Альмираж

Ход 130. Альмираж. Альтрап. Зверь. Колдун. Дьявол... У него много имëн, кто и какое бы имя ни произнëс, все имеют ввиду одно и то же существо, одного и того же человека. Он здесь, тот, кого призраки и дети в масках боятся больше всего и ненавидят настолько, что готовы уничтожить того, кто хоть сколько-то связан с ним родством. Его родное тело мертво уже много лет, но сам он всë ещë живëт здесь, внутри этого загадочного существа, которого избрал своим гербовым животным и носителем. Ты и сам был очарован этим зверем и даже хотел найти его, завладеть им. Но эта шкура, к твоему несчастью, уже занята кое-кем сильнее тебя. Он тот, кто может не просто убить, но и поглотить душу любого, сам став при этом намного сильнее, чем есть сейчас. Так же как и ты... Вот почему на полках в сувенирном магазинчике нет ни одной игрушки или маски в виде рогатого зайца. Вот почему мистер Сандерс предупреждал тебя держаться подальше от темноты и обязательно быть дома в ночное время. "Дьявол жив". Его зовут Уильям. Ход 131. Ты пятишься, нащупывая рукой входную дверь позади себя, и выходишь за порог, даже отвешивая лëгкий вежливый поклон на прощание. Едва ли твоë дружелюбие хоть как-то окупится в такой ситуации, но ты стараешься выглядеть максимально спокойным. На улице практически светло от луны в чистом небе, твои привыкшие к темноте глаза отлично видят каждую мелочь. Нет смысла пытаться бежать, опухшая разбитая коленка всë равно не даст возможности двигаться быстро, но и оставаться и пытаться договориться с убийцей словами видится слишком рискованным занятием. Потому ты отправляешься в путь в комфортном для себя темпе и идëшь через знакомый сад, растирая руками покрывшиеся мурашками плечи в попытке согреться. Ты часто оборачиваешься на дверь, проверяя не преследует ли тебя Уильям. Конечно же вскоре он снова появляется в поле зрения, вновь замирая, некоторое время внимательно наблюдает за удаляющимся тобой из-за двери, а потом и сам выходит, по-человечески на задних лапах, наступая на всю длину заячьей стопы. Альмираж увязывается за тобой, но тоже никуда не торопится и пока держится на внушительном расстоянии. Его раскачивающаяся походка кажется неестественной, неловкой и неуклюжей. Хромает, как и ты. Едва ли в таком положении он сам сможет развивать большую скорость. С другой стороны, по дому он передвигался довольно резво. Проверять не хочется. Ход 132. Темнота пугает неизвестностью. Ты инстинктивно выбираешь путь по наиболее освещëнным местам, сторонясь теней от построек и садовых деревьев. Оборачиваешься... Твой преследователь наоборот выбирает места затенëнные, где ты можешь видеть разве что его очертания и светящиеся глаза и то, только тогда, когда его не скрывает листва. Кажется, стоит ему войти в очередную тень или скрыться из поля зрения, он ускоряет шаг, и вновь замедляется, стоит ему выйти на свет. Ты немного оступаешься, так как почти не видишь куда идëшь, и вынужден отвернуться, чтобы скорректировать свой маршрут. Когда ты вновь смотришь назад, тебе кажется, что расстояние между вами сократилось ещë на несколько метров. Зверь оказывается уже совсем рядом, когда ты подходишь ближе к знакомой дыре в изгороди. Ты поспешно пролезаешь на другую сторону и выходишь на дорогу. У тебя в голове мелькает мысль, желание: - "Хоть бы ты застрял, не пролез бы и задержался хоть немного..." Он подходит всë ближе и ближе и... останавливается перед самым забором как вкопанный. Ты почти не можешь поверить в это... Не может быть такого, что он не способен покинуть усадьбу. Это наверняка уловка. Почти не веря своему счастью, ты некоторое время