Переменная облачность

Пол Лейхот Отец предупреждал, что так и будет. Да я и сам знал это. Мама редко выполняла обещания. Но я продолжал надеятся, как последний идиот, что уж в этот раз будет иначе. Не случилось. Мама позвонила накануне, сказав, что будет проездом недалеко от Порт-Анджелеса, и мы сможем встретиться. Она дала номер своего нового сотового, так как старый стал недоступным ещё два месяца назад, и она звонила мне со стационарных телефонов из Джорджии, Оригона, Колорадо… я уже давно перестал обращать внимание на меняющиеся телефонные коды. И вот я в Порт-Анджелесе с шести утра, так как мы планировали встретиться пораньше и провести вместе весь день. Таков был её план. Я согласился, потому что… ну потому что она моя мама, и я реально по ней скучаю с тех самых пор, как они с отцом развелись, и она уехала с новым бойфрендом на его фургоне в неизвестном направлении. Редкие звонки и запоздалые открытки только усугубляли мою тоску, а не залечивали. Я давно перестал верить, что она вернётся или хотя бы осядет где-нибудь поблизости, чтобы мы могли видеться чаще. А ещё я давно понял, что её обещаниям нельзя верить. Это был не первые раз, когда она назначала встречу и не являлась. До этого был ещё Сиэтл, Ванкувер, Ричленд, Кент и другие города, где она якобы останавливалась или планировала остановиться, но в последний момент что-то обязательно случалось или менялось. Но я, наверное, всегда буду приезжать и ждать, даже зная, что она не приедет. Вот и сейчас я приехал и жду… жду уже десять часов, рассматривая туристов и жителей Порт-Анджелеса и радуя продавцов хотдогов своим аппетитом. Уже почти шесть вечера. Мамин телефон недоступен. На моём сотовом осталось десять процентов зарядки, поэтому я решил больше не звонить — вдруг мама сама позвонит. Но уже прошёл целый день, а она так и не дала о себе знать. Скорее всего она позвонит завтра утром и будет извиняться и оправдываться. Всё как всегда. Но в этот раз мне почему-то чертовски хреново. Наверное, потому что сегодня мой день рождения, и я думал, что хоть в этот день мама постарается сделать всё правильно. Наивный дурак. Когда я ехал мимо заправочной станции, какой-то мудак подрезал меня, и я едва успел вывернуть руль байка, чтобы не врезаться в бампер его машины. Кровь взбурлила слишком резко. Я с трудом подавил в себе рвущегося зверя. Сэм постоянно вдалбливал, что мы должны защищать людей, но в данный конкретный момент мне хотелось просто разорвать этого придурка на тряпочки и сожрать его тупую голову. Пришлось остановиться на парковке заправки и зайти в туалет, чтобы умыться холодной водой и дать себе остыть. Если я не смогу совладать со своим внутренним зверем, то Сэм меня убьёт, ну или отгрызёт какой-нибудь жизненно важный орган. Он так и сказал. Да уж, быть оборотнем — тот ещё геморрой, если не уметь себя контролировать. Так и хочется порой выпрыгнуть из своей шкуры из-за какого-нибудь пустяка и сожрать всех. Но нельзя. Мы типа хорошие парни, защитники, воины духа и бла бла бла. Наша миссия — защищать и оберегать всех этих уродов, которых даже за трёхколёсный велосипед пускать нельзя. Холодная вода привела меня в чувство, но ненадолго — только для того, чтобы спокойно дойти до телефона-автомата. Затем меня снова обуяла ярость. Противный женский голос не перставая талдычил мне, что абонент недоступен или находится вне зоны доступа. Где нужно ехать, чтобы весь день быть вне зоны доступа? Твою ж мать! Не знаю, зачем я расколотил телефонную трубку. Просто в какой-то момент почувствовал, что если не выплесну всю накопившуюсю досаду, просто взорвусь и обращусь в зверя прямо среди всех этих дальнобойщиков и мирных семейных парочек с детишками, повыползавших получить редкую дозу витамина Д. Оставив остатки трубки болтаться на проводе, я поплёлся к своему байку, стараясь успокоить свои разбушевавшиеся нервы, как вдруг услышал визгливый девчачий голос за спиной. Видимо, какая-то пигалица увидела мой вандальный приступ и решила устроить показательное выступление с нравоучениями. Бывают такие люди. Терпеть их не могу. Я уже собрался развернуться и огрызнуться, как вдруг в нос ударил её запах. Мне показался он знакомым — словно вспоминаешь что-то далёкое из детства, приятное до тянущего чувства в животе. Грудь на мгновение сжалась. Я пытался вспомнить, где мог слышать этот запах, но никак не мог. Одно я знал наверняка — запах мне нравился. Даже волоски на коже встали дыбом от удовольствия. Я развернулся и уставился на девчонку. Нет, я её никогда не видел раньше. Кажется, не видел. На ней была потёртая футболка и рваные джинсы. Сразу видно, что из какого-нибудь навороченного бутика. Небось стоят, как все мои вещи вместе взятые, если прибавить к ним радиоприёмник, старый телевизор и сотовый. На солнечных очках поблескивали цветные стразы. Темные волосы были взлахмочены, а на щеках играл живой румянец. Её губы двигались, но я был так увлечён раскладыванием её запаха на составляющие компоненты, что не услышал ни слова. Чёрт! — Ты