Помнится, Итэр тогда подумал, что дно озера наверняка устлано трупами погибших в какой-то кровавой битве сотни лет назад воинов. Но озеро скрывало тайны и похуже. Почему-то то, что от воды несло мертвечиной, совершенно не показалось странным. Итэр брёл по берегу, то и дело оглядываясь, оборачиваясь на каждый тихий шум, и пугаясь даже хруста веток под ногами. Ощущение чего-то пристального взгляда не покидало его. Повернув голову вправо, Итэр увидел посреди озера огромную бетонную плиту, и чуть дальше — ведущую к ней дорожку камней. Это не могло быть просто так. Следовало проверить. Что Итэр и не любил, так это упущенные возможности. Но когда он перепрыгнул на третий по счёту камень, мир пошатнулся. Вода закачалась, небо за мгновение потемнело. Волны потянулись, облизывая щиколотки, забираясь даже выше — до колен, до середины бёдер. В воздух поднялись тысячи брызг, очень скоро делая одежду насквозь мокрой. На сырых камнях стоять стало трудно — ноги заскользили по гладкой поверхности, и Итэр чуть не потерял равновесие. Замахал руками, будто стараясь уцепиться за воздух, чудом остался стоять, когда тишину природы разрезал голос. — Ты… — из ниоткуда или из бездны, из глубины или прямо из водяных капель в воздухе, оно появилось слишком неожиданно. Голос оглушал, звенел в ушах, засел в черепной коробке так прочно, что даже если зажать уши, не перестанешь слышать его. Голубой полупрозрачный глаз океанида сиял в сгустившейся темноте, — посмел потревожить покой вод Цинцэ… Ветер бил в лицо, полы плаща хлестали по бёдрам и обнажённым рукам, грозясь оторваться. Тело юноши охватила мелкая дрожь, в противовес ей в руку послушно легла рукоятка верного меча. Итэр стиснул зубы и, щурясь от водяных капель, вгляделся вперёд. Над бетонной плитой зависло летающее существо. Итэр сглотнул — будучи опытным бойцом он осознавал даже не риски, а заведомую проигрышность сражения с ним. Оно летало. Оно, мать его, летало и, скорее всего, могло ещё и атаковать с далёкого расстояния. Для Итэра, который неплохо владел навыками боя на короткой и средней дистанции, сражаться с таким врагом было бы просто самоубийством. Но так хотелось попробовать. «Если когда-нибудь меня спросят, зачем я туда полез, я всегда могу сказать, что это переходный возраст так на меня повлиял», — Итэр прыгнул в направлении следующего камня, молясь, чтобы ноги не подвели его. Однако раньше, чем прыжок был завершён, камня коснулся один из выпущенных океанидом пузырей, кроша его в щепки. Итэр приземлился в точно в то место, где теперь не было камня, и, не ожидая этого, хлебнул горькой на вкус воды. Когда он ушёл под воду, воздуха в груди уже почти не оставалось. Глаза. Срочно. Нужно что-то увидеть. Нужно на поверхность, но Итэр не понимал, где она. Барахтанья руками и ногами помогали еле-еле. Там, на верху, был долгожданный воздух. Как он оказался над водой, хватаясь судорожно обеими руками за склизский камень, Итэр не помнил, зато помнил, как раздирал горло кашлем, пытаясь вдохнуть. В лёгких застоялась вода, ощущение, знаете, будто всё там разодрали острыми когтями — это пытка. Руки не слушаются, всё тело трясёт в ритм с ударами пульса, почему-то оно стало таким слабым, таким беспомощным. Земля содрогается ещё раз, и Итэр снова соскальзывает в воду. Океанид сверху смеётся, и этот смех — как парализующий яд. Но Итэр ещё не проиграл, ещё нет. В то, что осталось от лёгких, набирает побольше воздуха, меч, кое-как сжимаемый ослабшей кистью, засовывает обратно в ножны, про себя бросает несколько матерных слов — если откроет рот, захлебнётся — и начинает разгребать воду руками, направляясь в сторону бетонной плиты посреди озера. Волны будто и не из воды сделаны, не просто разбиваются о лицо, а режут каплями, точно лезвиями. На белёсых от холода щеках остаются раны: резкие росчерки цвета крови складываются в магические знаки. Переступать через физические возможности своего тела неприятно, но Итэру нравится. И нравится результат. Дрожащими ногами он встаёт в боевую стойку, едва добравшись до твёрдой поверхности. Сражаться с океанидом бессмысленно — Итэр давно понял это. Итэр готов только защищаться, мечом отражая удары. Но существо не спешит нападать. Взмахи его крыльев поднимают ветряные потоки, и те завывают на тысячи ладов, сливаясь в единую протяжную мелодию, заставляющую стыть кровь в жилах. Океанид осторожничает, но ему тоже интересно. Он проверяет — Итэр всё ждёт, не падает без сил, не опускает руку с мечом, отражающим блики воды, не убегает, не нападает — только стоит и ждёт, сконцентрировав внутри себя силу. Они оба ждут. Здесь не действует правило боксёрского ринга — кто напал первым, не выдержав, тот и проиграл. Здесь проиграет в любом случае