А ты меня тихонько позови…

      Водитель довёл Аллу до самого порога и открыл дверь данным Филиппом ключом. — Я думаю, Вы одна никуда не собираетесь выходить? — осторожно спросил Володя. — Нет, — скидывая обувь, ответила Алла. — Я тогда закрою? — не менее осторожно уточнил он. — Ну, тебе же так велели, — по-доброму усмехнулась она. — Да, — не стал лукавить водитель. — Значит, закрывай.       Оставшись одной, Алла огляделась. Здесь всё было точно так, как восемь лет назад, когда она переступала этот порог в последний раз. Даже фотографии, все до единой, висели на своих местах. Алле вдруг стало от них неуютно. На глаза навернулись слёзы. «Интересно, он просто не подумал, или решил поиздеваться?» — промелькнуло в её голове. Алла прошла на кухню и заглянула в холодильник. Он полнился под завязку. Она достала один из ресторанских контейнеров и, поставив в микроволновку обнаруженный в нём бефстроганов, начала шарить по кухонным шкафам. Тут и нашлась первая причина позвонить Киркорову. — Где кофе? — услышав «алло», сразу спросила она. — В магазине, — раздалось в ответ. — Я кофе хочу, — тоном принцессы из «Бременских музыкантов» заявила Алла. — Хотеть не вредно, а кофе тебе нельзя, и я это помню, — отрезал Филипп. — Чай пей, — мягче добавил он. — Глупости! — В шкафу должна быть заварка, — проигнорировав, продолжил он. — Чайник видишь? — Вижу, — сквозь зубы проскрипела Алла. — Вот и прекрасно. Вещи найдёшь в своём гардеробе, — сказал он и сбросил вызов. Насыпав в заварник чай и залив его кипятком, Алла поднялась наверх. Распахнув дверь в некогда свою гардеробную, она обомлела. Там стройными рядами висели ЕЁ вещи, которые она когда-то собиралась забрать позже, да так и не собралась. Она, конечно, знала, что Киркоров тот ещё Плюшкин, но что он сохранит всё это добро, и подумать не могла. Точнее, она была уверена, что это всё сгорело церемониальным огнём где-нибудь под Истрой давным-давно. А оно висит. И что самое удивительное, на вещах не было ни пылинки.       Забыв про ужин, томящийся в давно пропищавшей микроволновке, Алла принялась перебирать свою одежду. Ностальгия окутала её ещё больше. Вот в этом платье она впервые поцеловалась с ним, в этом — вышибла вон из своего театра, а в этом… выходила замуж. Алла перелистывала наряды на вешалках словно страницы книги. Их было так много, но каждый навевал воспоминания. Дойдя до очередной вещи, Алла тихонько засмеялась. Это была белая шёлковая блузка, на которой были с корнем оторваны пуговицы. Оторваны году так ещё в девяносто восьмом в порыве страсти одним импозантным болгарином. Алла тогда хотела отнести её на починку Юдашкину, но надо же было как−то объяснять другу, что стряслось с его произведением. Поэтому блузка так и осталась истерзанной в назидание Киркорову.       Шёл третий день Аллиной отшельнической жизни. Холодильник всё ещё полнился едой, потребностей, которые смог бы исполнить Киркоров, у неё пока не появилось, поэтому она ему больше не звонила. Филипп тоже не беспокоил её звонками, но строго два раза в день через смс интересовался, всё ли у неё в порядке, из раза в раз получая в ответ краткое «да». Правда в первый день она всё же сгоняла водителя в магазин, но больше и к нему не обращалась.       