идëшь спиной вперëд, не разрывая зрительного контакта. Затем позволяешь себе ненадолго отвернуться. Оглядываешься вновь и вновь, но чудовище всë ещë стоит на месте и лишь провожает тебя взглядом до тех пор, пока ты совсем не скрываешься за поворотом. Почему-то тебе не кажется, что он отпустит тебя так просто. Ты прекрасно понимаешь, насколько лакомой добычей являешься. Должно быть тебе просто объяснили правила игры. - "Вот теперь лучше немного ускорить шаг." Ход 133. Правила игры понятны. Ты не видишь его, значит сейчас Уильям будет ускоряться, но и ты сам сейчас не в его поле зрения, а значит пора тоже прибавить шаг. Очень хотелось бы побежать во всю силу, но сейчас ты можешь позволить себе лишь чуть-чуть увеличить темп. И то, это неприятно. Гравий противно буксует и трещит под ногами, мешая прислушиваться. По асфальту будет идти намного удобнее и приятнее, главное сейчас добраться до перекрëстка, где начинаются городские улицы. Едва ли зверь рискнëт напасть на тебя при возможных свидетелях, кроме того, там можно поймать проезжающие мимо машины и попросить довезти тебя до дома... заправки, полиции... Куда угодно, лишь бы тебя больше не преследовали. Слева доносится шорох листвы, от которого у тебя вновь душа уходит в пятки. Это он...? Ход 134. Ты чувствуешь чьë-то присутствие, но не замедляешься, поглядывая на всякий случай налево, чтобы не пропустить выпад. Но никто так и не выпрыгивает к тебе, не пытается схватить. После небольшой паузы нечто по ощущениям небольшое шуршит по кустам и поспешно удирает глубже в чащу леса, напуганное звуками твоих шагов. Что бы это ни было, оно точно не было альмиражем, хотя успело пощекотать тебе нервы. Монстра пока не видно и не слышно, ты начинаешь сомневаться появится ли он вообще. - "Может он почувствовал наше родство и решил не охотиться на меня? Может Элизабет была права, а все эти хулиганы зря на него наговаривают..." Чувство страха понемногу проходит, а вместе с ним постепенно уходят и силы. Переставлять ноги становится всë сложнее. Ход 135. Ты интуитивно оглядываешься назад и тут же чуть ли не подпрыгиваешь вместе с сердцем. Нет, Уильям не оставит тебя в покое, как бы тебе ни хотелось думать о нëм лучше, он снова рядом. Альмираж преследует тебя. Он скачет по обочине на четырëх конечностях, тяжело дыша, но довольно бодро сокращая дистанцию. Он ещë далеко, ты заметил его вовремя, а не несколькими секундами позже, когда бы он уже подобрался к тебе вплотную. Почти сразу как только ты оборачиваешься, зверь резко меняет направление и отпрыгивает вправо, блеснув в лунном свете лоснящейся короткой шерстью. Он уходит с дороги, пропадая из виду в тëмной чаще под хруст веток и шелест листвы. Затем всë вновь затихает, погружая тебя в неизвестность. Ты не знаешь где и с какой скоростью он будет передвигаться теперь, можешь лишь примерно предполагать, что в следующий раз он появится откуда-то с правой стороны, и ждать что шум выдаст его приближение. Только вот что тебе делать, когда он приблизится... - "Но такими темпами он точно меня догонит... Он двигается слишком быстро." Ход 136. Ни страх, ни усталость, ни понимание, что враг двигается очевидно быстрее, не могут заставить тебя остановиться или даже просто замедлить шаг. Глядя направо, то впереди, то сзади, ты неизбежно прижимаешься к левой обочине, чтобы получить более широкий обзор. Пару раз ты слышал характерные громкие шорохи, треск, звуки шагов и прыжков. Один раз кажется даже видел его, промелькнувшим между деревьев, но на этом всë. Он держится где-то неподалëку, но пока не торопится вновь выходить на дорогу, держа тебя в постоянном