Зимующая ласточка

Мы исцеляемся в присутствии того, кто верит в наш свет, даже когда мы блуждаем в своей тьме.

      Дни пролетели быстро. Даже слишком быстро, будто нарочно стремились разлучить волейболистов с родным городом. Все были взволнованы, ведь мало кто выбирался за пределы знакомого Токио. Все таки эта поездка предвещала множество впечатлений.       Это был четверг рабочей недели. Им хоть и пришлось наведаться на уроки, но слушали они вполуха. Все мысли были в далеких спортзалах, которые им предстоит посетить. Хоть команда и едет в основном в школу Карасуно, но не упустит шанс испытать силы и других команд префектуры. Все же просыпался в них какой-то азарт и трепет. Учителя же то и дело окликивали в разных классах невнимательных ребят. Сегодня не раз и не два звучали имена всего волейбольного клуба.       То же можно сказать и про Хенко. Даже ее успели пару раз вернуть в реальность, из-за излишней погруженности в свои думы. Наверное, раньше бы это ее сильно задело. Но сегодня все было совсем не так. Ей было грустно и тревожно. Грустно из-за отъезда ее друзей, которых она даже не сможет поддержать. Лишь короткие звонки и переписки будут связывать их через километры. Тревожно было по иной причине. Сегодня ей нужно вернуться с Арисой домой. После школы она заберет ее из больницы, а потом собрав вещи, девушки поплетутся в родной дом. Хоть это был ее выбор остаться у Оба-чан подольше, но сейчас ей предстоит заглянуть последствиям в лицо. А это всегда страшно.       За соседней партой также тосковал Кенма. Сложно было понять, что сейчас у него в голове. Лицо хоть и отражало привычное спокойствие, которое он демонстрирует, но что-то было не так. Цу не была таким мастером, как парень, чтобы распознавать самые мелкие эмоции, но кое-что она все же понимала. Она просто чувствовала, что его сердце в эту секунду не в порядке. Так и хотелось расспросить его, узнать причину. Но было не то место, и не то время. Девушке хотелось успокоить себя тем, что он волнуется перед поездкой. Но она точно знала, что ее друг совсем не такой человек. Что же ей делать?       Парень будто почувствовал ее взгляд, потому и повернулся в сторону подруги. Прежняя задумчивость осталась на его лице, отражаясь в темных глазах девушки. Когда он смотрел на нее, что-то тугое завязывались внизу ее живота. Это было странное и непонятное ощущения, которое она не испытывала. Тревога ее начинала таять, пока она ловила заинтересованный взгляд на себе. Становилось спокойно. — Козуме, — вернула учительница двоих на землю, — тебе есть что сказать про эпоху Эдо?       Женщина была недовольна, что на ее уроке кто-то занят посторонним вместо ее предмета. А парень с девушкой явно не хотели даже немного увлечься ее рассказами о древней Японии.       Козуме помахал головой, отворачиваясь от Цубамэ. Она в свою очередь тоже обратила все свое внимание на доску, где вырисовывались причудливые схемы. Преподаватель кинула на них грозный взгляд и продолжила свою лекцию. Двое подростков выдохнул, избавившись от этой тяжёлой атмосферы.       Хенко хотела было снова окунуться в свои мысли, но послышался тихий шепот из другого конца класса. Она едва повела глаза, чтобы увидеть причину звуков. Это были две ее одноклассницы, которые что-то пытались обсудить, поглядывая в сторону Кенмы и Хенко. Сложно было разобрать о чем их разговор, но опыт подсказывал, что это недобрый знак. Все же любые щепотки в твою сторону могут обрушится хуже любого тайфуна. Цубамэ отвела глаза, стараясь забыть это. Может Бог хоть раз будет милосердным.       