На четвёртый день, крепко сжимая в руке телефон, Киркоров, оглядевшись, вышел из машины и стремглав помчался в подъезд. На этаже он оказался быстрее лифта. Алла краем уха услышала скрежет замка, а затем тяжёлые быстрые шаги. — Это что такое?! — на пороге комнаты с возмущенным воплем появился Киркоров. — Мороженое… — глядя на него, растерянно ответила Алла, и перевела взгляд на целый чан лакомства, стоящий на её коленях. — Я извёлся весь! На смски не отвечает! Дозвониться до неё полдня не могу! А она мороженое жрёт! — вспыхнул Киркоров. Алла вжалась в диван, обняв пластмассовую ёмкость, и нервно сглотнула. — Я не слышала, — шёпотом сказала она, осторожно глядя в пылающие от гнева глаза. — Хочешь? — аккуратно, словно в клетку льву, Алла протянула вперёд ложку. Чертыхнувшись. Филипп молча вышел из комнаты, и через минуту вернулся к недоумевающей Алле с точно таким же чаном и ложкой. — Двигайся! — рявкнул он. Алла послушно переместилась с центра дивана вправо. Филипп бухнулся рядом. — Ни стыда, ни совести, — отковыривая крышку, пробубнил он. — Я привязанной к телефону сидеть не обязывалась, — попыталась возразить Алла, но от его испепеляющего взгляда тут же замолкла, засунув в рот очередную порцию мороженого. — Что ты смотришь? — скривился Филипп, взглянув на экран телевизора. — Я тебя вообще не звала! — всё же проявила голос Алла, глядя на него в упор. — Что хочу, то и смотрю! Филипп вдруг взял её за подбородок и заглянул в красные глаза. — Ешь давай, — убирая руку от её лица, смягчился он. — Совсем страх потерял, — под нос себе пробубнила Алла. — А кого мне без тебя бояться? — усмехнулся Филипп. — Иди сюда, — он легко придвинул её к себе, — рёва, — прижимая Аллу к груди, тише добавил он. — Я не реву, — встрепенулась Алла. — Дадада, — прижимая её обратно, заладил Филипп, — жуй давай своё мороженое. — Только не комментируй, — глядя на экран, попросила Алла. — Ладно, — улыбнулся он, — будем смотреть твои розовые сопли молча. — И не кричи на меня, — чуть погодя, прошептала она. — Прости, — целуя её в волосы, ответил Филипп. — Прости. Дальше воцарилась тишина. Киркоров смотрел на экран, а в голове его тем временем проходил штурм. Он только сейчас понял, что после его выступления в него ничего не полетело — ни этот таз с мороженым, ни пульт, лежащий рядом, да даже подушка, возможностью швырнуть которой Алла не пренебрегала никогда. А тут она беспомощно вжалась в диван. Просто стерпела. Она пугала его. Пугала своей смиренностью. — Филь, не нервничай, — вдруг прошептала Алла. — Чего? — он вырвался из пут собственных мыслей. — Я слышу как у тебя колотится сердце… — до этого момента прижатая к его груди, Алла отстранилась. — Ну, извините, — грустно улыбнулся Филипп, глядя как Алла отставляет в сторону обе банки мороженого. — Успокойся, — укладываясь головой ему на колени, она забралась с ногами на диван. «Ну, да… так-то мне намного спокойнее», — пронеслось в его мыслях. — Смотри давай, — укладывая руку на её талию, вслух сказал Филипп. — Смотрю, — тихонько ответила она. На экране бушевали недюжинные страсти. Алла ненароком провела параллель между телескандалом и их с Филиппом бурной супружеской жизнью. Потом в голове обрывками начал всплывать их последний с ним разговор перед её отъездом. — Ты в своём уме?! Куда ты собралась?! — Не кричи на меня! — Что ты там делать будешь?! На кой чёрт он тебе сдался! — Это моя жизнь! И ты больше не имеешь к ней отношения! — В Австрию она собралась! Жить! — Да! Жить! Собралась! — Дура! — выпалил Филипп. Алла земерла, но чрез мгновение её ладонь звонко опустилась на щеку бывшего мужа. — Знаешь, я была уверена, что ты хочешь мне счастья… — прошептала она. — Я хочу. Только счастлива ты там не будет. — Буду! — с вызовом глядя на него, заявила Алла. — Мне с ним хорошо, а главное — спокойно! — во взгляде отчётливо промелькнула претензия. — Ты взвоешь там через месяц, — со всей уверенностью произнёс Филипп. — Я люблю его! А если бы ты меня любил хоть на толику так, как кричишь об этом, ты бы… — Ну, что?! — в глазах его пылал огонь. — …ты бы мне всего этого не говорил… — прошептала она. И спустя паузу продолжила, — я не скандалить с тобой