Можно я тебя потрогаю?

Стол уже давно был накрыт. Я готовилась к встрече нового года самого утра: убрала всю квартиру, настрогала салатики, запекла мясо с картошкой. И за весь день я ни разу не присела. Поставив последнюю миску салата на стол, я опустилась на диван и прикрыла глаза. До нового года оставалось совсем немного. Костя впервые не спал так долго, это его первый новый год, который он будет встречать с нами. И малыш, понимая это, был полон энергии и носился по квартире как угорелый, гонял пса. Андрей уже вот-вот должен был придти. На работе его попросили задержаться допоздна. В этом году его смена как раз падала на ночь тридцать первого, но он как-то умудрился упросить коллегу с ним поменяться. Он всегда говорил, что такие семейные вечера для него много значат. Приоткрыв глаз, я взглянула на часы. Стрелка постепенно приближалась к тридцати минутам — оставалось всего полтора часа. Он задерживается. Тихо вздохнув, я поднялась с дивана и медленно прошла к окну, уперлась ладонями в подоконник. За окном бушевала декабрьская метель, ничего не было видно. Внутри всё начинало разъедать беспокойство. Всё ли с ним нормально? Вдруг что случилось? Андрей обещал вернуться в десять, но его нет, а телефон уже как несколько часов недоступен. Крепко сжав пальцами край подоконника, я зажмурилась на несколько секунд, прогоняя все дурные мысли. Всё будет хорошо. Наверняка, просто попал в пробку или навалилось много работы. А телефон сел. Андрей в последнее время слишком часто стал жаловаться на слабый аккумулятор. Когда я открыла глаза, взгляд упал на старый небольшой кустик розы, стоявший на подоконнике. Он был хилый, усохший и постепенно погибал, а я пыталась спасти его изо всех сил, ведь этот цвет был мне очень важен. Но все попытки были тщетны. Эта роза была подарком. Его первым подарком для меня. Андрей всё никак не унимался, пропускал мимо ушей все мои отказы и каждый раз настойчиво добавился встреч. На второе свидание он повёл меня в зоопарк. Это было до безумия мило. Он передразнивал обезьян, веселя столпившихся у клетки детишек, рассказывал им про редких животных. А я стояла в стороне, наблюдая за всем этим, и тихо посмеивалась. Он, несмотря на своё обещание, всё так же «чисто случайно» касался меня, порой подходил слишком близко. Иногда я делала вид, что не замечала, иногда начинала беситься. В то время меня действительно раздражала его излишняя настойчивость. На третье свидание мы просто пошли гулять по городу. Прежде чем согласиться, я ломалась почти неделю, пока Марина не дала втык за то, что я издеваюсь над её братом. Он тогда, видите ли, ей все мозги выел. Я всё старалась держать с ним дистанцию, не подпускать его слишком близко, а он постепенно подходил всё ближе и ближе, едва не вжимая меня в дом, пока мы шли по тротуару вдоль дороги. В такие моменты я не выдерживала и просто брала и отодвигала его на противоположную сторону. Он только посмеивался и шутливо сопротивлялся, не упуская возможности снова коснуться меня. Чертов тактильный маньяк. Я не помню, чья это была инициатива, когда мы под конец прогулки зашли в цветочный магазин. Может, захотелось погреться, а может, была какая-то другая причина. Мы тогда ходили по магазину, рассматривали цветы и о чем-то говорили. А потом Андрей в какой-то момент остановился у стеллажа с комнатными розами. Он долго-долго смотрел на цветы, потом на меня, а потом снова на них. «Знаешь, Лиз, ты напоминаешь мне розу. Вот эту, белую, самую красивую, — он указал на самую большую белую розу. — Ты такая нежная, с виду хрупкая и беззащитная. До тебя так же хочется дотронуться, но есть страх обидеть, сделать больно и неприятно. У тебя так же есть шипы, которые ты выпускаешь каждый раз. Ты защищаешь себя этими шипами, думаешь, что сильная. Но ты всё равно для меня маленькая, хрупкая и беззащитная девушка, которую хочется так же оберегать и защищать». Я тогда не знала что сказать. Что-то пробурчала и пошла к выходу, а Андрей с такой же глупой улыбкой поплёлся за мной. Это был канун нового года. А потом ночью тридцать первого он заявился ко мне на порог с этой розой. И я тогда поняла, что влюбилась в этого извращенца. Кончиками пальцев я провела по сухим листьям, чувствуя, как на лицо выползает грустная улыбка. Жалко, что она умирает. Но время уже пришло. Она и так прожила дольше положенного. За мыслями я не заметила как пришёл Андрей. Только радостные возгласы Кости заставили меня опомниться. — Папа! Папа! — радостно кричал он, выбегая из зала в коридор. Понимая, что муж вернулся, я с облегчением выдохнула и пошла его встречать. Но когда я вышла в коридор и увидела его, я обомлела. Он стоял в проходе, весь в снегу, с шапкой набекрень, ярким румянцем от мороза и глупой улыбкой, а в руках у него был небольшой кустик с зацветшей белой розой. — Лиз, с новым годом, — всё так же глупо улыбаясь, произнёс он и протянул мне цветок. А я просто стояла и смотрела на него, даже не замечая, как из глаз потекли слезы. Андрей опешил, подскочил ко мне, вытирая замерзшими пальцами слезы. Костя тоже испугался, подбежал ко мне и стал теребить за рукав. — Мама, мама, что случилось? — Всё хорошо, милый, — поймав и сжав руку мужа, я наклонилась к сыну и обняла его свободной рукой. — Я просто счастлива, очень счастлива, что вы у меня есть. Ты, папа и твой будущий братик. Я самая счастливая, — Костя ласково обнял меня в ответ, прижался, а я поцеловала его в висок. Слёзы едва приходилось сдерживать. В этот момент я действительно чувствовала себя самой счастливой и любимой женщиной на земле. И ничего мне больше не нужно было. Отпустив сына, я встала, взглянула на Андрея, и в следующий момент он заключил меня в объятия. — Я решила как будут звать нашего второго ребенка. — И как же? — тихо поинтересовался мой мужчина, прижимаясь губами к виску. — Андрей.