Итэр. Всё зависит только от океанида. А океаниду скучно. — Просто так убивать тебя… — начинает громкий журчащий голос, и слышится он ото всюду, — не интересно, дитя моё. Ты мне понравился… То, что через несколько дней Итэр вернулся домой, удивило в первую очередь и его самого. В квартире на севере Ли Юэ в его отсутствие кто-то успел побывать, что не удивительно, зная компанию его знакомых. Не то чтобы у Итэра были друзья, но даже не являясь близкими людьми, они могли не спрашивая заявиться в его квартиру посреди ночи и, например, попросить накормить их. Это делало жизнь веселее, и Итэр не отказывал. В любом случае, мысленно Итэр похоронил себя в том озере. У океанида на него были иные планы. За непродолжительным расспросом о жизни самого Итэра последовал долгий пересказ историй жизни погребённых под толщей воды людей. Нельзя отрицать, что беседа с древним монстром была увлекательной. Потом океанид призвал водяных гусей и комментировал их с Итэром сражение, будто футбольный матч. После этого Итэра утопили бы, взорвали бы вокруг него водяные бомбы, но внутреннее чутьё подсказало правильный вопрос. — Послушай… а у тебя есть имя? — может только показалось, но океанид издал удивлённый бульк. — Имя? Никто много лет не упоминал его. Меня называют властительницей вод Цинцэ, океанидом, водяным королём. Имя мне — Родия. — Как родник с ключевой водой… игра слов, не обращай внимания. — Я тебя отпускаю. — Что? — аж сердце пропустил удар. — Беги, пока я не намерена тебя убить. Но если явишься ещё раз — белого света не увидишь. *** Второй раз Итэр прибыл в деревню Цинцэ по поручению гильдии искателей приключений. Так уж вышло, что пришлось лезть в подконтрольную океаниду территорию, чтобы выполнить задание. Какой-то бедняга полез сюда в надежде добыть очищающее сердце, но явно переоценил свои силы. Теперь он смог увидеть со стороны, как выглядит эта миниатюрная буря — тёплый приём, который устраивает Родия непрошенным гостям. Мужчина средних лет потерял сознание прямо на берегу озера, и тело его миллиметр за миллиметром поглощали серые сыпучие волны. Они нападали на берег нещадно, не раздумывая ни секунды о добре и зле, о том, причиняет ли они боль. Они знали, что причинят. По небосводу разнеслось громогласным эхом: «Чужеземец!» Наверное была причина тому, что все любили Итэра: он всегда знал, что и когда сказать, умел подобрать и натянуть на себя правильную маску, заставляя доверять. И сам он тоже когда-то верил в свою искренность. Потом вдруг пришло осознание — он пустой внутри. Яркая и красочная только оболочка, оболочек несколько, для каждого знакомого своя. С кем-то мило улыбаться и глупо шутить, с кем то обсуждать все-все насущные проблемы, кому-то казаться неприступным и холодным. Так противно от себя. Он лжец, он лицемер, он обманывает близких ради выгоды. И не может быть настоящим, ведь настоящий он — пустота, абсолютный ноль во всех значениях. Сегодня Итэру везёт. Первое, что он произносит: «Родия», — и буря стихает. Он угадал. Океаниду было одиноко, никто не интересовался и не запоминал его имени. Правильные выводы блондина спасли сегодня две жизни. Парень приветственно машет рукой и начинает осторожно: — Зачем ты с ним так? Насколько можно понять по бурлению воды, океанид возмущён, но Итэр продолжает: — Он не стоит того. Разве нужен тебе ещё один глупец в коллекции? — Чшшш… Что ты отдашь мне за него? — Я буду навещать тебя иногда, — ответ приходит сразу же. Океанид задумывается, а Итэр отталкивает бессознательное тело подальше от воды. — Договоилис-сь… забирай. *** В третью встречу Итэр пугается до чёртиков. Он стоит под тёплыми струями душа, уставший после поручений настолько, что нет сил даже взять мочалку и стереть с себя грязь. Даже не сразу понимает, что не так. Капельки воды подлетают вверх, игнорируя все законы физики, собираются в маленькое тельце — крошечную копию океанида, и Итэр чуть не падает, поскальзываясь. Существо вообще ни капельки не смущает, что он абсолютно обнажён, зато смущает Итэра, и он принимает самую закрытую позу из возможных. — Сила воды в том, чтобы принимать любую форму, — для такого маленького тела, голос звучит слишком громко. Наверняка во всём доме было слышно. — Ты… Вау… Нихуя себе. Почему раньше не рассказала, что так можешь? — но Океанид будто не слышит. — Путешественник, не приходи больше. Никогда. Они забрали мое сердце. Теперь там опасно. Теперь я и есть то, что сдерживала тысячелетиями. Обещай. — Почему.? — Обещай. Сначала обещай. Быстрее! — Обещаю. А теперь скажи… — но Итер не доооваривает, его уже не слышат. Водяной посланник взрывается, становится паром и рассеивается. Итэр не знает, что сделает дальше. Он дал обещание, да. Но любопытство его погубит.