напряжении. Скорее всего он тебя прекрасно видит, ты на дороге как на ладони. Тем временем твои ноги запинаются обо что-то, что лежит на краю дороги. Тихо вскрикиваешь, отпрыгиваешь, удерживая равновесие и мельком смотришь под ноги, чтобы понять что это было. Кажется это мëртвая лиса, может сбитая машиной, а может решившая умереть тут по какой-то другой причине, это не так важно. Важно то, что еë душа всë ещë мечется неподалëку и не может отойти от тела. У неë всë ещë есть то, что ты очень сильно хочешь. И не ты один. Ход 137. Твои принципы сильнее, ты проходишь мимо, не прикоснувшись к беззащитной душе, и продолжаешь двигаться вперëд. Новый отчëтливый шорох поблизости... Альмираж появляется совсем рядом, раздвигает кусты и выходит на дорогу, никуда не торопясь. В этот раз он будто крадëтся на самых цыпочках, из-за чего его походка кажется ровнее, а сам он ещë больше и выше, чем был. Ты отходишь от зверя подальше, держась к нему лицом. Однако в данный момент ты его не интересуешь. Не скованный принципами, он лишь хочет показать тебе, как следовало бы поступить, хочет показать что произойдëт и с тобой. Останавливается в паре метров от тела лисы, опускает голову и щурит глаза, глубоко вдыхая. Его трясëт, сначала мелкой дрожью, затем всë сильнее. Шерсть топорщится и встаëт дыбом, прокатываясь волной по всему телу от головы до короткого хвоста. Кажется она начинает лосниться и блестеть. Ты прекрасно знаешь что это означает. Он стал ещë чуть-чуть сильнее. Хотелось бы отвернуться, но ты не можешь, должен следить за ним даже сейчас, когда он занят и даëт тебе время отойти ещë дальше. Когда Уильям вновь смотрит на тебя, его глаза мерцают и чуть ли не искрят от удовольствия. В их насмешке и голоде постепенно тонут твои надежды и уверенность. Зверь улыбается страшной и хищной, совершенно одержимой улыбкой. Без сомнения, у тебя есть то, что он хочет больше всего на свете. Много, очень много и очень хорошего качества. И, в отличие от тебя, отказывать себе он не привык. Твои ноги становятся совсем ватными, спотыкаешься, едва не падая. Зверь вновь дрожит, фыркает, опускается на четыре конечности, скребëт когтями землю, а затем резко срывается с места отбрасывая щебень задними лапами. Напитавшийся чужой жизненной силой и будто взбесившийся, он летит с невиданной ранее скоростью и движется прямо на тебя. Ход 138. Он приближается к тебе всего в три-четыре больших прыжка. Не остаëтся ничего, кроме как скукожиться в комочек, закрыв голову руками, и прижаться к земле насколько это возможно. На твоë счастье хищник всë ещë настроен на игру и желает ещë помучить тебя. Вместо того, чтобы наброситься или сбить с ног, в этот раз он просто отталкивается от земли сильнее и грациозно перелетает через тебя как через барьер на конкуре, обдавая без того продрогшую кожу потоком холодного ветра. Приземлившись у тебя за спиной, альмираж вновь бежит в лес, на этот раз в левую от дороги сторону. Ещë одним прыжком он преодолевает канаву и с шелестом исчезает в темноте среди ветвей. Теперь он подошëл слишком близко... Предельно. Настолько, что ты мог коснуться его брюха рукой если бы захотел. У тебя нет ни единого шанса выстоять против него. Тебе нечем отбиваться, у тебя нет сил и времени бежать до перекрëстка. Если Уильям захочет покончить с тобой, ему ничто не помешает. Он может сделать это в любой момент. Даже прямо сейчас. Ход 139. - Я не... Б-боюсь тебя... Ты лжëшь. Ты пытаешься лгать, но кого ты хочешь обмануть, себя или свою смерть? Ты пытаешься закричать уверенно, но твой голос дрожит, ты пытаешься идти вперëд, но ты едва переставляешь ноги, твои