пришла. А попрощаться, — ещё тише сказала она. Ответа не последовало, он просто молча смотрел на неё в упор. И тогда, сказав тихое «прощай», она направилась к выходу. За своей спиной Алла услышала треск. Кулак Филиппа вписался в стену. Она зажмурилась, остановившись у входной двери. Но через мгновение выбежала из квартиры. — Дура… — сквозь зубы процедил он. — Дура! Дура! Дура! — мутузя стенку, чеканил он. Вдруг Алла содрогнулась и зажмурилась наяву. — Что такое? — заглядывая ей в лицо, тут же среагировал Филипп. Плотно сомкнув губы, Алла помотала головой. — Аллусь, тебе плохо? — он взял её за запястье. — Ты был прав, — из глаз её засочились слёзы. — Я не хотел быть правым, — гладя её по голове, прошептал Филипп, от неожиданности ещё не поняв, о чём речь. — Я не знаю, что мне теперь делать… — слёзы полились, — куда идти… У Филиппа сжалось сердце. — Тебя никто никуда не гонит, − он укрыл её лежавшим на диванной спинке пледом. — Не могу же я до конца дней своих у тебя жить… Зря я приехала… Зачем…? — Позвони Никите, — Филипп решил внести в их разговор каплю рациональности, — у него есть квартира в Москве, пусть переберётся туда, а ты поедешь на Истру. — Не могу… — еле слышно произнесла она. — Рано или поздно тебе придётся победить свою гордость. Жить ты у меня, конечно, можешь сколько угодно… Но ты же не будешь годами сидеть в четырёх стенах? А чтобы выйти из сумрака, тебе придётся рассказать. Сказать миру эти два простых слова: «я вернулась». — Никита не звонил мне почти год, — тише прежнего прошептала Алла. — Как? — от растерянности у Филиппа самого осип голос. — Он не говорил ничего… — Обиделся, наверно, — краешком губ улыбнулась Алла. — Они все на меня обиделись. Никому я стала не нужна. — Что-то твоя хандра выходит из-под контроля, — задумчиво произнёс Филипп, поглаживая её по голове. — А она была под этим контролем? — Ты три дня торчишь тут отшельником… — перевёл тему Филипп. — У тебя созрел хоть какой-нибудь план действий? Или ты всё это время заедала горе и смотрела мелодрамы? — Заедала и смотрела… — швыркнув носом, честно призналась Алла. — Кто ты, и куда ты дела мою Пугачёву? — прищурился Филипп. — Оставила где-то между Россией и Австрией… пять лет назад… — обнимая его колени, прошептала она. — Ну, и где нам её теперь искать? — он ласково коснулся ладонью её щеки. Алла, продолжая хлюпать носом, лишь пожала плечами. — Я сломалась, Филь… — Ну, что уж сразу, сломалась… так, барахлишь немного, — грустно улыбнулся он, — починим. Алла вдруг рассмеялась. — Думаешь? — Уверен, — перебирая пряди её волос, прошептал Филипп.       Киркоров, ненароком прикрыв глаза, задумался о дальнейшей судьбе своей подопечной. Может, самому позвонить Никите или Кристине? Раньше бы Алла убила его утюгом, как в той байке, но теперь… Ну, даже если и поколотит, так может в себя скорей придёт. А может гондурасу этому позвонить…? Неееет, он не настолько в отчаянии. На лице Филиппа появилась немая усмешка. Что же с ней делать? Во время активной мыслительной деятельности Филиппа рука его сама собою забродила по её телу. — Что ты делаешь? — хлюпнула носом Алла. — Я тут перед тобой… А ты… — она попыталась встать. — Ш-ш-ш, — Филипп не дал ей этого сделать. — Всё хорошо. — Ты меня лапаешь, — перевернувшись на спину, попыталась убрать от себя его руки Алла. — Всего лишь глажу, — не согласился с обвинениями Киркоров. — Я не простыня. И гладить меня не надо! — Надо, надо, — не убирая руку, произнёс Филипп. — Ещё как надо. Внутренне он улыбнулся её ретивости. Не всё потеряно. — У тебя кто-нибудь есть? — посмотрев ему в глаза, вдруг спросила Алла. — Это что за вопросы? — с улыбкой усмехнулся он. — Просто интересно. Считай, вместо «как дела?». — Ну, дела