Кладбище тыкв

      «Мы загадывали желания.       Мы загадывали желания, смотря на летающих по саду светлячков, они были будто падающие звёзды.       Мы загадывали желания — но все они были ложью.       Потому что когда настоящие звёзды упали с неба, они принесли с собой монстров.       Войну и монстров.       Мы больше не загадывали желания.       Мы пытались пережить затянувшийся кошмар».              Я отложила блокнот, в котором пыталась писать, и потёрла глаза. Спать хотелось ужасно, сегодняшняя ночь прошла особенно плохо.       Хотя нашего уединённого поместья война почти не коснулась. Мы жили на западном побережье Англии, слишком далеко от разрушенного Лондона, от королевы и принца, которому теперь служил мой брат. Дом был старым, но мы его любили, а земля приносила пусть небольшой, но постоянный доход.       Я сидела на высоком берегу озера, точно над омутом, где мы с братом, бывало, ловили рыбу. Где ещё год назад загадывали желания в вечернем сумраке, когда видели светлячков. Брайанту исполнилось восемнадцать, он официально становился лордом Холлоуэем. Он с жаром рассказывал, как мы поедем в Лондон на сезон и поучаствуем в балах, в том числе том, который даёт сама королева! И найдём мне самого лучшего мужа, достойного и любящего.       На год младше брата, я больше думала о том, что в Лонодне наконец-то накуплю платьев и новых корсетов себе и маменьке. Она улыбалась нашим фантазиям, но я видела, что радовалась. После смерти отца, когда мы были совсем маленькими, она отлично управляла делами поместья, но в Лондон ей тоже хотелось.       Теперь в омут превратилась вся наша жизнь. И кто-то ловит нас, как мы когда-то рыбу.       В Лондон отправился только Брайант. Когда сезон отменили. Когда со звездопадом в последний летний месяц на землю упали монстры.       — Они пришли со звёзд, — говорил Брайант, хотя тогда мы толком не знали, кто «они». — Но упокоятся они в нашей земле.       Он писал, когда мог, другие новости до нашего захолустья доходили медленно, хотя в деревне только и разговоров было что о войне. Говорили, что монстров не так много, но они огромны, ужасны и разрушительны. Утверждали, что против них выставили достижения промышленности, оружие, работавшее на пару. Брайант коротко писал, что это правда, его поставили руководить одним из таких отрядов.       Конечно, я боялась за брата. Но он уверял, что силы Британской империи мощны, и война закончится быстро.       А потом монстры уничтожили Лондон.       Потом мы узнали, что они по всему миру.       Столицей стал Бирмингем, где делали оружие. От Брайанта не было вестей уже несколько недель, последнее его письмо говорило о том, что они с принцем отправляются уничтожать одно из гнёзд чудовищ, пока из яиц не вылупились новые. Я сидела на том месте, где больше не было светлячков и желаний, только кошмары, и пыталась писать, просто чтобы отвлечься.       Снова взяв листок, я глянула на небо, прикидывая, что солнце садится, но у меня ещё час или два. Сердце сжималось от того, что в последние недели горизонт даже ночью озарялся сполохами взрывов — война подошла к нашему порогу. Но бежать нам было некуда, единственным домом оставалось это поместье, а другая недвижимость в Лонодне теперь лежала в руинах.       Уже темнело, когда я услышала шум. Нахмурившись, подняла голову, пытаясь понять, что это. Ритмичные глухие звуки, будто кто-то бил в гигантский барабан. Заторопившись, я поднялась, оправила юбку и подхватила блокнот, решив вернуться в дом. Он стоял чуть в стороне, и в окнах уже зажёгся свет: маменька наверняка давала последние распоряжения перед ужином.       Я успела сделать с десяток шагов от озера, когда оно выскочило из леса. Тварь походила на ящерицу, которая встала на задние лапы, чешуйчатая голова была чуть ниже крон, а в раскрытой пасти топорщились острые зубы. Замерев, чудовище принюхалось — сузились и снова расширились щёлки на месте носа. А потом послышался утробный рычащий гул, и задние лапы монотонно забили по земле, когда тварь кинулась ко мне.       Взвизгнув, я прижала к себе блокнот одной рукой, второй подхватила юбки и кинулась к дому. Я понимала, что не успею, подумала, откуда ещё чудовище около нашего дома? Но какая разница, если оно сейчас меня сожрёт. А после наверняка разрушит дом, чтобы добраться до людей.       Как жаль, маменька только высадила новые розы в саду. А мой блокнот и записи тоже отправятся в пасть чудовища.       Какие дурацкие мысли!       Запутавшись в длинных юбках, я упала, корсет сдавливал рёбра, не давая дышать. Я перевернулась, чтобы в последний раз посмотреть на монстра, но он был занят.       Он сражался с такой же по размеру человекоподобной машиной. Руки, ноги, голова, но всё целиком из металла. Я видела металлические трубки, систему поршней и чёрную непроницаемую пластину на груди.       Но везде на машине были заметны следы борьбы: одна рука поднималась слишком медленно, из плеча торчал металл, всюду были заметны вмятины, а на ноге я заметила то, что могло быть только следами от зубов.       Чудовище пригнулось к земле, потом бросилось вперёд, как змея, её челюсть сомкнулась на металлической руке, но той самой, которая медленно работала, и которую машина выставила вперёд, как щит. Пока чудовище раздирало её, вторая конечность метнулась и пронзила монстра. Рука оканчивалась острыми металлическими лезвиями.       Монстр взревел, забрыкался, но это лишь больше раздирало его раны. Очень быстро он затих и обмяк. Машина вытащила руку из туши, чудовище упало на землю в луже крови. Металлические поршни внезапно издали шипящий звук и затихли, а махина опустилась на колени, наклонившись вперёд.       Сначала я подумала, механизм сломался, но потом поняла, что его попросту выключили. Чёрная пластина на груди дрогнула.       Именно по ней машины называли Омутами. О них мало что знали, особенно в нашем захолустье, но говорили, что за тёмным металлом прячется глубина, которая нас спасёт в этой войне.       Пластина наконец-то отошла в сторону, открылась, и из неё на землю буквально выскочил человек. Я узнала его сразу, хотя сейчас он был в грязном рваном мундире, сам перепачканный и, кажется в крови — видимо, чужой. Потому что Брайант не казался раненым. Он подбежал ко мне, испуганно оглядывая:       — Ты в порядке?       Я торопливо кивнула, поднялась и тут же утонула в объятиях брата.       — Я так испугался, когда эта тварь побежала сюда! Мы уничтожили гнездо, а она как обезумела. Понеслась вперёд! Думал, мы её раньше настигнем, но не вышло.       — Ты не ранен? — спросила я.       Замотав головой, Брайант отстранился, не отпуская:       — Но со мной раненый! Я… боже, я должен был тут же возвращаться с ним в штаб, его Омут разрушили. Но когда увидел, что тварь понеслась по направлению к нашему дому… я не мог этого допустить!       То есть вместо помощи раненому, Брайант устремился сюда. Быстро взяв себя в руки и стараясь не смотреть в сторону мёртвой туши, я кивнула:       — Сможешь занести его в дом? Маменька поможет, да и старая Милли там, уж если она нас с тобой на ноги ставила, то и твоего приятеля выходит!       — Он не мой приятель, он принц.       И Брайант устремился к застывшему Омуту. А я потеряла несколько драгоценных мгновений, осознавая, что мой брат пренебрёг жизнью раненого принца, чтобы защитить наш дом. Что ж, придётся точно поставить его на ноги, чтобы он потом не счёл это государственной изменой.