колени подгибаются. Сегодня ты слишком часто и много выбирал отступление и бегство вместо того, чтобы встретить проблемы лицом. Нет, храбрость это больше не про тебя. Ты разбит, уничтожен и обречëн... - Я не... боюсь... Из леса вновь доносится громкий треск и шуршание неминуемо приближающегося зверя. Альмираж выскакивает из темноты и с лëгкостью настигает тебя вновь, ужасающе громко шипя. Это чуть ли не первый звук его голоса, который тебе приходится слышать. И возможно последний... Он взмахивает головой и подсекает твои ноги прямым острым рогом. Ты резко валишься на землю, видя перед собой лишь нечëткую распадающуюся на острые лучи луну и такие же нечëткие размазанные от слëз звëзды. На мгновение все звуки исчезают, затем чувства прорезаются вновь, наполняя голову неприятным писком. Ты закрываешь глаза на мгновение, когда открываешь вновь, видишь над собой уже не звëзды, а улыбчивую морду с ослепительно белыми глазами. Затем всë обрывается. Последнее что ты почувствовал, прежде чем отрубиться, это как под спиной шуршат камни. *** Из темноты сочится тихое пение. Спокойный мужской голос. - "Мерцай, мерцай, моя звезда Как же мне узнать тебя? Высоко над головой В небесах алмаз живой..." Ты обнаруживаешь себя стоящем среди лесной поляны. Вокруг всë ещë темно, но это не мешает тебе видеть. Тебя окутывает странное приятное тепло, ты чувствуешь что-то мягкое под собой... Оглядевшись, чтобы понять что происходит, ты замечаешь альмиража, сидящего рядом, на этой самой полянке, залитой лунным светом. Ты смотришь со стороны, как он обнимает и укачивает твоë крохотное тело, прижимая тебя лицом к шелковистому меху. Его голова опущена и почти касается подбородком твоей макушки, слегка покачивается из стороны в сторону. - "Когда солнышко зайдëт, Тьма на землю упадëт..." Уильям вдруг замолкает, будто забыл слова. - "Ты свети, сияй всегда..." Ход 139. Уши зверя вздрагивают. Он замирает, медленно поднимает голову и смотрит прямо тебе в душу. Ты немного запинаешься, но продолжаешь неуверенно: - "М-мерцай, мерцай моя звезда..." Твой голос дрожит и истончается, грозится совсем оборваться, но Уильям вновь нежно подхватывает песню и приступает к следующему куплету, закрывая глаза и возобновляя покачивания. Следующие строки вы пропеваете вместе: - "Каждый путник в темноте Шлëт приветствие тебе, Он не видит ничего, Кроме света твоего." Ход 140. Это выглядит и звучит так невинно... Его голос вселяет надежду, что всë не так уж плохо. Ты замолкаешь, чтобы несмело сблизиться с ним, сделать несколько осторожных шагов, пока он занят следующим куплетом: - "В тёмном небе ты живёшь, И меня в окошке ждёшь..." Расслабившийся альмираж смотрит на тебя мельком, но затем, тут же отводит взгляд, опуская его. Он выглядит сейчас таким спокойным и мирным, что в это даже не верится. - "...Не сомкнёшь уставших глаз - Светишь ночью ты для нас." Ты делаешь ещë пару шагов, оказываясь совсем близко. Насилу оторвавшись от зачаровавшего тебя мистического зайца, смотришь на своë тело в его лапах и... Боже... Оно всë ещë дышит? Ты всë ещë жив и отчаянно жмëшься во сне к груди хищника в поисках драгоценного тепла. Ты буквально ощущаешь шелковистость его меха и это облегчающее тепло окутавших тебя заботливых объятий. Заботливых...? Ты вспоминаешь, как оказался здесь. Вспоминаешь погоню, ужасающие оскалы, налитые жаждой глаза, боль от падения... Неужели Уильям ласков с тобой, но только как кот с мышью? Неужели твои страдания на сегодня ещë не закончены и это лишь небольшая передышка перед более жестокой частью игры? Чем ближе конец песни, тем волнительнее ты себя ощущаешь