кто такая? — спросил я, стараясь дышать ровно, чтобы она не увидела, как жадно я втягиваю в себя воздух. Она явно провела весь день на улице — от неё пахло солнцем, нагретым асфальтом, кожанными сидениями, бензином, ароматизатором, мылом, красками, острым чили, жвачкой, средством для мытья окон, металлом, чипсами, можжевельником, клёнами, хвоей и ещё до фига всем разным. Скорее всего она совсем недавно побывала в парке Олимпик. Интересно она местная или турист? Она что-то промычала в ответ. Я не разобрал. Её щёки вдруг вспыхнули ещё больше, а сама она как-то сжалась. И тут я понял, что смутил её. Это меня даже позабавило. Я ещё не привык, что девчонки начали заглядываться на меня. Ещё совсем недавно я был обычным прыщавым подростком, на которого старшие девочки смотрели, как на таракана, но буквально за пару недель, сразу после обращения, я подрос на десять сантиметров и раздался в плечах. Сам себя не узнаю в зеркале, если честно. Но мне нравится. Особенно тот факт, что теперь девчонки сами липнут ко мне, даже прилагать усилий не надо. Правда сейчас на девчонок нет времени. Да и Сэм запрещает строить отношения. Видите ли его опыт должен всех научить уму-разуму. Обломно, но в какой-то степени он прав. Эта фишка с запечатлением может всё испортить. Вот замутишь ты с клёвой телочкой, а потом — бабах! — ты запечатлён на малолетке с разноцветными брекетами на зубах. Облом же? — Да не съем я тебя, — усмехнулся я и зачем-то начал объяснять ей, почему повёл себя, как истеричка с чертовым телефоном. — Просто паршивый день выдался. Человек, который назначил встречу, не явился… как всегда, впрочем. Вот я и психанул. Обычно я так не делаю… то есть делаю… но не часто. Не так часто… Чёрт… Я заткнулся, поняв, что меня заносит. В голове что-то щёлкало. Запах этой девчонки уже начал щекотать горло. Наверное, со стороны я показался ей полным лохом. И тут я заметил, что она протягивает мне салфетки, а с моих костяшек по пальцам стекает кровь. Вот ведь дерьмо! Я ж стену долбанул, и даже не заметил боли. Я потянулся за салфетками и взял их как раз в тот момент, когда она уже решила убрать их. Неловкая ситуация. Да что ж я туплю-то? — Спасибо за салфетки? — получился какой-то идиотский вопрос, но это сработало. Она отпустила упаковку и осталась стоять, наблюдая, как я промокаю кровь, а я тем временем украдкой рассматривал её. Почему она показалась мне знакомой? Может, она приезжала в Ла-Пуш на пляж? Или я видел её где-то ещё? — Ты здесь живёшь? — спросил я и запнулся. — То есть, я хотел сказать, в Порт-Анджелесе. Не на заправке, конечно же. Кто живёт на заправках?.. Чёрт… Чёрт! Чёрт! Чёрт! Что я несу? На заправке? Серьёзно? Я даже поморщился от своей глупости. Но почему она молчит? И почему не уходит? Может, мы действительно встречались? — Ты… — я пытался разглядеть её глаза, но не мог. — Я тебя знаю? Мы встречались?.. Послушай… можешь снять очки? Мне кажется я тебя знаю… Полный провал! Я даже отшатнулся, когда волна её страха захлестнула меня. Что я сделал не так? Что сказал? Понятия не имею, но девчонка вдруг сорвалась с места и ринулась прочь, словно у меня выросли уши и клыки, а ещё рога, когти и Воландеморт на лбу. Я хотел догнать её, даже дёрнулся в её сторону, как вдруг на меня налетел разъярённый работник заправки. Я мало что разобрал в его отборном мате, но одно понял — просто так мне не отделаться. Мой акт вандализма был записан на камеру наружного наблюдения. Так что у меня два выбора — полиция или наличные. Я выбрал наличные, конечно. Но пока я отсчитывал тридцать баксов, девчонка успела скрыться. Я едва успел поймать её мимолётный взгляд, как машина, на которой она уехала, исчезла за поворотом. Какое-то время я так и застыл, не понимая, что только что произошло. Мне показалось, что мир замер, перестал двигаться и пахнуть, что я остался один на всём белом свете… нет, не один. Ещё была она. Только она. И больше никого. Сердце дрогнуло и забилось с удвоенной силой. Звуки ворвались в мою голову так же внезапно, как исчезли, оглушая и дезориентируя. Я покачнулся, пытаясь удержать равновесие. — Долбаный нарик, — услышал я бурчание работника заправки и шелест пересчитываемых им бумажек. Сэм… мне срочно нужен Сэм! Какого хрена? Нет, мне нужна она! Где она? Куда поехала эта чёртова машина? Я носился по Порт-Анджелесу до глубокой ночи на своём байке, пытаясь уловить знакомый запах, врезавшийся в моё сознание китовыми гарпунами. Я словно обезумел, слетел с катушек. Я забыл обо всём на свете: о маме и своей обиде на неё, о времени и стае, об отце и даже о еде! А о еде я не забываю вообще никогда. Да где же она? Почему я не спросил её имя? Телефон? Домашний адрес? Код семейного страхования? Копию свидетельства о рождении? Где, чёрт возьми, мне теперь её искать? Я остановился на мосту и вынул свой сотовый. Три процента зарядки. Твою ж мать! Но на сообщение должно хватить, поэтому я быстро напечатал Сэму сообщение: «Ещё в ПА. Телефон сдох. Буду завтра или позже. Сообщи отцу. Запечатлился. Ищу её.»