у меня, допустим, хорошо… А насчёт непосредственно… − Филипп сделал небольшую паузу. − Я когда-то обещал больше не женится, слово своё нарушать не планирую. — А пора бы… — Да, может, и пора… Только, знаешь… Не могу. — Не надо петь мне сейчас про свою вечную любовь, — пренебрежительным тоном попросила она. — А я не знаю, люблю я тебя или нет, — в упор глядя на неё, произнёс Филипп. — Я настолько запутался. Что уже не понимаю. У Аллы то ли от досады, то ли от жалости из глаза вытекла слеза, укатившись за ухо. — Лишь бы повод пореветь был, а, — вытирая мокрую дорожку, добродушно проворчал Киркоров. — Может, мне вернуться…? — Кудой это? — нахмурился Филипп. — Домой… в Линц… Кому я тут нужна? Прилетела сдуру в никуда… — А теперь умная стала, да? — усмехнулся он. — Прости за резкость. Но, а там ты кому-то нужна? Тебя кто-то ищет? Не наблюдаю. — Никто не знает, где я… Может, и ищет… — Не обманывай себя. — Ты опять?! — Алла дёрнулась и случайно нажала на погребённый где-то под пледом пульт. На экране появились звёздные новости. Ведущая как раз перешла к известиям о том, якобы в одном из аэропортов столицы на днях видели эмигрировшую несколько лет назад Аллу Пугачёву. Алла вздрогнула, услышав своё имя. — Мы смогли связаться с мужем певицы, и получили ответ, что Алла Борисовна дома, в Линце, и у неё всё в порядке. Так что это не более, чем чья-то фантазия, — тут же донеслось из телевизора опровержение слуха. — Вот видишь, — втисался Филипп. — Ты дома, — он обвёл рукой комнату. — У тебя всё в порядке. Немного помолчав, Алла нашлась, — а что, ему на весь мир нужно было объявить, что я сбежала? — Знаешь, если бы ты у меня пропала без вести, я бы объявил. Просто чтоб взглянуть в твои бесстыжие глаза, − он в упор смотрел на неё. У Филиппа в кармане упорно завибрировал телефон. Достав его, он открыл уведомления и начал что-то листать. Недовольно покосившись на него, Алла повернулась на бок, носом уткнувшись в киркоровский живот. Чуть выждав, она не стерпела, — что там такого интересного? — Да посты про тебя хлынули, — не отрываясь от телефона, поведал Филипп, — бурно обсуждают твоё местонахождение. — И до чего дообсуждались? — Что у кого-то разыгралось воображение. — Фото нет? — настороженно спросила она. — Нет, только вырезки из этой передачи, — Филипп кивнул на телевизор. — Причём, опубликованные вчера. Уведомления что ли глючат… — уже сам себе произнёс он. — Ещё тут люди обеспокоены, что ты в сети четыре дня не появлялась, — официозно и в полный голос сказал Филипп. — Кстати… Помоги в Инстаграм зайти на своём аппарате, — попросила она, — он исчез куда-то. — Пароль помнишь? — Помню, — на мгновение задумавшись, ответила Алла. — А телефон где? — Да вон он лежит, — она кивнула на противоположный подлокотник. — И как же ты его могла не слышать, а? — потянувшись за гаджетом, вопрошал Филипп. — Да не знаю я… — Зато я знаю, — уже включив экран, нахмурился он. — Сложно слышать вызовы на беззвучном режиме. — Это он сам, — тут же отреклась от содеянного Алла. — Ну конечно, — скептически произнёс Филипп. — А инсту ты с главного экрана убрала. На, вводи пароль, — он протянул ей телефон. Алла вновь перевернулась на спину. — Всё, спасибо, — зайдя в аккаунт, она положила телефон на пол, рядом с диваном. Филипп с полминуты выжидающе смотрел на неё, и дождался. Алла схватила телефон обратно и судорожно начала листать ленту. — Как думаешь… выставить что-нибудь? — за советом обратилась она, читая всё то же самое, что и Филипп парой минут ранее. — Выстави, если есть что, — пожав плечами, ответил Филипп. — А то подумают, что твой муженёк тебя съел, — усмехнулся он. — Обхохочешься! — вслед усмехнулась Алла. Она опубликовала один из