перед предстоящим разговором... или погибелью. Твой взгляд медленно и неохотно поднимается и вновь встречает ласковый звериный прищур. - "Пусть не знаю я тебя..." Ход 141. - "Мерцай, мерцай, моя звезда..." Ты вновь охотно вступаешь, желая выторговать его расположение, но уже через строчку остаëшься петь в полном одиночестве. С мертвецки спокойной улыбкой альмираж приподнимает голову и оценивающе глядит на тебя свысока из-под неподвижных опущенных век. Тебе кажется, что вместе с песней вот-вот подойдëт к финалу и твоя жизнь. Ты не хочешь заканчивать еë, не хочешь заканчивать так... в одиночестве. Но тебя уже ждут и ты неизбежно движешься к концу. Твой голос замедляется и с каждым словом становится тише, как музыкальная шкатулка, почти растратившая силу заводной пружины. Ты едва находишь в себе мужество изречь последние строчки: - "Мерцай, мерцай, моя звезда... К-как же мне... узнать... т-тебя?" Тишина. Скорее всего она должна была заполниться медленными зловещими хлопками, но передние лапы Дьявола, немного похожие на человеческие руки, заняты твоим бесценным телом. Поэтому тишина остаëтся лишь мучительной невыносимой тишиной, которую ты так и не решился прервать. - "Ты мерцаешь так ярко, моя Звëздочка... - наконец мурлыкает лиходей довольно и хищно. - Так ярко... Так сладко. Я о-очень давно не видел здесь никого, кто светился бы ярче. Пожалуй... лишь свет одного мог бы сравниться с твоим, - он делает зловещие паузы, явно никуда не торопясь и наслаждаясь моментом твоей беспомощности. - Этот новый парень с заправки... М-м-м... Майкл? Майкл - его имя... А как же зовут тебя, моя душа?" - Я Грегори. Мы так светимся, потому что мы все твои родственники. Уильям... Ход 142. Заячьи уши удивлëнно вздрагивают когда их касается его собственное имя. Но взгляд зверя остаëтся безжиненным и безразличным. - "Я знаю," - только и отвечает он после небольшой паузы, оставаясь неподвижным. Ты долго ждëшь, что он скажет что-нибудь ещë, но тот молчит слишком долго. Твоë нутро неприятно холодеет. Уильям знает. Он просто знает об этом, но похоже не придаëт этому большого значения и ничего не чувствует на этот счëт, кроме холодного равнодушия. И ты не знаешь, что ещë сказать, о чëм спросить, раз так... И он всë же заговорил: - "О, не смотри на меня так, будто это был твой единственный козырь, - гортанный смешок. - Или так и было? Нет, Звезда моя, это не изменит твоей незавидной участи. Далëкое родство со мной не спасëт тебя. Скорее даже наоборот... Это делает тебя первоклассной добычей, - Уильям даëт тебе немного времени свыкнуться с этим, затем любознательно склоняет голову набок. - Удивительно. Скажи... Что ты делал там, в подземелье? Как ты вообще попал туда? Совсем один, без света, мокрый, уставший и замëрзший... Ты выглядел таким разбитым, отчаянным... Жалким и ужасно одиноким... Прямо как сейчас. Как ты довëл себя до такого?" Его слова будто оставляют тебя без кожи, вынуждают в деталях вспомнить прошедший день, все его неудачи, потери и неверные решения. Джереми подставил тебя, пусть и не хотел этого. Элизабет мертва. У тебя так и не появилось настоящих друзей кроме неë. За тобой охотится банда. Ты чудом спасся от аллигатора и нашëл дорогу на поверхность, бродя по холодным коридорам в кромешной тьме, чтобы в итоге... прийти прямо в лапы убийцы и сгинуть так глупо. Ты нервно усмехаешься, чтобы хоть как-то противостоять тяготам, что свалились на тебя всем своим весом. Твои губы посещает вымученная улыбка, хотя в глаза просятся слëзы: - Хах. День как-то не задался... Во всëм виноваты Роксанна с еë бандой в масках и призраки. Это они бросили нас