После уроков все ребята отправились по своим кружкам. Цу бы тоже следовало так поступить, а то ее сенсей скоро пустит ее на мольберты. Но сегодня куда важнее было проводить волейбольный клуб в дальний путь. Автобус подъехал к спортивному залу, чтобы забрать спортсменов на вокзал. Там они должны были сесть на скоростной поезд, чтобы оказаться в префектуре Мияги. Путешествие обещало быть интересным. — Все десять, — оповестил тренер Наой, — Начинайте грузится в автобус! Пора было уже выдвигаться. — Эх, я бы тоже хотел поехать, — Лев почесал свой затылок, улыбаясь.       Все же он был ещё совсем новичком, хоть и имел задатки хорошего волейболиста. Только рост под два метра мог поразить любого. Но его путь в этом спорте начался лишь в старшей школе, с ним предстоит еще много работать. — Сначала научись чаще по мячу попадать, — беззлобно подметил Кенма. — Ну я уже лучше это делаю, правда?       Он посмотрел на связующего, будто верил, что тот так и ответит, но стоило учитывать, что он говорил с Кенмой. — Не… — он почувствовал тычок в спину, а повернувшись обнаружил грозный взгляд Хенко, — Да, лучше, — выдавил из себя парень.       Лев чуть ли не засиял от счастья, а Козуме хотел поскорее его покинуть. Потом он долго будет припоминать ему его же слова. Но было ещё одно дело, которое нужно было завершить. Он снова оглянулся за свою спину, чтобы увидеть свою подругу.       Ему хотелось многое ей сказать, но слова никак не могли сложится в предложения. Желание ехать угасало с каждым шагом в сторону автобуса, потому что так он стремительно отдалялся от Цубамэ. Почему-то делать этого совсем не хотелось. Ему казалось, что произойдет что-то страшное, пугающее, стоит ему оставить девушку одну. Даже сложно сказать, боялся он за Хенко или за себя. — Тебе точно нельзя поехать?.. — сам он не понял, как озвучил это вслух.       На мгновение на ее лице проскочили удивление, но тут же оно заменилось на грустную улыбку. Может она опять хотела выдать ее за веселую, но перед Кенмой ее актерские навыки становятся всё хуже и хуже. Это его почему-то радовало. — Нет, родители мне не разрешили, — ну по правде она и не спрашивала, ведь ответ и так очевиден.       Хоть он это и так знал, но в очередной раз успел расстроится, что так вышло. Парень искренне хотел поехать в Мияги вместе с Хенко, чтобы она хоть раз смогла посмотреть на настоящий товарищеский матч. Она столько говорила об этом своем желании, что он и сам стал этого желать. Лишь бы снова увидеть яркую улыбку, которую она так редко дарит себе и другим. Он не знал, что ещё у нее спросить, потому задал глупый вопрос. — Ты сегодня к родителям возвращаешься?       Взгляд ее резко потускнел, а в глазах пропали блики, которые хоть капельку освещали темень в ее радужке. Хоть она и пыталась бороться со своим же выражением лица, но выходило это плохо. Парень понял, что сказал какую-то ужасную вещь. Чтобы не сделать хуже, он резко решил сменить тему. — Я буду тебе писать, поэтому почаще проверяй сообщения, — хотелось ее подбодрить, чтобы она не чувствовала себя покинутой. — Да, спасибо, — похоже она правда была рада, но прошлый вопрос еще не вышел из ее головы.       Повисла какая-то странная тишина, которая смешала в себе неловкость и незнание. Им хотелось что-нибудь друг другу сказать, но оба не знали что. Лишь глупо смотрели под ноги, надеясь на инициативу друга напротив. Кенма не смог сдержать свой душевный порыв, потому мягко потянулся к Цубамэ. Его руки коснулись ее спины, заключая в объятия. За спиной послышался смешок Куроо, а парни по звукам начали плакать. Не было никакого желания оборачиваться.       