своих свежих снимков, сопроводив его краткой подписью, и вновь отложила телефон на пол. Переведя дыхание, Алла внимательно посмотрела на Филиппа. − Ну, что? — заметив её безотрывный взгляд, спросил он. — Киркоров, давай напьёмся? — дотянувшись рукой до его щеки, Алла слегка погладила её. — Ох ты! — весело усмехнулся Филипп. — До такой степени нечего терять, да? — В смысле? — растерялась Алла, убрав руку. — Все наши пьянки после развода заканчивались одинаково, — напомнил Киркоров. — Утром ты подрывалась спозаранку и начинала выносить мне мозг, что я такой Карабас-Барабас затащил в койку невинную Мальвину, — усмехнулся он. — Спасибо, не надо. Потом доказывай тебе, кто кого совратил. Алла стыдливо потупила взгляд, но ненадолго. — Филь… — Алла вновь погладила его по щеке, — хочешь, я тебя поцелую? — призывно глядя ему в глаза, прошептала она. — Ты бахнула уже, да? — на полном серьёзе спросил Филипп, пристально смотря на неё. — Все углы ведь просил проверить… — Да иди ты! — обиделась она. — Не пила я ничего! — она вновь попыталась встать, но Филипп пригвоздил её обратно одним движением руки. — Может, расскажешь мне? — с надеждой во взгляде спросил он. — Выпьешь со мной — расскажу, — поставила ультиматум Алла. Филипп ненадолго задумался, не говоря ни слова. — Хочешь, я полечу в твою Австрию, и морду ему набью? — поглаживая её по плечу, отрывисто произнёс он. — Не надо… — замотала головой Алла. — Не надо? — со вздохом переспросил он. Она вновь помотала головой. — А что надо? — Выпей со мной, — как заклинание прошептала Алла. — Опять двадцать пять! — чертыхнулся Филипп. — Ну, сложно тебе что ли… — Может, просто переспим? Пропустим посредника? — нахмурившись, спросил он, то ли серьёзно, то ли шутя. — Ну, Филь… — жалобно глядя на него, проскулила Алла. — Ладно, — беря в руки телефон, сдался он, — только напиваться с тобой всё равно никто не собирается, — набирая номер, чуть осадил он блеснувшую в глазах Аллы радость. Через пятнадцать минут водитель доставил им литровую бутылку коньяка. — Слушай, а бокалов то нет, — вспомнил Филипп, оглядывая содержимое шкафа. С самым воодушевлённым видом Алла поставила на кухонный стол две кружки. — Наливай. Киркоров задорно усмехнулся. — Ну, допустим.       Спустя полчаса они уже во всю вели задушевные разговоры, чокаясь фарфоровыми чашками. Алла как на духу изложила Филиппу всё. Как муж привёл в дом любовницу, поставив Алле ультиматум, что та будет жить с ними. Как она разгромила со злости всё, что попадалось ей на пути в её спальню. Как нацепила на себя первые попавшиеся шмотки, в которых, благо, оказался хотя бы паспорт. Как вылетела из дома, доломав на ходу ещё недоломанное. В голове был кромешный туман. Ноги сами вынесли её на дорогу, а язык без согласования с мозгом скомандовал остановившемуся таксисту: в аэропорт! Уже на подъезде разум немного просветлел и в голове возник вопрос: зачем? Но машина затормозила у главного входа, пора было выходить. В этот момент у Аллы вновь включился режим «автомат». Расплатившись с водителем, она зашла внутрь. Взгляд тут же упал на сетку вылетов. Судьба это или её насмешка, но самый ближайший рейс из Линца был в Москву. Решение было принято моментально. Через десять минут у Аллы на руках был билет. Ещё через тридцать она прошла регистрацию на рейс, с ручной кладью в виде паспорта. Она заняла своё место в самолёте, и в голове вновь воцарился вакуум. Лишь одна мысль смогла чрез него пробиться: «домой…».       