Принцесса была ужасная, погода была прекрасная

У каждого острова свои тайны, свои особенные традиции, дары и проклятья. Тонтатта, скрытый малый народ, соседствующий бок о бок с жителями Дрессрозы, был не единственным секретом этих мест. Пока остров населён живыми существами, у них всегда была, есть и будет принцесса. Это часть волшебного договора семьи Рику и народа тонтатта с тех времён, когда они вместе пришли на эти бесплодные земли и заключили союз. Королевство фруктовых деревьев и цветов, пышно цветущих под ярким солнцем и безоблачным небом, королевство улыбок и вечного лета не могло существовать без источника. И не воле Дофламинго это изменить. Но прекрасная принцесса Скарлет погибает от рук ухмыляющегося Диаманте, её кровь орошает самое сердце земель Дрессрозы — поле подсолнухов, и это тоже не изменить. Маленькая дочь Скарлет, Ребекка, была тогда слишком юна, чтобы осознавать себя принцессой, а младшая сестра, Виола, была слишком испугана и в смятении, чтобы бороться за что-то большее, чем жизни членов семьи — в тот момент она ощущала себя дочерью и сестрой, а не принцессой, ответственной за всю страну. Грань реальности дрожала, тёмные грозовые тучи клубились над Дрессрозой и обещали обрушиться на жителей сотней бед. Последней соломинкой, что не давала дарам окончательно превратиться в проклятие, стала жизнь принцессы народа тонтатта. Малышку Маншерри похитили и взяли в рабство люди Дофламинго. И пусть они долгое время не знали, кто она, свой статус прекрасно знала сама Маншерри и преданные ей тонтатта. Она не была королевской кровью Дрессрозы, но она была тесно связана магией и союзными договорами с семьёй Рику, так ярко желала процветания их народам и, наконец, похищенная, она действительно находилась в самом центре земель Дрессрозы... И солнце продолжило светить. Цветочные поляны всё ещё щедро покрывали остров, фруктовые деревья давали сладкие плоды. Люди не разучились улыбаться, в сердцах вопреки всему цвела надежда, и праздничная красота лета привлекала беззаботных туристов как прежде, а то и больше, ведь теперь Дрессроза могла похвастаться новой диковинкой — живыми куклами. Но скрывалось солнце, и страх овладевал каждым жителем Дрессрозы. И были потери, были горе, ужас, смерти, рабство, гнев и лицемерие. А вот принцессы — не было. Совсем неважно, кто верил новому королю Дофламинго, а кто нет. Наследную принцессу Скарлет любили все жители страны. Может, бывший король Рику взаправду был самодуром и тираном, сошедшим с ума и устроившим кровавую резню, но в злодеяния его дочери Скарлет не верили. Их принцесса навсегда осталась в сердцах народа чистейшей алой розой. Скрывалось солнце, отдавая дань ночи и луне, или жарко освещало дни Дрессрозы, проклятье-дар бесперебойно стучало в крови людей и жизненных соках земли. Принцесса была нужна настоящая. Почитаемый образ мёртвой Скарлет и пленённая Маншерри могли отсрочить гибель Дрессрозы, но не предотвратить. Солнечное колесо совершало очередной неторопливый поворот, и остров ждал своей участи. Что угодно, лишь бы не гибель, пусть дрожит марево вероятностей — у страны будет новая принцесса. Виола? Ребекка? А лучше обе... пригодится и запасная, когда земли королевства под угрозой.

***

Диаманте принёс новость о смерти принцессы Скарлет — и розоволосую малышку. Как бы там ни было, Семья Донкихот обычно не убивала детей, чаще они забирали их себе и воспитывали на свой манер. Виола, напротив, ребёнком уже не была, зато была фруктовиком с весьма полезными способностями, и Дофламинго лично решил, что её он забирает в Семью. В конце концов, с трудными подростками он дело тоже имел, справится. Так племянница и её довольно юная тётя оказались в одной западне. Малышке Бекки требовалась няня, а строптивой Виоле — крепкий ошейник и поводок. Дофламинго отчего-то не нашёл причин разлучать родную кровь, только довольно посмеивался. Может, это правда был умный ход, а может, на него влияла непривычная жара Дрессрозы.