Ему было жаль, что он не может побыть с ней рядом. Эта девушка была неприступной крепостью, но внутри состояла из плюша. Так тревожно было покидать Хенко, когда на ее душе скребут кошки. Эти объятия скрывали в себе так много: грусть, тоску, беспокойство, нежность и заботу. Всеми силами он хотел передать свои чувства через эти короткие соприкосновения.       Она же в свою очередь также его обнимала, будто поняла, что парень хочет до нее донести. Так хотелось в это верить. В моменты, когда Козуме ее обнимал, девушка казалась такой маленькой, что в душе просыпался какой-то неведомый трепет. Хоть разница в их росте была незначительной, но в его руках она была совсем крохой, которой хотелось помочь. Защитить.       Девушка отстранилась первая, видимо смущенная несколькими пристальным взглядами на их паре. Короткими махами руки они попрощались. Только стоило ему отойти от Цу, как на ее шею упали руки Йоко. У той на лице отражалась вселенская грусть, что им с подругой предстоит расставание. Хенко лишь гладила ее по плечу, мягко улыбаясь. Ей хотелось успокоить расстроенную Райто.       Козуме же направился в сторону автобуса, хотелось скорее сесть на заднее кресло, чтобы поспать. Он бы так и сделал, если бы перед ним не нарисовались Тетсуро и Ямамото. — И что это было? — ехидно спрашивал капитан команды. — Что «это»? — не понимал Козуме, а может понимал, но не признавал. Куроо хотел что-то ответить, но его опередил рядом стоящий Такетора. — Ты с Хенко-сан встречаешься? — выпалил он, будто не верил, что перед ним стоит привычный Козуме. — Чего? — а тут он действительно не понял, — Тора, ты головой ударился? — А?! — прорычал тот, — Кто из нас ещё и ударился?! Стоял там и обнимался с девушкой!       Парень состроил такое разгневанные лицо, будто его лично оскорблял данный факт. Все же для Ямамото девушки были больной темой, а если они ещё и соединялись с Кенмой, то того было не остановить. — И что? — сказал Козуме так, будто тот сморозил ересь, — Я не могу обнять подругу?       Такетора пытался что-то ещё сказать, но выходили лишь непонятные громкие возгласы. Его успокоила рука Тетсуро, которая легла на его плечо. — Остынь, Ямамото, — он похлопал рукой, чтобы наверняка привести парня в чувства, — Грузись в автобус, — скомандовал Куроо.       Второгодка хоть и не успел еще отойти от этого разговора, но капитана послушал. Парни же остались вдвоем, все еще не спеша зайти ко всем. — Ну правда, что в этом странного? — будто себе под нос сказал Козуме, но адресовывал это другу.       Тетсуро посмотрел на парня, а потом на двух девушек в стороне. Те сейчас чувственно обнимались, а Йоко чуть ли не пускала слезы. Да, вот это выглядело почему-то странно для Куроо. А вы с Хенко выглядели гармонично, посмеялся он про себя. — Не парься. Потом поймешь, — Тетсуро зашагал в сторону недовольных тренеров, — Пошли, пора ехать.       Кенма бросил последний взгляд на Цубамэ, которая тоже уже попрощалась со своей подругой. Их взгляды встретились, а по телу каждого прошла короткая искра, будоражащая сознание. Как только контакт глаз прекратился, на плечи словно резко взвалили пару тонн камней. Паршиво.       Ребята уехали, оставив после себя ком каких-то странных ощущений. Лев отправился в сторону своего дома, весело помахав рукой Хенко. А сама она тоже пошагала по уже привычной дороге, которая связывала ее со своими друзьями. Столько всего приключилось за столь короткий промежуток времени, что даже не верилось. Порой она думала, что это все прекрасный сон, который может неожиданно закончится. И сегодня ее будто попытались разбудить. Идя в полном одиночестве, становилось так тоскливо. Так и хотелось услышать заливистый голос Йоко, которая рассказывала очередную смешную историю, которую она сочинила. Посмотреть на высокого и надёжного Куроо, который все равно умудрялся вести себя как ребенок. Ну и на Кенму. Его спокойный взгляд и голос придавали ей сил. Одна улыбка могла заставить что-то в груди пылать, а объятия таять. Он дарил ей надежду. Друзья…       Хенко проехалась на метро и забрала Арису с больницы. Нужно было пройти полторы станции, чтобы добраться до дома Оба-чан. Девушки хоть и выглядели достаточно веселыми и жизнерадостными, но у каждой в душе сидела тревога. Она не была вызвана чем-то конкретным, но такое происходило каждый раз, когда предстояла дорога домой.       