туда, - ты отводишь взгляд и хмуришься, твой голос наполняется нескрываемым негодованием. - Они сразу невзлюбили нас и начали задирать, как только мы приехали." Ход 143. - "Нас?" - "..." - "Ты был там, внизу, с кем-то ещë? Что с ним произошло?" Ты медленно качаешь головой и щуришься, чувствуя, как едва отхлынувшие слëзы вновь подступают. Из памяти вновь всплывают страшные картины, представшие твоим глазам. Уильям нетерпеливо ждëт ответа, но ты не в состоянии дать его так сразу, ответ должен вызреть и как следует пропитаться бессильной злобой. - "Элизабет... Они убили еë. Роксанна столкнула нас в воду и она... Элизабет..." Ты не в состоянии поднять глаза, чтобы посмотреть на зверя. Твой собеседник молчит и оставляет тебя наедине с твоим горем, пока не вмешиваясь и просто наблюдая, слушая, изучая. - "Я смог спасти только себя. Я думал, что успею помочь, но... Это так нечестно. За что они так? Она была совсем маленькой, она была моим единственным другом. Моей сестрой... - ... Я должен отомстить за неë. Ты поможешь мне?" Ход 144. Ты поднимаешь взгляд и видишь как резко меняются глаза альмиража, раскрываясь шире от удивления. Шерсть встаëт дыбом на несколько мгновений. - "Что ты сказал..." Затем он широко распахивает пасть в странной улыбке и опускает голову. Зверь остаëтся беззвучен и неподвижен, но человеческая душа внутри него заливается громким долгим смехом, который затем заканчивается так же внезапно, как и начался. Альмираж резко взмахивает головой и будто придвигается к тебе, озлобленно скалясь прямо в лицо. - "Ты издеваешься, мальчишка! - шипит Уильям раздражëнно, сверкая глазами. - Ты хоть понимаешь кто я такой и что ты для меня? Я собираюсь медленно и больно растерзать на кусочки твою ничтожную тушку, ломая палец за пальцем, ребро за ребром, отрывая конечность за конечность. Затем, когда ты наконец умрëшь, я выпью твою душеньку до последней капли. Я не оставлю от тебя ничего... Тебя ждëт нечто похуже смерти, тебя ждëт забвение, тебя жду я! А ты... - он слизывает слюну, проступившую на губах, и снова переходит на хихиканье, нервное и тихое. - А ты просишь меня о помощи... Ты головой ударился, Грегори?" Ход 145. - "Вообще-то... да. Ударился головой. Хех... - ты вновь давишь ухмылку, старательно прогоняя отчаяние и ужас. - Ты же ведь сам сбил меня с ног, забыл?" Альмираж выпрямляет спину, его растерянный взгляд растворяется в пустоте, а уши разъезжаются в разные стороны, чуть опустившись. Несколько секунд он молчит, уставившись куда-то в одну точку поверх твоей головы, затем приходит в себя, возвращая свой уверенный высокомерный тон: - "Да если бы я в твоëм возрасте был таким амбициозным и наглым, сейчас бы я был..." - н снова резко замолкает, вдруг не находя слов или находя, но не те. Затем отворачивается в сторону, выгибая шею и хохлясь. Уильям прищуривается и хмурится, усердно думая о чëм-то. - "Каким?" Ход 146. Альмираж дëргает головой и клацает зубами, молча огрызаясь на твой вопрос. Он раздумывает ещë немного, сильнее щурясь и перебегая взглядом от мысли к мысли, затем поворачивается к тебе и спрашивает: - "Что ты задумал?" Сначала вопрос обескураживает. Он спрашивает это так резко и строго, будто пытается уличить тебя в попытке обмана, но потом ты осознаëшь, что тебе просто дали шанс и тебя готовы выслушать. Сперва ты даже теряешься немного, но затем охотно хватаешься за возможность: - "Я... Я могу помочь! Я мог бы заманить детей к усадьбе..." - "Нет. Не к усадьбе, к озеру. И нужно чтобы они приходили по-одному, максимум по двое, или вместе с одним духом. В приоритете их медиум." - "Медиум? Ты имеешь ввиду