Чума

      - Пойдем глянем! – скомандовал пацанам Космос, и друзья повыскакивали из салона, оставив девчонок снова тихо вздыхать. – Думаю, топливопровод накрылся… Как и в тот раз, когда Аньку везли.       - А я тебе говорил, пора твою колымагу менять, - кутая нос в воротник свитера, прищурился Фил.       - Да? Гони бабло на «мерседес», советчик херов!       - Ша! – пихнул их Пчёлкин, отгоняя бесконечно мельтешивший снег перед лицом и открывая капот. – Прав… Накрылся.       - Накаркал, полосатая задница!       - Ну и чего теперь делать, подыхать тут будем? Космос потер замерзающие уши и похлопал себя по бокам, слегка припрыгивая, чтобы согреться.       - Есть мысль… Фил, тащи шланг из багажника и канистру…       - Он же сюда не подойдет, - нахмурился Витя.       - Да неважно уже! Накачиваем бензин в канистру, поднимаем ее и потихоньку поедем.       - Гениально, чудище! – фыркнул Валера. – Значит, ты машину поведешь, а я, как дурак, с канистрой рядом побегу?       - Ну ты ж спортсмен!       - Я че, альпинист тебе?       - Можно ее к крыше чем-нибудь примотать, - быстро соображал Пчёлкин, - только не факт, что на практике долго протянет. Метель, смотрите, – вообще пиздец!       - Ты че материшься?       - Слышь, Сусанин, ты вообще не умничай! «Поехали в объезд, поехали в объезд»! Ну и поехали, твою ж за ногу!       - Так никто не спорил!       - Я тебе сразу сказал!       - Я тебе тоже сразу сказал не каркать! Хлопнула дверца машины – к парням вышла Влада. В припрыжку, чтобы не замерзнуть, достигла их и прищурилась от яростного порыва ветра.       - Ты чего вылезла? – Кос спешно замотал ее воротник шарфом и потер плечи. – Иди обратно, мы почти разобрались.       - Опять начинается? Скажите уже, как есть! – она шмыгнула носом, утирая варежками влажный, липший к лицу снег. – Хотя бы до дороги дотянем? Или тут куковать останемся? Парни переглянулись.       - Есть одна идея, но проще дождаться, когда метель чуть утихнет.       - А если не утихнет? – предположил Витя. – Кто-нибудь еще с утра прогноз погоды слушал?       - Ты опять язык свой за зубами не держишь, Нострадамус долбанный?!       - Ехать и тратить бензин сейчас неразумно, - поддакнул Фил. – Давайте подождем, вдруг успокоится. А там в нескольких км дачи начинаются, может, поможет кто…       - Всё с вами ясно, - Влада отмахнулась и поспешила обратно в машину. – Печка, если что, тоже не работает!..       - Нам жопа, - хмыкнул Кос. – Не Анька, так Светка с потрохами сожрет за мелкого.       - Ему сейчас вообще темно, тепло и сытно, - возразил Пчёлкин, - а остальное – херня, прорвемся. Делать больше ничего не оставалось. Вопреки лютующей январской погоде троица принялась спасать свое положение. Валера, сплюнув бензин в снег, поморщился:       - Кос, а бенза-то – с гулькин корнишон!       - А ты внутрь лишнего не прими! До поселка хватит. Давай, не филонь, работай ртом по назначению!       - Вот чудовище долбанное… Канистра с третьей попытки была привязана к крыше «девятки», ребята вернулись в салон, и после обсуждения с девчонками на свой страх и риск было принято решение не дожидаться, пока метель кончится, и медленно двигаться по прямой. По крайней мере, они надеялись, что это – прямая, и куда-нибудь она обязательно выведет.       - Не замерзнем, так машину до конца угробим, - с явным сожалением усмехнулся Пчёла.       - Да когда уже эта снежная завеса закончится... - бурчал себе под нос Космос, уже всячески игнорируя любые комментарии по поводу своей «девятки». Нет, правы пацаны, уже отмотала свое его ласточка за пару лет, вообще столько от нее и не ожидалось – взял ее за полцены тогда у старичка, который много лет в ней картошку в город возил. Пора вырываться, пора новую красотку брать… Согласиться, что ли, с Андрюхой? Тьфу, ё, не о том сейчас, не о том…       - Ну во! Во! – оживились девчонки, глядя во все глаза в окна. – Вроде, кончается, да? Метель стихла и через километр действительно кончилась. Как и бензин. «Девятка» встала прямо посередине въезда в небольшой дачный поселок. Пацаны повыскакивали, оттолкали машину ближе к обочине, как раз около небольшого одноэтажного домика. Конечно, цивилизация – это хорошо. Плохо, что все дачники после праздников явно вернулись в город.       - Надо бы на разведку сходить, - утерев лицо рукавом куртки, предложил Витя.       - Вот и шуруй, - кивнул ему Космос.       - А че я?       - А тебя не жалко.       - Вообще-то жалко, - не согласился с ним Фил, - все-таки отец-героин! Роды принял, мучения тоже…       - Да, пардон, подзабыл твои боевые заслуги.       - Фил! – Пчёла раскинул руки. – Душа, иди расцелую!       - Лапы отряхни сначала. Кос, давай ты, - заметив удивленные глаза Холмогорова, Валера пожал плечами: - Че? У тебя отлично получается лазить где ни попадя. Опыт!       - Только один, без Мандаринки пойдешь. Светка, наблюдавшая за их очередными перепалками, открыла дверь и крикнула:       - Вы долго лясы точить будете? Если у нас замерзнет ребенок – я вас тут живем закопаю!       - О, командир проснулся, - откашлялся Космос. – Приказ понят, а теперь скройтесь, Светлана Аркадьевна, не тратьте тепло! Наконец, переглянувшись, решили двинуться втроем. За высокими заборами света было не видно, но доносились какие-то звуки, Пчёлкин своим музыкальным слухом уловил что-то мелодичное.       - Странная музыка тогда только, - насупился Фил.       - Да брось, Теофила, музыка разная бывает. Вот ты пение китов слышал?       - «Китов»! Ага, скажи еще селедки или мойвы.       - Да я серьезно, мне Цапля кассету показывал!       - Нашел, кого в пример ставить, - прыснул Холмогоров, перешагивая длиннющими ногами через сугробы. – Кстати, наведаться б к ним надо, наверняка с Ерёмой уже пропили свою экономическую печень…       - Насчет «пропили», - Витя перепрыгнул следом за другом и потер закоченевшие руки, - у нас там в закромах ничего не осталось для согрева? Ну, чтоб не пропасть в степи. Вот ямщик не пил и пропал! Че? Песня была еще такая слезливая, вот щас вспомню…       - Слышь ты, Шаляпин, глотку побереги, слазь посмотри, есть там кто живой?       - Даже если и есть, я знаешь, что скажу? – Пчёлкин осмотрел забор и потер друг об друга продрогшие ладони. – У людей толстая кожа, и пробить ее не так-то просто. Надо соврать как следует, только тогда тебе поверят и посочувствуют. Их надо напугать или разжалобить.       - Или для начала разбудить. Смотри давай! Во дворе действительно было несколько оживленно – в середине, недалеко от деревянного домика, горел небольшой костерок, рядом суетилась пожилая женщина. С ракурса Пчёлы не было видно, что конкретно старушка проделывает, но звуки точно шли отсюда. Старушка что-то мычала, напевая. Витя отряхнул руки от трухи старого деревянного забора и посмотрел на пацанов:       - Будить никого не придется. Бабулёк там, божий одуванчик, костер жжет. Ну, или кого-то на нем сжигает, точно не поймешь.       - Слышьте, пацаны, - Космос поморщился, перетаптываясь с ноги на ногу, - может, ну ее? В другое место пойдем? Фил удивился:       - Чего это? У тебя что, боязнь старушек, травма детства?       - А вы «Вия» помните? Там тоже трое дебилов к старушке так зашли…       - Ой, всё, - отмахнулся Пчёлкин и двинулся к калитке. Чего зря время оттягивать? И постучал. – Помогите, люди добрые, мы от поезда отстали!       - Ты че мелишь, Пчёл?       - Цыц вам! Послышались скрип снега и тяжелые шаркающие шаги. Калитка распахнулась, и Витя опустил глаза на низкорослую старушку и вдруг наткнулся – как на ежа, как на «финку» – на злобный, откровенно злобный взгляд из-под давно не стриженных седых волос.       - Бабусь, здравствуйте! – улыбнулся во все свои тридцать два, напуская такой добродушный вид, что аж скулы начало сводить. Но хозяйка дома на него уже не смотрела – изучала еще двоих пареньков. – Бабусь, слышите? Бабусь!       - Да не горлань ты, - оборвала его женщина, - слышу я. Чего хотели?       - Видите, тут такое дело… У нас бензин кончился, до города добраться не сможем, а у нас в машине три девушки и маленький ребенок. Старушка подозрительно огляделась.       - Что-то не наблюдаю я никакой машины…       - Она там, около въезда. Бабусь, не подумай ничего, правда помощь нужна.       - Чего ты мне зубы заговариваешь? – бабуля в глаза ему не смотрела, позитивного тона не разделяла. – Как я вас пущу, я ж вас не знаю!       - Велика беда! Мы народ необидчивый, - раскланялся Витя, и стал представлять по часовой стрелке: - богослов Космос, философ Валерий и ритор Виктор собственной персоной! За что тут же получил от слишком напряженных и сосредоточенных друзей хлопок в спину. Бабушка сощурилась еще подозрительнее.       - Клоуны…       - Ночью всегда так: если один, значит, вор, если трое, значит, бандиты.       - Бабусь, ну правда, чего б мы просто так к вам ночью приперлись, - вмешался Холмогоров, пританцовывая, - мы-то ладно, у нас действительно девушки, а главное – маленький ребенок, сидят страдают в машине. Вы нам хоть подскажите, есть ли поблизости еще кто-нибудь? Может, бензин найти сможем и уберемся отсюда, честное слово!       - Бензина им подавай! Я наших куркулей знаю – не даст никто. Да и нет почти никого сейчас. А Петрович, тракторист местный, только завтра утром прибудет. Парни страдальчески переглянулись.       - И чего нам делать? – обреченно выдохнул Фил. Космос, шмыгнув ледяным носом, пожал плечами:       - Там в багажнике одно одеяло точно должно быть и куртка моя, правда, убитая, как Пчёлина жизнь… Иди, готовь им ночлег. Пчёлкин же сдаваться не собирался – решил давить непробиваемую старушку до последнего.       - Бабуль, ну сжалься над бедными студентами. Чему ж вас всю жизнь учили в школе – бедным надо помогать! Старушка будто и не боялась царившего мороза и спокойно ожидала продолжение метели, конечно, чего бы ей страдать? Она-то рядом с домом. С теплом. С костром и своим паровым отоплением!       - Одна я, понятно?       - Тем лучше, значит, у вас найдется местечко, хотя бы для некоторых.       - Нахальная у тебя физиономия!       - Ну зачем же так грубо? Скажите лучше, как вы себя там чувствуете, в вашем пустом…       - Да?       - …холодном…       - Да?       - …темном доме. Не страшно вам одной?       - Нет, не страшно! Пчёлкин ощущал, как его уши от холода сворачиваются в трубочку, старые ботинки уже не грели.       - А вдруг вы ночью заболеете? Ведь воды некому подать! Так нельзя, бабушка!       - Не беспокойся, милок, не заболею! И давай не будем! Поговорим в другой раз.       - А когда? Завтра?.. Навестить вас завтра?       - Попробуйте.       - А мы до завтра не доживем. Замерзнем. Шестеро студентов и один грудной ребенок! Про группу Дятлова слышали? Вот, мы повторим их страшную участь. И поверьте, бабушка, все оставшиеся два понедельника вы будете мучиться от угрызения совести! Про два понедельника, конечно, было лишнее, но Витя спохватился поздно. Впрочем, после методичного бурения взглядом каждого паренька, старушка поправила свой теплый тулуп и покосилась на Космоса:       - Ребеночек, говорите? Ладно, заводите уж. Но если чего удумали – у меня ружье дедовское. Шибану солью – сидеть никогда не сможете!       - Бабушка, святая ты женщина! – хлопнул в ладоши Пчёла. – Была б ты лет на пятьдесят помладше, а во мне на грамм семьсот побольше – расцеловал бы не задумываясь! Девчонки, замерзшие, но обрадованные, еле перебирая ногами, спешили в тепло. Среди вещей и мебели старый диван и видавшее виды трюмо. Входная дверь, дверь на кухню, дверь в другую комнату. Закрытое занавеской окно во двор. На столе – что-то съестное, у ребят дружно запели животы.       - На полу вам постелю, мест у меня больше нет, - оповестила старушка и утащила за собой Владу и Светку, чтобы девчонки помогли взять необходимые подушки и одеяла. А потом в доме, когда гудела в печке отличная тяга, когда накормленный Витюшка спал под шубкой на оттоманке, а остальные пили чай после сытной пшенной каши, бабуся, представившаяся тетей Ниной, наконец сменила гнев на милость и даже улыбнулась:       - Вы уж не сердитесь, ребята. Зима, ночь, метель – и вы тут. Угораздило ж вам в такую погоду да в таком составе с малюткой застрять тут.       - Так уж вышло.       - Ладно, пора на боковую. Завтра подниму вас рано, так что советую не болтать и меня сна не лишать.       - Бабусь, мы – могила! В этой комнате было много места – на разложенных старых перинках, сшитых-штопанных одеялах сначала улеглись все девчонки, чтобы им было тепло и удобно. Ребята уже искали место рядом, каждый, так сказать, около «своей». Витя, подперев голову согнутой в локте рукой, удобно расположился рядом с Анькой, уложил к себе на грудь закутанного в всевозможные теплые вещички крестного сына, и еле слышно вздохнул. Анька, обхватив его под другую руку, уткнула холодный нос в его плечо и наблюдала, как мирно посапывает сынок. Космос крепко-крепко прижал к себе Владу, сжимая ее ладошки в своих теплых руках. Даже Светик, которая проявления нежностей не особо любила, устроилась под боком Фила, и он, улыбнувшись, накрыл ее своей курткой. Вот теперь было хорошо. «Как индусы, - усмехнулась Светка. – Всей общиной!». Влада, переплетя пальцы с пальцами Холмогорова, украдкой снова оглядела комнатку. По периметру стояли шкафы с книгами, а из окна открывался вид на безграничное черное небо. Полная луна заволоклась сизой дымкой. Долгожданная тишина и покой подступили одновременно с усталостью и мучительными минутами в ожидании неизвестности. Скверно.       - Знаете, что я сегодня понял? – вдруг подал голос Пчёла.       - Не нужно этого рассказывать! — всколыхнулся Космос.       - Нужно!       - Но не сегодня, давай? – усмехнулся тихонько Фил. – Лучше днём, завтра.       - Нет! Проголосуем. Кто хочет знать тайну сегодня – поднимите руку! Из шестерых подняли четверо – сам Витя и девчонки, смеясь.       - Вот, я ж говорил. Так вот, помнишь, Косматый, что я тебе сегодня сказал? Что людей можно разжалобить только красивой ложью. А с бабуськой прокатило совсем обратное. И я вот что подумал – всегда ли надо говорить правду? Ну, в основном. И поверят ли другие в нее, как бы по дебильному она не звучала?       - Думаю, кому надо – поверят, - отозвалась Влада. – Лучше предупредить и сказать, как есть, чем потом что-то раскроется, и ты будешь чувствовать себя полным идиотом.       - Это ты о чем? – нахмурился Космос, покосившись на нее.       - Вот, Мандаринка, мой человек!       - Тебя че расперло? – Фил приподнялся на локте и смерил друга тяжелым взглядом. – Не спится?       - А вам че, спится как будто? Не овец же считать…       - Хорошо, что ты предлагаешь? – более миролюбиво откликнулась Светка.       - Не знаю, - честно признался Пчёлкин, - давайте расскажем что-нибудь такое, о чем никогда не говорили. Ну, каждый в меру своей испорченности, конечно. Неожиданное предложение повисло в воздухе. Каждый украдкой поглядывал друг на друга, пытаясь в царящей тьме увидеть в чужих глазах немое согласие. Витя откашлялся:       - Ладно, могу я начать.       - Интересно, что мы о тебе не знаем еще, - хмыкнул Космос. – Каким талантом похвастаешься?       - Пчёла Великий и Ужасный, - с энтузиазмом и абсолютно беззлобно ухмыльнулся Валера. – Признавайся, ты еще умеешь воскрешать мертвых или варить эликсир бессмертия?       - Ой, да идите вы, - отмахнулся Витя. – Сами тогда и начинайте.       - Да пожалуйста… - Холмогоров устроился поудобнее, но через несколько секунд замолчал. Дошло, наконец, что требуется от «задания». Можно было, конечно, отказаться, завалиться спать, но все будто негласно поддержали друга. Что говорить такого?.. можно придумать, но… смысл?       - Я раньше завидовал Пчёле. Пять голов, казалось, повернулись к нему синхронно. Ощутив на себе взгляд каждого, Космос еле сдержался, чтобы не поежиться, только плотнее прижал к себе Владу, мол, ты хоть не смотри, не смущай, обними просто.       - Когда еще была жива мама, она, как и батя, постоянно была занята работой. Иногда казалось, что один женат на работе, другая замужем за работой. А в выходные каждый будто догонял упущенное время и начинал вносить свою лепту. Профессор и человек искусства. Все по-разному, со своей точки зрения… Может, это и помогло бы, если бы они не решались скидывать все свои нравоучения мне на голову огромным потоком. Я к чему… мне не хватало их просто, как родителей… Именно обоих. Мама, конечно, до моих лет одиннадцати-двенадцати была ближе… Помню, когда не мог уснуть, она мне вместо сказок стихи читала… «Неужели он расскажет про это все и как читал мне стихи тоже?» – пронеслось у Чумаковой в голове. Но Кос заговорил совершенно о другом, и девушка была благодарна ему.       - А когда мама умерла, отец попытался быть за них обоих, но не вышло. Не суть. Появилась эта курва Надька…       - Ты почувствовал себя лишним? – предположила Светка.       - Да и не в этом тоже суть. Я начал с чего?       - Что мне завидовал, - без энтузиазма отреагировал Витя. Странно, чему там было завидовать? С родителями перебивались всегда с получки до получки, они пахали на работе, чтобы обеспечить единственного сына хотя бы половиной того, что должен был иметь каждый ребенок.       - Да. Потому что несмотря на то, что твои родители, ну…       - Бедные, говори, не стесняйся…       - Да иди к Аллаху! Я про другое. Короче, сейчас еще наговорю не то. Они с тобой всегда рядом умудрялись быть, ну, любили тебя и сейчас любят. И друг друга любят. И мне в детстве казалось, что мои тоже любят друг друга, а вот когда отец через несколько лет нашел замену, я… вдруг подумал, предательство это или нет? Вот у Пчёлы батя вряд ли бы нашел себе другую...       - Все имеют право на счастье, - наконец, подал голос Фил. – Здесь никогда не будет правильного ответа…       - Как-то так… Кто следующий на исповедь? Я уже сделал самое страшное, - и Холмогоров нервно, тихо загоготал, за что получил тычок по ребрам от Влады. – Да я тихо, тихо!.. Теофила, давай ты? Валера уткнулся подбородком в грудную клетку и посмотрел на свои колени, будто на них был изображен план действий. Не сказать, что парень когда-нибудь что-то утаивал от друзей, да и как можно было от единственных близких что-то таить? Про родителей они заговорили. У Фила их не было никогда. И не то что бы он сейчас мог пустить скупую мужскую слезу, что судьба его так обидела с пеленок, нет, привык, закалился. Просто стал вспоминать, были ли вообще в его жизни такие серьезные вещи, которые он бы никогда не рассказал пацанам или Светке? Конечно, есть такие моменты, которые остаются твоими личными. У всех есть. Но что-то прям такое…       - Помните, в январе в том году я на медосмотр ходил? – наконец, подал он голос. – Когда вы еще только все познакомились, а я якобы на соревнования уехал…       - Что значит «якобы»? – хмыкнул Пчёлкин.       - То и значит, не ездил я никуда. Не отобрали. Впервые в жизни, понимаете? Филимонов, гнида, на одну голову выше оказался, его и отправили.       - И где ты тогда был еще неделю, я не понял? – удивился Космос.       - В общаге у себя и был, три дня бухал, три дня отходил. А сказать правду… Не знаю, почему не смог. Стыдно, наверное, стало.       - Эх, Теофила, ты вот такой! – Витя взмахнул аккуратно одной рукой, чтобы не потревожить мирно спящего малыша. – И побоялся? Нас, пацанов, побоялся?       - А вот да…       - Ну сейчас же все в порядке? – тихо уточнила Светка. Покрепче обняла его за руку, будто хотела сказать, что рядом, всегда, и будто извинялась за то, что не была рядом год назад, что еще не знала его.       - В полном. Ты ж знаешь…       - Теперь начну сомневаться.       - Это был единичный случай, Семицветик. Она выдала полуулыбку, когда его губы оставили теплый, вызывающий взаимность от каждой клеточки тела поцелуй на ее виске.       - Пчёл, давай, вещай, как и хотел…       - Я вообще-то воспитанный, пропущу всех дам вперед, - хмыкнул Витя. Космос фыркнул и качнул головой.       - Вот козел!       - Тогда Анютик, - Влада поудобнее расположила голову на груди Холмогорова, согревая пальцы под воротником его вязаного свитера. – По старшинству.       - Это бестактно напоминать мне о моем возрасте, - улыбнулась Анька. Но на самом деле после таких откровений друзей ей было не до улыбок. Каждый всколыхнул что-то в груди, заставил еще крепче прижать к себе сыночка, еще глубже вдохнуть его запах и еще сильнее ощутить тепло от лежащего рядом Вити. По факту, кто они друг другу? Друзья? Но друзья так не смотрят друг на друга, не делают такого, что сделал для нее Пчёлкин. А с другой стороны – откуда ей знать, как вообще надо? Как и знать, что на самом деле он о ней думает?       - Знаете, как моя мама решила меня оставить? Ее подруга уговаривала аборт не делать. Говорила: «возьму все на себя. Это будет мой ребенок». Схватила какое-то платье. А мать любила вещи, как любая баба. Глупость, конечно – человеческая жизнь и какое-то платье… Она боялась. А я не просила… А потом они вместе погибли, разбились на туристическом автобусе. Мне было всего три. Разыскали отца, но он меня никогда не воспринимал. По факту я жила с теткой. Она терпеть не могла меня, каждый день мою мать упрекала. А отец пил и меня бил нещадно… - губы затряслись. Поджала их, слегка прикусив костяшки пальцев: - Я, наверное, в чем-то повторила судьбу мамы…       - Тут не знаешь, как лучше, - хрипло отозвалась Влада, - одной без родителей, выброшенной на произвол судьбы, или сидеть и думать, что лучше бы они такие сдохли, лишь бы не мучились и тебя не мучили… Светка покосилась на подругу.       - Ты жестишь, Владь…       - Я не чувствую. Простите меня. Мне стыдно, но я уже почти не помню голоса родителей… Как они улыбались, как смотрели, как ходили… Прошло столько лет, а мне страшно – неужели еще лет десять, и я совсем забуду? Часто фотографии пересматриваю, становится легче. Память перепутала, что я видела, а что поняла потом. Но пару мгновений я запомнила навсегда. Только не голоса… Они совсем исчезли из головы. Ужасно, да?.. Все молчали. Космос очень плавно и мягко притянул ее еще ближе, чем до этого, будто хотел буквально вобрать в себя, укрыть, защитить от ее же собственных страхов.       - Слушайте, у нас какая-то родительская тема получилась, - хмыкнула Светка. – Я так понимаю, я одна какая-то не такая, да? Вроде и мама, и папа есть, а в такой атмосфере чувствую себя каким-то изгоем, ей богу… Хотя пишет мне сейчас только отец. Фил улыбнулся.       - Может, хотя бы ты тему другую задашь.       - Когда я училась в девятом классе, к нам из другой школы перевели одного мальчика. Он был очень зашуганный и нелюдимый, ну, знаете таких – серые мышата. Ничего плохого людям не сделали, а их сторонятся, будто холеры. Детей понять можно – их тянет к тем, с кем есть что поделать и что обсудить. Да и не только детей, всех… Ну а я спокойно могла с ним поговорить, и, видимо, он ко мне слишком проникся, а одноклассники стали чуть ли не парочкой уже нас звать. Мне стало не по себе, и я от него стала неосознанно отстраняться. А перед самыми экзаменами он мне позвонил домой. Я как раз убегала с подружками в кино, не могла поговорить с ним. В итоге он извинился передо мной за неудобства и сбросил. Утром я пришла в школу, как обычно, ничего особенного не происходило. А его не было. Он никогда не пропускал. Удивило… А через день нам сообщили, что он спрыгнул с моста. И я до сих пор думаю, наплюй тогда на смех одноклассников или даже поговори с ним в тот вечер, вдруг он был бы жив?.. Пчёлкин разглядывал на потолке один единственный падающий из окна блик – холодный, острый – и ощущал, как что-то подобное воткнулось в сердце. Когда он в шутку, чтобы скрасить минуты перед сном, предложил это, он не рассчитывал на такой результат. Точнее, не рассчитывал на такие тяжелые откровения. Думалось, что будет по типу: «Первый мой поцелуй был с сеньором Помидором» или «Я до трех лет писался в кровать». Абсолютно глупое, безобидное и позитивное…       - Пчёл, заснул, что ли? – подушка Космоса припечатала его прямо в затылок.       - А? Не… Думал.       - Ты последний.       - Звучит как-то зловеще, не кажется?       - После таких историй вполне уместно.       - Я… - в голове было так всего теперь много, и так мало хотелось теперь сказать. Вдруг захотелось признаться в своей собственной противоречивости, как он хочет одного, боится другого, и рискнуть хотелось, и в то же время поберечь свою душеньку. Вот гадский его знак зодиака. А может, не от этого вовсе? Напридумывали эти знаки. Вот выпадет по гороскопу, например, что у него хорошая совместимость со свиньей, и будет ходить ее искать, что ли?       - А я не верю девушкам, - сорвалось с губ раньше, чем мозг успел еще раз хорошенько подумать. – Нет, вы не подумайте, я вас, девчонки, очень люблю, голову каждому за вас оторву, если что… Я не в плане отношения, как друг к подруге, брат к сестре. А как мужчины к женщине. Не могу. Коробит меня что-то. Так сидишь, улыбаешься одной, понятно, к чему привести может, а сам думаешь, чего от нее ждать-то?..       - Уверен, жук, ты вызываешь у них те же эмоции, - хмыкнул Космос. – На тебя ж без далеко идущих планов ни одна баба не взглянет. С тобой идет, а уже мысленно имена вашим будущим детям придумывает. Только пугаешь ты их своей несерьезностью…       - Я думаю, Витя очень серьезный, - не согласилась с ним Влада. – Разве может несерьезный человек сделать столько, что делал он весь этот год?!       - Мандаринка, ты меня не защищай, я гад еще тот, - выдавил из себя улыбку Пчёлкин. – Но вас, девчонки, люблю всем сердцем, - и тут же чихнула Светка. – Вот! Правду сказал, аж в двойном размере! Будь здорова, Светик. Паршиво немного стало. Анька, все это время молча вжимавшаяся в его плечо, напряглась так, будто все ее тело теперь было одной большой натянутой струной. Вот дура дурой! На что ты надеялась? Что когда-нибудь он… А он разве давал повод? Не давал. Часто мы, девчонки, надумываем куда больше, чем есть на самом деле, и воспринимаем жесты доброй воли и поддержки совсем иначе, так, как хотелось бы нам.       - Ладно, спать пора, уснул бычок, - громко прошипел Фил, - а то старушка нас точно с утра своей метлой отмудохает.       - Давно пора, - согласились девчонки, - спокойной ночи, ребята!       - Да уж, теперь точно будет спокойной… Повисла тишина, какая-то даже спасительная. Но никто так и не уснул…