Кладбище тыкв

      Я нашёл бога на кладбище.       Древнего, мрачного бога из времён, когда не существовало веры, по которой теперь здесь хоронили мертвецов.       Это случилось незадолго до полуночи, когда я стоял между могилами и шептал слова заклятия. Когда рассыпал рис и окроплял его бурбоном. Когда бусы Марди-гра смешивались с католическим розарием, а я открывал перекрёстки и ощущал танцующих лоа кончиками пальцев.       Ритуалы среди каменных надгробий, на могиле мёртвого и давно истлевшего колдуна. Я занимался обрядами всю жизнь, хотя ещё бабушка говорила мне не звать духов на кладбище в полнолуние.       За моей спиной поднимался идеально круглый лунный диск.       Моё сердце гулко билось, отдаваясь где-то в горле.       Меж пальцев я сжимал старый узелок, который выкупил в одном антикварном магазинчике Французского квартала. Скучающий продавец не видел ценности в куске верёвки. Я же чувствовал, что это узел верёвки, на которой повесили ведьму. Дикую, неместную, танцевавшую обнажённой в свете полнокровной, идеально круглой Луны.       Я не призывал лоа среди могил. Не призывал дьявола на перекрёстке. Я призывал бога.       Я поднял голову и увидел, что он откликнулся.       Его силуэт возвышался над кладбищем, темнел среди могил. Его ветвистые рога исчезали во мраке. Его глаза светились, как звёзды.       Я моргнул, и он оказался рядом. Протянул ладонь. Его пальцы оканчивались длинными острыми когтями. Я подал ему верёвку, я думал, узел призвал его, и он пришёл за тем, что принадлежит ему.       Я был прав только наполовину. Бог пришёл за тем, что принадлежало ему. Его острые когти распороли мою грудь, сломали рёбра. Захлёбываясь кровью, я разжал пальцы с верёвкой.       Я встретил бога. А он вырвал мне сердце.