Рокси?" Ход 147. Зверь утвердительно кивает, прикрывая глаза: - "Ты ведь заметил, что эта девчонка отличается от других? Все дети, пока им не исполнится восемнадцать, могут чувствовать присутствие духов, слышать и видеть их проявления в одержимых предметах и животных, видеть их во сне. Но некоторые могут видеть немного больше других и говорить с умершими свободно, даже когда бодрствуют. Такие, как она, как я, пока был молод, как ты... возможно. Одарëнные. Роксанна из таких, еë следует поймать в первую очередь. Если я убью еë, тогда детишки лишатся не только лидера, но и прямой связи со своими мëртвыми призрачными друзьями... - он кровожадно ухмыляется. - Смекаешь, что это значит, м?" - "Им будет сложнее понять что происходит без призраков. Было бы здорово, если бы тебе ещë попался Фриц. Дурацкий лис..." Ход 148. - "Лис? - Уильям вспоминает что-то и на короткое мгновение в его глазах мелькает гнев. Но он остаëтся всë таким же спокойным и рассудительным. - О, да... Я был бы рад поймать любого из них. Уже очень давно, очень много лет я охочусь за этими девятью душами. Поймать призрака с одной стороны проще, так как он беззащитен без оболочки, а с другой намного сложнее... Эти выродки смогли ускользнуть от меня после двух смертей, продолжают бегать и скрываться сейчас, работая для остальных глазами и ушами, - он прерывается, разглядывая тебя. - Хм-м? Ты выглядишь... полным обиды и искренней злости, моя Звëздочка. У тебя с Лисом личные счëты, не так ли?" Ты киваешь: - "Если бы он не предупредил Рокси и не подговаривал всех прикончить нас, возможно всë было бы иначе... Кстати... - ... Ты упомянул о Майкле. Откуда знаешь его? И... с ним ведь всë хорошо? Ход 149. От его резкого и слишком весëлого ответа твоя душа опять скукоживается в комочек: - "Угадай!" По злобной плешивой морде вновь растекается широкая страшная улыбка. После такой улыбки на ум лезут только кошмарные сценарии. Ты смотришь на Уильяма с замиранием сердца и успеваешь вообразить самое худшее из возможного. Неужели... твой брат...? - "Я много наблюдал за ним, - наконец отвечает мучитель, вдоволь насладившись твоим отчаянием. - Сегодня ночью как раз планировал зайти на заправку и познакомиться лично, но... затем вдруг появился ты. Теперь мои планы немного изменились." Это звучит правдоподобно. Выдох облегчения сам собой рвëтся наружу. Он получается даже слишком эмоциональным. Но ты быстро успокаиваешься. Ход 150. - "Значит, вовремя я зашëл. Всë-таки хорошо, что мы с тобой встретились..." - "Я тоже думаю, - альмираж склоняется, над твоим телом и касается макушки подбородком, затем ласково трëтся, об неë щекой, слегка щекоча кожу вибриссами. - Очень хорошо." Ты чувствуешь физически это прикосновение, тебя будто притягивает к нему, обратно в родную оболочку. Сначала начинает казаться, что ты просыпаешься от этого, ты даже начинаешь шевелиться и уже полностью ощущаешь себя в чужих объятиях. - "Я должен идти. Мне пора домой..." - думаешь ты на грани сна, пытаясь пробиться в явь, встать и пойти. Но что-то тëплое и тëмное тянет тебя обратно в сон, более глубокий, чем был до этого. Этому приятному ощущению почти невозможно противостоять. Ты слишком устал. - "Зачем?" - устало спрашивает что-то. Что-то, быть может внутри тебя, а может кто-то рядом. Кто-то, кто гладит тебя по лбу и щекам, мягко слизывая с кожи соль. От чужой слюны становится немного холодно и ты сам интуитивно прячешься глубже в объятия, в мех, в сон. Во сне ты упорно пытаешься найти дорогу домой, но в итоге плутаешь где угодно, но только не идëшь в нужном направлении. Твои ноги будто сами сворачивают с