Обхватив кружку руками, она ненадолго приостановила свою исповедь. — Я ведь всё ему отдала… почему он так со мной… — глядя на дно своего «фужера», промолвила Алла. Филипп с трудом оторвал её ладонь от кружки, и крепко сжал её. — Я уехала, я всё тут бросила… — продолжила самобичевание Алла, — всё и всех… У Филиппа наружу яростно рвалась фраза: «а ведь я говорил!», но он старательно запихивал её обратно, продолжая слушать откровения блудной дочери отечества. — Чего ты молчишь? — прервав изливания души, Алла неожиданно подняла на Филиппа глаза. — А тебе нужно, чтобы я что-то говорил? — мягко улыбнувшись, он погладил её по щеке. — Ну, скажи, что я дура… идиотка… Хоть что-нибудь скажи! — потребовала Алла. — Я всё тебе давно сказал, — он крепче сжал её руку, — добавить больше нечего. — Тебе? Нечего? — горько усмехнулась она. — Пока нечего, — он приподнял бутылку и оценил остаток. — Но я давно больше бокала не пил, так что дальше за себя не отвечаю. — Язвиник-трезвиник стал, ишь! — хмыкнула Алла, пододвигая к нему свою пустую кружку. — Избавился ото всех вредных привычек, — гордо заявил Филипп, наполняя «бокал» собутыльницы, — ну, почти, — чуть тише добавил он. — И от чего же ты не избавился? — спросила Алла, прежде чем влить в себя новую порцию успокоительной микстуры. — От тебя, — начал загибать пальцы, — от кока-колы… и от сладкого на ночь, — завершил он свой недлинный список. — Я — вредная привычка? — затуманенными глазами она посмотрела на него. — Ну, отвыкнуть от тебя я не могу, — Филипп вновь загнул палец, — и ты вредная, — загнул он второй, — вот и получается… что ты… ой… — он икнул, — моя вредная привычка. — Не любовь, а так, привычка… очертаний смутных череда… — шёпотом процитировала Алла песню дочери. — Кристинка? — на мгновение задумавшись, спросил Филипп. — Угу… — улыбнувшись краешком губ, она кивнула. Повисла недолгая тишина, разбавляемая «звоном» кружек. — Алл, скажи мне честно. Ты была с ним счастлива? — раздался голос Филиппа. — А что ты хочешь услышать? — Правду. — Ты не хотел, чтобы я была счастлива… — прошептала Алла. — Ну, что ты говоришь? — он вновь завладел её рукой. — Ты сам так сказал… — Я такого не говорил. — Сказал. — Не говорил, — стоял на своём Филипп. — Ты сказал, что я не буду счастливой. — Но не говорил, что этого не хочу. — А думаешь, мне это хотелось услышать? — с отчаянием в глазах смотрела она на него. — Я не вернуться могла. Никогда. Это мог быть наш последний разговор. — Чё ты несёшь? — отодвигая от неё новую дозу спиртного, он угрюмо смотрел ей в глаза. — Я, знаешь, не девочка, — из уголка её глаза вытекла слеза. — Ещё пара лет там… — Таак! — взревел Киркоров. Алла вздрогнула и замолкла. — Я не желаю об этом ничего слышать! — Мальчик мой… — робко улыбнувшись, Алла ласково коснулась ладонью его щеки, — прости… — Ра-зо-млела, — сменив гнев на милость, с усталой улыбкой подвёл итог Филипп. — Иди сюда, горе моё, — он потянул её за руку на себя и она поднялась. Не отпуская его ладонь, Алла обогнула стол, и Филипп усадил её к себе на колени. — Я поддержки от тебя ждала… — прошептала она, опустив глаза. — Какой поддержки, Алл? — чуть заметно усмехнулся он. — Ты ждала, что я тебе приданое в дорогу соберу, и счастья в личной жизни пожелаю? — Можно было без приданого… — шёпотом ответила Алла, после чего тяжело вздохнула. — Я устала, — лениво она обвила его шею руками, и сложила голову ему на плечо. Филипп молча поднялся вместе с ней, и вышел из кухни. — Ты куда? — прерывисто спросила Алла. — Мы не допили… — Я никуда, — незамедлительно ответил он, — а ты спать. Филипп вступил на лестницу. — Я не хочу спать, — потерявшись в пространстве, Алла попыталась встать, и зацепила ногой перила. — Ай! — поморщилась она. Филипп ласково поцеловал её в лоб, и продолжил идти. Уложив Аллу в постель, он собирался выйти, но она крепко ухватилась за его руку. Киркоров послушно сел рядом. — Не уходи… — прошептала Алла, — мне одиноко…