Самое важное

Она всегда понимала все самое важное слишком поздно. Вот и сегодня она с триумфом успела обставить самого Такисиму Кея, прежде чем поняла, что делать этого не стоило. Что-то было не так. Что-то чудовищным образом было не так – с ним. Для окружавших Кей казался слегка уставшим, но Хикари, хорошо его знавшая, видела, что Такисима был вымотан и едва держится на ногах. В это трудно, невозможно поверить, но это было так. Она вспомнила, что в последнее время Кей часто выглядел… больным. Глаза Такисимы казались блеклыми и тусклыми, а темные круги под ними совсем не придавали ему цветущий вид. Даже кожа юноши приобрела какой-то нездоровый оттенок. Его привычная расслабленность никуда не делась, но теперь размеренность и леность движений казались следствием усталости, словно даже привычные движения давались юноше с трудом. И разве стоило этому удивляться? Разве это не Такисима всегда прилагал все силы, чтобы быть первым в учебе, при этом умудряясь заниматься делами компании, которые, в сущности, не должны иметь к нему, школьнику, никакого отношения? Да еще и эти их вечные соревнования: Хикари только сейчас в полной мере осознала, что, несмотря на ту легкость, с которой давались ему успехи, все они были обусловлены тяжелым и упорным трудом, отнимавшим кучу сил. Все это подводило к одному очевидному, казалось бы, выводу: Кей Такисима живой человек. Не то, чтобы Хикари не знала или не догадывалась об этом прежде, скорее в её представлении Такисима всегда рисовался если не сверхчеловеком, то кем-то очень похожим. Однако ж посмотрите: и он может вымотаться до предела, и ему, оказывается, могут быть присущи обычные человеческие слабости. Хикари отыскала его после того, как спецкласс шумно поздравил её с долгожданной победой. Улучив момент, она выскользнула из оранжереи и отправилась на поиски Такисимы. Совсем не для того, чтобы злорадствовать – такое Ханадзоно и в голову не приходило: просто как-то так получалось, что радость без Кея была какой-то неполной, а победа, к которой так долго стремилась, пирровой. Такисима отыскался совсем неожиданно на заднем дворе школы. Не заботясь о чистоте костюма, он сидел прямо на траве, прислонившись к широкому стволу большого раскидистого дерева и прикрыв глаза. Нераскрытый ноутбук сиротливо валялся рядом. Хикари сделала несколько шагов в его сторону, и юноша открыл затуманенные дремой глаза. Первое мгновение, видимо все еще находясь в цепких объятиях сна, он непонимающе смотрел на Хикари, затем медленно кивнул. – Хикари, – протянул он, потирая сонные глаза. – Тебя можно поздравить. – Прости, что разбудила, – она не обратила внимания на его слова и присела рядом на колени. – Плохо выглядишь. С тобой все в порядке? – Со мной все в полном порядке, Ханадзоно, – ответил он мягко, встречаясь с ней глазами. – Просто небольшая бессонница. «Как-то слабо верится», – подумала Хикари, чувствуя нарастающее беспокойство. – Кей… – она потянулась к нему, думая только о том, что хочет дотронуться, поддержать… но Кей отдернул руку, словно его ударило током и отвернулся, глядя куда-то вдаль. Это было… неприятно. По меньшей мере. – Хикари, – он наконец-то улыбнулся, но улыбка эта была кривая, невеселая. – Не надо. Я знаю, ты считаешь себя обязанной беспокоится, но я освобождаю тебя от необходимости переживать за меня. Со мной все будет в порядке. Он поднялся на ноги и уже собирался уходить. – Не будь таким самоуверенным, Такисима! Освобождаешь, подумать только! В конце концов, ты мне сегодня проиграл! Хикари чувствовала себя так, будто ступила на тонкий лед. Тема их соперничества могла сейчас уязвить гордость Кея и девушке вовсе не хотелось делать ему больно… но видеть на лице Такисимы такое отсутствующее выражение было выше её сил. Пусть уж лучше злится на неё, пусть ненавидит, лишь бы не смотрел в никуда этим пустым чужим взглядом! Кей, кажется, вспыхнул от её восклицания – это было видно невооруженным взглядом. На его скулах выступили багровые пятна, а губы сжались в тонкую линию. – Спасибо за напоминание, Ханадзоно, – процедил он таким голосом, что Хикари вздрогнула. Хикари пришлось сглотнуть, прежде чем заговорить вновь: ей и прежде приходилось видеть Кея в ярости, с его знаменитой темной аурой, которую, казалось, можно видеть воочию, но еще никогда его злость не была направлена против неё. – Ты мне проиграл, – упрямо повторила Хикари. – И теперь ты должен выполнить моё желание! По правде говоря, такого уговора не было. Это было обычное соревнование, из тех, что прежде происходили почти каждый день. «Но в последние месяцы их было не так уж много», – вспомнила Хикари. Несколько минут Такисима буравил её взглядом: все это время Хикари пыталась не выдать, как же её трясет от волнения. Затем он прикрыл глаза, глубоко вздохнул. Когда он вновь открыл глаза, стало ясно, что к юноше уже вернулось прежнее самообладание. Взгляд был спокоен, легкая полуулыбка на губах, поза выжидательная, но ненапряженная. Прежний, всегда невозмутимый Такисима. – И каково твое желание? – спросил он преувеличенно серьезно. – Или может так: чего желаете, госпожа… – он осекся, а Хикари вызывающе вздернула голову: – …первая, – закончила она уверенно. – Госпожа первая, – повторила она. Кей склонился в шутливом поклоне. Едва ли он до конца понимал, какую игру затеяла Хикари, но происходящее его определенно забавляло. Видимо, никакого особого дискомфорта он из-за проигрыша не чувствовал. Почему же так отреагировал на замечание о проигрыше? Быть может ему просто претит сама мысль об их соревнованиях? Почему-то Хикари даже стало стыдно: теперь всё их соперничество казалось таким ребячеством. Особенно по сравнению с тем, что она испытала только что, когда ей показалось, будто Такисима пытается отгородиться от неё. Чувствовал ли он себя так же? Если да, остается только гадать, почему Кей всегда так рьяно поддерживал их соперничество, подначивая её на новые и новые соревнования? Ответ казался очевидным, но Ханадзоно никак не могла его найти. – Я желаю… – она замялась, не зная, как сформулировать свое желание, досадуя на себя: больше уверенности! – Я желаю… подойди сюда и поцелуй меня! – выпалила она на одном дыхании, задыхаясь от собственной смелости. О, этого он определенно не мог ожидать! Хикари чувствовала восторг: впервые она видела Кея настолько выбитым из колеи, настолько ошарашенным. Наверное, вырасти у неё сейчас вторая голова, Такисима не был бы только настолько огорошен! Было заметно, с каким трудом Кей пытается взять себя в руки. Тот момент, когда ему это удалось, полностью совпал с секундой, в которую Хикари, наконец, осознала, что же именно она только что ляпнула. Девушка молилась, чтобы Кей перевел все в шутку. И сердце забилось, как бешенное, когда он вместо этого произнес: – Если таково твое желание… – и шагнул в её сторону. Нестерпимо захотелось убежать. Развернуться и припустить, словно испуганный зайчишка, и только гордость, убеждавшая, что «негоже прятаться от проблем, тем более, когда сама создала их на свою… голову», заставила её остаться на месте. Гордость – а может просто неспособность двигать ногами, которые будто приросли к земле. Кей приблизился к ней почти вплотную. От его серьезного, внимательного взгляда становилось страшно… и почему-то приятно. Хикари вздрогнула, когда юноша поднял руку и осторожно провел по её щеке, едва касаясь пальцами. Осторожно, словно касаясь хрупкого цветка, он приблизил к себе её лицо. Хикари зажмурилась… и ничего не случилось. Она открыла глаза, вопросительно глядя на Кея. – Не нужно делать то, чего ты не хочешь, Хикари, – мягко произнес он, отвечая на невысказанный вопрос. «Да что же это такое!» – возмутилось у Хикари всё внутри. Она подалась вперед, схватила Кея за плечи и притянула к себе. Чего и следовало ожидать, они стукнулись