тропинки. Ты тщетно пытаешься вернуться на неë, убеждая себя, что тебя ждут дома. Иногда даже кажется, что ты на верном пути. Но в конце концов вспоминаешь, что родители уехали, а брат ночью работает... И чем больше ты думаешь об этом, тем меньше тебе хочется идти куда-то и тем ближе к тебе по-странному уютная пустота, пожирающая мир за твоей спиной. - "Ну куда же ты спешишь, Звëздочка моя? Останься. Вокруг так темно и холодно, тебя ищут злые дети. Слишком поздно идти домой, слишком опасно. Так куда же ты пойдëшь и зачем, если у тебя сейчас нет никого, к кому можно вернуться. У тебя нет никого, кроме меня, Грегори." Ход 151. Пустота преследует и пугает, не даëт расслабиться и почувствовать себя в безопасности. Еë дружелюбие и любезность приторны и насквозь пропитаны фальшью, еë объятия сулят не безмятежный отдых, а неминуемую погибель. Тебя не покидает ощущение, что она может схватить тебя в любой момент и это заставляет двигаться вперëд и продолжать бороться, искать путь домой. Ты прекрасно помнишь, что тебе есть к кому вернуться. Элизабет ждëт тебя, вы договорились встретиться в еë комнате. Ты должен помочь ей. Иногда на твоëм пути встречаются дети. Они не желают тебе зла, не преграждают тебе путь, лишь смиренно идут мимо навстречу тьме или просто стоят на месте в ожидании конца. Их глаза, обращëнные тебе за спину, светятся, а в руках поблëскивают разломанные и растрескавшиеся звериные маски. Иногда кто-нибудь из них говорит тебе при встрече обречëнно: "ты не можешь", "это бесполезно", "сдайся". Когда ты проходишь мимо, они перестают существовать, а их место занимают всë новые и новые горящие глаза, уставившиеся в пустоту. Тревога не может заставить тебя отступить или остановиться, она подгоняет плеском воды, лязгом аллигаторовых челюстей над самым ухом, перекатами камешков под ногами, шорохами в кустах, вздохами и фырканьем за спиной. Ты знаешь, что нельзя оглядываться, всë что угодно, но только ни в коем случае нельзя оборачиваться назад... В конце концов тебе удаëтся оторваться от преследующего тебя ужаса. Впереди наконец-то знакомые места и дом, тот самый, где горит свет, где пахнет едой. Дом, по-настоящему тëплый, по-настоящему безопасный и уютный. Ты ускоряешься, забегая на крыльцо и с облегчением переступаешь порог. Интерьер отличается, но ты не находишь это столь важным. Ты видишь отца за письменным столом и с радостью бежишь к нему. Он поднимает голову, отрываясь от дел, встречает тебя лëгкой улыбкой. Но чем дольше ты смотришь, тем сильнее выцветают тëплые краски. Чем глубже присматриваешь, тем сильнее убеждаешься, что это не твой дом, да и не твой папа вовсе... Всë становится похоже на старую чëрно-белую фотографию. Человеческий серый взгляд отрывается от твоих глаз и выразительно указывает куда-то поверх твоей головы. Не теряя улыбки, Уильям и сам будто весь подаëтся и тянется куда-то туда, тебе за спину. Если он перед тобой, то кто или что находится у тебя за спиной? Нельзя оборачиваться. Ты игнорируешь уловку, сосредоточив всë своë внимание на лице Уильяма. Спустя несколько мгновений, он сам теряет интерес к происходящему за твоей спиной и будто забывает об этом, вновь опустив игривый тëплый взгляд. Он протягивает руку, касаясь твоего плеча, и осторожно потряхивает: - Пора вставать... Просыпайся. Сначала сон ещë держится, но потом становится нечëтким и полностью рассыпается. Ты с усилием раскрываешь слипшиеся веки, затем нервно вздрагиваешь и привстаëшь с земли, увидев над собой звериную морду вместо исчезнувшего лица... Альмираж тыкает тебя лапой и мягко трясëт до тех пор пока ты не просыпаешься окончательно.