Когда они оказались у Оба-чан, то старались собираться медленно, будто оттягивая неизбежно. Может это было и глупо, но так их нервы хоть немного успокоились. — Если они будут ругаться, то вы сразу идете ко мне! — угрожала бабуля.       Она знала, что в их семье проблемы, которые возникли три года назад. Хотя по ее словам это произошло гораздо раньше, но подробности утаивает. Хоть бабушка и не знает всех нюансов их семейных стычек, но каждый раз жутко переживает и гневается. Девочки уже ни раз просили ее забрать их к себе, но та лишь разводила руками. Их родители законные представители, а она лишь родственник. Поэтому побег в ее дом может быть только временным, а никак не постоянным. — Оба-чан, тогда ты встретишь нас яблочным пирогом, — простонал Ариса. Ей не посчастливилось пропустить коронное блюдо бабушки. — Хоть два пирога! — пообещала та. — Ловлю на слове, — синхронно произнесли сестры.       Все дружно посмеялись, а потом приступили к традиционным объятиям. Когда Оба-чан обхватила плечи своей внучки, то та ощутила приятный запах зеленого чая и мази для суставов. Только в сочетании с ее бабушкой эти ароматы дарили радость. Было чувство, что женщина - теплый очаг. Всегда пригреет и защитит от метели. Она дарит физическое тепло, которое обогревает кости. Но неожиданно Хенко посетила мысль, что это уже ее вторые объятия за день. И первые все же чем-то отличаются от вторых. Если тепло Оба-чан грело тело, то тепло Кенмы - душу. Если бабушка была очагом, то парень был тем с кем она бы у него сидела.       На лице невольно расцвела улыбка. Какая бы тьма не ждала ее впереди, сейчас у нее есть места, которые дарят ей свет.       Покинув бабушкин дом, они направились в сторону своего. Тепло чужих прикосновений потихоньку теряло силу, окуная сестре в холодную реальность. Может им и хотелось убежать от этого, но такой вариант был невозможен. Их загнали в тупик, выход из которого не сулил ничего хорошего.       Цубамэ посмотрела на младшую. У той выражения лица было спокойным и умиротворенным, но стоило заглянуть в серость глаз, как сразу виднелось страшное отчаяние. Это были не глаза ещё совсем юного ребенка. — Ари, не волнуйся, — пыталась успокоить ее старшая, — Мы же с тобой вместе. — Цу, я боюсь.       Сказала она это ровным и четким голосом, да так, что все внутри Хенко заледенело. Говорила ли ее сестра хоть раз такое? — Эй, — Цубамэ остановила коляску и села перед сестрой на корточки, — Все будет хорошо. Они же наши родители, а не монстры.       Сложно сказать, обманывала ли она сейчас сестрёнку. Потому что полной уверенности в этих словах у нее не было. Их родители не подарок, но могло быть и намного хуже. Сейчас главное не впадать в отчаяние, а то будет совсем худо. — Цу, я не хочу слышать их крики, — ее хрупкие плечи дрожали, а руки сцеплялись в замок, — Не нужно было ради меня идти против них.       Хенко накрыла сжатые руки сестры своими ладонями. Хоть они отдавали лёгким холодом, но были способны успокоить маленькие ручки родного человека. — Не будь эгоисткой, — почти рассмеялась Цу, — Я сделала это и для себя, потому не присваивай все лавры себе.       