***

Малышка Бекки росла нежной и отважной. Её баловали, ей лгали и её не щадили, когда дело доходило до тренировок. Пусть Диаманте не был в восторге, что его сделали наставником, но свою роль признавал — когда-то именно он принёс почти беспамятного и мало что понимающего ребёнка с опасной кровью в Семью, а инициатива, как известно, наказуема. За всё, что касалось боевых навыков Бекки, отвечал теперь он. Виолетте же поручили лишь заботу и воспитание. Маленькие дети не могут одни — иначе превращаются в монстров, а их в Семье было уже достаточно. Настало время, как считал Дофламинго, вырастить кого-нибудь милого и приличного. Ну, насколько это возможно для Семьи Донкихот. Если девочка-принцесса будет хотя бы казаться милой и неопасной на первый взгляд постороннего — уже успех. Дофламинго одобрял хорошие манеры, и потому Виолетта свободно учила Бекки почти всему, чему наставники и учителя успели научить её саму за годы детства и юности. В общем-то, это были безобидные знания. А насчёт опасной правды... что же, пусть осмелится сказать: ребёнок быстро выдаст себя — себе же на погибель. Да и рисковать не только племянницей, но и своим отцом? Но всё же так Виола за маской Виолетты воспитывала из Бекки наследную принцессу — по крайней мере, пыталась. А Дофламинго неизменно хохотал, когда их своенравная нежная малышка выпутывалась из платьев, светских правил и образа сироты-воспитанницы при королевском дворе — и рвалась на улицы Дрессрозы, как мальчишка-сорванец, и сбивала о того же Диаманте кулаки, когда проваливала спарринг на мечах, а потом ещё спорила с Деткой, кто из них милее и кого молодой господин любит больше. Шло время, и Дофламинго вдруг очнулся: всеми любимая малышка Бекки, разменявшая уже шестнадцатый год, занимала при королевском дворе положение, близкое к наследнице престола. Все знали, что она сирота без прошлого, но её блистательное поведение выдавало, как ответственно их король подошёл к воспитанию. А её широкая улыбка и розовая коса заставляли народ шептаться, как близко это широкому оскалу Дофламинго и его розовой шубе. «Настоящая принцесса», — восхищались жители и гости Дрессрозы, не имея в виду кровь. Жестокая властность и злая тень в улыбках короля только составляли идеальный контраст с её нежным взглядом, аурой лёгкости, невинности и весны. Конечно, у такого короля, каким был Дофламинго, должна быть именно такая принцесса. А так как это всё ещё была именно Дрессроза, то пазл сложился окончательно, когда малышка Бекки стала выходить на арену. Да, в полумаске, но та никого не обманула. Их нежный цветок в золотых доспехах, залитая кровью противников, с сияющим на солнце мечом и такой же ослепительной улыбкой — кем ещё она могла быть, как не их принцессой? Сердца бились надеждой, уверенностью, ожиданием. И ещё немного — облегчением, будто невидимые тучи рассеивались над королевством каждый раз, как она бросалась в отчаянный бой и побеждала сильнейших противников. Толпа рукоплескала, слухи множились, советники оставались довольны. После очередного отчёта и прогулки по городу Дофламинго удовлетворённо хмыкнул и перестал сомневаться: не было причин разубеждать народ Дрессрозы. Неважно, чья кровь течёт в девочке, важно, что эта девочка целиком и полностью принадлежит ему, Семье, Дрессрозе. Именно в таком порядке. И ещё немного малышка Бекки принадлежит Виоле, но и пусть. Ведь Виолетта тоже его, пока не решит предать. Виолетта — яркий цветок и опасный кинжал, смазанный ядом. Кровь от крови этого острова, но воспитанная Семьёй. Кто лучше подходит Дрессрозе под правлением Дофламинго, чем она? Виолетта — крутые бёдра, горячий нрав, ароматная волна волос. Хорошо, что Дофламинго не собирается жениться. Назвать её королевой, когда Бекки все зовут наследницей, было бы уже чересчур. Слишком много старой королевской крови при его правлении, нет, он не растерял последние мозги. Но Виолетта — тень от солнца Дрессрозы, одна из лучших офицеров армии Требола, и Дофламинго всем доволен. Если же решится предать, если осмелится бросить племянницу — её право. Тогда Дофламинго удовлетворит её смерть. Но разве Виола-Виолетта сможет? Малышка Бекки предана Семье и ему, а Виола слишком любит племянницу и дорожит отцом. Цветут сады, плодовиты фруктовые деревья, горит кровь на гладиаторской арене, солнце палит жарко, щедро, счастливо. Где-то плачет целебными слезами Маншерри. К Панк Хазарду уже подплывает корабль Луффи. А Дофламинго под дурманящим солнцем этого острова так и не приходит в голову мысль, что принцессы этого острова принадлежат и преданы только самой Дрессрозе. Даже его малышка Бекки.