лбами, и Хикари согнулась от боли, одновременно закрывая ладонями пунцовое от неловкости и стыда лицо. Самым смущающим было, конечно, то что этот идиот еще имел наглость смеяться! – Хикари, – послышался над ухом голосом Такисимы, и девушка сжалась. – Посмотри на меня, пожалуйста. Хикари? Она замотала головой, не отрывая рук от лица. – Ну же… – продолжать уговаривать её Кей. – Нет? – у него вновь вырвался смешок, и Хикари дернулась, пытаясь убежать подальше от насмехающегося над ней мучителя, но Кей удержал её за запястья. – Хикари… – вновь позвал Такисима теперь: голос его был каким-то иным, с нотками затаенной нежности и муки. Только из-за этого голоса она позволила ему отвести свои руки от лица. Кей ласково отвел упавшие ей на лицо волосы, едва заметно касаясь при этом её кожи кончиками пальцев. Сухие и теплые, они вызывали легкую щекотку. У Хикари вдруг мелькнуло подозрение, что ему просто нравится дотрагиваться до неё. – Хикари… – имя прозвучало с какой-то непонятной девушке тоской. Вместе с тем его взгляд, отчетливо прозвучавшая в голосе просьба словно загипнотизировали Хикари. Она сама потянулась к Кею, не в силах отвести от него глаз, подставляя губы для поцелуя. Чувства, которые она никогда не испытывала прежде, пронзили её, когда они соприкоснулись. От их соединенных губ словно расходились слабые разряды тока, заставлявшие тело вибрировать, становится непослушным, странным… По телу растекался жар от горячих ладоней Кея, лежащих на её талии. Хикари целовалась впервые, боясь разомкнуть губы. Мягко, но настойчиво Кей заставил их раскрыться – и все вокруг перестало существовать: Хикари полностью растворилась в новых, удивительных ощущениях… Когда поцелуй прекратился, Хикари показалось, что она очнулась ото сна. Слепо моргая, она уставилась на Кея, не представляя, что можно сказать в такой ситуации. Мысли в голове путались. – С-спасибо, – подумав, произнесла она все-таки. Судя по выражению Кея, это было не то слово. Он собирался что-то сказать, но Хикари прикрыла ему рот ладошкой. – Я знаю! Знаю, что я все понимаю слишком поздно. Но я вовсе не глупая! Лишенный возможности сказать что-нибудь, Кей только широко раскрыл глаза, показывая, что не совсем понимает, о чем она, но Хикари и сама толком этого не осознавала. Они с Такисимой соревновались практически с первого дня знакомства, и всё это время её вело за собой стремление одержать над ним вверх. Это стремление затмевало всё вокруг, мешая понять, что действительно является для неё важным. Например то, что желание победить соперника уже давно сменилось на необходимость просто быть с ним рядом, да и сам соперник как-то незаметно превратился в самого близкого, самого дорогого друга. И еще кого-то несравнимо большего. Хикари улыбнулась Кею, и ей показалось, что её улыбка отразилась в его глазах и кажется, что он что-то по ней понял. – Хорошо, я дам тебе немного времени, чтобы во всем разобраться, – сказал он, слегка поддевая пальцем прядь её волос и любуясь игрой солнечного света на ней. – Я могу быть терпеливым, очень терпеливым, Хикари… только не заставляй меня ждать слишком долго, хорошо? Она медленно кивнула, чувствуя огромную благодарность за то, что он не пытается торопить или подталкивать её, а затем спохватилась. – Тебе же нужно отдохнуть! Пойдем спать! – заявила она и потянула его за руку, но Кей не сдвинулся с места. Обернувшись, Хикари увидела, что Такисима буквально застыл на месте. – Что ты… – сипло начал Кей, но голос изменил ему. – Что ты сказала? В смысле… со мной? – повторил Такисима все еще слегка хрипловатым голосом. – Ну… ты ведь очень устал и у тебя была бессонница. Определенно, тебе нужно поспать. Можно вздремнуть в медпункте. Ну… и я могу тоже вздремнуть на соседней койке… Что? Ты чего смеешься? Такисима не просто смеялся – он хохотал, а девушке только и оставалось растерянно хлопать ресницами. Что она такого сказала?..