Твой портрет

Une vie d'amour - Davit Matevosyan Я набираюсь смелости и открываю дверь в его мастерскую. Сердце было готово выпрыгнуть из груди ровно тогда, когда я переступив через собственное горе и неминуемую боль, смогла принять в свою жизнь другого человека. Я ровным счётом не понимала как и почему сейчас проживаю это странное чувство к другому, когда клялась больше никогда не любить. С каждым последующим шагом, мне всё больше хотелось сбежать, спрятаться у себя в квартире, подобно маленькому ребёнку. На столе его как всегда был ужасный бардак, который заставил меня улыбнуться краешком губ. Пройдясь взглядом я заметила тот самый стакан с кофе, который я приносила ему пару дней назад. Замешательство. Моё сердце вдруг забилось быстрее. Он всё это время держал его на своём столе, и даже не удосужился выбросить. В голове одна мысль сменяла другую, я непроизвольно взяла стакан и увидела своё имя. - Анна - будто специально тихо произнесла я, боясь своих собственных слов. Аккуратно положив на место стакан, я увидела его любимый блокнот. Борясь с внутренним желанием и деликатностью, я всё же сев на стул, начала листать страницу за страницей. Эскизы. Платья. Снова эскизы. Снова платья. И лишь на последней странице я увидела то, что заставило меня впасть в ступор. Моё имя. Так ласково и аккуратно было выделено его любимой ручкой. «Анна... Я не знаю, что случилось со мной за это время, но я будто не в состоянии выбросить твоё имя из своего сознания. Вычеркнуть тебя не получается. Мне всё больше хочется рисовать тебя, писать тебе о своих давно забытых чувствах, и ощущать твоё присутствие рядом. Безумный. О чем я пишу и правильно ли это?» На этом строки обрываются и я в надежде ищу ответ на другой странице. «Утром ты забегаешь ко мне в своём платье, которое меркло на твоем фоне. В руках ты держишь кофе, и я мысленно улыбнулся, ведь всей своей душой ненавижу этот крепкий напиток. Но с твоих рук, кажется, я готов выпить даже яд. Признаюсь, Анна, я наслаждался тобой и поэтому пропустил половину нашего диалога. Но я прекрасно помню твою широкую, искреннюю улыбку на лице, и глаза. Я готов утонуть в омуте твоих глаз. Или я уже утонул в них давно и безповоротно» Чувствую как одна за одной слезы катятся по моему лицу. Я впервые за это время почувствовала себя по-настоящему живой, нужной... и любимой. Не в силах сдержаться на мгновение закрываю блокнот, пытаясь привести себя в чувство. Я любила его, и это глупо отрицать. Возвращаясь к прочтению я вижу последнюю запись. «Моя прекрасная, любимая Анна, я кажется окончательно потерял себя в тебе. Твой образ является в моих снах, твои прикосновения для меня подобно самой сладкой муке, твой голос озвучивает мои мысли. Ты вдохновляешь меня ночью на создание шедевров, и знаешь, впервые я задумываюсь о том, чтобы снова начать писать картины. Первым будет твой портрет, Анна, моя дорогая Анна. Я уже приобрёл себе мольберт, в скором времени начну творить. Твоё появление будто оживило меня. Ты истинное проявление искусства, моего искусства, где заключен весь я. Моя такая близкая и одновременно чужая» На этом заканчивается его откровение которое было только его, и я так бесцеремонно ворвалась, раскрыла его скрытые чувства, мысли. Закрываю, оставляю его на столе и в этот момент слышу как открывается дверь. Поворачиваясь, я встречаюсь с его взглядом, и внутри будто всё опускается. Я перестаю дышать, и он тоже. - Анна? - недоуменно спрашивает он. Тот, кто так нагло и быстро сумел завладеть моими мыслями, моим сердцем. - Блейн, - будто в отчаянии, сквозь слезы проговариваю я и не мысля что творю, обнимаю его со всей силы. - Откуда у тебя столько власти над моим несуществующим сердцем? Последнее шёпотом срывается с моих уст ему куда-то в район шеи. Он прижимает меня крепче. Он всё понял. - Ты прочитала? - Да. - Зря. И с этими словами он отстраняясь от меня всего на несколько миллиметров, убирая большим пальцем потекшую тушь, оставляет на моих губах такой нужный для нас двоих поцелуй. Он не был первым для нас, но он был таким нужным, будто именно с ним мы полностью приняли себя, свои чувства. Он прижимает меня крепче к себе, целует так нежно, так трепетно. Его губы кажутся мне такими близкими, знакомыми и до боли родными. Я больше не представляла перед собой другого, кому принадлежало моё сердце. Я представляла Блейна, впервые я представила его, ощущала его руки, целовала именно его губы, прижималась к его груди. Кто-то говорит, что лечит время, кто-то отвергает эту теорию и признаёт, что время ничто по сравнению с тем, что нам приходится проживать день ото дня. Кто-то же утверждает, что лечит отнюдь не время, а присутствие в твоей жизни тех людей, что способны залечить твои раны, стать твоей причиной, чтобы начать жизнь заново. И если уж мне суждено блуждать в этом мире ещё несколько сотен лет, то почему бы не начать новую, яркую, наполненную любви жизнь?