Ей хотелось показать, что она не виновата. Ее сестра тоже не хотела возвращаться, что девушке не стоит винить только себя. И похоже Арисе это немного помогло. На ресницах застыли несформировавшиеся слезы, а на губах появилась лёгкая улыбка. — Обычно я вечная оптимистка. Когда мы успели поменяться? — тихо посмеивалась она, вытирая влагу с глаз. — Эй, не снимай меня со счетов, — она разогнулась в полный рост, растягивая свою улыбку пальцами, — Пока я могу смеяться, то всегда способна стать оптимисткой! — Неужто у меня появился конкурент? — шутливо поинтересовалась Ариса. — Ага, бойся меня!       Такие глупые споры помогали отвлечься. Девушки гонялись друг за другом, параллельно ведя бессмысленный спор. Не все в этом мире должно обретать какой-то глубокий смысл, достаточно просто видеть счастье в самых обыденных вещах.       Проведя всю дорогу в хорошем настроении, порог родного дома встретил прохладно. Один лишь пустой коридор навевал тихий ужас на вошедшего. Каждая сглотнула невидимый ком и схватила сестру за руку. Они вместе - значит все будет хорошо. В надежде, что буря не состоится, они решили пойти в сторону своих комнат. Не успело пройти и пары секунд, как из кухни послышались четкие слова. — Идите сюда. Отец.       Они глянули друг на друга, будто это их последние мгновения жизни. Ничего не оставалось, как отправится на зовущий голос.       В комнате горела тусклая светодиодная лампа, едва освещающая малое пространство. Весь ее свет направлялся на раковину, где мама мыла грязную посуду. Ее спина выглядела одиноко и тускло, будто у древней греческой статуи. Ее черные волосы были собраны в тугой высокий хвост, оголяя тонкую женскую шею. Но ее холодное молчание, разбавлялось лишь звуками воды из крана.       За столом, притаившись, сидел отец. На носу у него были квадратные очки, за которыми прятались темные потускневшие глаза. Светлые коричневые волосы небрежно спадали на захудалое лицо, на котором отражалась вселенская усталость. В таком мрачном освещении виднелись фантомные морщинки, которые делали его на пару десятков лет старше. Царила тишина, которую страшно было нарушать даже биением сердца. — Ариса, — начал отец потусторонним голосом, — Что говорят врачи? Девушка напряглась всем телом, стараясь не потерять власть над собственными словами. — Если продолжить терапию, то будут уже более заметные результаты. Сейчас они поменяли мне расписание процедур, добавив новые упражнения. Врачи удивляются способности к вос… — Денег хватает или нужно ещё? — отрешенно спросил он, перебивая девушку. — Хватает, — едва слышно ответила младшая. — Хоть одна радостная новость, — пробормотал мужчина, — Можешь идти.       Ари неуверенно глянула на родителя, а потом на старшую сестру. Она едва поклонилась и покинула комнату. По ее следам хотела двинуться Хенко, но попытку сбежать остановил все тот же хриплый голос. — А ты стой, — скомандовал он.       Что-то внутри нее в очередной раз упало. Она развернулась снова в сторону родителей, кидая взгляды на каждого. В ней даже проснулся какой-то странный интерес, ведь она не знала, кто начнет с ней этот разговор. Мать обычно не вторгалась в крупные споры, лишь бессильно наблюдая за очередными скандалами с ее детьми. Голос женщины преимущественно звучал, когда дело касалось стычек с собственным мужем. А отец хоть и выглядел всегда полуживых, но находил какие-то скрытые силы, чтобы покричать в сторону своей дочери. Цу не раз удивляла эта его способность становится другим человеком. Хотя эти черты она стремительно старалась перенять как свое личное наследство. — Почему вы задержались? Все же отец. — Мы заранее договаривались на неделю, — она старалась говорить ровно, — Поэтому мы ничего не нарушили. — Но Амайа точно сказала тебе, что вам с сестрой нужно вернуться раньше, — имя собственной жены он будто выплюнул. — Я решила иначе.       Девушка продолжала говорить уверенным голосом. Она могла прикрыться своей сестрой, выставив это ее желанием. Ведь точно знала, что гнев ее родителей точно не коснется ее младшей сестры. Но ей бы не хватило никаких запасов совести, чтобы так поступить. Глупая гордость в очередной раз толкала ее на дно пропасти. — С каких пор у тебя появилась такая уверенность? — в его голосе слышались нотки закипающего чайника, — Ты ещё ничего из себя не представляешь, чтобы принимать такие решения.       Мама все также продолжала мыть посуду, но ни один мускул ее тела не вздрагивал от голоса собственного мужа. Она пребывала в каком-то другом мире. — Я не вижу поводов для злости, — пыталась отстаивать свое лицо Хенко. Если тонуть, то красиво. — Ты сильно ошибаешься, называя это злостью, — мужчина чуть ли не рычал, ещё пытаясь сдержать собственные эмоции. — Вы сильно ошибаетесь, называя меня наглой.       Остатки разумности покинули ее тело. Инстинкт самосохранения полностью отключился. Она смотрела прямо в лицо собственному страху. Тьме, что долгие годы ее поглощает. Но почему-то свет, который ей подарили сейчас сиял ярче этой мглы. Люди, которых она ценит, будто прямо сейчас держат ее за руки. Ей не страшно. — Цубамэ! — выкрикнул отец. Вы помните? Чуть не вырвалось у нее.       Лицо его приобрело багровый оттенок, заставляя каждую жилку пульсировать. Брови сомкнулись, а глаза сузились. Он сжал свою челюсть, будто планировал раскрошить себе зубы. Такого отца она знала. Это его облик нередко мелькал в задворках ее памяти. Цу помнит лишь вечно уставшего родителя, либо ужасного разгневанного. Другие его лица стерлись. Другого она просто не знает.       Мужчина в два шага сократил между ними расстояние. Его тяжёлая большая рука взлетела над собственной головой. Глубокий вдох. Будто деревянная доска коснулась ее щеки. Пятерня четко отпечаталась на бледной коже, вызывая знакомую пульсацию. Он едва смог остановить себя, чтобы не повторить знакомую схему. Все его тело дрожало не пойми от чего. На лице застыло странное выражение, которое он кидал на собственную красную ладонь. Хенко впервые увидела у него такую эмоцию, что не могла узнать собственного отца перед носом. Мужчина кинул ещё один взгляд на дочь, а потом резким движением отвернулся от нее. — Иди в комнату, — пытался выдавать он спокойный голос.       Девушка послушно поклонилась с полным безразличия лицом. Не задерживаясь, она покинула кухню. Дверь ее комнаты за ней закрылась. Глубокий выдох.       Она сползла вниз, утыкаясь в свои колени. Рука невольно легла на поврежденную щеку, которая ещё неприятно щипала. Больно не было. Ни физически, ни душевно. Глупо, но она даже чувствовала себя победительницей. Хотелось рассмеялся в голос, чтобы каждый на этой чертовой земле ее услышал. Хотелось просто смеяться в лицо своему отцу и матери, чтобы увидеть на их лицах удивление. Но почти наверняка после такого смеха на ее лице бы отразилось отчаяние. Может быть даже слезы бы пошли. Было бы хорошо, подумала девушка. Она нащупала в кармане свой телефон, на экране которого высветилось сообщение: — Мы едем на скоростном поезде.       Так гласила текстовая часть, а внизу виднелась прикрепленная фотография. На ней дремали Куроо и Райто, сложившие головы друг на друга. Каждый из них только и делал, что пускал слюни. А на заднем фоне над ними посмеивались другие участники команды. Хенко улыбнулась, прикладывая телефон к опухшей щеке. — Спасибо, Кенма, — прошептала она.